***
Шла уже четвёртая неделя подготовки. Репетиции проходили бурно, и пока вокалисты пели, я сидел с ними. Чан выбрал не только реп, но и вокалом тоже увлёкся, поэтому приходилось ждать. Но мне было не в тягость, ведь смотреть на ЧунМёна было одно удовольствие. Я так и не смог подойти к нему и задать вопросы, которые меня так мучали. Более того, я с ним даже не познакомился. Знали мы друг друга «заочно», так сказать. Никогда бы не поверил, если бы мне сказали, что я не смогу подойти познакомиться и взять номер: я, вроде, не ссыкун. Но с ЧунМёном всё по-другому, кажется, он твёрдый натурал… Вечером я начал обдумывать план того, как завоевать Ким ЧунМёна. Не всё было просто: ну, во-первых, ЧунМён был — пока ещё — натуралом, и он пытался флиртовать с девчонками. Обидно как-то, но ведь что, виноват-то сам: не познакомился, так кто ж обратит внимание. И почему уверенность при нём куда-то испаряется? Вот Чанёль уже вовсю общается с Бэком — и так мило у них всё получается, и даже наш застенчивый Дио уже познакомился с «ледяным принцем» Каем. Надо что-то быстрее предпринимать, ведь уведут же… По моим расчётам девушки у него нет уже около полугода: флиртовать он с ними флиртует, но ещё никого никуда не приглашал. Так, стоп, надо бы сначала познакомиться, а потом уже решать. Сегодня снова репетиция. Я как обычно сижу, любуюсь ЧунМёном и слушаю его завораживающий голос. За этот месяц я уже успел съесть его взглядом, и как только он ещё не заметил? А может, и заметил, только не подаёт вида. Следующим на очереди Пак, значит, Мён пока свободен. Собрав волю в кулак, подхожу. — Привет. Ты здорово поёшь, уже целый месяц слушаю, — блин, Фань, как же тупо ты начал разговор. — Привет, спасибо, — засмущался, — я заметил, что ты слушаешь, и не только. На этом моменте я готов был провалиться сквозь землю, так от его взгляда было неловко. — Извини, если что-то не так, — и больше ничего не смог добавить. Дальше мы стояли молча, и тишина становилась все более напрягающей. Ну, вот вроде как и познакомились, но остался осадок, который хотелось бы сгладить. К сожалению, даже представления не было — как. Ещё спустя месяц закончились репетиции, и настал Тот Самый День концерта. Все бегали, как угорелые, носились с костюмами и атрибутами для выступления. Первокурсники такие угарные: я ведь тоже так бегал год назад и теперь могу ощутить снова эти эмоции. Концерт прошёл на ура! После концерта мы решили все вместе отпраздновать его. Ведь у всех всё получилось. И это был для меня прекрасный шанс хотя бы поговорить с Мёном, ведь мы снова за всё это время, в общем-то, и не пересеклись. Обговорив все возможные пути празднования, договорились пойти на квартиру Дио: у него родители уехали на неделю. Закупились и забурились к Кёнсу. В этот вечер было много народу, некоторых я видел впервые. Хорошо, хоть квартира у Дио большая. Туса шла своим чередом, и ребята уже были навеселе, когда я взглядом нашёл ЧунМёна: он сидел отдельно ото всех с поникшей головой, и я решил его приободрить: — Хэй, ты чего грустишь? Ведь концерт удался. Всё прошло замечательно. — Да, мы справились отлично, — чуть улыбнувшись, сказал он, — но мне почему-то не весело, хочу уйти отсюда, хочу отдохнуть. — Так в чём проблема, давай я тебя отвезу домой? — он обеспокоено взглянул на меня, будто ожидал подвоха. — Я и сам могу добраться, спасибо, — что-то в его тоне было отталкивающее… — Эм, ты можешь мне доверять, я не псих какой-то, — что у него за мысли в голове, что он обо мне думает? — Хорошо, придётся тебе поверить, — с ухмылкой произнёс ЧунМён. А мне стало безумно интересно, чего такого он держит в своей маленькой головке. Мы вышли на улицу, и пошли к моей машине. Посадив ЧунМёна, я сел за руль. До его дома ехать около сорока минут, так что я успею его расспросить. А так как я выпивший, то и смелости было больше. — ЧунМён, почему ты с такой опаской согласился ехать со мной? — Ну, я знаю, что ты не традиционный. Сказать, что я в шоке, значит ничего не сказать. — И твои взгляды... А ещё Чанни рассказал, что ты обо мне спрашивал. — А я-то думал, что ты вообще не заметил меня! Ты ведь даже виду не подал, что хоть как-то на меня отреагировал, — ну-ну, Чанёль, вот зачем ты это сказал? Теперь стыдно. — Ну, знаешь ли, не заметить этого было сложно, и я не знал, куда деться и как себя вести. Но раз ты так говоришь, то, значит, у меня получилось. — Извини, я должен был, наверно, сам признаться, что ты мне понравился. Так неловко вышло, что об этом сказал Чанёль. — Что? Прости, понравился? — его глаза округлились. — Чанни ничего об этом не говорил. Теперь в шоке был Мён, хотя он мог бы и догадаться. — Разве Чанёль не это сказал? — я тоже удивлён. — Нет, конечно же! Он только сказал, что ты спрашивал обо мне — и всё. Вот я, балда, и спалился. Что теперь сделать, если он попросит остановить машину, и уйдёт, и больше никогда не захочет меня видеть? Профукал свой шанс, блин.***
— Я хочу кушать, — после пяти минут молчания это меня напугало, я аж вздрогнул. — Тут по пути есть круглосуточная кафешка, если хочешь, могу остановиться. — Да, пожалуй, а то я сегодня весь день не ел. Это было как-то неожиданно. Меня радовало, что он не отнёсся негативно, но, с другой стороны, вроде бы пофигистично, что очень огорчало. Доехали до кафе, вышли на дубак. На улице было довольно прохладно. В кафе не было никого, кроме бармена и официанта. — Мы здесь поедим, или с собой закажешь? — с какой-то неуверенностью спросил я, всё время ожидая, что на меня посыпятся недовольства и оскорбления. — Давай тут, если ты, конечно, не торопишься. Тут так уютно и тепло, а дома скучно и одиноко. — Не тороплюсь, — что-то вселило в меня маленькую надежду, — давай. Сделав заказ, Мён выбрал столик в углу, откуда была видна безлюдная улица, ярко освещённая фонарями. Ожидая заказ, мы молча сидели, Мён смотрел в окно, а я, не зная, куда себя деть, уставился в гаджет. Тишину нарушил официант: «Ваш заказ, пожалуйста». А потом и вовсе, как по башке валуном: — Расскажи, каково это быть геем? — я наконец выдернул глаза из телефона. — Прости, мне просто интересно. Если не хочешь, не говори. Этот вопрос застал меня врасплох, но я быстро сориентировался, ведь это шанс. — Нет, всё нормально, я поделюсь. Я такой же, как и все, и живу так же абсолютно, отличие только в одном: мне нравятся парни, вот и всё. Но и тут же, это самое главное, ведь такие отношения не всем по душе, некоторые даже категорически не переносят этого. А ещё главное отличие, так это чувства, которые испытывают люди друг к другу в таких парах. Они мне кажутся лучше, дольше, чище что ли. ЧунМён слушал внимательно, и, казалось, с каким-то пониманием… — Я наблюдал за Чанни и Бэком, и за Дио и Каем, — как-то неуверенно начал Мён. — Они так весело проводят время. Всякий раз они приглашают меня с собой в кино, в парк, и я ощущаю себя лишним, иногда даже прикрываюсь тем, что у меня дела. Мне казалось раньше, что геи это те, кому не хватает внимания, и они пытаются как-то выразиться, их было даже жаль… э-э-э, ты извини, если огорчаю этими выводами. Вот меня девушка бросила и ушла к другому, а что её не устраивало, даже не сказала. Было очень обидно, и даже не потому, что я любил её очень сильно — можно даже сказать, что были лишь только большая симпатия и привязанность… И замолк… Его откровенность радовала, но я не мог понять, почему он мне это рассказывает: может, доверяет? Мён, кажется, изменил своё отношение, и это очень круто, мне, к тому же, на руку, но что ответить ему — этого я не знал. Нарушить молчание мне было нечем, и прервал его сам Мён: — Что-то я разоткровенничался. И дальше мы ели в тишине. В той же тишине я довёз его до дома. Мы лишь сказали друг другу "пока". Я проводил его взглядом в подъезд. Было пять часов утра, когда я лёг на свою кровать, но все мысли занял Ким ЧунМён. Обдумав всё сказанное им, я решил, что предложу ему стать друзьями. Так как я понял, что со своими друзьями он редко теперь видится, и ему одиноко, то решил составить компанию. Если не симпатия, то хоть дружба.***
В понедельник начались будни. После концерта все всё ещё обсуждали выступления. Найти Мёна было несложно, так как Дио пошёл к Каю. Было ясно, что он не ожидал меня увидеть. Кай и Кёнсу быстро куда-то свалили, оставив нас наедине. — Привет, как прошло воскресенье? — надо же было с чего-то начать. — Привет, вполне выносимо, — как-то поникше, ответил, — а твои? — Как-то незаметно: проснулся после обеда, дела сделал — и всё. Снова эта неловкая тишина. — Я тут подумал: мы можем стать друзьями. Я ни на что не претендую, могу засунуть свои гомо- наклонности куда подальше, — как можно дружелюбнее произнёс я. Мён улыбнулся и только кивнул. — Тогда что ты делаешь сегодня вечером? Мы могли бы куда-нибудь пойти, надо побольше узнать о вкусах друг друга и предпочтениях. — Я свободен сегодня. Давай в кафе? Я освобождаюсь в четыре. — Хорошо, буду ждать у входа в академию. На этом и разошлись. И поплыла душа в рай. Кто бы мог подумать, что Ифань может быть на столько влюблённым придурком? Сколько за мной бегает парней и девчонок? Дофига. Так почему именно Ким ЧунМён? Потому что он красивый, его голос завораживает, а когда он улыбается, на душе становится теплее. Вот ещё пообщаюсь с ним, узнаю его характер и что он любит, что предпочитает. Пока думал, пара успела закончиться, и я ничего умного из неё не вынес. Последняя пара наконец-то закончилась. Долго ждать не пришлось, ЧунМён пунктуален. Мы пошли в то самое кафе, в котором кушали ночью после гулянки. Там пробыли так долго, что посмотрев на часы, были в шоке, когда увидели, что уже около одиннадцати вечера, а разговоры всё не кончались. Но, как бы грустно ни было, нужно уходить по домам, ведь завтра на учёбу. А ещё и домаха есть, хоть мы и учимся в академии искусств, и, кажется, что могут делать дома вокалисты: петь что-ли? Так вот, у нас куча домахи, сольфеджио, музыкальная грамота и т. д. и т. п. Я проводил ЧунМёна до дома, опять просто «пока», и он скрылся в подъезде. Хотя мне и хотелось всю дорогу взять его за руку и поцеловать в щёку на прощанье, но я не мог, ведь мы просто друзья, а если и это разрушить, то лишусь вообще всего. Сегодняшний вечер был замечательным, я много узнал о Мёне, узнал его с другой стороны. В училище он отличник, примерный ученик, а вне — очень любит веселиться, играть в компьютерные игры, смотреть фильмы ужасов, любит футбол, но не играет, а про баскетбол и подавно можно промолчать. Он раскрылся сегодня для меня, и я для него. Думаю, дальше наше общение пойдёт ещё лучше. Пришёл и счастливым лёг спать. Уже почти задремал, как проснулся от смс. И кто же отрывает меня от сладкого сна? Увидев, от кого смс, я просто запрыгал до потолка, ибо это был ЧунМён, Ким ЧунМён. Но, подумав, прыгать перестал, ведь он мог написать и то, что ему не нужно моё общение, хотя ничего плохого я не сделал, да и, вроде, он не был недоволен. С осторожностью начал читать: От кого: ЧунМённи. «Не разбудил? Я просто хотел поблагодарить за время, проведённое со мной. Спасибо. Было весело и интересно. Теперь у меня есть новый хороший друг». Я рад, что ему понравилось, хотя слово "друг" мне теперь не нравится, особенно от ЧунМёна. Но пока ничего не поделаешь… Кому: ЧунМённи. «Не разбудил =) и тебе спасибо. Мне тоже понравилось, с тобой интересно. Рад нашей дружбе».***
Это кафе стало нашим постоянным местом посиделок, мы ходили туда почти каждый день, либо посидеть поболтать, либо просто перекусить. Дни пролетали, а наша дружба никуда больше не перерастала. Но и за это спасибо. Прогулки по парку, походы в кино, игры в компьютерном клубе, походы на природу. Мы, конечно же, чаще были с Чанёлем, Бэкхёном, Дио и Каем. Мне не всегда было комфортно рядом с ними, обжимающимися, но — аллилуйя! — они понимали это, и при нас сильно не сюсюкались. Всё-таки мы парни. Сессия наступила так быстро, что мы не успели опомниться. Волноваться нам сильно не надо было, потому что все мы учились хорошо. Но вы не представляете, как тяжело держать в себе чувства, которые с каждым разом растут. Каждое прикосновение отдаётся в теле покалыванием, каждая его улыбка вызывает трепет. Так и хочется обнять его, прижать к себе, показать всю глубину своих чувств и то, как я искренен. До дрожи в пальцах, до малейшего вздоха. Рождественские каникулы не предвещали ничего интересного. Чанёль и Кай уезжали к своим родным в деревню, Дио тоже. Бэкхён вообще заграницу собрался с родителями. А планы ЧунМёна я не знал,:так вышло, что на эту тему мы не говорили. Ну, и в рождественские каникулы мне, как оказалось, пришлось быть одному. Я не хотел никуда ехать. Родители настаивали, типа семейный праздник и всё такое, но что-то удерживало меня. И как же кстати, что я ни куда не поехал. Оказывается, Мён тоже остался. О, радость какая. Мы встретились вечером перед рождеством в нашем любимом кафе. — Какие планы на каникулы? — Мён был чем-то взволнован или, может, опечален. — Я дома буду: родители тут, ехать никуда не надо. А у тебя? — Я тоже дома. Мои уехали к родным, а мне не захотелось, и так каждый год ездим. Может здесь с друзьями куда схожу, а если нет, так один побуду. — Я могу к тебе прийти после семейного ужина, порубимся в комп или фильмы посмотрим. Или ты любишь в клубе оттягиваться? — Да, люблю в клубы ходить, но с начала учебного года там не был, наверно, уже отвык. А ты хочешь? — Сходил бы. Ни разу там не был. Только мне пить нельзя, а то крышу сносит. — Ну, тогда можно в клуб, я за тобой прослежу. Вечер провели в кафе, обсуждая следующий учебный год и новую компьютерную игру. Как же хочется прикоснуться…***
В рождественский день я приехал к Мёну днём, чтобы завести подарок и напомнить о походе в клуб. Решил подарить ему браслет, чтобы было и приятно и на память. — С Рождеством, ЧунМён! — С Рождеством, Крис! Мы протянули друг другу подарки. И открыли их вместе, а потом были немного в шоке: подарки оказались одинаковыми. Это было так прикольно. — Да мы мыслим одинаково, — радостно сказал Мён, — я подумал, это будет самый оптимальный выбор. — Вот и я так же решил. Мне-то вдвойне приятно, парные браслеты типа. — Не забудь, что вечером я заезжаю за тобой в одиннадцать. — Я помню, но у меня проблема… — Что-то случилось? — что могло произойти? он не пойдёт? — Только не смейся. Чисто девчачья проблема: я не знаю, что мне надеть… — с огромной улыбкой и смущением произнёс он. — Ахах, ну как же так, ха-ха-ха — Ну, правда, не смейся, это же впервые, — ещё больше покраснел, это так мило. - Надень джинсы и рубашку или футболку с вырезом: думаю, подойдёт, в костюмы наряжаться не будем, наверно, долго мы там не задержимся. Но я не мог говорить без улыбки, Мён такой дурашка. — Ну попросил же, — без обиды сказал он, — хорошо, я буду готов к одиннадцати. Я уехал и стал ждать назначенного времени. Как же долго тянулось время до одиннадцати! А всё потому что заняться нечем вообще. Я прилёг на время и уснул. К счастью, я не проспал, спохватился к половине одиннадцатого — а ведь ещё ехать сколько. Как угорелый, собрался и рванул к моему ЧунМёну. Стоп. Моему? Когда это он стал моим, мне что, приснилось? Я подъехал как раз к одиннадцати, не раньше и не позже, позвонил ЧунМёну, услышал короткое «заходи». Через пять минут он вышел из комнаты, и мне надо было ловить челюсть уже где-то возле порога. Чёрные обтягивающие джинсы, синяя футболка с довольно-таки глубоким вырезом, аж видно его ключицы. И, о Боги, подведённые глаза. Несомненно, его научил Бэк. Пришлось подобрать слюни, пока он надевал пальто. — Круто выглядишь, — не смог удержаться от комплимента, хоть и такого дурацкого. — Спасибо, ты тоже, — с улыбкой заметил ЧунМён. Я не стал наряжаться так, как обычно хожу в клубы: раньше всё было пафосно и со вкусом, сегодня же только со вкусом уложенные волосы. Мы сели в машину, ЧунМён поправил прядь своих золотистых волос. На руке подаренный мною браслет. — Ну, так мы едем? — Ох, точно, — опомнился я. Видимо, я так и пялился на него, балда. До клуба полчаса езды, мы обговорили, что ненадолго или как пойдёт ситуация, ведь Мёну могло и не понравиться. В клубе было довольно шумно и много народу, Рождество всё-таки, как же я отвык от этих тусовок. Пройдя к бару, я встретил друзей, с которыми тусил в клубах, заказал нам выпить. Рад был их увидеть, давно не общались (целых полгода, можно сказать). Мён потянул танцевать, но я попросил его дать мне чуточку времени, чтобы поболтать с пацанами. Из-за шума, конечно, много не наговоришь. Увидев опустошённый бокал ЧунМёна, стал искать его на танцполе. Нашёл его быстро: он почему-то выделялся среди всех. Танцевал он не один, а в окружении девушек и парней, что не очень радовало меня: надо было идти за ним. Никогда не видел его танцующим, двигался он прекрасно, в такт музыке, отдаваясь ей полностью. Выпитый мною алкоголь подталкивал на действия, но разум не спал. Я подошёл и начал просто танцевать рядом с ним. Заметив меня, Мён улыбнулся и подошёл ближе, теперь мы были совсем рядом, я мог ощущать его рядом, так близко. Хотелось придвинуть его ещё ближе, коснуться его талии, бёдер. Я не ожидал совсем такого, он сам повернулся ко мне спиной и встал почти впритык. Не выдержав, я всё-таки положил руки ему на бёдра, ожидая реакции, но Мён не оттолкнул, а даже наоборот — положил свои сверху. Повёл руки на талию. Развернув его к себе, хотел увидеть в его глазах насмешку, но увидел совсем другое: там были желание вперемешку с симпатией и алкоголем. Не смог удержаться от прикосновения к его лицу, взял в ладони. Накрыл его губы своими. Как давно я мечтал об том, чтобы почувствовать его губы. Мягкие, сладкие. Захотелось больше — и не только мне: Мён сам слегка раскрыл губы, дал понять, что можно. Обхватив его за талию, придвинул ещё ближе. Провёл языком по нижней губе, прикусил её, потом снова облизал, нашёл его язык своим. Было так сладко, приятно. Нахлынули порывы нежности и страсти. Но недолго всё продлилось. ЧунМён как будто проснулся, отрезвел. Оттолкнув меня, он побежал к выходу. Мне было непонятно, что не так, ведь он сам начал, проявил инициативу. Что случилось? Выйдя на улицу, я побежал за ним. — ЧунМён, подожди, что случилось? Но он не останавливался. Пришлось прибавить скорость, догнал его, развернул за плечи. Его глаза были наполнены слезами и отчаянием, сожалением и неопределённостью. — Я не хочу с тобой говорить, — сквозь слёзы проговорил он, — ты обещал, что проследишь за мной, а в итоге вот что натворили, — всхлипнул Мён. — Давай я отвезу тебя домой: уже поздно, так ты не дойдёшь, а такси я не дам тебе заказать. Я был полон решимости, отказа не услышал, да и даже если бы он сопротивлялся, я бы силой посадил к себе в машину. Пусть он и протрезвел немного, но не до конца. Посадив его на заднее сиденье, повёз его домой. Всю дорогу — тишина и та неловкая атмосфера, что сопровождала нас и при первой поездке. Высадил его возле его дома, он выбежал и даже не попрощался. Я подумал, что поговорим завтра на трезвую голову. Волнение никак не хотело уходить, чувство того, что что-то случится, не очень приятное, не покидало меня. Дома я просто вырубился. На следующий день я решил позвонить первый, но так и не дождался ответа. Длинные гудки заменили голос ЧунМёна. Я не знал, что делать, что думать. Не мог ли ЧунМён что-то сделать с собой из-за того что целовался с парнем? Вдруг для него это всё проблемно и тяжело, может, даже не выносимо? Какие он испытывал чувства тогда, и какие сейчас. Я поехал к нему домой; дверь открыла его мама и сказала, что ЧунМёна нет дома. Я знал, что это не так, но не буду же я врываться в дом. Вчерашнее чувство не подвело, и сегодня случилось то, чего я вообще не ожидал. Мён игнорит меня. Замкнулся. Это самые дурацкие каникулы в моей жизни. Я звонил ЧунМёну каждый день по несколько раз. Но в телефоне всё те же гудки… Так долго и нудно дни ещё никогда не тянулись. Мне надо было с кем-то посоветоваться, но Кёнсу ещё не вернулся (обещал за день до учёбы), и Бэкхён так же. Оставалось только держать всё в себе и ждать учебных дней, тогда и ЧунМён выберется из своего укрытия и тогда ему точно не избежать разговора. Наконец-то настал тот день, когда я иду в академию. Сначала я хотел рассказать всё парням, но потом решил, что поговорю, в первую очередь, с Мёном. На переменах это делать было бессмысленно: они короткие. Я провёл их в компании одногруппников, которые бурно делились своими впечатлениями от проведённого Рождества. Бэк — так вообще был полон эмоций, его рот не умолкал даже на паре. Дио с Бэком хоть как то поднимали мне настроение. Настроиться перед разговором на хороший лад нужно было, а это предчувствие всё никак не покидало, и то ли хорошее что-то произойдёт, то ли плохое. Из крайности в крайность. Я ждал возле входа в академию, а так как там были широкие колонны, я не увидел, что Мён уже вышел, и чуть не пропустил его. Звать его не стал: кажется, он бы не остановился всё равно. Я подбежал и, схватив его за руку, повёл к ближайшему парку. На удивление, он не вырывался, но на всякий случай я держал его крепко: вдруг убежит, а ещё день мучиться над вопросами, требующих срочных ответов, я не смогу. Мы зашли вглубь парка. Я отпустил его. — Может, ты поделишься со мной своими переживаниями? Я ведь себе места не нахожу, — чуть ли не на повышенном тоне спросил. — Мне тяжело говорить. Я не могу разобраться в себе. И все эти дни меня поедали мысли. Выслушай меня и не перебивай, пожалуйста, — его голос дрожал; хотелось обнять и сказать, что я с ним рядом, что поддержу, — но где гарантия, что не оттолкнёт? — Так вот, — продолжил Мён, — дружба с тобой, как наваждение, сгустилась вокруг меня, всегда меня окутывала, иначе, чем друга, я тебя никогда не представлял. Ты очень дорог мне. Но я боюсь тех чувств, которые окружают меня сейчас и уже на протяжении трёх месяцев. Я не знал, что это, мне хотелось больше проводить времени с тобой, хотелось, чтобы наши дружеские объятия длились дольше, чтобы взгляды задерживались дольше. Месяц назад я понял, что это: это симпатия, и непросто маленькая симпатия, она с каждым днём росла всё больше и больше, — его голос сорвался, Мён зарыдал. Больше не выдержав, я обнял его, крепко-крепко. — Мённи, не плачь: я с тобой, всё хорошо. Не бойся своих чувств, ведь они взаимны. Ты мне нравишься ЧунМён. Нравишься ещё с первого взгляда. Я влюбился, как первоклассник. Все эти полгода я сдерживал себя, настраивал на то, что мы только друзья, чтобы не потерять тебя. Сколько раз я хотел сознаться или переступить грань, если бы ты только подал знак. Ты так клёво шифровался, — не смог не усмехнуться, и ЧунМён, кажется, тоже. Я взял его за плечи, отодвинул от себя, Мён опустил голову, слёзы всё ещё бежали. Взяв в ладони его личико, я аккуратно стал собирать его слезинки губами; он вздрогнул, это не было ему привычно. Мён положил свои ладошки сверху на мои и взглянул на меня своими бесконечно глубокими карими глазами. Долго держаться не было сил, эти желанные губы были так близки сейчас. Поцелуй получился нежным и лёгким. Мы стояли в обнимку в парке так ещё около часа. — Я хочу, чтобы ты был моим парнем, Мённи. — Ифань, я согласен, но не торопи меня: я ещё не до конца осознаю, что делаю, хорошо? — Только доверяй мне. Я люблю тебя, Ким ЧунМён. — И я люблю тебя, У Ифань.***
Говорят, если полюбил карие глаза, то никогда не сможешь их разлюбить. А я и не собираюсь.