Тюремная романтика

Просыпаться всегда сложно, особенно если просыпаться не хочется ничуть. То голова гудит, то тело ломит (то хвост отваливается), но Керкленду повезло комплексно: болело все! А от боли волосы стояли дыбом. Хотя кто разберет, так ли это? Вдобавок его интересовало не его внешнее состояние, куда больше вопросов задавал он себе сам, тревожа память. Ведь только придя в себя, он не сразу вспомнил, что подвергся мучительной пытке, с другой стороны он еще не умер, чтобы перестать чувствовать боль. Но даже не это главное, а то, как долго его пытали? И как много сумел из него вытащить тот Бервальд? Лежа думать, как-то не удавалось, а значит сперва нужно отодрать тело от кровати. «Кстати об этом!»- Артур нехотя приоткрыл один глаз: в камере было темно как у негра в заднице, и только через решетчатую дверь бил тусклый свет из коридора. Неужели это его собственная камера, а не те задрипанные казематы, в которых он очнулся в последний раз?! Он резко открыл второй и попытался приподняться, но тело лишь отозвалось ноющей болью. -Мать твою!- взвыл англичанин, но новые движения доставляли еще больше неудобств, и в конце его даже пробила мелкая дрожь.- Да, что за х***я!- прошипел он и замер: за дверью маячила чья-то тень. -Очухался и сразу шуметь? Ай-ай-ай, нарушаете тюремный режим, товарищ заключенный, ксе-се-се,- хотя Артур еще плохо видел, но по голосу и манере выражаться, сразу узнал охранника. -Начальник Байльшмидт! Да, неужели?- придерживаясь такой же манеры разговора, ответил Керкленд. Все же сумев перевернуть свое тело на бок, поскольку опустить спину он так и не осмелился, он теперь мог рассмотреть своего собеседника куда лучше. -Нет, привидение с мотором,- съязвил альбинос, хитро улыбаясь и выставляя напоказ свои белоснежные клыки. Артур только криво улыбнулся и поморщил нос.- Ну, тебя и отделал Бервальд,- продолжил немец,- Пока вы там целую неделю развлекались, мы уже успели 10 раз тебя отпеть, как не хорошо с твоей стороны всем портить праздник! -Значит 7 дней…- пробормотал Керкленд, усаживаясь на кровати.- Черт, я только время теряю! -Все еще надеешься сбежать?- англичанин повернул голову и встретился с холодными взглядом охранника. -А как же,- усмехнулся Артур и подошел к решетке, вцепившись в нее дрожащими руками как в спасательный круг, поскольку стоять было сложно.- А тебе и твоему начальству я бы посоветовал уйти в сторонку и не мешать. -Советуешь? Да это больше похоже на угрозу,- альбинос наклонился к решетке.- И знаешь, от имени начальства я скажу тебе «Нет». -Это был исключительно твой выбор,- заключенный оттолкнулся от решетки, вновь скрываясь во тьме камеры. -Сука,- прошипел альбинос, скалясь и прожигая тень взглядом полным ненависти. В ответ кто-то хмыкнул и, судя по всему, сел обратно на кровать. Байльшмидт облизал нервно губы и сплюнул, уходя прочь от камеры к другой не менее скрытной фигуре. -Слышал его?- Гилберт остановился в нескольких шагах от Альфреда. Джонс нахмурил брови.- Да пойми ты, если мы его не остановим, он сбежит, устроив тут бунт! -Да не нужен ему твой бунт, он просто сбежит,- прошептал парень, скрестив руки на груди. -Да, кому какая разница? -Разница…- отрешенно повторил Альфред, задумчиво посмотрев на решетку Артура.- В выборе наверно,- Гилберт слегка опешил.- Он все равно попытается сбежать, мне же остается только быть готовым и остановить. -С тобой все ясно. Но запомни, я шкурой чую, что добром все это не кончится,- Байльшмидт махнул рукой.- Тут будешь?- Джонс кивнул.- Отлично, тогда пойду отдохну. -Только в рубку не заходи, там «эти». Гилберт ругнулся пару раз на немецком. -Ладно, придумаю что-нибудь,- козырнув, альбинос отправился к хорошо знакомой уже ему решетке и тихо постучал по ней дубинкой.- Брагинский?- прошептал он, всматриваясь в кромешную темень камеры. Внутри что-то недовольно заерзало.- Иван?- чуть мягче переспросил немец, но ответа не последовало.- Ладно. Ваня,- промурлыкал Гилберт, напрягая слух. -Так-то лучше,- массивная фигура подошла к двери, наматывая на шею шарф.- А я уже ждать перестал, думал, ты совсем забыл про меня,- Иван протянул руку через решетку и погладил парня по щеке, улыбаясь. -Подожди, не здесь же,- запротестовал Гилберт, отстраняясь и краснея.- Я открою, а ты мышкой…- немец смерил взглядом габариты русского и поправился,- … а ты тихо за мной. И прошу, держи себя в руках. Иван кивнул, еще шире заулыбавшись, и отошел от двери, ожидая пока ее откроют. -Проходи,- Брагинский вышел и стал лицом к стене, демонстративно немного оттопыривая зад, от чего Гилберта прошиб пот, и тот нервно облизнулся. Не удержавшись, он похлопал заключенного по бедрам и удовлетворенно пошел вперед, изредка оглядываясь. За ним шел Иван, склоняя голову то в один бок, то в другой и прожигая начальство похотливым взглядом. -Подсолнушек, вставай!- пропел Гилберт, когда первые рассветные лучи, наконец, добрались до больничной койки. Иван, спящий под боком, сперва зашевелился, но так и не открыл глаз. Гил еще немного его потормошил, а после совершил опасный маневр: вытащил подушку из-под головы русского. Но не тут-то было, Брагинский положил ладонь под голову и снова захрапел.- Да ты, блин, издеваешься!- немец соскочил с кровати и рванул одеяло, но чьи-то ручки крепко в него вцепились и одним рывком повалили Байльшмидта обратно в койку. -Попался,- Брагинский сгреб парня в свои крепкие «мужские» объятия и прижал к себе.- Как будете рассчитываться за нарушение моего покоя?- Гилберт отвел взгляд, машинально перебирая пряди любовника. -Никак. А если ты и дальше будешь просто валяться, нас застукают,- «И я усну вечным сном»,- закончил про себя Байльшмидт, представив гневное лицо Арловской и ее остро заточенные ножи. Тем временем Иван уже начал целовать его шею, но немец переборол свои инстинкты и произнес: -Я сказал нет! -Какой же ты вредный,- Иван состроил обиженную моську и надул губы, разжав при этом руки. Гилберт, не ожидавший подвоха, с глухим стуком свалился на пол, все же прихватив одеяло. -Черт!- охранник перевернулся на живот, потирая ушибленный зад.- Тебе ночи мало? Брагинский без малейшего зазрения совести показал язык и сел на кровати, все же протянув руку помощи. Немного поворчав, Гил оперся на нее, но был тут же усажен на колени к хитрому русскому. -Мало,- наконец, ответил Иван, лукаво улыбаясь. -Хорошего понемножку,- фыркнул Байльшмидт. -Тогда я хочу тебя немножко, потом еще раз немножко и так несколько раз в течение дня,- прошептал он в самые губы. -Ненасытный…- успел ответить Гилберт, прежде чем его заткнули долгим страстным поцелуем.- Ммм, но все же нам пора,- произнес охранник, медленно выпутываясь из объятий Брагинского. Иван тяжело вздохнул, поняв, что продолжить сейчас явно не удастся, и откинулся на кровать, раскинув руки. Повернув голову в бок, он наблюдал, как Гил бегал по кабинету, собирая повсюду разбросанную одежду, фыркал, что-то бурча под нос, и изредка усмехался чему-то, показывая кончики белых клыков. Иван снова сел, подперев голову рукой, и стал уже откровенно любоваться немцем. Особенно ему нравилась его кожа: чистая, даже родинки, если поискать, найдется одна, две от силы, даже не бледная, скорее белая, видно как под ней играют мышцы и вздуваются вены при движениях. Еще минута, и он буквально хищно пожирал его глазами, но рубашка легко легла на плечи, скрыв тело от всеобщего обозрения. -Интересно, как давно был первый раз?- произнес Брагинский, запоздало поняв, что произнес это вслух, поскольку Гилберт остановился и удивленно на него посмотрел. Но уже через секунду альбинос делал вид, что занят чисткой от пыли синих брюк. -Три года назад,- Иван склонил голову в бок.- Тогда только месяца три прошло с момента твоего заключения. -Вот как,- словив брошенную ему одежду, произнес русский.- Я просто хотел… -Знаю я, что ты хочешь,- хмыкнул Гилберт, и его лицо тут же стало недовольным.- С тех пор как тут обосновался Керкленд, ты ходишь с видом кота перебравшего валерьяны. Ты ведь с ним собрался,- поняв, что это был не вопрос, Иван стал пристально изучать охранника. -И как много ты знаешь? -Хороший вопрос,- Гил повернулся лицом к зеркалу и стал завязывать галстук, наблюдая краем глаза за Иваном.- Думаю все. Но не волнуйся, я не собираюсь все докладывать Наташе. «Если бы захотел, то выложил ей все куда раньше, да?»- подумал Брагинский, но немец, похоже, понял его без слов, хмыкнув. -И что же ты хочешь за эту информацию?- Иван заметно напрягся. -Самую малость – чтобы тебя не увезли отсюда в пластиковом пакете. -И все? -Нет,- Брагинский вопросительно вскинул бровь.- Не попадайся мне на пути. Оттолкнувшись рукой от зеркала, Гилберт быстро прошел к выходу и громко хлопнул дверью за собой. Русский же вдогонку рассмеялся, присвистнув, но, только оказавшись один, закрыл лицо рукой, второй зарывшись в волосах. -Совсем обнаглел просить подобное… Но смогу ли я?- невесело улыбнулся Иван и стал одеваться. Когда он вышел из кабинета, Гил уже докуривал сигарету, сидя на подоконнике. -Гил. -Чего?- обернулся на свое имя немец. -Не проси невозможного,- Байльшмидт не успел ничего ответить, как ему в горло вонзили скальпель.- И не спеши его вынимать,- остановив дернувшуюся к ножу руку, прошипел Брагинский и, склонившись, поцеловал.- Скоро придет врач, и я уверен тебя спасут,- облизав кровь с губ, произнес полушепотом Иван и опустил задыхающегося Гилберта на пол.- А ключик с вашего позволения я оставлю себе,- с цепи соскользнул один ключ и скрылся в кармане Брагинского. Гилберт протестующее захрипел, но русский уже побежал прочь по пустому коридору. «Думаешь, что что-то изменил? Да хрен тебе!»- подумал немец, прежде чем потерять сознание.