Свободно дышать.

-Эд? Братик, ты как? – слышится взволнованный голос брата где-то рядом. -А? Я в порядке, Ал. Этот старикашка успокоился, только разломав мой протез… - неудачная попытка улыбнуться, на которую уходят все остатки сил, и сознание уплывает в неизвестном направлении. *** На улице светит солнышко, поют птицы – все как обычно, в самый обычный день. Теплый и радостный, чем не день для улыбок? В больничной палате неуютно, но привычно – слишком часто приходится тут бывать. И этот пейзаж из окна тоже слишком привычный, несколько успокаивающий, в чем-то даже помогающий восстановить силы. Разговор с полковником, который влетел в палату около часа назад, готовый разорвать Элрика на маленькие кусочки, не ладится. Постоянно что-то сбивается, и они оба молчат, отводят глаза и кусают губы… В конце концов Эдвард не выдерживает: -Полковник, говорите уже, что у вас там? И когда мы с Алом сможем отправиться в Ризенбург? – торопит Элрик разговор. -Ах, да, я на счет этого и пришел поговорить, – будто вспоминает Рой, - Альфонс с тобой поехать не сможет. Поэтому с тобой поеду я. Послезавтра. Первое время Эдвард не сразу понимает смысл сказанных слов. Но когда понимание накрывает его с головой, полковника поблизости уже не оказывается. *** Наблюдая за проплывающими в окне деревьями, Эдвард думает, что дорога похожа на жизнь. Нет, дорога – она и есть жизнь. Если уж не жизнь всех людей в мире, то его так точно. Станциями остаются позади важные события, деревьями проплывают мимолетные встречи, дни исчезают километрами. Какой путь уже они прошли с Алом? И что будет впереди? Какие еще станции ждут их? Остается только гадать, всматриваясь в неподвижную даль неба. -О чем задумался? – вырывает из раздумий голос полковника. -Да так, ни о чем… - уходит от ответа Эд. -Не расстраивайся ты, скоро уже вернемся в централ, и вы опять продолжите свои поиски! – Рой его либо не слушает, либо хочет разбавить напряжение между ними разговором; отчего-то кажется, что получается не очень. - Только протез быстро тебе поменяем, и тут же вернемся. Эдвард чуть вздрагивает от неосторожно сказанных слов, некоторое время молчит, обдумывая слова, но лишь повторяет за полковником: -Только быстро поменяем протез… Да, именно так. Быстро. Пусть полковник не знает. *** Рою кажется, что в родных местах Элрик оживает. Его улыбка становится другой – более живой, более искренней, глаза не просто светятся, буквально сияют всеми золотыми оттенками. В движениях чувствуется беззаботность, легкость и доверие к окружающему миру. И почему-то хочется, чтобы доверие это было и для него, Роя Мустанга, тоже… Наблюдать за встречей с юной Рокбелл было непривычно. И очень интересно. Эта блондинка единственная, кто может постоянно бить Эдварда гаечным ключом? Наверное, да. Другие блондинки пользуются не гаечными ключами, если вспомнить Ризу… Протез заменить обещали уже завтра. Наблюдая за реакцией Стального, Рой понимает, что это крайне короткие сроки. Если бы Эдвард знал, сколько всего можно прочесть в его золотых глазах!.. Остается только ждать завтрашнего дня. Рой маленькими глотками пьет горячий чай, когда слышит, как хлопает входная дверь. На вопрос, куда же пошел Эдвард, Пинако отвечает: -На могилу Триши. И Мустангу неожиданно хочется пойти вслед за Элриком, но он сдерживает в себе этот порыв, не понимая его. Или же списывая на заботу о подчиненном. И старается не замечать, что хочется не только пойти вслед, а еще и догнать, накинуть на его плечи плащ и будто пошутить: «Еще простудишься.» *** Весь следующий день Эдвард постоянно хмурится и кусает губы. Рой, отчасти, понимает, что это его стараниями… Нечего было просить разрешения присутствовать на операции. Но понять тот взгляд в поезде, которым одарил его Элрик, полковнику хочется. И разрешение он получил, только не от самого Эдварда, а от Пинако и Уинри. Вот тот и нервничает. Когда все готово к присоединению, Эдвард отворачивается. Он отстранено смотрит в окно, а Рой стоит у стены, наблюдая за происходящим. -Раз! Два! Три! – одновременно говорят бабушка и внучка, присоединяя протез. Резкий вскрик Эдварда, и Рой, не удержавшись на месте, в мгновение оказывается перед кроватью Стального. -Это еще ничего, некоторые громче кричат, а некоторые умирают от болевого шока… Это ты все, Эд, терпишь. – слышатся сквозь шум в ушах слова Пинако, и Рой отчего-то пугается еще больше. Эд все так же смотрит в окно, когда они остаются в комнате одни. -Ну что же вы, полковник? – спрашивает он тихо. Рой легко гладит его по голове, перебирает золотистые пряди… -Я не знал, что это…так.- отвечает он спустя время. -Мы быстро присоединили протез. Теперь можно возвращаться обратно. – все так же тихо звучит голос Элрика. – Не волнуйтесь, полковник. Я уже привык. – говорит он, грустно улыбаясь, будто успокаивая Роя. Но Мустанг знает, что к боли привыкнуть нельзя, и лишь кивает в ответ. Почему он чувствует себя виноватым?.. *** По дороге на поезд Рой не отрывает взгляда от Эдварда. Тот искренне улыбается, щурясь на ярком солнце, и идет, размахивая руками. Рой понимает, что только тут Эдвард может свободно дышать, и тоже вдыхает чистый воздух, наслаждаясь его свежестью. В поезде они не говорят, но, встречаясь взглядами, понимают, что та неловкость, появившаяся в начале их короткого пути, ушла. Иногда слова говорят меньше, чем могут сказать одни лишь взгляды.