Проклятие гномов

      Ночь опускается на мир. И я знаю, что будет потом. Медленно, но неумолимо она сотрет яркие краски, принеся с собой не просто темноту, а тьму. И эта тьма раскроет самые страшные тайны души, выворачивая ее наизнанку, терзая ее. Снова и снова. От нее не сбежать. Я жду. Треск костра не убаюкивает вопреки рассказам, а отдается в голове раскатами грома. Тело, напряженное до предела, как и в прошлые разы, превращается в живой саркофаг, в котором два внутренних «я» борются между собой. И снова этот холод. Вместе с темнотой он медленно опутывает мое тело, ползет по венам точно змея. Ужасно холодно становится в груди, практически до смерти. Остывавшая кровь, охлажденная страхом, совсем не греет. Вместе с холодом страх добирается до сердца и давит на него, щемит в ледяных тисках, убивая этим самым и рассудок.       Но страх - это еще не самое страшное. Холод ничто по сравнению с тем, что придет после. О, нет, холод далеко не так страшен. После придет раскаленная жажда, я знаю это. После льда огонь будет еще ужаснее, жестче. Сотней тысяч кинжалов будет он вонзаться в сердце, ломая меня, тебя, любого, губя, стирая твою личность с лица земли. Ты будешь бороться. Точнее, будешь пытаться бороться с ним. Может быть, даже сумеешь выстоять, но финал всегда будет один и тот же. На секунду, на крохотную секунду ты поддашься, позволишь запретной мысли промелькнуть в голове, а после снова будут часы неустанной борьбы с этой агонией, которая не закончится никогда. Я знаю, я пытался.       Так было со всеми. Никто не спасся. Сначала все было невинно, легко. Хотелось лишь достатка, процветания и счастья для всех. Хотелось одного, но пришло другое. И теперь только оно одно и могло на мгновение утолить жажду. О, Создатель, я так зол и одновременно ничего не чувствую! Безысходность вгоняет во мрак, из которого уже не выбраться. Это ловушка, смертельная и неизбежная. И ты стоишь во мраке, силясь увидеть чистый свет, но вместо этого снова приходит страх. Нет, ужас. В глубине израненной души ты понимаешь, что стоишь на краю и сам же делаешь шаг за его пределы, но до невозможного трудно заставить себя остановиться. Именно это изводит. Зачем останавливаться? Зачем, если вместо света солнца ты видишь золотой блеск денег, и алчность закипает в крови в жажде заполучить это золото себе? Для чего оно тебе нужно? Да просто так. Этому нет объяснения. Ты просто хочешь его, больше и больше, пока не получишь все ценности мира. А после будешь трястись над ними, превратившись в тень себя. Проклянешь весь мир, думая, что он хочет отобрать твои сокровища. Изведешь всех, кто хочет тебе помочь, уничтожишь нити дружбы, любви, доверия. Предашь всех и вся ради единственной монетки. Таков я. Таков любой, поддавшийся соблазну и уступивший ему. Слабак. Глупец.       На горизонте вспыхивает прощальный луч солнца, растворяясь во тьме. Ночь пришла. И я лежу в оцепенении, глядя на небо остекленевшими глазами, и холод в груди снова закипает, обжигая вены. Глаза режет от недоступных слез: не пристало королю плакать. Я вижу не небосклон и звезды, а темный бархат, усыпанный мириадами бриллиантов. Но больше разрывает душу луна - Аркенстон, сияющий ярчайшим светом. В серебряном сиянии Сердца Горы я медленно угасаю, продавая душу обычному холодному камню, забывая, что это лишь драгоценность, не более.       Сегодня я предал друга. Предал тем, что ненавижу его за то, что отнял у меня мою луну. Предал союзников за то, что хотели взять свое, обещанное мной им по праву. Предал семью и друзей, а они даже не знают об этом. Я предал все, чем жил и что ценил. Я предал самого себя. Это проклятье моего деда. Это мое проклятье.       И внезапно я понимаю одну вещь. Уверенность исцеляющим огнем горит в груди, отгоняя огонь и лед. Да, я понимаю, как понимал и раньше, но в этот раз я сделаю это! Так просто на словах, но я смогу. Завтра я предам в последний раз, я клянусь. И пусть я умру, пусть мой дом оживет уже без моей помощи, но я готов.       Завтра я предам Аркенстон, как не смог предать его мой дед. Король под Горой не останется в памяти миллионов позорным пятном на истории своего народа. Финальный бой, наконец, настал.