DBD

В танцевальном зале всегда холодно. Дара в углу, скрючившись, натягивает поношенную мужскую футболку на колени, пытаясь хоть немного согреться. Прижимается спиной к холодным зеркалам. Трет ледяными ладошками плечи чисто по привычке. Это никогда не помогает. Дара не помнит, когда ей в последний раз было тепло. Дара не помнит, что это такое – тепло. Она понятия не имеет, сколько уже здесь находится. Окон нет, а свет горит постоянно. Иногда она проваливается в сон, но холод не дает забыться надолго. Он вытягивает из дремоты, мертвыми пальцами хватая за лодыжки и пробираясь выше и выше. Дара такая слабая. И она не понимает, почему она все еще жива. С тех пор, как она сюда попала, ее даже ни разу не кормили. Только поили – кровью. От воспоминаний об этом ее мутило, и, возможно, вывернуло бы наизнанку, если бы было чем. - Танцуй. Она никогда не замечает, как он приходит. Просто неожиданно чувствует острую панику, накрывающую с головой, и слышит его голос в следующее мгновение. Все тело покрывается мурашками, и в этот момент ей страшно хочется умереть. - Дара, милая, ты меня слышишь? Дара не ведется на заботливые нотки в его голосе. Она поджимает закоченевшие пальцы ног и крепче обнимает коленки, занавешивая светлыми волосами лицо. Светлыми – потому что он любит блондинок. И в один момент она очнулась с перекрашенной головой. А когда корни отрастают, он самолично их подкрашивает, мурлыкая под нос что-нибудь из Бетховена. - Дара. Она сжимает кулаки почти до крови, а паника внутри бьется ураганом, сдувая все мысли из головы. Инстинкты орут, чтобы она немедленно подчинилась, но она сдерживается изо всех сил. Ей очень хочется умереть. Может, если сильно его разозлить... Но он никогда не злился. Ни разу. Наверно, у нее просто не хватает смелости. Она медленно поднимает голову и поворачивает в сторону его голоса. Вот он, стоит рядом с дверью. На лице легкая приветливая улыбка и брызги чьей-то крови. Свободная белая рубашка вся в бордовых разводах и местами липнет к телу. Даре привычно видеть его таким. Она сглатывает и поднимается. Медленно, потому что мышцы затекли и ноют. Потоптавшись на месте, разминая ноги, она останавливается и продолжает смотреть в пол. - Ты не слышала? Я же сказал – танцуй. Ей бы немного смелости. Хоть раз поднять глаза и продолжить упрямо стоять. Сначала она думала, что сможет, но после вкрадчивого "В третий раз повторять не буду", вся решимость испарилась. И с каждым разом ее становится все меньше и меньше. Двигаясь аккуратно и плавно, насколько позволяет тело, она думает, что все больше становится похожей на безвольную куклу. Ускоряясь, она чувствует, что руки у нее трясутся как у наркомана, а ноги только каким-то непонятным чудом умудряются держать ее слабое тело. Она отдается танцу, стараясь полностью раствориться в музыке, которая играет у нее в голове, но ощущение пристального взгляда на всем теле ужасно мешает. Краем уха она слышит, как он напевает что-то, уловив ее ритм. Дара не знает, хорошо это или плохо. Она кружится по всему залу, стараясь не смотреть на свое отражение. Это сложно, потому что здесь четыре стены, и все они зеркальные. Поэтому она двигается быстрее, прикрывая глаза, словно погружаясь в транс. Пот катится с нее градом, но ей по-прежнему холодно. Танцы были для нее всем – хобби, работой, способом снятия стресса. И как это больно, проникаться ненавистью к тому, что ты любишь. Даре теперь нечего любить. Но она добрая. Ненавидеть она не умеет. Поэтому она пустеет. Из жизни постепенно уходит все, что она любила и любит, а оставленную дыру нечем заполнить. Все, что у нее осталось, это холодный зеркальный зал, пробирающий до костей холод и Кай, заставляющий ее танцевать. Ноги подкашиваются, ее буквально колотит, но она не смеет остановиться, пока этого не захочет он. Все вокруг смазывается, сливается в одну непонятную разноцветную массу, ее тошнит, и она падает. Даже не успевает прикрыть голову руками и сжаться. Просто падает, ударяется головой и на минуту теряет сознание. Она приходит в себя от цепких пальцев на затылке. Голову резко запрокидывают, и секунду спустя она чувствует на языке до ужаса знакомую горячую кровь. Она вязкая, соленая и отдает металлом, но Дара послушно ее глотает, потому что сил сопротивляться просто нет. У нее ни на что нет сил. В этот бешеный танец она вложила почти все остатки своей души, слабые отголоски былых эмоций и оставшуюся силу. Она кажется себе живым мертвецом. Он убирает руку только тогда, когда она начинает захлебываться. Дара давится остатками крови во рту, но закрывает рот ладонью, потому что если она ее выплюнет, потом ей будет очень и очень больно. Кай поит ее своей драгоценной кровью, за что она должна быть благодарна. Она не понимает, зачем он это делает. Вода была бы куда лучше. Дара просила принести ей воды однажды. Больше не просит. - Бедная моя Дара, - произносит Кай мягко, прижимая ее дрожащее тело к себе. Ее голова безвольно падает ему на плечо. Он теплый и пахнет металлической кровью, но это тепло тоже не может согреть. Наверно, никогда в своей жизни она уже не сможет согреться. Он легко прижимает ее к себе за плечи одной рукой – то ли она так отощала, то ли он слишком сильный, - а второй гладит по голове, перебирая светлые пряди. И раскачивается из стороны в сторону, словно баюкает ее как ребенка. Даре неудобно, у нее затекли ноги и вместо мыслей зудящая пустота. Она смотрит широко раскрытыми глазами в зеркало и не узнает себя, но ей все равно. - Дара, хочешь сходить на маскарад? У меня есть такая красивая маска, - мечтательно говорит Кай и добавляет с придыханием, - с перышками. Она отлично тебе подойдет. Не в силах выдержать взгляд своего отражения Дара закрывает глаза. Ей казалось, что они у нее пустые, но в зеркале они наполнены такой отчаянной тоской, что хочется выть в голос и колотить по стеклу руками, пока не разобьется. Только она уже пробовала – не разбивается. Она устала. Ей просто хочется уснуть и проснуться дома. Но спать слишком холодно, а дома у нее больше нет. Даже если на секунду допустить шальную мысль о том, что она может сбежать – ей некуда идти. Ее никто не ждет. Ее никто не ищет. Скоро эти танцы по кусочкам заберут ее душу, и она на самом деле станет живым мертвецом. Бездушной куклой. Оболочкой девушки, которую когда-то звали Сандара Пак. Ему, наверно, скучно. Он двумя пальцами заправляет ей за ухо волосы и выдыхает: - Там будет твоя подруга, Ли Черин. Черин... Он сказал Черин? Дара вздрагивает всем телом и болезненно дергается. Она пытается упереться ладонью ему в грудь, чтобы отодвинуться, но рука скользит по влажной ткани и пачкается в чужой крови. Дару снова мутит, она трясет головой и старается держать глаза открытыми, скинуть его руку, а Кай сдавленно смеется и крепче сжимает пальцами ее плечо. - Как оживилась-то сразу! - довольно растягивает он, когда она снова замирает, обессилев от бесплодных попыток вырваться. - Хочу, - неожиданно тихо произносит Дара и не узнает свой голос. Кай молчит, поэтому она добавляет чуть тише, - на маскарад. Он так долго ничего не делает, что она успевает тысячу раз пожалеть о том, что вообще подала голос. Что сделала что-то. Лучше бы…лучше бы ей поскорей превратиться в куклу. Может, тогда она ему наскучит, и он свернет ей шею. Но Черин, эта милая девушка из магазина цветов – причем здесь она? Что ему надо от нее? Когда Кай начинает смеяться, она напрягается всем телом, и страх пронзает ее с новой силой. Его рука плавно перемещается на ее шею. Сердце бьется с такой силой, будто хочет вырваться из ее грудной клетки. Она и не думала, что оно все еще может – вот так. Кай заглядывает ей в глаза, поглаживая шею. Они у него черные-черные, словно дыры. Но Дара этого практически не замечает – она не моргает и видит перед собой цветные круги. Ей чертовски страшно и хочется провалиться под землю. И еще спать. Зато больше не хочется умереть – до тех пор, пока она не узнает, зачем ему нужна Черин. А потом – может быть, в зависимости от ответа. - Тогда тебе нужно поспать, - Кай выдыхает ей это прямо в лицо, зачем-то прижимается губами к ее лбу, и ее опять мутит, а круги перед глазами темнеют. Дара проваливается в черноту с мыслью о том, что скоро все изменится.