ГОРИЗОНТ

             Эльф в полдень ушел сам. Первый. Сказал, что нужно в лес сбегать. Ангел, сверкающий в солнечном свете, растерянный и прекрасный, остался стоять на опушке.       Эльф перешел на бег. Слезы катились по щекам, он не смел поднять руку и стереть мокрые дорожки, чтобы смотрящий ему в спину Ангел не заметил. Пусть уходит! Пусть возвращается на небо! Пусть никогда не вернется! Зато у Эльфа останется в сердце тепло этой ночи…       Где-то в глубине души… Если, конечно, у последнего существа в племени лесных божеств имеется душа. Где-то глубоко внутри у него горела искорка надежды, что возлюбленный может вернуться.       Но шли дни.       Тянулись ночи.       Спустя две недели Эльф решил, что верить в несбыточное больше нет сил.       …Всё-таки он помнил про обещание. Эльф теперь не досаждал монашку проказами. Хотя была шальная мысль достать его снова, чтобы он взмолился — и тогда золотой красавец явится по долгу службы. Но это выход на крайний случай. Если терпеть станет совсем невозможно.       Эльф помогал по хозяйству. Доил козу, если монашек зачитается или проспит. Кормил кур. Носил воду от ручья, следил за огородом.       Вот только его помощь паренёк не замечал. Слонялся, точно во сне. Вздыхал постоянно. Эльф решил за ним приглядывать — как бы в реку не свалился, случайно или нарочно. Или в море — со скал. Там уж точно назад не выплывешь.                     Без хулиганства невидимых духов жить стало еще тоскливей. Монашек ощущал себя ненужным еще сильнее. Даже бесам на него наплевать!       Хотя кто он такой, чтобы бесы тратили на него свое время? Опять гордыня и себялюбие…       Обойдя крошечный двор и не придумав, чем занять руки и мысли, монашек со вздохом сел на лавку возле входа в лачугу.       Рядом с ним сел Эльф. Тоже со вздохом.       Оба унылые. Оба задумались о своем. Оба тосковали об одном и том же.       — Незримый дух? Ты здесь? — вдруг негромко спросил монашек.       Эльф невольно вздрогнул, покосился на соседа по лавке.       Монашек горько усмехнулся собственной глупости: вот уже стал с невидимками разговаривать! Скоро совсем умом тронется, не иначе.       Эльф его пожалел: подобрал с земли камушек, кинул в ближайший чахлый кустик. Ветки зашевелились, зашуршала жухлая листва.       Монашек встрепенулся. Не поверил:       — Незримый дух, это ты?       Эльф поглядел под ноги, второго камушка подходящего не нашел. Просто так стукнул кулаком по доске лавки.       Монашек замер, распахнув испуганные глаза.       Эльф усмехнулся: глядит ведь прямо сквозь него! Был бы лет на шесть помладше — смог бы разглядеть перед собой коротышку в смешном колпаке.       Чтобы парёнек не сомневался, Эльф постучал еще: два раза громко, два раза тихо.       — Дух, ты… — заговорил монашек, собрав волю в кулак.       Эльф полагал, он от этого стука кинется в доме запираться. Ан нет — сидит на месте. Хоть и заметно, что его потряхивает.       — Незримый дух, прости, что я злил тебя, — покаялся монашек. — Я не хотел тебя обижать. Я не знал, что ты просто желаешь мне помочь… Спасибо тебе.       Эльф отвернулся. Пожал плечами. Как будто ради благодарности он по хозяйству хлопочет!.. Он протянул руку и похлопал паренька по плечу.       Тот выпучил глаза еще больше. Онемел. Глотнул ртом воздуха. И бросился прочь: при этом едва не свалился с края лавки, чуть не порвал на себе грубую рясу, наступив на подол, едва не прищемил себе пальцы, громко хлопнув дверью…       Эльф давно так не хохотал.