Теория относительности.

Теория относительности. Тишина. Тишина, которую нарушает лишь тихое потрескивание костра, который четверо друзей развели. Мара, Пиккль и Гоффа сидели молча, каждый думая о чем-то своем. Отсутствовал только Клитч, он ушел отдыхать в импровизированную палатку. После того как они ушли от Саломандастрона юный горностай был сам не свой. Он пытался казаться веселым, но его глаза его же выдавали. Его глаза были полны грусти и отчаяния. Да еще так резко поменяли маршрут... Гоффа тоже заметно нервничал, но молчал. Маре было интересно, в чем дело. И сегодня, видимо ее любопытство одержало верх. Она встала и пошела по направлению к палатке Клитча. - Мара, ты куда? - услышала тревожный голос Пиккля, но хоренок дернул его за рукав и покачал головой. Вот юная барсучиха уже у палатки. Вся ее решительность в один миг улетучилась, когда она подошела к этому месту. Подул ветер, будем считать, что это хороший знак. - Все, готова. Она вошела в палатку. Клитч сидел спиной ко входу, затачивая меч. Видимо, он услышал шаги подруги, - именно поэтому и повернул голову к Маре. Его мордочка не выражало того наигранного веселья и радости, которое можно было почти всегда лицезреть на его лице. Его ярко-голубые глаза ничего не выражали, даже не проскальзывали нотки печали. - Ты что-то хотела? - спросил он, пытаясь выдавить какое-то подобие улыбки, у него не получилось. - Да, я хотела тебя попросить рассказать мне, почему ты так печален. Я хотела спросить, почему ты никогда не выходишь к нам, ты ведь теперь часть нашей команды. - Нет, я очень хотел отправиться с вами. Я готов уйти с каждым, кто меня об этом попросит лишь бы находится подальше от отца, - все также грустно говорил Клитч. - Но почему? - Знаешь, я не знаю, стоит ли мне это говорить тебе или нет, но... - он сделал очередную паузу. - Отец сказал мне - это еще было до того как мы встретились с тобой и Пикклем - что... Что бы мы с Гоффой отправились на разведку к барсучьей горе. Детенышам не должны были навредить... - И то, что ты с нами часть плана твоего отца? - нервозно прошипела Мара. - Нет. Я не знаю, что у него на уме, но я с вами, только потому, что я так хочу. Это я знаю точно. - от этих его слов, барсучихе тало намного легче. - Фераго, отец мой, он... привык, что все ему подчиняются... и того повиновения требовал от меня. Хотел сделать второго себя. А у меня своя голова есть и я не он. - А Гоффа? - Он был сыном папиного приятеля. Когда того не стало, то мелко ко мне в оруженосцы... Некоторое время они сидели молча, а что еще можно было сказать.Сохранив верность одним, они предали других.