Счет не в пользу

      У Хиджикаты не было предчувствия по поводу этого человека. И сейчас его развели, как школьника.       Он мог бы целую лекцию прочитать о том, какой этот человек пиздабол, но все так же, спина к спине, стоять и сражаться вместе. Вместе напиваться, вместе влипать в истории, вместе считать количество спасенных друг другу жизней.       Но Хиджиката не мог признаться, что этот человек – тот самый, который пиздабол, лентяй и патриот в отставке – уже не просто приятель, товарищ, брат по оружию, друг или любовь всей оставшейся жизни, а человек настолько вмешавшийся в его судьбу, что считать разы, когда Хиджиката зависел от него, был спасен им или принял его помощь просто бесполезно.       Кулак Хиджикаты конкретно саднит, но помнит прикосновение отнюдь не ублюдочной рожи Нобунобу. И абсолютно точно не щеки пиздабола Сакаты.       Хиджикате кажется, что его сейчас разорвет на сотню беспомощных кусочков, потому что его шкура вновь полностью в руках этого идиота Гинтоки. Это хуже, чем встать перед ним на колени, хуже, чем изменить своим правилам ради него, хуже, чем раздвинуть для него ноги. И главное, Хиджиката не видел, что это надвигается. Не замечал, как скользкий типчик Саката паразитирует на всем, до чего может дотянуться, становится напоминанием обо всем, что Хиджиката видит вокруг себя. Ему так хочется еще раз вмазать ему – из принципа, потому что Гинтоки влез так глубоко в нутро Хиджикаты, потому что Хиджиката просто не знает, что делать, потому что Хиджиката совершенно точно такой же мудак. Но кулак Хиджикаты помнит прикосновение самого тернистого в их рассаднике, самого холодного и самого одинокого из всех. Настолько одинокого, что даже раздвигание чьих бы то ни было ног никак не изменит финальный счет. И так хочется ударить его еще раз, или может прижать к себе до сломанных ребер, или может все-таки упасть на колени. Все что угодно, чтобы не видеть этот закоротивший источник слепящего света, не видеть этой слишком теплой ухмылки под ледяным взглядом и не чувствовать себя в секунде от взрыва на сотни, тысячи, миллиарды беспомощных частиц.       Страны больше нет, Шинсенгуми больше нет и даже день, когда заплакал Демон уже прошел. Может показаться, что важнее раздражающей ухмылки Гинтоки уже ничего нет.       Но у Хиджикаты не было предчувствия по поводу этого человека, и сейчас он уже не успеет ему сказать, что перестал следить за счетом уже давно.