Семья и привычка

Мортиша Фрамп осторожно отвела рукой тяжелый светлый занавес. В гостиной печально чихал и кашлял Гомес Аддамс. Его жена, старшая сестра Мортиши Офелия, уехала на неделю на чемпионат мира по каратэ, бороться за золото нетривиальными методами. Оставшиеся на попечении Гомеса дети чинно гуляли целыми днями по двору, периодически отбывая на школьные, спортивные и музыкальные занятия. Гомес заметил ее не сразу, только когда Мортиша, подойдя, положила руку на его плечо. – А, Мортиша! – он шмыгнул носом. – Ты так вовремя! Я совсем было развеселился от этого телевизора, – он ткнул пальцем в цветной экран, – а тут ты пришла… – Привет, Гомес, – она присела рядышком на край дивана. – Офелия просила иногда к вам заглядывать, узнавать, как вы тут. Я смотрю, дети все время где-то пропадают… – Да, они, кажется, в спортивной секции… На будущий год Офелия отправит их в Швейцарию… – Там так солнечно, – грустно заметила Мортиша, – солнечный свет, отраженный от снежных сугробов, слепит глаза, портит зрение. – Я знаю. Но детям нравится. Да и жене… – А тебе?.. – А я не поеду. – Почему же? – Я привык, что они везде ездят вместе. Мортиша удивленно и печально посмотрела на него, ожидая подробностей. Гомес поднял на нее глаза, обведенные синевой. – Я так устал, Мортиша, – он говорил так, будто наконец-то мог перед кем-то высказать все, что накопилось. – Я уже и не хозяин почти в этом доме, Офелия взяла в свои руки практически все. Я привык, что она решает, куда и как мы поедем, где будут учиться дети… Я вчера по ее просьбе купил себе белый костюм… – Белый?! – ужаснулась Мортиша. – Ну да. Я смирился лишь потому, что на него с большей охотой летят летучие мыши. От этого он кажется мне немного суровей и приятней… – Летучие мыши – это хорошо, даже более чем… – Еще бы! Кстати, как твой котенок? – Неплохо. Только что загрыз почтальона. Правда, тот заранее умер от сердечного приступа, видимо, не хотел, чтобы котенка обвинили в убийстве. – Какой милый почтальон, – Гомеса явно позабавила эта новость. Он чуть улыбнулся, потянулся за сигарой, должной лежать в нагрудном кармане. Не обнаружив ее там, он лишь вздохнул: курение ведь так вредит его и без того хлипкому здоровью. – А ты не хочешь прогуляться? На улице так дожливо. – Я бы не против… Кажется, от дождя я даже перестаю кашлять, но Офелия… – Офелии пока нет дома, а когда она приедет, ты просто забудешь ей сказать, что гулял под дождем. Они вышли с резного крыльца. Гомес лишь один раз зацепился краем пиджака за излишний завиток в виде ромашки, а Мортиша затем аккуратно и нечаянно выломала его. – Какой замечательный сырой воздух, – проговорил Гомес. Его простуду, действительно, как рукой сняло. – Скоро будет гроза, – поежилась Мортиша, – молнии обещают быть просто бешеными. – Я бы поймал парочку, как твой дядя Фестер, но, увы, у меня нет даже нужного инструмента. – Я могла бы занести его тебе. – Но завтра же уже приедет Офелия… – Может, мы просто прогуляемся ко мне? Гомес оглянулся на белоснежный дом, подумал с минуту. – Не стоит. Я, кажется, не смогу вернуться обратно. Мортиша подняла на него задумчивый взгляд. – Что мешает тебе не вернуться уже сейчас? Гомес озадаченно посмотрел на нее, словно впервые задумался над этим. – Кажется, оторваться от привычного уклада не так просто… – Давай будем считать, что ты попробовал сегодня. Гомес пожевал ус. – И что, у меня получилось?.. Мортиша покачала головой. – А моя сестра? – Она переживет, – он взял ее за руку и настойчиво потянул к калитке. Мортиша не заставила себя упрашивать. Через день чета Аддамс подала на развод.