Как Гамлет Гексли вразумить пытался.

Руки в боки, взгляд - игла, тень укора на лице, Вот стоит прекрасный Гам, весь в волненьи как в пыльце. А пред ним, скрестивши руки, улыбаясь как всегда, Уж качаясь не от скуки, Гек стоит, смеясь чутка. - Ты, мой милый Гек, скажи: тебе все не надоело Дурака играть пред всеми? Тебя будто бы заело! Ладно я, ведь знаю: умный, что сказать, ведь мы - друзья! Но другие - ты подумай! - что им думать про тебя? Эти вечные кривлянья, ты же взрослый человек, С пошлых шуток ты смеешься, ну, нельзя же так, мой Гек! Я не знаю, что ты любишь, что тебя так увлекает: Ты - пустышка, ты - бездумец, вот ведь мысль возникает! Хватит идиота строить, слишком ярко, очевидно! То, что ты дурак на людях - тебе разве не обидно? Говоришь ты очень мало, ну а если говоришь, то лишь шутки все твердишь, Создается впечатленье, будто ты ничто не чтишь! Знаю, резок я, но помни, Все сказал тебе любя, Ведь волнуюсь за тебя, Вот хочу спасти от молний! Гексли молча улыбнулся, исподлобья глядя зорко, Щурит очи и отводит: уж под веками так мокро. Только ни один не сможет зреть, как там тоскливость бродит. - Понял, все учту, - кидает и вприпрыжечку уходит. Гамлет рад, что не услышал тех привычных отрицаний, Правда, все же его гложет, как ушел он без прощаний. Ведь не знает он, что Гексли так задетым оказался, Что ударил он прям в сердце, хоть и Гек все улыбался.