Шепот за занавеской

--Папа! Папа! – маленький кулачок стучит в спальню отца. --Да, солнышко, - отозвался мужчина на голос своей маленькой дочурки. --Пап, ты зайдешь ко мне пожелать сладких снов? --Конечно, моя родная, - он взглянул на часы, 20:30, - я приду через несколько минут. Он услышал, как быстро перебирая ножками, его девочка побежала в свою комнату, готовиться ко сну, помогая маме постелить кроватку. Крошка разложит свои мягкие игрушки и уберет кукол в пластмассовый розовый домик. Потом мама искупает ее, и пока она будет расчесывать длинные вьющиеся волосики этой маленькой блондинки, та будет напевать ей какие-нибудь песенки из мультфильмов. «Вот он, идеальный вечер, - подумал мужчина». Они с женой еще молоды, у них такая очаровательная и умненькая дочурка. Жизнь прекрасна. У них все есть, они ни в чем не нуждаются. Работа, зарплата, дом, семья. Почти все идеально. Но ведь есть это «почти». Оно особо не омрачает жизнь этой семьи, но и не вносит в нее ничего хорошего. Это «почти» иногда пугает жену главного героя, да и он сам, не сказать, что спокоен. От «почти» никуда не спрячешься, у каждого человека оно есть. Потому что идеального-то в жизни не бывает…. Снова стук в дверь. --Милый, - тонкий женский голос нарушает тишину, висящую в комнате, - я держу на руках Дженнифер, мы собираемся идти купаться! Она хочет, чтобы ты пришел и поиграл с ней. --Родная, я приду пожелать ей сладких снов. --Пап! – Дженнифер завопила, - приходи, пожалуйста…. --Солнце, я приду, когда ты ляжешь в кроватку, хорошо? --Ладно, - голос девочки становится ниже и печальнее. В комнате снова воцаряется тишина. Мужчина продолжает сидеть на кровати и, изредка поглядывая на часы, ждать. --Сколько ей уже? – неожиданно спрашивает маленькая худая фигурка, появившаяся в дверном проеме между комнатой и балконом. --Ты всегда задаешь этот вопрос, как бы часто не приходил…. Почти шесть, - отвечает мужчина, - уже большая. --Это сколько же уже лет-то прошло… с тех пор, как я… --Десять, - отвечает мужчина, не давая худому человеку закончить. --Обалдеть, как время-то летит! Ты только посмотри, я был у тебя месяц назад, а за это время Дженнифер еще немного подросла. Глянь-ка, ведь еще вчера мы с тобой отжигали в барах, а сегодня ты уже папашка. А похорошел-то как! – Худой слегка взъерошивает светлые волосы мужчины. --Я рад тебя видеть, несмотря на то, что спустя столько лет, я все еще злюсь, - блондин убирает руку, трепавшую его волосы, - а за комплимент спасибо. Ты тоже ничего, правда совсем не изменился, все такой же… - грустно продолжает он. Худой весело засмеялся. Блондин узнал этот смех, такой же, как месяц и десять лет назад. Такой знакомый и такой любимый, многозначащий. Этот смех был для него чем-то особенным, навсегда сохранившимся в его памяти. --Ну, да, я все такой же, - худой быстро облизал свои губы, - даже цвет волос до сих пор такой же… синий… Тебе нравится? Блондин не отвечал. Голубые глаза этого тощего мужчины стоящего перед ним, каким-то странным образом успокаивали его. Он не понимал, что происходит сейчас, но догадывался, что в его душе постепенно оживает, то самое странное чувство к этому синеволосому. А точнее не оживает, оно, в конце концов, и не умирало, а наливается новыми красками и заставляет смотреть в эти глубокие глаза как-то по-другому. Чувство, жившее в его душе столько лет, и постоянно заставляющее его любить, никогда не умирало…. И конечно, никогда не умрет. И при каждом новом взгляде на этого странного синеволосого паренька, сердце блондина вспыхивает миллионами маленьких огоньков, растопляя всю злость, которой накопилось так много. --Конечно, мне нравится. - Мужчина встает с кровати и подходит к синеволосому. - Можно к тебе прикоснуться? --Можно, - снова эта очаровательная улыбка, - можно, милый, можно. Я так скучал по тебе, мы виделись в прошлом месяце, но поверь, я успел соскучиться, - худой обнимает блондина и кладет ему голову на плечо, А знаешь, твоя жена очаровашка! Не подумай ничего, она просто милая девушка, с каких пор, кстати, тебе начали нравиться блондинки? --Даже не знаю, - мужчина не дает точного ответа, - она такая заботливая. --Хах, - снова этот смех, - заботливая… Она отличная женщина, если подарила тебе такую замечательную дочку. Она просто ангелочек. --Я знаю, - в глазах блондина застывают слезы, как же он скучает по этому худому и чуднОму парню, как же ему не хватало этого странного паренька. --Как работа? – синеволосый меняет тему, стараясь проявить вежливость. --Потихонечку, - спокойно отвечает мужчина, - вот недавно перевели в новый офис, единственная новость, пожалуй. А так, редакция, редакция и еще раз редакция. Скука. Худой отстраняется и заглядывает в серо-зеленые глаза, наполненные грустью и печалью. Слез в них уже не видно почти. --Почему ты такой грустный? – синеволосый немного взволнован. --Ты точно хочешь знать? – спрашивает блондин, - ну, ладно. Я скажу тебе почему, - он распрямляет плечи и делает глубокий вдох, - ну, слушай! Готов? Я начинаю… Я такой грустный, потому что даже спустя десять лет, я не перестал винить тебя в том, что случилось. Я каждое утро просыпаюсь с мыслью, что это из-за меня были разрушены все наши мечты о музыке, большой сцене! Я живу и постоянно думаю о том, что я идиот, если позволил себе оставить тебя одного. Насколько ты помнишь, мы поссорились с тобой в тот вечер, я сказал, что если ты не бросишь эту ерунду, я уйду от тебя, и группы больше не будет. Ты сказал «уходи», а я, как дурак, а надежде, что ты исправишься, хотя бы ради меня исправишься, ушел. Я ушел, громко хлопнув дверью, оставив тебя одного, в той маленькой квартирке, нашей квартирке… Я нашел тебя на следующее утро на полу, на кухне, уже мертвого, держащего в руках шприц, - мужчина подходит к комоду и, открыв верхний ящик, достает тот самый шприц, о котором говорил, - вот, посмотри! Он уже десять лет лежит в моем комоде, и каждый раз, когда ты приходишь, я думаю, показать тебе его или нет? Сказать, что он просто лежит, ежедневно попадаясь мне на глаза? А в твоей квартирке, если тебе интересно, все осталось по-прежнему. Также как и в то утро, я прихожу туда каждый день, сажусь на кухне и думаю о тебе. О тебе и о том, что не смог остаться рядом в тот вечер. Равнодушно ушел и теперь мне жаль. Корю себя за свое равнодушие, ты даже не представляешь, как…. Как мне не хватает твоей улыбки…. Твоего голоса…. Просто постоянной суеты вокруг. Прости мне мое равнодушие, мне так жаль…. Ужасно жаль…. Слезы душат мужчину, не дают вздохнуть и спокойно выдохнуть. Худой парень продолжает стоять перед ним, опустив голову, все также внимательно слушая. А тот уже задыхается своими слезами. --А ты просто дух! – мужчина уже отчаялся, - Тебя вижу только я! Ты понимаешь хотя бы, что я уже схожу с ума? Синеволосый парень продолжает молчать, по-прежнему опустив голову. Затем он подходит к блондину, обнимает его за плечи и тихо шепчет на ухо: --Прости меня, я такой дурак. Надо было завязать еще тогда, но я не смог…. Молчание. --Почему я тебя сейчас не чувствую? – блондин открывает глаза. В комнате пусто и смертельно тихо, - я люблю тебя, - шепчет он. Скрипнула дверь, и в комнату входит Молли. Она садится на кровать рядом с мужем. Он кладет голову блондинке на плечо и всхлипывает. Молли гладит его по голове. --Домми, милый, опять Мэтт приходил? – спросила она заботливо. --Да, родная, опять Беллз навещал, - Доминик не может много говорить. --Давненько его у нас не было…. --Это точно, - Доминик сжимает ее руку. --Дженни уже спит. Я пойду в ванную, а ты можешь пока побыть один, - она поднимается и уходит, закрыв дверь в спальню. Доминик откидывается на кровати и пристально смотрит на открытую дверь балкона. От налетевшего ветерка поднимается занавеска, и Доминик видит маленькую худую фигурку, которая тихо шепчет: --И я люблю тебя, Домми...