Просто потанцуй со мной

После первого занятия, на котором я зарекомендовал себя как настоящий олух, мне стало немного легче осваивать программу. Тот танец, что показали нам Билли и Изабелла… что-то перевернулось во мне. Я почувствовал прилив сил, почувствовал себя особенным. Интересно, а Ферб тоже ощущает это, когда танцует? Все выходные я ходил по комнате как шальной, не мог найти себе места. Брат что-то мне говорил, успокаивал, ненавязчиво так, тактично. К обеду все вроде прошло, тревога сменилась равнодушием, а вечером я, сам себя не контролируя, краснея и запинаясь, начал расспрашивать у Ферба об Изабелле. Но он мало чем помог: Ферб знал Изабеллу не так уж хорошо, хотя знакомы они были довольно давно. И если с Маргарет и Билли все было понятно, то Изз (так он ее называл) оставалась для него тайной. А я после разговора с братом снова не мог отделаться от воспоминаний о ее пламенных взглядах, которые она иногда бросала на меня. Во вторник я собрал все свое мужество в кулак и направился на занятия, ожидая чего-то особенного. Но ничего нового. Те же шаги, «раз-два-три-четыре» и прочее. Как-то раз, спустя пару занятий, я поднимался по лестнице в студию, и где-то на втором этаже встретил Риту то есть, нагруженную коробками. Как примерный мальчик я галантно предложил ей свою помощь. Она очень обрадовалась, отдала мне все коробки и велела отнести их куда-то «за ширму». Что это «за ширма» такая я понятия не имею, а спросить у Риты, конечно же, не спросил, потому что тупой. Короче, пока я тащил эти танцевальные штуки наверх, решил поступить так: в студии есть еще две комнаты. Одна из них — небольшой зал с кучей зеркал и балетным станком, а другая ведет куда-то еще. Туда я и поплелся со своим грузом. Оказалось, что там есть еще две комнаты. Одна с железной дверью, другая с деревянной. Та, что с деревянной, находилась ко мне ближе, поэтому я сперва заглянул в нее. Это была обычная гримерка с зеркалами, лампами, диваном и несколькими стульями. На диване лежала черная спортивная сумка с ремешком. Я подошел ближе и увидел бирку сбоку: Изабелла Гарсиа-Шапиро, США, Нью-Йорк, Портон-авеню 26, кв. 12 Сердце пропустило удар. Боже, это ее сумка! Не осознавая своих действий, я опустил коробки на пол, сел на край дивана и открыл сумку. В ней я нашел поношенные, но в хорошем состоянии черные туфли на каблуках, черную футболку, бутылку с водой, трико, красную юбку (она была настолько длинной, что я в ней чуть не заблудился), косметичку и полотенце. На косметичке я остановился подробнее. Красная, на молнии и сшита из плотного грубого материала. Внутри лежали тот самый красный цветок, которым она закалывала волосы, флакон духов, тени для век, тушь для ресниц и пара резинок для волос. Недолго думая, я взял в руки прозрачно-красный флакон с духами, напоминающий по форме стройное женское тело, и прыснул в воздух. Сразу же запахло фиалкой и чили — запах Изабеллы. Мой разум затуманили воспоминания о нашей первой встрече и фантазии, которыми я развлекал себя перед сном. Вот она берется за полы юбки, чуть приподнимает их, обнажая стройные ножки. Вот она плавно отпускает юбку, и та плавно струится по бедрам, а руки Изабеллы продолжают путь наверх, по пути поглаживая талию, ребра, ключицы. Затем ее ладони тонут в темных волосах, карие глаза прикрыты и с интересом наблюдают за мной. Пухлые губы чуть раскрываются, когда она называет мое имя почти шепотом, заставляя что-то внутри меня шевелиться и гореть… Слава богам, я услышал, как хлопнула входная дверь. Я быстро вернул все вещи на место, но тут обнаружил, что все еще держу духи в руках. Кто-то приближался к комнате, нужно было срочно куда-то их спрятать! Судорожно запихав их к себе в сумку, я схватил коробки и уже около выхода столкнулся лицом к лицу с Изабеллой. Она стояла в дверном проеме — красивая, статная, милая, — в черной куртке, джинсах, немного грубых ботинках. Шея была перевязана красным шарфом, а волосы лежали небрежно заплетенной косой на груди. Она стояла в дверном проеме и смотрела на меня с удивлением, интересом и чем-то еще. Что-то еще было в ее взгляде, что-то такое, что она прятала от меня. А я за секунду стал таким же красным, как ее юбка. — Эм… — вырвалось у меня, — привет… Ее взгляд как-то смягчился, когда она заметила коробки в моих руках, и губы тронула улыбка. — Так вот кто помог Рите дотащить реквизит, — промурлыкала она с испанским акцентом. Я так и замер с раскрытым ртом. Божечки, этот голос нужно записать на диктофон и слушать до потери сознания… Бабочки в моем животе начали танцевать сальсу. — Какой ты смелый и сильный парень, — она сделала шаг вперед, голос стал тише. А потом она как бы невзначай прикусила нижнюю губу. В тот момент я пропал окончательно. Мое лицо горело, бабочки тоже горели, потому что где-то внизу живота стало так горячо, что даже дыхание перехватило. Нужно было что-то делать со всем этим, пока не произошло кое-что такое, на что я не смогу повлиять и отчего мне станет стыдно, если взгляд прекрасной Изабеллы упадет чуть ниже моего ремня… — А… — начал я, — а где здесь «за ширма»? Она усмехнулась и таким же приглушенным голосом ответила: — Железная дверь по соседству, compadre. Я что-то буркнул в благодарность и поспешил скрыться из этой комнаты, насквозь пропахшей Изабеллой и моим стыдом. «Tonto muchacho…» — услышал я вслед, и дверь в гримерку закрылась. Позже, сидя в кладовке на полу в окружении коробок, я рассматривал флакон с духами и не верил происходящему. Я стащил духи Изабеллы! Господи, это уже начинает переходить все границы. Ни за что бы не поверил, что способен на такое. Попахивает фетишом, причем не хило так попахивает! Нужно рассказать Фербу, спросить совета. Хотя нет, нельзя: это же воровство, что он обо мне подумает?! Надо оставить их у себя. А что, если она заметит пропажу? Конечно же заметит, это же ее духи! И сразу же поймет, что это я, ведь они пропали после моего прихода! Что она будет обо мне думать?! Да она меня знать после этого не захочет! Может, вернуть? Оставить на полу у двери или в руки наедине отдать… Финес, очнись, тупица! Тогда она тебя точно раскусит! Боже, и какого черта я полез в ее сумку?! Это же противоречит моей природе! После долгих раздумий на полу в кладовке я решил оставить духи у себя. На время.

***

Я не мог даже смотреть на Изабеллу. Мне было страшно и стыдно. Я ждал с ее стороны обвинений, упреков, разбирательств. Но ничего не происходило. Все было по-старому: Изабелла обращала на меня внимания столько же, сколько и на моих одногруппников. Однажды я не выдержал и подошел к ней. Она сидела на лавочке в гордом одиночестве и колдовала над своими туфлями. Я остановился рядом и уставился на нее, ожидая чего-то. Она подняла на меня свои карие глаза и спросила: — Sí? — и тут же поправилась, — чем могу помочь? Я молчал. Она тоже молчала. Я ждал вопроса от нее, она ждала вопроса от меня. Не знаю, сколько это продолжалось, но в итоге я спросил: — Вы Ферба не видели? Она едва заметно улыбнулась. — Посмотри в гримерке, — сказала она почти без акцента и снова принялась чинить свои туфли. Я поджал губы и ушел. Думаю, она прекрасно поняла, чего я хотел на самом деле. У меня возникло ощущение, что между нами установилась какая-то новая форма общения, которую понимаем только мы. Мы обменялись репликами всего два раза, но я чувствовал между нами связь. Я совсем не знал ее, но казалось, что мы знакомы вечность. И слова нам вовсе ни к чему — достаточно лишь взглядов. Надо было предложить ей помощь с туфлями. Вряд ли я мог чем-то помочь ей в этом, но мы могли бы поговорить. Как всегда, я начинаю соображать только после того, как что-то произошло. Занятие шло за занятием. День за днем. Каждый раз в голове «раз-два-три-четыре». После первых двух занятий нам выдали палки. Мы клали их себе на вытянутые вперед руки, чтобы в течение тренировки они оставались в правильном положении. Не знаю, зачем это вообще нужно, я справлялся и без палки. Но правила есть правила, они едины для всех. Не имею ничего против системы обучения в данной студии, но мы топчемся на месте уже почти три недели. На одном из занятий я не выдержал и сорвался. Пока мы с Балжитом и Бьюфордом шагали по кругу с палками наперевес, Изабелла с Билли и Фербом в балетном зале сходили с ума. Билли делал интересные выпады, Ферб грациозно прыгал на месте, забавно переставляя ноги, а Изабелла смотрела на них и смеялась. Потом парни прекратили дурачиться, Уильям подошел к Изабелле и что-то ей сказал, после чего она слегка стукнула его в грудь кулачком. Он наигранно удивился, развел в стороны руки и в мгновение ока закинул ее на плечо и сделал вид, будто собирается ее куда-то унести, а потом принялся кружить. Ферб поправил челку и похлопал им. Терпеть больше не было сил. Я — здесь, с палками и с двумя неумелыми увальнями. Она — там, с Фербом и с этим смазливым Билли. Я со всей силы бросил свою палку на пол, крикнув: — Сколько можно?! Балжит, Бьюфорд и Рита обернулись на меня. Потом Рита выключила музыку и спросила: — Что такое, Финес? Послышался скрип двери. Из зала для балета показались виновники моего гнева. Изабелла стояла впереди всех остальных. Ну пускай смотрит, пусть увидит, что я не какой-нибудь забитый лох! — Мы целую вечность маршируем с этими палками!.. — продолжил я на высоких тонах. — Финес, — осторожно начал Ферб. — Топчемся по кругу под эту ужасную музыку!.. — Финес… — снова Ферб, но теперь увереннее. — Серьезно! Она отвратительна! Сколько еще это будет продолжаться? Когда мы уже начнем танцевать по-настоящему?! — Финес! — ого, брат тоже перешел на крик. — Если меня здесь никто не собирается учить нормальным танцам, то адьёс! Я схватил свою сумку с лавочки и широкими шагами направился к двери. — Финес, прекрати вести себя как ребенок! — Ферб был зол, это точно. — Я не ребенок! — крикнул я, не оборачиваясь, — я устал от этой тягомотины! — Финес Флинн! — позвал какой-то новый голос. Хотя его обладатель и был зол, звучал он мягко. — Что еще? — с криком я обернулся. А теперь вопрос на миллион: как вы думаете, чей это был голос? Правильно — мисс Изабеллы Гарсиа-Шапиро. Глаза красотки метали молнии. Стоя в центре зала, скрестив руки на груди и нахмурив брови, она смотрела на меря в упор и едва сдерживала гнев. Вдруг она властно указала на скамейку и твердым голосом приказала: — Сядь. Чего? Это она мне будет указывать, что делать? Нет уж, дудки. Пусть я и влюблен в нее по уши, я все же мужчина. И я не позволю командовать собой какой-то красотке-испанке. — Я не собираюсь… — начал я, почему-то пряча от нее глаза. — Я сказала сядь! — теперь и она кричала. Я не хотел уступать. Ни за что. Я собрался с силами, посмотрел ей в глаза и про себя сказал, надеясь, что она поймет мое сообщение: «Я ни за что не буду тебя слушать, Изабелла. Ты не будешь мной командовать. Командуй Фербом или Уиллом, но не мной». А она ответила мне, тоже одним лишь взглядом: «Немедленно сядь на скамью, чертов фетишист». Не уверен в истинности последних двух слов, но я смог истолковать только так. В итоге я опустился на лавку. Она быстрым шагом приблизилась ко мне и сказала: — Похоже, ты совсем не понимаешь, о чем говоришь, amigo. Мы здесь не в игры играем. Танцы — не просто дрыгание под музыку, это тяжелый труд. Поэтому у тебя два выхода, pimpollo: или ты прячешь свою гордыню и учишься так, как тебя учат, или уходишь отсюда и не возвращаешься. Она смотрела на меня и, как мне показалось, едва сдерживалась, чтобы не влепить мне пощечину. Я смотрел на нее и хмурился, как маленький мальчик, которого поставили в угол. Закончив свою речь, она оставила меня и вернулась к своим друзьям. Я проводил ее взглядом и тихо выругался, когда она исчезла в балетном зале, даже не оглянувшись. Рита объявила перерыв и ушла вслед за Изабеллой, туда же направился Уилл, и лишь Ферб подошел ко мне и сел рядом. — Ну что, бунтарь хренов, доволен? — спросил он у меня и скрестил руки на груди, — ты уменьшил свои шансы раз в пять. Изз терпеть не может, когда новички перечат ее программе. — Программе? — я поднял на него глаза. — Ага. Это она решает, сколько вам «топтаться с этими палками». Она вообще многое здесь решает. Фактически это ее студия, она здесь босс. А ты так открыто ей нахамил. Ты идиот, брат, а я ведь болел за тебя! Я молчал и не мог поверить своим ушам. — И что теперь? Я сильно ее расстроил? — спросил я. — Ну… — потянул Ферб, — если сегодня обойдется без слез, то ты счастливчик. Ну вот и все. Я влип по самое не балуйся. Теперь Изабелла будет сидеть в зале и плакать из-за меня и моего упрямства. Черт, какой же я придурок! Что же я натворил? Какое право я имею влезать в ее отношения с Уиллом (а у них определенно что-то было)? Да никакого! Она вовсе не обязана обращать внимание только на меня, идиота. Я закрыл лицо руками. — Не переживай, бро, — внезапно остывший Ферб похлопал меня по плечу, — я передам ей, что ты раскаиваешься в своих словах. — Нет, — я убрал руки от лица, — я сам все сделаю. Сегодня же. — Ну ладно, — пожал плечами брат, — только выбери момент, когда она будет одна. Она не очень любит выяснять отношения при людях. О, и еще кое-что. Он встал и пригласил меня пройти с ним. Довел меня до «за ширмы» и указал на швабру и ведро в углу. — По правилам тот, кто нарушает дисциплину, моет пол в студии после занятий. Так что, — он снова похлопал меня по плечу, — туалет сам знаешь где, удачи.