Белка, ты просто Космос!

Вставать не хотелось. На самом деле, Реборну еще много чего не хотелось. Например, шевелиться в целом, открывать глаза, думать — или даже дышать. Перед глазами плавали разноцветные круги, в голове взрывались праздничные салюты, на грудную клетку давила странная тяжесть, а во рту пассаты (по словам Верде, разумеется; откуда нормальные люди вообще могут знать, что такое пассаты?) определяли устойчивую стратификацию атмосферы и способствовали образованию пустыни. На слове «стратификация» мозг протестующее разразился вспышками боли. Реборн неподвижно полежал еще немного, пережидая бурю. Да, вчера он пил, и вчера ему было очень хорошо — примерно так же хорошо, как сегодня — плохо. Радовало только одно: если он все-таки найдет в себе силы оторваться от кровати и встать, а потом еще дойти до кухни, то добрая Луче наверняка подаст ему таблетку от похмелья и стакан воды. Постепенно боль в голове утихала, а конечности обретали подвижность. Тяжесть в груди, правда, так и не пропала: напротив, она стала еще ощутимее. Затем, внезапно, сместилась к желудку, потом снова поднялась наверх… А еще Реборн был уверен, что на него кто-то смотрит. Он чувствовал это той самой сверхинтуицией, которой непременно должны обладать все киллеры (киллеры-параноики, вот спасибо тебе большое, Луче, за это прозвище). Взгляд был крайне задумчивый, но не угрожающий, и Реборн решил с ним немного повременить. Реборн сосредоточился и открыл глаза. Сначала он бездумно смотрел в потолок, потом медленно перевел взгляд на стену. Точнее, попытался перевести: глаз зацепился за размытый посторонний предмет, находившийся в промежутке между головой Реборна и его ногами: аккурат на груди. Реборн сфокусировал взгляд. И заорал. Правда, заорал он мысленно, а на деле выдавил из себя только невнятный хрип. В голове панически заметались мысли, что он-таки допился, хотя вообще-то алкоголем не злоупотреблял, и что вчера, наверное, он выпил что-то паленое и очень некачественное, и что нужно срочно вызывать врачей, потому что чем дальше — тем меньше шансов откачать. И еще — что галлюцинации раньше его никогда не посещали, но, видимо, надо с чего-то начинать. И то, что к нему пришла белочка. Delirium tremens. Алкогольный делирий. Белая горячка. Белочка. Это была любимая тема Верде, кстати говоря. Белочка пришла очень символично, в виде белки. Рыжая бестия восседала на груди у Реборна и вовсю пялилась своими черными, как бусинки, глазками. Реборну показалось, что она вот-вот вздохнет и заговорит с ним мягким укоризненным голосом Луче, но белка молчала. Маленькие вибриссы-усики на ее мордочке смешно подергивались, ушки то и дело расходились в стороны и выпрямлялись обратно. — Что я вчера пил? — хрипло спросил у нее Реборн. Белочка в ответ разразилась сплошным потоком стрекотания и пощелкивания. — Что? Я еще не настолько брежу, чтобы понимать язык белок. Говори по-человечески! — огрызнулся Реборн, протянул руку и надавил белочке на нос. Белка, оскорбленная в лучших чувствах, совершила стремительный рывок вперед — и от всей своей беличьей души укусила Реборна за палец. За столом было непривычно тихо. Верде что-то подсчитывал на листке бумаги, край которой был прижат кружкой с кофе. Вайпер внимательно читала газету, бездумно обкусывая булочку в глазури с краев. Фон смотрел в окно. Череп, оккупировав весь дальний край стола — обычно там сидели Лал с Колонелло, но их не было в особняке со вчерашнего дня — строил карточный домик. Он соорудил уже четыре этажа и теперь достраивал пятый. Никто не сыпал оскорблениями, не кричал, не стрелял из пистолета. Луче, занявшая место во главе стола, задумчиво смотрела на то, как Череп бережно приставляет карту к карте. — А где Реборн? — равнодушно спросила Вайпер, не отрываясь от газеты. Не то чтобы ее интересовали причины отсутствия Реборна. Скорее всего, она просто пыталась быть вежливой. — О, он скоро спустится, — жизнерадостно отозвалась Луче. — Ты пользуешься даром предвидения? — неожиданно заинтересовался Верде. — Нет, — хихикнула Луче, — я просто попросила кое-кого разбудить нашего мистера киллера. Но если тебе так интересно ближайшее будущее, то… — она закрыла глаза, расслабила мышцы лица и замерла. На кухне снова повисла тишина — То домик ты достроить не сможешь, — наконец, сообщила она Черепу; голос ее стал глухим и загадочным, — он развалится, когда ты будешь укладывать последнюю карту. — Чушь! — возмутился Череп. — Да я с детства такие карточные коттеджи строил, что вам всем и не снилось! Да мне, вообще-то, осталось пол-этажа всего! Он принялся торопливо укладывать карты. Луче таинственно улыбнулась и повела плечами. В этот момент снаружи послышался грохот, а потом на кухню влетел раздетый Реборн, яростно размахивающий руками. Распахнувшаяся дверь хлопнула об стену, и карточный домик Черепа, снесенный воздушным потоком, разметало по разным углам стола. Часть карт слетела на пол, часть осталась на столе, еще часть накрыла собой еду. Вайпер брезгливо поморщилась и вытащила из своей кружки десятку пик. Череп остался стоять с открытым ртом. В руке он сжимал джокера, которого намеревался положить последним — прямо на верхушку домика. — Ты просто услышала шаги Реборна наверху и догадалась, что случится дальше, — уличил Луче Верде. — Да, — тут же призналась Луче. — И решила пошутить над нами. — Да, — снова согласилась Луче. — И сказала про последнюю карту просто так, чтобы поторопить Черепа. — Да, — Луче не выдержала и засмеялась. — Я так и знал, что не существует никакого предвидения, — с мрачным удовольствием заключил Верде. — Никогда не поверю в эти ваши сверхъестественные силы. Вайпер щелчком пальцев создала иллюзию ядовитого скорпиона и отправила его к Верде. Тот отбросил тварь небрежным жестом, и скорпион мигом исчез. Они все давно научились игнорировать простые иллюзии Вайпер: так случается, если долго живешь вместе с иллюзионистом. — Что-то случилось, Реборн? — доброжелательно спросил Фон у мистера киллера. Реборн, с перекошенным от ярости лицом, все еще стоял в дверном проеме, тряс рукой и все никак не мог отдышаться и подобрать слова. В другой руке он сжимал пистолет. А еще Реборн был очень зол и очень раздет. «Очень» в данном контексте означало — полностью. — Ооой, — Луче, поднявшая на него голову, снова зашлась смехом и закрыла лицо руками. Такая реакция Реборну откровенно не польстила. Он нахмурился еще сильнее, подошел к столу и грохнул об него рукой. — Что это? — спросил он. Все, кроме обиженного Черепа, сгребавшего карты с пола, с интересом придвинулись поближе. Вместе с реборновской рукой на стол шмякнулась рыжая белка. Она крепко сжимала зубами указательный палец Реборна и угрожающе помахивала хвостом, своим поведением больше напоминая кошку, чем грызуна. — Это определенно Sciurus vulgaris, — жестом типичного умника Верде поправил очки и потер ладонью щетину на подбородке. — Ума не приложу, что ей здесь делать? В летний период времени у белок достаточно корма в лесу и они не забираются в жилища к людям. Вайпер провела над белкой рукой, пощелкала пальцами, дотронулась до шерстки. — Это не иллюзия, — определила она. — Да я понял, что это не иллюзия! — прорычал Реборн. — Кусается она очень неиллюзорно. Разожмите ей, наконец, зубы, или я пристрелю ее! — Как-то это невежливо: на белку идти с пистолетом, — укоризненно покачал головой Фон, впрочем, не торопясь помогать Реборну. — Обычно животные, особенно травоядные, не нападают первыми. Что ты сделал с несчастным существом, прежде чем оно попыталось себя защитить? — Реборн, — ахнула сказала Луче, — немедленно извинись перед ней. — Перед кем? — Реборн поднял бровь. — Перед белкой, конечно, — бескомпромиссно заявила Луче. Смотрела она очень строго. Реборн хотел было сказать, что, по его мнению, белочка здесь пришла вовсе не к нему, даже если пил накануне только он, но с Луче ссориться не хотелось. — Извини? — сказал он белке. Луче цокнула языком, и белка тут же отпустила руку Реборна. Реборну даже показалось, что она, скорее, выплюнула ее с неким отвращением и облегчением. — Она принимает твои извинения, — пояснила Луче. Реборн подавил желание закрыть лицо рукой и отошел на всякий случай от стола. Впрочем, возможно, он сделал это зря. Луче тут же подняла свои голубые глаза куда-то к потолку, а на ее губах заиграла совершенно невинная улыбка. — Когда у тебя на руке висит бешеное животное, о штанах как-то не думается, — буркнул Реборн. — А вдруг она правда была бешеная? — предположил Череп, выныривая из-под стола. На Реборна он смотрел с оттенком некоторой зависти. Вайпер разглядывала мистера киллера без какого-либо смущения. Фон остался равнодушен. Взгляд Верде, после упоминания бешенства, принял заинтересованный оттенок: он явно прикидывал, что и куда вколет Реборну под предлогом вакцины. — Она не была бешеной, — мягко поправила его Луче. Белка пробежалась по подставленной руке, уселась на округлом женском плече и задумчиво посмотрела на Реборна. — И, вообще-то, это моя белка, я просто не успела вас познакомить. И это я попросила ее разбудить тебя, Реборн, к завтраку. А ты что ей сделал? — Ничего я ей не делал! — возмутился Реборн, но пистолет в левой руке предательски выдавал его намерения. — Я только спросил ее… Тут Реборн прикусил язык, догадавшись, что рассказывать всем, как он перепутал живую белку с галлюцинацией, не лучшая идея для сохранения имиджа. Луче немного послушала беличий стрекот и сделала вывод: — Ты спросил ее, что ты пил вчера. — Это дар предвидения, или ты понимаешь беличий язык? — снова вскинулся Верде. — Это я понимаю мистеров киллеров-параноиков, — Луче почесала белку за ушком. — Будь так добр, не хватайся больше за пистолет при виде Космос. В этот раз Реборн не стал переспрашивать, а просто неверяще уставился на Луче. Видимо, он, в свою очередь, тоже понимал домохозяек-провидиц. — Ты назвала белку Космос? — уточнил он. — Красивое имя, — невозмутимо ответила Луче. — Ты серьезно назвала белку Космос? Как можно было назвать белку — белку! — Космос?! Судя по лицам остальных, они тоже не совсем понимали логику Луче. — Потому что ее глаза похожи на черные дыры, — мечтательно отозвалась Луче. Верде открыл было рот, чтобы возмутиться (Ты вообще знаешь, что называют черными дырами?! Ты что ли когда-то видела черные дыры?!), но Вайпер наступила ему на ногу и для верности засунула в рот свою надкусанную булочку. Верде издал протестующее «мгнмпф». — Да, мне тоже нравится, — кивнула Луче, — спасибо, Верде, я боялась, что ты будешь протестовать. Все-таки, кажется, черные дыры многое для тебя значат. — О Мадонна, — пробормотал Реборн. — А еще она очень хорошая, — поделилась Луче, — такая понимающая, умненькая, просто… просто… Просто Космос. Вот. На кухне повисла тягучая напряженная тишина. Белка Космос тоже помалкивала. Реборн думал о том, что фраза «меня укусил космос» звучит просто невероятно, и он обязательно скажет ее Колонелло, когда тот вернется. Луче в очередной раз, забывшись, повернулась к Реборну, но тут же закрыла глаза руками. — Слушай, Реборн, — напомнила ему Вайпер, — ты прибежал сюда, чтобы потрясти… — она оглянулась на Луче, вздохнула и с явным усилием поменяла окончание фразы, — нас? Тебе не холодно? Череп, домыслив непроизнесенное, все-таки засмеялся, и Реборн, наконец, придумал применение своему пистолету. Как всегда заканчивались подобные ситуации, Череп, побросав карты, вылетел пулей из кухни, вслед за ним вылетела настоящая пуля, потом выбежал Реборн, голый и прекрасный. — Я не могу это пропустить, — сообщила Вайпер и проскользнула за ними в гостиную. — Пожалуй, я тоже, — решился Верде. Фон обеспокоенно посмотрел на недоеденный завтрак, на Луче, на белку, глубоко вздохнул, признавая, что в отсутствие Лал разнимать драчунов придется ему, и тоже торопливо вышел. На кухне остались только белка и ее хозяйка. Луче пересадила Космос с плеча на стол, залезла в шкафчик, достала оттуда горстку орехов и предложила их своей рыжей подружке. Белка радостно принялась набивать щеки. — Нет, согласись все-таки, — мечтательно протянула Луче, присаживаясь за стол и подпирая щеку кулаком, — какой мужчина!.. Просто античная статуя. Тебе он тоже понравился, правда? «Ты же не смотрела!» — читалось ехидное замечание в черных дырах Космос. Однако вслух она только цокнула пару раз, соглашаясь.