Холодная Зима

Зима - холодная, сырая погода, морозный ветер, который каждый год стучится к нам в окна и просится в тёплые объятья наших квартир. Зима - это то время, когда влюблённые парочки гуляют по вечерам держась за ручки и греются в милых кафешках, выбирают друг-другу всякие милые побрякушки, а потом дарят их на Рождество. Зима - она дарит пожилым людям радостные улыбки своих внуков, милые и невинные детские рисунки, как самый дорогой подарок в мире. Тёплые вечера перед камином, с чашечкой какао и кусочком горячего пирога, внуки резвятся, бабушки вяжут тёплые носочки, пока их мужья рубят ёлки, а дети покупают подарки своим чадам и стареньким родителям на Рождество. Разве не чудесное время года? - Везде снег, такой белый и блестящий, в домах стоят наряженные ёлки, а на кухнях готовятся вкусные блюда к новогоднему, праздничному столу. Джексон Ван, красивый двадцатилетний китаец, который ненавидит Рождество и всю зиму в целом. Его бесят все эти горящие витрины, эти улыбки до ушей и влюблённые взгляды проходящих парочек. Зима, перестала быть прекрасным временем года для двадцатилетнего парня, десять лет назад. Метель и лёд на дороге забрали два дорогих человека для маленького, на тот момент, ребёнка, покрасив белый снег в кроваво-красный цвет. Молодая семья ехала на прекрасный новогодний праздник к дедушке с бабушкой, в машине играла рождественская песня и пахло свежей хвоей. Все веселились и подпевали пока белый снег не забрал три жизни с собой под холодный лёд. Да, именно в тот момент Джексон Ван умер, пусть его сердце билось, и бьётся до сих пор, но душа была мертва. Визг тормозов, крики, кровь и тихое «мы с папой любим тебя и всегда будем рядом, помни это» разрушили всё за несколько несчастных зимних минут. Каждую зиму 20 декабря, молодой китаец приходит на могилу своих родителей и сидит там до самого утра. Только 20 декабря Джексон Ван позволяет стать себе тем десятилетним маленьким мальчиком и плакать, плакать и рассказывать, как уже десять долгих лет подряд он борется с собой, чтобы не сделать шаг в тот же самый страшный и глубокий обрыв в один из этих белых, снежных дней. Но родители никогда бы не простили его, а он очень любил и любит их. После страшной аварии маленького мальчика забрали дедушка с бабушкой, но им казалось, что они навсегда потеряли своего внука. Пустой взгляд и всегда холодное, как и тот зимний вечер, сердце, окутало их маленького и родного внука, забрав с собой навсегда не только его родителей, но и его самого. Джексон Ван учится на адвоката, он спортсмен и очень привлекателен, но всегда и со всеми он холодный как прозрачный, холодный лёд. Некоторых привлекает его холодность, а некоторых наоборот, отталкивает. На факультете учатся как девушки, так и парни, но если милая половина группы пускает в его сторону слюни, то мужская половина проклинает его с первого дня их обучения. Любовь - Джексон Ван, забыл это слово в тот момент, когда родители предали его и поднялись в небеса. Такие тёплые, пропитанные любовью слова «мы с папой любим тебя и всегда будем рядом, помни это» убили в маленьком мальчике понятие доверие и любовь. Секс – это всего лишь утеха, способ хотя бы на некоторое время забыть о той боли, что разрывает тебя изнутри. Партнёры, с которыми китаец проводил ночи были разные, парни, девушки. Двадцатилетнему парню было всё равно, только бы утопить ту боль, что причиняет столько неприятностей. Любящие бабушка с дедушкой подарили на восемнадцатилетние своего внука небольшой, уютный домик, который был когда-то его родным и любимым домом. Тот момент, когда сердце разрывается от страданий, от режущей боли невозможно передать словами, Джексон Ван никогда и некому не пожелал бы такой боли. Пусть он холодный, пусть не верит в любовь, пусть у него нет мечты и жизненных стремлений, - но он живой, живой потому что так решили за него - небеса. Сегодня 20 декабря, именно этот день приносит одни слёзы. Впервые за десять долгих лет Джексон Ван не торопится на могилу своих родителей, впервые он просто стоит на заснеженной улице и смотрит в небо. Мигающие витрины, запах хвои, рождественские песенки, всё также, как и в тот день, только рядом нет двоих дорогих ему человека, но поющие голоса всё равно согревают его холодное сердце. «Когда я уже смерюсь? Когда сумею отпустить? Найдётся ли человек, ради которого я захочу отпустить прошлое?» - мама, папа, прошу, скажите, как долго мне ещё терпеть эту боль? *** Почему он там стоит? Может ему плохо? Почему у него такой одинокий взгляд? Девятнадцатилетний, худенький парень в смешной, детской шапочке, в бежевом пуховике в тёплых варежках и в вязаном шарфе уже пятнадцать минут смотрит на стоящего всего в метре от него красивого, молодого парня и задаёт себе эти глупые вопросы. Жаль он не может к нему подойти и узнать, сейчас он должен спеть свою партию, поэтому парень просто не может взять и уйти, но он обязательно это сделает. Совсем тихий, нежный, незаметный голосок начал произносить первые слова, привлекая внимание всех бегущих куда-то прохожих, казалось, даже время перестало спешить, лишь бы услышать этот приятный голос. Стоящий в метре от него Джексон впервые за десять лет наслаждался рождественской песней или же голосом, который её пел. Он завораживал, заставлял сердце пропускать двести вольт через себя и уносил куда-то далеко в небо. Китаец даже не заметил, как песня окончилась и все, включая его самого, начали хлопать. Джексон всё пытался найти взглядом обладателя столь прекрасного голоса, но тот как будто испарился, а позже, спустя всего несколько минут какой-то парень сунул ему поднос леденец и сказал, точнее, приказал улыбнуться. Губы не произвольно сразу потянулись вверх, а до ушей донёсся тот же нежный и трепетный голос, который Джексон всего две минуты назад пытался отыскать в толпе. За десять лет Джексон Ван ни разу не улыбался. Скажете, как за такое долгое время человек ни разу не улыбнулся? – просто, особенно в этот проклятый день. А незнакомый парень, голос которого был похожий на звон колокольчика «БемБем» растопил замершее сердце и заставил забыть о боли всего за пять минут их случайной встречи. А случайной ли? - Почему ты такой грустный, тебя кто-то обидел? – колокольчик произносил каждое слово так тихо, что Джексон ели мог его слышать. - Да, жизнь. – Так же тихо прозвучал ответ, казалось, причины отвечать правдой совершенно незнакомому человеку не было, но китаец просто не мог, не мог соврать этому милому колокольчику. - Меня зовут Компимук Бувакуль, пошли я угощу тебя горячим какао и, если захочешь, расскажешь мне свою грустную историю. - Компимук Бувакуль, - словно в бреду повторил Джексон.- Нет, тебе больше идёт колокольчик «БемБем». – Зачем-то проговорил китаец, загнав удивлённого парня в краску. - БемБем? А мне нравится, спасибо, а как мне тебя называть? - Джексон - Хм... Джексон, пойдёшь со мной? - Пойду Незнакомая рука, так тепло и по-детски потянула опешившего парня в неизвестном ему направлении, что тот даже не запомнил, как они добрались до не большого, но уютного домика, где горели новогодние гирлянды, а на крыше махал старенький дедушка с белой длинной бородой и в красном костюме. Джексон уже и забыл, как выглядит старик Мороз. Также китаец не заметил, как сидел в этом же самом уютном домике и разглядывал своего колокольчика. Толстый пуховик был снят и аккуратно повешен на вешалку, детская шапочка вместе с перчатками и вязаным шарфом лежали аккуратно сложено рядом, а сам парень остался в обтянутых чёрных джинсах и в тёплом вязаном свитере. Китаец хотел уже и сам раздеться, но он уже был в своём любимом гольфе с пиджаком, в уже поношенных старых джинсах и в смешных новогодних тапочках. Колокольчик вдруг стал пугать Джексона, ещё никогда за десять лет ему не удавалось забывать или пропускать хотя бы минуту своей жизни, а этот очаровательный незнакомец всего за маленький промежуток времени заставил почувствовать китайца в разы лучше. За раздумьями Джексон не заметил, как кружка с горячим напитком и духмяным пирогом стояла перед ним, а новый знакомый не смело разглядывал своего гостя. Опомнившись Джексон резко схватил кружку, чем сильно напугал парня и начал пить не поднимая глаз, а колокольчик лишь тихонько посмеивался и вызывал широкую улыбку на лице самого китайца. - Тебе намного больше идёт улыбка, почему ты прячешь её от всех? –развеял тишину хозяин дома. - Я. Просто. У меня не было повода и желания улыбаться. - Почему? – медленно, потихоньку колокольчик подходил к интересующихся ему вопросам. БемБем хотел знать, почему этот очаровательный незнакомец стоял такой грустный. Джексон не выдержал, вся боль, все секреты, что парень хранил внутри, в один момент переполнили его и начались слёзы, и длинный рассказ про все эти мучительные десять лет. Авария, смерть родителей, пустой взгляд, боль, что разрывала его, - испарилась, точнее её впитывал совершенно незнакомый человек. Почему Джексон рассказывал всё это ему, зачем китаец и сам не знал. Тёплые руки совсем легонько, боясь спугнуть, обняли его со спины, и стало так тепло, так уютно, что слёзы постепенно высохли, и пришло осознание всей ситуации. Джексон хотел немедленно уйти прочь, ему было ужасно стыдно за свою слабость, но сильная хватка на первый взгляд слабого парня не выпустила его из тёплого кольца чужих, но уже таких родных рук. - Успокойся, всё в порядке. – Горячее дыхание опалило покусанные губы, а после совсем слабым, почти не заметным мгновением чужие губы забрали куда-то далеко и глубоко. Поцелуй закончился также быстро, как и начался, но чужой вкус какао чувствовался ещё долго. - Зачем? - Не знаю. Прости. Я просто не хотел видеть твоих слёз. Я же сказал, что мне больше нравится твоя улыбка. *** Целую неделю Джексон ходил мрачнее тучи, после того дня он больше не виделся с колокольчиком. Китаец помнил дорогу, ему снилась их первая встреча, но Джексону было стыдно прийти ещё раз, но видимо родители решили сделать для любимого сына первый и уже точно последний за десять лет подарок. До Нового года оставалось всего несколько часов, боясь тишины пустого дома, ноги Джексона повели куда подальше лишь бы не оставаться одному. Бродя по слабо освящённым улицам, китаец увидел работающий магазинчик колокольчиков, тело само зашло внутрь. Свет ламп сразу ударил по глазам, но через несколько минут Джексон уже внимательно осматривал большой ассортимент магазина, на стеллажах было много разных колокольчиков, разной величины, разного цвета, но взгляд парня привлёк именно «белый ангел, держащий в руках маленький, золотой колокольчик». В памяти сразу выплыла его нежная улыбка, их первая встреча, тихий, трепетный голос и «Я просто не хотел видеть твоих слёз». Сердце забилось сильнее, он скучает, вот что было у него на сердце всё это время, как он мог не понять. Заплатив за ангелочка, Джексон поспешил к дому, к тёплому и уютному дому ЕГО колокольчика, он больше не отпустит, не сделает такую глупость, никогда. Казалось само время помогает, просит вину у Джексона за года страданий, что так долго длились и терзали его сердце. До нового года оставалось несколько минут, а в доме никого не было. - Нет, не сейчас, прошу. – Боль, опять эта боль, мама, папа, я вас так люблю, помогите, я не хочу больше страданий, прошу. Слёзы опять подступили к глазам, сердце вновь болело, разрывалось на мелкие кусочки, я больше не выдержу, не смогу так жизнь, прошу, помогите. Я так долго страдал, я так долго не мог смериться с вашим уходом, я не мог вас отпустить, нет, я просто не хотел, иначе бы я остался один. Сам в этом большом и жестоком мире, где только боль и нет ничего приятного. Прошу, помогите. Тёплые руки крепко, так крепко обняли сзади, согревали, давали тепло всего одно касание и тихий шепот, - «Я вроде бы тебе говорил, я не хочу видеть твоих слёз». Этот голос он, как и в первый раз, забрал боль и залил сердце кипятком, а после как котёнок зализывал аккуратно глубокие ранки боли и одиночества. Не отпущу, я больше его не отпущу. - Я помню, прости. Прошу, нет, обещай не отпускать меня больше, мне очень плохо одному, без тебя. - Джексону было стыдно, он не сдержал обещание, а ещё ведёт себя как сопливая брошенная девчонка. Но его счастье, только начинается, и он обязательно будет его беречь. Тихий смешок, нежная улыбка, двенадцать ударов часов, впервые нежный и тёплый снег и глубокий, пропитанный любовью, долгий, горячий поцелуй и тихое «Обещаю»