***
Игра помогает Марко вернуться к нормальной жизни, нога больше не беспокоит. Пока не беспокоит. Говорили — не раньше конца сентября? Марко Ройс восстает фениксом после того, как его прилюдно заживо сожгли. В первых матчах он выводит команду на поле с капитанской повязкой. Та приятно стягивает предплечье, Ройс то и дело поправляет её, чувствуя ответственность за родной клуб. Первый раунд Кубка Германии — тогда всё проходило гораздо менее волнительно, здесь, на открытии сезона Бундеслиги эмоций возникает гораздо больше. Себастьян, как бывший капитаном долгое время и добровольно от этой должности отказавшийся, дает мелкие советы с высоты своего огромного опыта. Марко слушает его настолько внимательно, насколько позволяет шум стадиона. Вперед, вместе к новым победам! Боруссия пропускает самый быстрый гол за всю историю Бундеслиги, начиная тонуть уже с седьмой секунды матча. Срочно забыть, бежать вперед, создавать опасные моменты у ворот соперника, отыгрываться, приносить команде первые три очка в сезоне. Игроки словно упираются в кирпичную стену — все терпят неудачу, чего-нибудь да недостает. У Марко всё валится из рук. Каждую новую возможность забить, которую он предоставляет партнёрам, те бездарно тратят, выбрасывая шансы на ветер, промахиваясь с выгодных позиций. В особенности, «старается» Иммобиле, транжиря момент за моментом, заставляя Ройса срывать голос. Им всё ещё неловко смотреть друг другу в глаза, нашли время вспоминать тот неуклюжий поцелуй. Перекричать шумных болельщиков Марко не удается, удается только разозлиться на самого себя. «Почему ничего не выходит? Почему нам никак не забить? Почему, чёрт возьми, он меня не понимает?» - вопросы, вопросы, вопросы, задающиеся какому-то воображаемому собеседнику. Минуте на шестидесятой, когда терпение Марко начинает выходить из под контроля, Ройс наконец-таки понимает. Ему никто не вернёт того, с кем было идеальное взаимопонимание на поле. Тот выбрал свою дорогу и уже выиграл матч открытия сезона с новой командой. Строить новые связи придётся долго и упорно. Первый тур — самое начало длинного и тернистого пути. Второй пропущенный на девяносто пятой минуте - как роспись в собственном бессилии. А жёлтая стена поёт всё так же громко и задорно. Искренняя поддержка фанатов в этот момент — единственное, что держит Марко на плаву. Ройс бросает мимолётный взгляд на Иммобиле — тот виновато отводит глаза в сторону. Как же просто объявить причиной всех несчастий самого непричастного ко всему человека. После матча Марко жутко не хватает поддержки. Срабатывает принцип одиночества в толпе — каждый готов прийти на помощь, всё, что нужно — лишь пара ободряющих слов, но обычное псевдовеселье Пьера кажется кощунственным, у Марселя как-то резко не находится времени. Звонить Марио — загонять себя самого в угол. «И снова здравствуй, мы проиграли, я ничтожен, у команды всё плохо. Видишь, это сотворил ты и твой хороший друг. Мы не можем без вас двоих. В данный момент не можем. Я не могу. Без тебя в меньшей степени». Кажется, помочь может Чиро, но Марко сам отметает этот вариант в первую же очередь. У того семья — ему некогда, да и наверняка жена на трибуне была. Ройс ловит себя на мысли, что запомнил, как Иммобиле высматривал кого-то на центральном секторе во время предматчевой разминки. Тем более, разговор у них не завязывается с того самого вечера. Нечего и пытаться. С навалившимися трудностями приходится справляться в одиночку. Забыть поражение как можно скорее — совет всех советов. Футбол — игра непредсказуемая, за это его и любят миллионы людей. Но думал ли человек, который давал этот совет, насколько это легко — забыть?***
Всё получается проще, чем кажется на первый взгляд. Всё плохое забывается в тот момент, когда Марко забивает гол. Он по-настоящему вернулся в игру, он доказал себе — не сломлен. И никто его сломать не может. Вызов в сборную оказывается очень кстати. Самое время сменить обстановку, увидеть старых знакомых. Отдохнуть от дурных мыслей. Мыслей об одном итальянце, например. Находиться в сборной Марко неожиданно тяжело. Впервые, наверное, в жизни тяжело. Команда скована цепями одних воспоминаний, случаев, историй, на которых стоит печать «Бразилия». Рано или поздно это возвращение должно было случиться - время не отмотаешь назад, туда, в шестое июня, не уберешь ногу, не избежишь стыка. Не перепишешь свою биографию. За обедом разговоры только о Чемпионате Мира. В Рио было круто. В Рио было весело. В Рио было хорошо. Порой Марко хочется громко постучать вилкой по тарелке, чтобы все обратили на него внимание, и вежливо попросить сменить тему, мол, не сыпьте соль на рану. Но это кажется Ройсу неуместным, кто имеет право указывать победителям? У Марко его нет, судьба ему в нём отказала. Во взгляде Марио читается: «Смирись и расслабься». Будто остаётся что-то другое. По чьей-то иронии первый матч после финала мирового первенства предстоит именно с Аргентиной. Пятидесятая минута, счёт «ноль-четыре». Ясное дело, никто не хочет тратить силы, кубок мира одним товарищеским матчем никто не отнимет. Однако, при своих болельщиках так крупно проигрывать оказывается стыдно. Список дней жизни Марко, которые ему хочется поскорее забыть, скоро будет переполнен. Вечером через день после игры Ройс от скуки просматривает результаты других матчей, развалившись на кровати в своём номере. Взгляд на одной фотографии задерживается дольше, чем на секунду. Да что там секунду, Марко около минуты рассматривает фото, на котором запечатлен Чиро, вместе со товарищами по сборной празднующий первый гол за главную команду страны. Иммобиле весьма жарко обнимает Бонуччи, не по-обычному, не в пылу радости за забитый мяч, именно жарко, со всем своим итальянским темпераментом, совершенно не осознавая, как это выглядит со стороны. – Так-так-так... - Марио Гётце всегда возникает из ниоткуда, - это тот самый итальянец? Едва услышав заинтересованный голос, Марко резко закрывает вкладку с фотографией, пытаясь сделать вид, что ни в чём замечен не был. – Ну и как? – Что «как»? – Марко, не делай вид, что ничего не понимаешь, ты только что взглядом прожигал айфон, где была открыта фотография вашего новичка. Мне со стороны виднее. Ничего не хочешь мне рассказать? Марио Гётце видит своего лучшего друга насквозь со всеми его внутренними переживаниями. – Там и рассказывать нечего, в общем-то. На сборах мы делили комнату, успели поругаться. Но там я скорее вспылил без причины, самому теперь стыдно. А потом... Гётце подымает брови, ожидая продолжения интригующего рассказа. – А потом я его отшил. Разочарованный таким развитием событий, Марио одаривает Марко непонимающим взглядом. – И всё? – У меня к нему ничего нет. Так же как и у него ко мне. И не нужно сейчас меня учить, пожалуйста. – Да я и не собирался... - Гётце теряется, - ты пойми одно: то, что я увидел, было совсем непохоже на «ничего нет». Ладно-ладно, закрыли тему. Я просто хочу, чтобы был счастлив, дружище. – Не волнуйся, обязательно буду.***
Ровно через день подобный разговор случается и в стане итальянской сборной. – Я уже перебрал всё! Мы делили с ним номер, я был у него дома, когда он помогал мне с немецким, я даже поцеловал его! Все усилия впустую. – Он не ответил? Ты мог ошибиться, может, он только по девушкам. – В том-то и дело, что ответил. Но потом оттолкнул, наплёл что-то, я даже не разобрал толком. Geh weg, Чиро. И что-то там ещё на немецком. Попросил уйти. Я ушёл. Лоренцо даже нечего ответить на это. – Ну и холодный же немец тебе достался. Может всё-таки там не "ich liebe dich"? Иммобиле пожимает плечами и отвлеченно смотрит в сторону. – Да боится он тебя, вот и всё, - голос только что вошедшего Верратти заставляет друзей встрепенуться. – Ты подслушивал? – К твоему сведению, это мой номер, и я могу здесь находится, когда захочу. Я не знаю, о ком вы секретничаете, но ты попробуй его просто пару недель не замечать. Если у него к тебе что-то есть, он начнет ревновать и сам пойдет на контакт. Холодный немец будет ревновать только тогда, когда у него появятся чувства. И это я тебе помогаю несмотря на то, что ты мне ничего не рассказал. Во взгляде Чиро отражается легкое недоверие. – Думаешь, сработает? – Проверенный способ. Если не получится, так и не пытайся потом зря. А если выйдет что-то, тогда и флаг тебе в руки. Ну, то есть, кое-что другое, конечно. Верратти был младше Иммобиле, но Чиро всегда считал его разумнее себя. В тех ситуациях, в которых он терялся, Марко всегда играючи находил выход. Спокойным он не являлся, даже наоборот иногда был до безумия вспыльчивым, однако не опускал руки даже в самом неразрешимом случае. «К нему-то, наверное, и надо было идти за советом», - думает Чиро. – А может поделишься со старым другом, кого ты там игнорировать собрался? Энцо ты, значит, сразу всё выложил, а я в неведении ходить должен? Приходится пересказывать последние два месяца жизни заново и со всеми подробностями. – Знаешь, его тоже зовут Марко. – Это тот самый Марко, о котором я думаю? – А в Боруссии есть другие игроки с таким же именем? Долго Верратти соображать не приходится.