Never could be sweeter than with you

Мейсон тяжело вздохнул, когда Рейчел потянула в сторону доску, демонстрируя название задания недели. Удивительно, как ей хватало фантазии выдумывать каждый раз новые. Мейса они уже слегка раздражали. Слово на доске гласило "Дуэты", а мисс Берри распиналась о том, как это крайне важно - научиться чувствовать своего партнера во время исполнения какой-либо песни вместе, ведь иначе вы не справитесь и будете звучать ужасно. Мейсон неотрывно смотрел на Спенсера, пока тот, видимо, почувствовав это, не повернулся к нему. А может, он просто хотел посмотреть на него тоже. Мейс подмигнул ему, намекая, что было бы неплохо спеть вместе. И тот бы наверняка согласился, ведь они друзья, но мисс Берри вдруг вытащила огромную черную шляпу. Они выбирали своего партнера рандомно. Ведь "неинтересно петь с друзьями или близнецами, потому что вы и так их чувствуете". Мейсон выругался про себя. Первым к шляпе пошел Родерик, который вытянул Китти, и та довольно улыбнулась. Все знали, что этот парень бесконечно талантлив. Второй порывалась выйти Джейн, но Мейсон опередил ее, подскакивая к шляпе и наугад доставая бумажку. Надо ли говорить, в какой восторг он пришел, когда вытащил имя Спенсера? Когда Мейсон начал махать листком с именем Спенсера, в груди того расплылось нежное чувство. Непреодолимое желание обнять Мейсона пришлось подавить и лишь улыбнуться ему. Ну, по крайней мере на этой неделе они проведут вместе еще больше времени. Он заметил, как Джейн прожгла его взглядом и ухмыльнулся. Так и надо этой стерве. Вся школа только и делает, что шепчется об их романе, но никто толком ничего не знает. Зато на прошлой неделе Спенсеру пришлось набить морду одному хоккеисту за то, что тот вылил на Мейсона слаш. Стоит ли говорить, что после этого никто даже думать не смеет о том, чтобы тронуть черлидера? Мейсон, конечно, не поверил в байку о том, что хоккеист нечаянно сам соприкоснулся со стеной и кулаками Спенсера. Он только начал ругать его за то, что Спенсер избивает людей, как последний просто поцеловал его и они закончили уже в кровати. Еще Спенсер заметил, что сестра Мейсона тоже неодобрительно к нему относится и, если честно, он готов был стелиться перед ней. Она была человеком, о котором Мейсон мог говорить бесконечно. И если она ему дорога, то и Спенсеру тоже. — Надеюсь, что не займетесь сексом на рояле, пока будете петь! - неожиданно выпалила Джейн и все в шоке уставились на нее. — Джейн! — воскликнула Рейчел, крайне возмущенная таким поворотом событий. Мейсон вздрогнул и с обидой посмотрел на девушку. Та, конечно, могла злиться сколько угодно, но он ничего ей не обещал, как бы Джейн не хотелось думать о большем. — Все нормально, мисс Берри, — спокойно проговорил Мейсон, бросая взгляд на Спенсера. Теперь он был на сто процентов уверен, что они сделают это на рояле. — Джейн просто немного ревнует. Он вернулся на свое место и коротко улыбнулся сестре, которая выглядела недовольной ситуацией. Оно и неудивительно: Медди терпеть не могла Спенсера, дружила с Джейн и чувствовала, что брат от нее отдаляется, скрывая половину того, что с ним происходит. Пожалуй, Мейсон еще долго будет все скрывать, потому что Медисон их отношения любовников точно не одобрит. После того, как крайне напряженная репетиция закончилась они вышли из хоровой и Спенсер поймал на ходу Джейн, уводя ее в противоположную сторону от Мейсона. — Отпусти меня, осел, — зарычала она и он закатил глаза. — Всего лишь хочу сказать тебе, Джейн, чтобы ты подержала свой ебаный язык за этими великолепными губами. Ты по крайней мере должна уважать Мейсона, потому что вы дружили, а ты просто опускаешь его на глазах у всех. Можешь говорить про меня все, что хочешь, но если заденешь его еще один гребанный раз, я просто превращу твою жизнь в этой школе в ад, ты поняла меня? Джейн вырвала руку из его захвата. — На такого как ты, Портер, всегда находится кто-то сильнее. Не смей мне угрожать... — Я не собираюсь спорить с тобой о чем-то. Я сказал тебе свое слово, а ты подумай прежде чем рыпаться, - он развернулся и пошел к выходу. Джейн смотрела ему вслед и неприятное чувство колыхалось внутри. Спенсер защищает Мейсона, он что, влюблен? Она помотала головой и закусила губу. Это было обидно, но она сможет пережить это. В конце концов, ей не тридцать лет, чтобы страдать из-за парня-гея. Мейсон нагнал Спенсера уже на крыльце школы. Он мог наблюдать их разговор с Джейн, пусть и не знал, о чем они там говорили. С другой стороны, да ладно, всем, наверное, было понятно, о чем Спенсер говорил девушке. И, судя по выражениям их лиц на тот момент, это был не самый дружелюбный разговор. — Ты ведь не принял это близко к сердцу? — поинтересовался Мейс, спускаясь вместе с ним по ступенькам. - Она просто все еще на меня обижена. Не обращай внимания. В любом случае, я тоже виноват, — напомнил он. — Ты уже думал о том, какую песню мы с тобой выберем? Я вот могу думать только о том, что я хочу, чтобы мы все же осквернили рояль в актовом зале, — ухмыльнулся юноша, подмигивая ему. — Если хочешь, поедем ко мне и выберем песню. Правда будешь пай-мальчиком, потому что Медди не самый твой большой фанат, честно говоря. — Стоп-стоп, Мейс, можно помедленней? — засмеялся Спенсер, дотрагиваясь до его локтя. Зеленые глаза смотрели на него с такой невинностью и доверием, что хотелось запихнуть куда-нибудь и никому не отдавать. — Ну, во-первых: мне плевать на Джейн, во-вторых: теперь смотря на этот рояль я буду думать только о голом тебе, а в-третьих: я согласен пойти к тебе. Спенсер ласково улыбнулся захлопавшему в ладоши Мейсону, а потом перехватил взгляд его сестры. Тот, если честно, не предвещал ничего хорошего. _____________________________ — Медди, если уж ты отказалась выйти из комнаты, то хотя бы не смотри на нас так, — почти жалобно попросил Мейсон, которого недружелюбие сестры по отношению к его "другу" уже слегка раздражало. Она просто не спала со Спенсером, поэтому и не понимает, как приятно дружить с этим парнем. Чтобы не вызывать у девушки подозрений, они сели рядом, прислонившись к стене спинами, и поставили на колени Спенсера ноутбук, чтобы искать в интернете самые красивые и самые популярные баллады. Мейсон, правда, чувствовал себя ужасно некомфортно, потому что Мэдисон то и дело смотрела на них, а юноше хотелось поприставать к Спенсеру, в конце концов, а не просто тереться о его бедро своим бедром. Пожалуй, они отвыкли быть рядом без секса. — Что насчет этой? — предложил Мейсон и, хитро улыбнувшись, положил ладошку не на мышку ноутбука, а на ширинку Спенсера, что не было видно его сестре из-за монитора. Он ведь тоже мог дразнить своего друга-любовника, верно? Спенсер сжал зубы, потому что чертов Мейсон начал еще и двигать рукой. Это бы точно не подняло настроения его сестры. Он аккуратно взял в руку пальцы Мейсона и сжал их, смотря в экран. Да, он тоже соскучился, но они просто не могли делать что-то подобное при Медисон. — Я думаю, нужно поискать еще, — ответил он и Мейсон фыркнул. — А где ваши родители? — Твое какое дело? — рыкнула Медисон, выглядывая из-за книги. Мейсон послал сестре телепатическое "Не будь такой стервой", а после дружелюбно улыбнулся Спенсеру, с трудом сдерживаясь, чтобы не прижаться губами к его шее, которая была так привлекательно не скрыта футболкой. Его друг слишком горяч. — Наш отец уехал в командировку на два месяца. А папа Курт на работе. Он вот-вот придет. И Медисон уйдет, чтобы его покормить, — настойчиво выделил юноша, посмотрев на сестру, которая только глаза закатила. — То есть та песня тебе совсем не понравилась? А что насчет этой? Мейс бросил на Спенсера игривый взгляд и пробрался пальцами под его футболку, поглаживая пресс. Спенсер вздохнул и улыбнулся, наблюдая за попытками Мейсона его соблазнить. — Нет, давай выберем что-то более мягкое. Баллада должна быть чем-то таким, я думаю, — сказал Спенсер. — Он думает, — прошептала с сарказмом Медисон. Спенсер ничего не ответил. Он не хотел обижать Мейсона, только и всего. Не будь она его сестрой, Спенсер бы уже давно поставил ее на место. Не успел Мейсон ответить что-то, как послышался незнакомый голос: — Я дома! — Папочка пришел, — с улыбкой прокомментировал довольный до безобразия Мейсон и бросил на сестру многоговорящий взгляд. — Наверняка уставший и голодный. Раздраженное сестринское "Ты мне должен", переданное через телепатию, еще несколько долгих секунд звенело в ушах Мейсона, а после усугубилось хлопком двери. Но Мэдисон все же ушла, а значит, они были вдвоем, а значит, можно было хоть ненадолго забыть о том, что они вообще-то песню выбирают. — Ты говоришь, что баллада должна быть мягкой? — проурчал Мейсон, тыкаясь губами в его шею. - А я сейчас хочу обсудить что-нибудь твердое, а лучше потрогать. В идеале ощутить внутри, — он тихо хихикнул. Конечно, они не станут заниматься сексом при Курте и Медди, но страстного поцелуя иногда вполне хватало, чтобы немного остыть. Спенсер засмеялся и повалил Мейсона на кровать. — Ты слишком активный, знал? Кажется, меня одного на тебя не хватает, — сказал Спенсер, смотря на улыбающееся лицо. Он нежно коснулся его губ своими губами, а потом прошелся поцелуями по подбородку и ниже, по шее, запуская руку под футболку и задевая твердеющие соски Мейсона. Тот уже начал пытаться стащить со Спенсера футболку, но тот остановил его, снова поцеловав в губы. — Давай выберем песню. — Вот же ты зануда, — почти взвыл юноша, пытаясь снова потянуть его на себя, однако Спенсер был сильнее и определенно упрямее, поэтому Мейсону пришлось смириться и сесть рядом с ним, устроив голову на его плече и прижавшись поближе. Он бы с радостью прижался членом к его члену, однако постепенно уют и тепло их позы успокоили слишком сильное возбуждение, позволяя насладиться тишиной и спокойствием, которые были им доступны достаточно редко. — Если выбирать какую-нибудь балладу, то нам нужно что-то крайне красивое, нежное и желательно двухголосное изначально, чтобы легче было делить строчки, — заявил Мейсон, приведя в порядок дыхание. — У тебя есть что-нибудь на примете? Мне нравится "Just one last dance", но она поется женским писклявым голоском с мужским бэк-вокалом. Не думаю, что у нас получится ее спеть. Так что твои идеи будут к месту. — Я думаю спеть "Отпускаешь ее" Passenger, только заменил "ее" на "его". По-моему, она идеальная. К тому же, на нее есть кавер дуэтом, так что можем посмотреть и разделить строчки, как они, - предложил Спенсер. Он невесомо коснулся рукой пальцев Мейсона, голова которого до сих пор находилась на его плече. Если бы Спенсера спросили, то он бы предпочел остаться в этой позе навечно. Только, чтобы Мейсон просто был рядом. Не только ради секса, а просто потому, что ему хорошо рядом со Мейсоном. Это стоило многих вещей в его жизни. — А еще я умею играть на гитаре. — Так ты у меня талантливый. Мейсон улыбнулся. Он знал, что вкладывал в это "у меня" больше, чем могло показаться, но всё же надеялся, что Спенсер этого не заметил. Юноша правда очень боялся, что тот откажется от всего, когда поймет, что у Мейсона есть к нему чувства. — Я не против спеть эту песню. Можем репетировать у тебя дома. Потому что у меня, как видишь, все время очень шумно. Мейсон взял Спенсера за руку и начал водить пальцами по её внешней стороне, лаская и легонько щекоча. Как же ему хотелось нежничать с этим парнем, дарить ему всю свою любовь и нежность. — Тогда мы закончили на сегодня? Останешься на ужин? — рискнул спросить он. "Так ты у меня талантливый." "Так ты у меня." "У меня." Спенсер завис от этих слов на добрых несколько минут, и очнулся лишь тогда, когда его рука была в руке Мейсона. Это все выглядело странно. Спенсеру было странно. Если Мейсон не хотел с ним отношений, то почему делает все это? Почему так заигрывает с ним? Для него это ничего не значит? Все это буквально разрывало Спенсера изнутри. Ему приятны были такие слова, но он предпочел бы их не слышать, если Мейсон "не собирается в него влюбляться". Спенсер глубоко вздохнул и отодвинулся от Мейсона. — Знаешь, думаю, мне пора, — произнес он, ощущая глубокое разочарование внутри. Мейсону пришлось приложить все усилия, чтобы как можно более беззаботно улыбнуться, хотя внутри все переворачивалось от обиды. Впрочем, он сам виноват: он знал, на что шел, когда начинал эти отношения. И сам ведь нарушил свое обещание не влюбляться. — Да, конечно, я понимаю, — постарался звучать спокойно Мейсон. — Это неактуальное предложение. Давай тогда провожу к двери, - предложил он, вставая с кровати и закусывая губу. Всё равно было немного обидно и действительно больно. Юноша как обычно выдумал себе больше, чем между ними было. Он ведь действительно надеялся, что есть кое-что большее. — Идем. Проведу тебя, чтобы папа не останавливал тебя с расспросами. — Конечно, — кивнул Спенсер и отвернулся, чтобы скрыть гримасу на своем лице. Господи, он придурок. Зачем вообще он пришел сюда? Зачем им эта тупая баллада? Зачем вообще Мейсон пришел звать его в этот тупой клуб? Зачем блять все это, если приносит только невыносимую боль? Спенсер вышел из комнаты и чувствовал, как Мейсон плетется за ним. — Мы можем репетировать в школе. Завтра после занятий, думаю, будет нормально, — сказал он, не спрашивая. Ему все так чертовски надоело. Он спускался по лестнице, когда налетел на что-то, а, как оказалось, кого-то. — О, Боже, — пробормотал мистер Хаммел, как понял Спенсер. — Сколько в этом доме подростков. Мистер Хаммел выглядел по меньшей мере не хорошо. Темные круги под глазами делали его похожим на труп, его глаза были больше серыми, чем голубыми, и его вид просто заставлял жалеть его. — Извините, я не хотел, — произнес Спенсер, топчась на месте. — Я друг Мейсона, Спенсер Портер. Курт посмотрел на сына, а затем на Спенсера, и закатил глаза. — Ну, что же, друзья, не буду мешать. Отправлюсь выискивать грязные рубашки своего мужа, чтобы вдыхать его запах, уткнувшись в подмышки. Чао, — он махнул рукой и пробрался сквозь парней, уходя куда-то по лестнице и коридору. — Извини, — пробормотал Мейсон, опуская глаза. Папа совсем расклеился без своего мужа, и юноша даже не знал, как ему помочь. — У моего папы не самое лучшее настроение в последнее время. Он провел парня к двери, останавливаясь и ожидая, пока Спенсер обуется и накинет куртку. Ужасно не хотелось, чтобы парень уходил, потому что дома все было тоскливо и уныло. Но нельзя же было ему сказать об этом. — Увидимся завтра? — с мягкой улыбкой поинтересовался Мейсон, поднимая на него взгляд. — Я вчера увидел кладовку в школе, в которой мы с тобой еще не запирались, — он поиграл бровями, пытаясь разрядить обстановку. — Можем проверить её завтра на удобство, знаешь. Спенсер подавил вздох и натянуто улыбнулся. Ему хотелось отказать, сделать Мейсону хоть чуточку больнее. Чтобы он почувствовал, как это. Как это - влюбиться, но не иметь возможности получить что-то в ответ. Как это - дорожить кем-то, с кем знаком по меньшей мере месяц, и не получать взамен ничего, кроме секса в кладовке. — Конечно, — ответил он. — Пока. Спенсер вылетел за дверь, тяжело дыша. Он не понимал большинство из тех чувств, что ощущал. Но знал точно, если их не уничтожит он, то они уничтожат его. _________________________________ С момента их встречи у Мейсона дома прошло несколько дней, в течение которых они не только не занимались сексом, но и вообще практически не общались. Спенсер словно избегал своего "друга с привилегиями", прятался от него, говоря, что занят, перезвонит, напишет позже. Только это никогда не исполнялось. Раз за разом Мейсон стабильно лежал на кровати, глядя на мобильник и засыпал, не дождавшись звонка. Все попытки юноши вызвать Спенсера на разговор тоже не увенчались успехом. Тот просто игнорировал любые намеки Мейсона, уворачивался от поцелуев и напоминал, что они здесь для того, чтобы репетировать. Даже шутки про секс на рояле не дали должного эффекта. Мейсон был в депрессии. Он скучал по их постоянному общению, переживал, что между ними что-то не так и молчал, не зная, как завести разговор. Мейсону казалось, что эта песня уж слишком хорошо подходит для последующего разговора о расставании. Спенсер взял в руки гитару и сел на стул рядом с Мейсоном. Тот выглядел подавлено. На самом деле, видеть грустное выражение на лице Мейсона с каждым отказом было все сложнее и сложнее. Его хотелось обнять и сказать, что все хорошо. Заставить улыбнуться и поцеловать. Но всего этого Спенсер не мог. У него не было привилегий. Наверняка Мейсон расстраивался только из-за того, что больше не получал того, что хотел. А именно - секса. Мысль о том, что ему нужно было только это, ранила еще сильнее и каждый раз, отказывая ему, Спенсер думал об этом. Мейсон не хотел его. Спенсер как всегда оказался лишь продуктом для потребления. Всю его жизнь он был таким для своих родителей, для своих друзей и "отношений". Никому не нужен был он, всем нужна была его оболочка. — Итак, можете начинать, — улыбнулась мисс Берри. Спенсер начал наигрывать, и они запели. Им не нужно было другое сопровождение, достаточно гитары. Их баллада была простой. Но не такой же простой, как их отношения. (Boyce Avenue feat. Hannah Trigwell - Let Her Go (Passenger acoustic cover)) Staring at the bottom of your glass/Ты смотришь на стекло Hoping one day you'll make a dream last/В надежде, что однажды твоя мечта останется с тобой. But dreams come slow and they go so fast/Но мечты приходят не сразу, а уходят так быстро... С каждым разом, что они пели эту песню, Мейсон принимал текст все ближе и ближе к сердцу. Он понимал, что текст для них действительно слишком автобиографичен. Он понимал, что так продолжаться не может и что-то произошло. Им надо было поговорить. Поговорить и закончить, пока ему не стало слишком больно. В последнее время было слишком больно. Well you see him when you fall asleep/Ты видишь его, когда засыпаешь, But never to touch and never to keep/Но его не коснуться и не удержать, 'Cause you loved him too much/Потому что ты слишком сильно любил его And you dive too deep/И ушёл в это чувство с головой... Ушел в это чувство с головой. Мейсон себя ненавидел. Ненавидел за каждую мимолетную эмоцию, которую испытывал к этому парню, влюбляясь все сильнее, вляпываясь в эти чувства по самое никуда, раз за разом нарушая данное себе и Спенсеру обещание не влюбляться. Он смотрел на Спенсера, пытаясь показать ему все свои эмоции и увидеть что-то похожее. И даже, если ему и казалось, что он видел в его глазах намеки на заинтересованность, на нечто большее, он знал, что не решится признаться, пока не будет знать точно. Что ж, баллада была спета идеально. Чувственно, больно, эмоционально. Мейсону казалось, что его душу вывернули наизнанку. Only know you love him when you let him go/Понимаешь, что любишь его, лишь когда отпускаешь, And you let him go/И ты отпускаешь его... Медисон закрыла глаза и сосредоточилась на брате. Все, что она чувствовала - это боль. Такая захватывающая, которая сдавливала горло и заставляла задыхаться от истерики. Будто тебя изнутри долбят кувалдой. Будто твое тело вовсе не твое. Она почувствовала, как в ее глазах собрались слезы, будто это она сама сейчас была влюблена в Спенсера Портера. Теперь она в полной мере осознала, во что ввязался ее брат. И ей казалось, что не он один. Спенсер выглядел так, будто из него душу вынули. Он буквально *кричал* глазами. Она отпустила чувства брата и вздохнула, когда музыка закончилась. Никто не аплодировал. Атмосферу, видимо, прочувствовали все, но Мейсону сейчас было так искренне плевать, что и кто подумает. Ему было хреново. Так откровенно хреново, что страшно было признать. Песня снова проникла под кожу, текла в его венах, кипятила кровь, мешая дышать. Мейсону хватило одного взгляда на сестру, чтобы понять: Медисон чувствовала все это тоже. И за сокрытие подобного ему еще влетит. Но сейчас Мейс особенно не переживал по поводу сестры и того, как она будет его отчитывать. Он подошел к Спенсеру и прошептал: — Надо поговорить. Дождавшись, пока они выйдут из хоровой под полную тишину, которая была для ребят и мисс Берри необычным явлением, Мейсон подошел к стене и оперся на нее, облизывая губы и запуская пальцы в волосы, показывая, что он явно нервничает. — У нас что-то не так, Спенс? Спенсер засунул руки в карманы куртки и сжал челюсти. Он не понимал, чего ему хочется больше. Вдарить Мейсону или поцеловать. — А у нас может быть что-то не так, Мейс? — начал он, раздражаясь. Его бесило, что он чувствовал это. Его бесило, что все чувствовали это. Его беспомощность. — И "нас" — нет. Мы говорили об этом, и не надо строить из себя идиота. Все это выходит за рамки. Я не хочу больше иметь с тобой каких-то "отношений". В их "отношениях" слишком много кавычек. Мейсон замер на месте, поворачиваясь к нему и растерянно приоткрывая рот. Спенсер был жесток. А он был к этому не готов. Мейсон почему-то думал, что у парня что-то произошло в семье или с друзьями. Они могли бы поговорить, попытаться обсудить все это, Мейс сделал бы все, чтобы помочь. Но все было намного проще: Спенсер больше не хотел иметь с ним ничего общего. — Но я ведь ничего не сделал... Мейсон ощущал себя так, словно его вкатали в асфальт. Голова была совершенно пустой, а внутри, казалось, дырявили огромное черное пространство, заставляющее сжиматься еще сильнее и вызывающее желание стать невидимым. — Все ведь было хорошо. — Он пытался говорить нормально, но голос дрожал от эмоций. Он не хотел отпускать, он не был готов отпускать. — Что же тогда не так? Я сделал что-то не так? Я ведь могу исправиться, — предложил юноша, надеясь, что не слишком очевидно демонстрирует свое нежелание остаться одному. — Я не устраивал тебя в сексе? — смущенно спросил Мейсон, краснея. — Я плохо делал минет? Я научусь, обещаю. Куплю связку бананов, — попытался он улыбнуться. Спенсер закрыл лицо руками и рассмеялся. Он смеялся. Стоял и смеялся, только вот под этим смехом было желание умереть быстро и безболезненно. Вот прямо сейчас, просто исчезнуть. Какого гребанного хера он вообще нужен здесь? Он не нужен своей зацикленной на себе семье, не нужен команде, не нужен человеку, в которого влюблен. — Забудь, ладно?! — наконец произнес он, когда успокоился. — Это все ничего не значило. Я не хочу продолжать, потому что все вышло из-под чертового контроля. Теперь ты лузер из хора, Мейсон. Снова лишь лузер из хора. Спенсер не знал, пытался он сказать это Мейсону или самому себе. Он ушел, пытаясь забрать с собой свое сердце. Лишь лузер из хора. Мейсон смотрел ему вслед, так и не сумев отлепиться от стенки. Он просто понимал, что если отойдет, то просто повалится на пол и будет рыдать. Он будет кричать от боли, которая сейчас заполняла его полностью, вытесняя собой все, и бить ногами по полу, умоляя его вернуться, поднять его на ноги, обнять и сказать, что это была плохая шутка. Мейсон бы простил. Он бы все простил, все что угодно. Это же Спенсер. Но нет, Мейс просто смотрел ему вслед, а Спенсер не возвращался и даже не оборачивался. А потом просто сполз по стене на холодный пол и уставился в стену. Таким пустым он еще никогда себя чувствовал.