Любовь Трандуила

Ее я заметил еще на привале, во время долгого путешествия через Мглистые горы в земли, расположенные восточнее Андуина и носившие имя Зеленолесье. Мой взгляд выхватил из толпы ее измученное лицо, волосы, покрытые снежной пылью, которую она уже не пыталась стряхнуть, ее огромные глаза, подобные двум озерам, скрытым в глубине леса, и излучавшие, несмотря на усталость, тепло и свет, и понял, что отныне мне их никогда не забыть. Кто она была и откуда взялась? Я задавал эти вопросы сам себе и понимал, что не знаю ответа. Она должна была быть из Дориата, я это понимал, но я не помнил, чтобы когда-либо встречал ее там раньше. "Сколько ей лет?" - подумал я и присмотрелся внимательнее. Темные волосы, простой и практичный наряд. Нет, я совершенно точно не видел ее раньше. Перехватив мой взгляд, она улыбнулась улыбкой светлой и немного дерзкой, и я почувствовал, как в груди у меня кольнуло, где-то в районе сердца. И еще я отчетливо осознал, что ей едва ли многим больше ста лет. Что она еще совсем молода. И почему-то от этой мысли в душе моей поселилась нежность. Захотелось подойти к ней, заговорить, но ее окликнули, да и меня тоже уже давно ждал отец. И она скрылась в толпе, направившись по своим делам, украдкой оглянувшись через плечо на прощание. Я посмотрел ей вслед и тоже отправился своей дорогой. А вечером того же дня я вновь увидел ее. Она подошла ко мне и протянула лембас. - Вот, возьми, он пригодится тебе, - сказала она, доставая из сумки несколько хлебов. - В горах может не найтись пищи. Я, с благодарностью кивнув, принял их. - Кто ты? - спросил я, наслаждаясь звуками ее серебристого, похожего на перезвон колокольчиков, голоса. - Туилоттэ. - А я Трандуил. - Я знаю, - кивнула она. - Ты сын Орофера. Мы постояли еще немного, глядя друг на друга, не находя тем для дальнейшей беседы и отчаянно желая их отыскать. - Мне пора идти, - прошептала она наконец. Я кивнул: - Я найду тебя. И на том мы расстались. И вот я снова увидел ее, стоя на другом конце поляны, на которой расположились музыканты и танцевали юноши и девушки, по одному и парами. Мы праздновали обретение нового дома и воцарение моего отца. Сам я до сих пор никак не мог привыкнуть к мысли, что отныне я принц, что у нас теперь есть дом и что мы счастливы. Оглядевшись в поисках отца и матушки и не найдя их, я еще раз оглядел нарядно убранную цветами поляну, и взгляд мой снова, будто зачарованный, вернулся к той, что с недавних пор занимала все мои мысли. Она танцевала посреди поляны и, похоже, совсем не замечала меня. Юбки ее взлетали и опадали, обвивая ее стройные ноги и тонкий стан, изящно покачивались бедра, плавно двигались руки. Я откровенно залюбовался ею. Волосы, украшенные простым венком из цветов и блестевшие в лучах заходящего солнца, то и дело покрывалом ложились на ее лицо, и тогда она быстрым движением руки откидывала их и снова обращала свой взор к небу. А я все стоял и смотрел на нее, все мысли и думы о будущем покидали мою несчастную голову, вытесненные оттуда образом юной девы. Ее взглядом, ее улыбкой. Ее изящным наклоном головы. Я понял, что не в силах больше терпеть, и шагнул вперед, в круг. Быстрым движением руки поймав ее пальцы, вторую ладонь я положил ей на изгиб талии. Она обернулась ко мне лицом, замерла на миг. Потом, дотронувшись одной рукой до моих волос, второй обвила за шею и улыбнулась вдруг так тепло и нежно, что у меня защемило сердце и перехватило дыхание. И мы вновь присоединились к танцующим, но на этот раз вместе. Сколько длился тот танец? Я не знаю. Быть может, несколько минут или целую вечность. Но именно в тот момент я вдруг отчетливо осознал, что это она. Та, кого я всю жизнь искал. Кого хочу видеть рядом с собой и в беде, и в радости. Просыпаться вместе по утрам, решать неотложные дела и ходить на праздники. И еще я понял, что держу сейчас в объятия ту женщину, которая будет однажды матерью моего ребенка. Да, именно она и никто иной. Понял, что мне других не надо. И когда, наконец, музыка смолкла и мы остановились, я прижался вдруг на миг к ее волосам, прошептав тихо: "Sell nin", и она не оттолкнула меня. Она смотрела на меня дивными своими глазами, и я прочел в них понимание. Да, она поняла все. И то, что я невольно сказал ей этой короткой фразой, и то, что только хотел сказать, и то, чего не осознавал, должно быть, пока и сам, но мог понять и сказать ей когда-нибудь в будущем. Да, она поняла. И, прошептав вполголоса: "Трандуил", коснулась щеки моей своими тонкими пальцами, и спрятала лицо свое на моей груди. Прокричавшая что-то над нашими головами сойка, взлетев с ветки, обрушила вниз целую лавину снега. Туилоттэ, смеясь, тряхнула головой, сбрасывая с себя пушистые белые хлопья. Мы стояли с ней в небольшой рощице, в которой полюбили бывать с недавних пор, и я учил девушку стрелять из лука. - Зачем тебе это? - спросил я ее, улыбаясь, несколькими часами ранее. Туилоттэ весело блеснула глазами. - Должна же я уметь подстрелить себе ужин, если тебя не окажется рядом. В ответ я вопросительно приподнял брови: - Но ведь обходилась же ты раньше без этого умения? Впрочем, я совсем не против поучить тебя. Пошли. И вот теперь мы стояли посреди зимнего заснеженного леса, и я учил ее, как надо правильно держать лук и натягивать тетиву. - Не так, - прошептал я, касаясь слегка ее пальцев и придавая им нужное положение. - Вот, и целься немного выше. Девушка кивнула, еще раз прицеливаясь в висевшую невдалеке мишень. Взгляд мой скользнул с пальцев ее вдоль плеча и снова вернулся к запястью. Тонкое и, казалось, такое хрупкое и, безусловно, нежное, оно завораживало меня. И я вдруг отчетливо себе представил, как эта самая рука качает в колыбели нашего сына... Видение было таким реальным, что я едва не застонал вслух, но все же сумел взять себя в руки и вернуться к уроку. Где-то в вышине проскочила белка, и девушка задумалась на миг, не стоит ли ей попробовать свои силы на подвижной цели, но потом решила все же вернуться к мишени. Я кивнул, подавая сигнал, и тетива, взвизгнув, послала стрелу в полет. - Ура! - подпрыгнула от восторга девушка, отбросив лук в сторону и хлопнув несколько раз в ладоши. - Ты умница, - проговорил я с нежностью, и сам не заметил, как рука моя опустилась на ее бедро. Туилоттэ замерла, широко распахнув глаза, и, обернувшись, уставилась на меня в ожидании. Я отчетливо видел предвкушение волшебства в ее глазах. - Я люблю тебя, - продолжал я все так же тихо, но она услышала. Услышала, и, широко улыбнувшись, прижалась ко мне всем телом. Я взял ее за подбородок, приподняв лицо: - Ты оказалась способной ученицей, так получи награду. И, склонившись к ее губам, нежно поцеловал. И в тот день, когда Гил-Галад призвал всех эльфов Средиземья под свои знамена, я, не скрывая чувств, прижал к сердцу своего сына, прощаясь с ним, а Орофер, встав рядом и положив руку на его плечо, объявил замершим в ожидании неподалеку стражам: - Вот ваш принц, берегите его. Если мы с сыном не вернемся из этой битвы, ему быть вашим королем и владыкой. Взгляд Леголаса стал предельно серьезным. Тоска оттого, что мы оставляем его дома, казалось, отныне его покинула. А Туилоттэ, упав мне на грудь, расплакалась. ____________ Sell nin (синд.) - девочка моя