Каждую секунду в мире умирает более одного человека. Токио. Январь 2007 года.
Джури приходил на это место каждый год. Накануне настолько важной поездки он тщательно готовился: убеждал себя, что всё будет хорошо и что он не струсит. Выбирал самые красивые цветы. Надевал тщательно выглаженную чёрную рубашку, которая всегда нравилась Сойку. И снова убеждал себя, что всё будет хорошо. Ведь он взрослый, и прошло уже достаточно времени. Достаточно, чтобы бросить попытки всё забыть. Первые снежинки закружились в воздухе, укутывая тишиной шумный Токио. Подняв взгляд к повисшим над городом тучам мутно-серого цвета, Джури вздохнул. Он уложил на плечо шуршащий свёрток со свежими белыми хризантемами и достал из кармана пачку сигарет. «Вообще-то у нас не курят. Иди на улицу». Так некстати вспомнилась самая первая встреча, когда Джури назначали Сойку в помощники. Тот считался одним из лучших полицейских в участке и преступников за свою жизнь отловил немало. Но сейчас Сойк был мёртв. Джури повертел головой, отыскивая нужную могилу. Приходил он сюда только зимой, когда они с Сойком познакомились, а вовсе не летом, когда всё произошло. Как ему казалось, в этом было больше искренности, чем в обязательном рядовом походе в день смерти почившего. Кладбище даже в светлое время суток всегда казалось жутким и мрачным, и находиться здесь долго не хотелось. Но Джури всё же хотел почтить память близкого ему человека. Сойк был мёртв лишь отчасти. Это Джури знал, но объяснять людям, не бывшим свидетелями тех странных событий, не стал. Какой толк говорить им, что тело Сойка живо, а умерла только его душа? Разве что покивают в ответ, расскажут что-нибудь про «лучшее место, где он сейчас счастлив». Теоретически Сойк и должен был быть сейчас счастлив. Но этого Джури хотелось меньше всего. Хотя кругом всё завалило снегом, могилу он всё-таки нашёл. Она представляла собой обычный прямоугольный камень с высеченными на нём именем и датами, возвышающийся на постаменте. Почти такие же были и у всех остальных похороненных. Расчистив могилу от снега, Джури аккуратно положил к камню цветы и сложил ладони в молитве. Закончив нашёптывать заученные с детства слова, он снова сделал глубокий вздох и посмотрел перед собой. Взгляд скользнул по имени человека, которого он до сих пор любил настолько, что сердце болезненно сжималось от мысли о том, что всё кончено. Но ни ему, ни даже бессмертному, не по силам было вернуть время вспять.Каждую минуту в мире умирает 108 людей. Каждые 40 секунд в мире совершается одно самоубийство. Ноябрь 2006 года. Токио.
«…По последним данным ответственность за инцидент не взяла на себя ни одна из существующих террористических группировок. Во время взрывов в метро погибло около ста восьми человек, девять ранены. Трое находятся в критическом состоянии». Джури неимоверно хотелось запустить в эту ведущую с экрана телевизора чем-нибудь тяжёлым. В руке он держал только стакан, наполненный алкогольным напитком… Каким точно, он уже не мог припомнить. Вокруг валялись кучи бутылок, и многие из них еще не были пустыми. Джури просто намешал всего подряд и глотал через силу. Ему больше ничего не оставалось, кроме как сидеть в душной комнате в компании мерцающего в темноте телевизора. На работе больше не ждали, и возвращаться туда Джури не хотелось. Он и так однажды, забирая свои документы, не смог не взглянуть на рабочее место коллеги. Пустой стол с выключенным компьютером без Сойка казался ещё одной могилой, неприкаянным островом в океане офисной жизни. Бумаги, которые обычно разбрасывал Сойк, теперь оказались ровно сложены. Череда из миниатюрных шахмат, обычно пылившихся возле монитора, была убрана в коробку. Глядя на пустующее место, откуда, казалось, совсем недавно поднялся Сойк, Джури отчего-то разревелся. Как только уровень алкоголя превысил все допустимые нормы, Джури откинулся на спину, развалившись на полу и уставившись в потолок. Если бы не он, Сойк остался бы жив. Возможно. - Ну и где ты теперь? – спросил Джури у пустоты. Необходимо было распахнуть окно: в комнате стало жарко до невозможности. Но ноги едва держали его, а больше дома не было никого. Решив, что он сейчас просто уснёт и ничего не почувствует, Джури прикрыл глаза. Мысленно он просил, сам не зная, у кого именно, чтобы ему вновь приснился Сойк. Потрясающий, умный и неряшливый – такой, в которого Джури почти сразу влюбился. Такой, который бы снова запрещал курить и постоянно барабанил карандашами по столешнице. Такой, которого больше никогда не будет. Джури сам не осознал, в какой момент пересилил себя и поднялся на ноги. Колени подгибались, а мир вокруг кружился, как огоньки в калейдоскопе. Трясущимися пальцами он вцепился в подоконник, дёрнул штору и подтянулся. Квартира Джури располагалась на шестом этаже, ему этого вполне хватило бы для того, чтобы некрасиво умереть, но перестать ощущать тянущую глухую боль. За окном сверкал яркими огнями ночной Токио. Сильный прохладный ветер ударил в лицо Джури, освежая голову и придавая мыслям ясность. А вместе с этим на подоконник, прямо перед ним, опустилось чёрное перо ворона. Словно напоминание. «Не делай так больше». Отклонившись назад, обратно в комнату, Джури часто заморгал, растерянно озираясь по сторонам. Но в его квартире никого не было. Это предостережение прозвучало в голове, пробившись сквозь шум крови в ушах, и принадлежало оно не совсем человеку по имени Леда. Его Джури не видел ни разу, просто знал, что это он. В другой ситуации Джури ни за что не поверил бы странным голосам в мыслях, посчитал бы себя переутомлённым или сумасшедшим. Но сейчас ему стало немного легче. Ведь по сути Леда и Сойк были одним и тем же человеком.Ежегодно 7.4 миллиона людей по всему миру умирает от рака. Эпоха Эдо. 1608 год, регион Канто.
Агги никогда не праздновал дни рождения. Он просто не знал, когда родился. Поэтому и о своём возрасте не имел никакого понятия. Да и не думал, что это особо важно. Шло время, сменялись времена года, руководство стран и нравы людей, а Агги всегда выглядел одинаково, хотя одевался обычно по эпохе и народности. Только причёску менять никогда не любил и чаще всего носил дредлоки длинных чёрных волос. Это было достаточно практично и удобно для странствующего бессмертного, такого, как Агги. Началось всё с того, что он появился на Земле – просто проснулся под высохшим деревом посреди огромной пустыни, встал и пошёл по миру. Имя придумал себе сам, увидев, что оно нужно всем остальным людям. Оттого «Агги» стало его первым именем из сотен других и, как считал он сам, единственным верным. Скрупулёзно накапливая знания за долгие годы, Агги понял множество важных вещей о себе – он не может умереть ни от ранения, ни от болезней, ни даже от огня. К счастью, в средние века он чудом избежал обезглавливания, потому в абсолютном своём бессмертии уверен все же не был. Следующее, что он понял, – это то, что он не может жить без человеческой крови. Она делала его сильнее, утоляла странный непреодолимый голод, хотя есть он мог и простую человеческую пищу. Следом за этим Агги открыл, что люди, которым он давал свою кровь, тоже становились долгожителями, и тогда ему в голову пришла достаточно интересная идея. По крайней мере, так Агги тогда казалось. В мире отыскалось бы немало желающих обрести бессмертие, потому Агги был аккуратен: человек, возжелавший жить вечно, сам приходил к нему и менял смерть на вечное служение, а заодно и обещание быть пищей. Агги никогда никого не убивал, но обеспечивал себя свежей кровью ещё на долгие годы. - Господин Токугава, пожалуйста, вернитесь к важным делам. Открыв глаза, Агги задумчиво посмотрел, как колышется на ветру ветка расцветшей сакуры. На фоне голубого неба нежно-розовые соцветия выглядели чудесно, а лепестки, будто снег, срывались и уносились вдаль. Лениво повернув голову, Агги скосил взгляд в сторону своего секретаря, молодого юноши с тёмно-каштановыми волосами, но ничего не сказал. Поняв, что господин не собирается двигаться с места, Леда нахмурился и скрестил руки на груди. С ним у Агги также был заключён договор на крови. - Господин Токугава! - Я слышу, не зуди как цикада, - перевалившись на бок, Агги демонстративно сунул мизинец в ухо. Фыркнув, Леда оставил попытки достучаться до правителя, вместо этого возводя взгляд к весеннему небу. Не сказать, что между ним и Агги была особенная связь, но Леда оказался почти что единственным, кто не боялся сурового сёгуна. За это Агги был юноше благодарен. - Они продолжают умирать, - закусив губу, произнёс Леда, а затем добавил, опустив голову. – Те, кто был обращён в бессмертных, умирают. Шумно выдохнув, Агги поморщился. Да, он помнил: на протяжении последнего года люди, которые служили ему и давали кровь, внезапно падали наземь и погибали в считанные секунды без видимых на то причин. В чём проблема, Агги не знал, однако заметил, что погибали те, кто прожил после заключения с ним договора уже достаточно долго. Самым первым погиб один из тех, кого Агги обратил, когда придумал всё это. Мюнхен, 1900 год. Когда закончилась эпоха Эдо, Агги решил вновь покинуть Японию. Даже ему было тяжело пробраться через границы, но без доступа к иностранным книгам время текло невероятно скучно. Прихватив с собой нескольких людей, Агги отправился в Мюнхен, где, от нечего делать, основал футбольный клуб. - И зачем это тебе было нужно? – Леда устало разводил руками, а затем поправлял пальцем очки на носу и, вздыхая, снова горбился над кипами бумаг. После того, как они покинули Японию, ему понравилось красить волосы в солнечно-рыжий цвет. Сам того не замечая, Агги любовался парнем, будто Леда был редким красивым цветком. Ему нравилось смотреть на тонкие запястья секретаря, перелистывающего страницы толстой папки. - Да ладно. Футбол это интересно! Люди бегают за мячиком на большом поле, делая из игры порой настоящее побоище с кровью и сломанными костями. Разве не забавно? - …Наговорил тем людям в кабаке всякой ерунды, а мне разбираться, - фыркнул Леда и демонстративно громко захлопнул папку, глядя в глаза Агги. – Герр Франц. Кроме них в комнате находился ещё один человек, облачённый в простой пиджак и брюки. Замерев у двери, он исполнял роль личной охраны. С ним Агги заключил договор сто двадцать лет назад после одной из междоусобиц японских кланов. Бессмертный вообще не помнил имён тех, кого обратил в себе подобных. - Будет тебе, Леда, твои знания мне просто необходимы в этом деле. - Просто тебе лень заниматься этим самому! Спор с Ледой мог бы продолжаться долго. Агги ловил себя на мысли, что получал от этого своеобразное удовольствие. Но в этот миг охранник вдруг схватился за горло, и лицо его стало белее мела. Хрипло вздохнув, он закашлялся и, прислонившись спиной к стене, сполз на пол. Агги мгновенно замолк и обернулся, глядя на человека, бьющегося в агонии. Такое он видел уже не раз. - Помо… ги… герр… Как и все предыдущие, умиравшие от загадочной болезни, человек протянул дрожащую руку к Агги, взглядом моля о помощи. Хрипы, вырывающиеся из его горла, уже не складывались в слова. Агги никогда не помогал им. Ему откровенно была безразлична судьба этих людей, протянувших лапы к вечной жизни. Иногда, размышляя над причинами «синдрома внезапной смерти», как про себя Агги окрестил эту болезнь, он приходил к выводу, что изнашивалось не столько тело, сколько душа заключившего договор. Если такое было возможно. С каждым годом человек незаметно слабел, а под конец болезни практически сгорал, как спичка. В одно мгновение. Равнодушно наблюдая за тем, как подчинённый замер, а затем мешком повалился на пол, Агги покачал головой. Его голос не выражал ни сожаления, ни печали. - Надо убрать это тело отсюда. Ковёр запачкается. Он не видел, как сглотнул бледный Леда за его спиной. И, естественно, не мог заметить капель крови, впитавшихся в страницу ежедневника секретаря.Существует более 100 видов рака. Он может поразить любую часть тела. Польша, 1980 год.
- Леда, ты собрал вещи? - Да. Вещами Агги гордо именовал несколько чемоданов, большую часть которых занимали книги. На этот раз, кроме Леды, у Агги не осталось источников питания. Не потому, что никто не хотел вечной жизни, наоборот. Агги скрывался, опасаясь стать подопытной крысой у каких-нибудь учёных. Сгущающиеся над республикой тучи смутных времён заставляли бессмертного делать ноги, и как можно быстрее. В этот первый день зимы Агги и Леда находились посреди небольшой, но бывшей некогда уютной квартиры, с высокими потолками и двустворчатыми дверями. Здесь они прожили несколько замечательных и спокойных лет. Агги читал столько книг, что для тех стоило выделить отдельную комнату. В то время как Леда руководил его делами, умело разбираясь в бумагах разных фирм, которые принадлежали его хозяину. - Завтра с утра поезд. - Да. Агги варил кофе на небольшой кухне, и во второй раз услышав односложный ответ, обернулся, вопросительно глядя на Леду. Тот сидел в кресле, задумчиво листая какую-то книгу в жёсткой обложке. Пальцы Леды порхали над страницами, переворачиваемыми раз в несколько минут, – за многие годы он безупречно овладел искусством скорочтения. - Не хочется уезжать? Леда кивнул, не поднимая взгляда от книги, а Агги отметил, как красиво блестит на солнце его рыжая взъерошенная макушка. Сколько веков они уже вместе? Задумавшись, Агги не сразу заметил, что Леда перестал листать книгу. Натянув на ладонь рукав, он прижал его к своему лицу. В последние дни секретарь выглядел бледным, но Агги не придавал этому особого значения. Близилось что-то масштабное, нехорошее, и бессмертный чувствовал это. К тому же, в последнее время голод Агги утолял только Леда, потому приходилось терпеть, пока кровь в организме секретаря восстановится. - Леда? Неожиданно книга выскользнула из тонких ладоней Леды. В тишине её стук об пол показался особенно пугающим. Он расслабленно ссутулился и накренился вперёд, словно заснул в кресле. Но труднее всего Агги удалось оторвать взгляд от ослабшей руки, которой парень только что сжимал рот. Рукав белой рубашки был пропитан каплями крови. - Леда! Когда Агги подскочил к креслу, приподнял лицо Леды за подбородок, тот уже не дышал. Остекленевшими глазами он смотрел перед собой, и с его губ капала кровь. Агги вдруг стало плохо и тошно. В груди сдавило, и всё тело охватил непонятный озноб. Ни к одному из умирающих, бессмертный ещё не относился столь небезразлично. А теперь, потеряв то, что не хранил, стало ещё тяжелее. Никогда прежде Агги не доводилось терять кого-то близкого – родителей у него не было, а людей он к себе подпускал исключительно в гастрономических целях. Леда оказался первым, к кому бессмертный больше, чем просто привязался. Сжав в кулаках воротник рубашки Леды, Агги уселся на его коленях и, сжав зубы, прокусил себе язык. Кровь хлынула из ранки, наполнив рот. Наклонившись, он припал к губам Леды, отчаянно пытаясь напоить того своей кровью. Но ничего не сработало. Агги почти физически чувствовал, как душа Леды истаивает и исчезает. Измазанный в алой жидкости, бессмертный с трудом соображал что ещё можно сделать. Без Леды вся бесконечность показалась вдруг совершенно бессмысленной, как чтение неинтересной скучной книги. У Агги не было раньше никакой особой цели, ради которой он существовал, но теперь она появилась: он должен был вернуть Леду, любой ценой. Прочитав за эти века миллионы книг, как новых, так и тех, которых сейчас уже и в помине не было, Агги узнал многое и о себе, и о мире, и о том ритуале, который мог бы вернуть Леду. Было совершенно наплевать, какую цену заплатит за это бессмертный, главное сделать это сейчас, пока душа ещё не окончательно покинула тело.На каждого человека в мире приходится по две пули. Токио, 2006 год.
- Ты серьёзно думаешь, что я поверю в эту трогательную сказку? Сойк нахмурился, и Джури посматривал то на него, то на странного парня, стоявшего напротив них. Они замерли на краю платформы безлюдной станции метро, и в отличие от двоих полицейских, одетых в простые джинсовые куртки, парень, представившийся Агги, выглядел весьма эксцентрично. Он загадочно улыбался, а его чёрная одежда больше походила на костюм какого-нибудь артиста из фильмов про средневековье. На макушке незнакомца был скручен пучок из длинных дред, куда вплели кучу вороньих перьев. Сразу видно - ненормальный. - …А потом я провёл особый ритуал и извлёк душу Леды из тела, - не моргнув и глазом, весело продолжал повествовать Агги, - его прекрасная душа вселилась в первого, родившегося в те мгновения, ребёнка. Кто же знал, что это будешь ты. - И почему ты решил, что это я? – с иронией в голосе усмехнулся Сойк. Джури переминался с ноги на ногу. Сегодняшним утром кто-то прислал в участок анонимное письмо о том, что в полдень будет взрыв в метро. Причем прислали только Сойку и назначили ему встречу в этом самом месте. Времени до взрыва, если такой должен был быть, оставалось ещё немало. Однако полиция только и ждала, чтобы узнать, где заложили взрывчатку: надолго оцепить всё метро было достаточно проблематично. Все понимали, что течение жизни столичного города сильно нарушится, ведь за день подземными поездами пользовались миллионы людей. Сойк должен был встретиться с террористом и узнать, где и когда прогремит взрыв, а если не получится, то полиция была готова сразу перекрыть всё целиком. Человек, представившийся Агги, просто подошёл к ним, и окинул Сойка таким странным взглядом, от которого Джури сделалось не по себе. - Я просто знаю, что это ты. Видишь ли, жить без Леды я не смогу, и мне, честно говоря, наплевать, сколько я заберу с собой людишек. Твоё время вышло, и всё, что тебе надо сделать, – это пожертвовать собой. Только тогда дух Леды займёт твоё место. - Тебе в дурку надо, приятель, - настороженно произнёс Сойк, хотя разговаривать так с террористом явно не стоило. Отряд особого реагирования находился где-то здесь, следил за каждым их движением, стараясь не показываться. Пока что никто не был уверен, что Агги не взорвёт бомбу дистанционно. - С твоими знаниями тебе всё равно не постичь сути ритуала, - вдохновлённо вещал Агги, растягивая губы в широкую безумную улыбку. - Рождение после смерти, перерождение души. В этом подлунном мире ничего не исчезает просто так, бесследно и навсегда. Душа – тоже не выдумка, её нельзя растворить или уничтожить. Она просто находит себе новое пристанище и так живёт до самого… - Хорошо, скажи сначала, в каком вагоне бомба, и потом я тебя дослушаю, - Сойк достал из внутреннего кармана небольшой пистолет и направил дуло на Агги. Джури прекрасно знал, что его напарник не хотел прибегать к крайним мерам. Но этот Агги казался настоящим психом, и явно мог разглагольствовать так до второго пришествия. Демонстративно грустно вздохнув, Агги сложил руки на груди, всем своим видом говоря, что его речь не оценили по достоинству. - Не веришь ты мне. Что ж, ладно. Все трое стояли у края платформы, и Джури насторожился, услышав гул в тоннеле. Сюда шёл состав! «Но вроде же эту станцию оцепили…» - припомнил Джури, глядя в окна выехавшей на полной скорости электрички. К ещё большему его изумлению, в вагоне находились простые люди, хоть и немного. Судя по лицу, Сойк поразился этому не меньше, но старался не отвлекаться от террориста, которого держал под прицелом. - Идём со мной. Нам нужен третий с конца вагон, - прощебетал Агги, и, сцепив руки за спиной, побрёл вперёд, не обращая внимания на пистолет в руках Сойка. Наверняка он знал и о том, что направляет на него оружие вовсе не один человек. Когда электричка остановилась и двери с грохотом отворились, Агги ступил внутрь названного им ранее вагона. Джури растерялся и застыл на месте, увидев, что Сойк последовал за этим сумасшедшим. Бросив напоследок взгляд через плечо, полицейский кивнул своему помощнику, чтобы тот не волновался. Но Джури не мог не волноваться. Люди в том вагоне, заметив вооружённого полицейского, сразу же высыпали на платформу, все до единого, а Джури напротив – заскочил внутрь. Тут же сработала оперативная группа: отряд в тяжёлых бронежилетах, наперевес с винтовками, двинулся к составу. Но прежде, чем они успели добежать до него и поймать преступника, двери шумно захлопнулись, и, зашипев, электричка тронулась с места, быстро набирая скорость. - Стоять! - Остановите транспорт! Не стрелять! Вопреки приказу, прозвучал выстрел. Пуля, судя по звуку, мазнула по железному боку состава и отрикошетила в тоннель. - Не стрелять, сказал, идиот! Громкие голоса всё отдалялись, по мере того, как вагон набирал скорость. Почему-то Джури не сомневался в том, что водитель этого состава, скорей всего, сообщник психа с перьями в волосах. - Вот и отлично! – довольный, Агги хлопнул себя ладонями по бёдрам, и прошёлся вдоль вагона. Ритм колёс всё учащался, и удерживать равновесие становилось сложнее. Замерев в самом конце, Агги указал пальцем на самые крайние сиденья. – Тут ваша игрушка, тикает. Но вы всё равно уже никуда не денетесь. - Как знать. Не опуская пистолета, Сойк передёрнул плечом. Бросив взгляд в сторону Джури, он устало вздохнул, словно не одобрял поступок напарника, запрыгнувшего в опустевший вагон вместе с ними. Но он и не представлял, насколько Джури плевать на себя и свою безопасность, когда под угрозой жизнь Сойка. Самого любимого человека на свете. - Никак, - холодно добавил Агги, облизнув губы. Он снова посмотрел на Сойка странно, в его взгляде будто застыли с трудом сдерживаемые обида и отчаяние. Бессмертный плотно сжимал губы, и Джури вдруг понял, на что это похоже: Агги было больно. Не физически, а как-то иначе. - Всё это я затеял ради сделки с тобой, - заговорил тот, не отрывая внимательного взгляда от Сойка. - Ты пожертвуешь собой, и люди в этом поезде не погибнут. - …Или я подстрелю тебя, и обезврежу бомбу сам, – не сбавив презрительного тона, продолжил за него Сойк. Нервами полицейский отличался стальными. – Ты безоружен. Всего лишь обычный псих. Что если ты солгал про бомбу? Сойк не успел договорить, когда противник, дав низкий старт, побежал вперёд, к нему. Отступая назад, полицейский выстрелил не сразу, но когда выбора уже не было, в салоне вагона прогрохотал выстрел. Сойк не успел даже поразиться тому, что Агги никак не отреагировал на ранение в плечо, и скорости не сбавил. Оттолкнувшись, бессмертный накинулся на него, повалив на спину. Запястья полицейского моментально оказались прижаты к грязному полу, а пистолет, выпав из пальцев, закатился куда-то под сиденья. - Люди слишком смертны, чтобы противостоять мне, - зло зарычал Агги. Он не позволял Сойку ни движения. В этот момент Джури наклонился и выхватил оружие прямо из-под носа дерущихся, наставив его на Агги. - Отпус…! Взрыв прогремел так внезапно, что сначала Джури никак не мог понять, отчего вокруг в глаза бьёт такой яркий свет. Вмиг воздух раскалился до адской температуры, и ударной волной помощника полицейского смело назад. Ударившись спиной о поручень, Джури резко выдохнул, и, на несколько мгновений, как ему показалось, потерял сознание. Когда он открыл глаза, тело вдруг стало невероятно тяжёлым. Вокруг пахло пылью и дымом, от жара было сложно дышать. Поезд, судя по всему, до сих пор двигался, хотя откуда-то раздавался противный металлический лязг и скрип, словно когтями по стеклу. Джури распахнул глаза, когда ему в лицо пахнуло сырым прохладным воздухом из тоннеля, и первое, что попало в поле зрения – это дрожащая рука Сойка. Ей он опирался о сверкающий от осыпавшегося стекла пол. То, что поначалу Джури принял за тяжесть, оказалось телом напарника, навалившегося сверху и защитившего от стекол и огня. - Цел? – хрипло спросил Сойк, но Джури не видел его лица, только завороженно смотрел на капли крови, срывающиеся на пол откуда-то сверху. – Вроде цел… Поезд начал поворачивать в сторону, и лязг колёс на миг оглушил их. Джури зажмурился, ему хотелось зажать уши, но своего тела он почти не чувствовал. А затем стало тише, хотя грохот не прекратился, но общий шум пошёл на спад – поезд останавливался. Только тогда Джури осмелел и повернул голову, не отрывая её от пола, чтобы посмотреть на Сойка. Выглядел тот бледным, его щёку перечеркнула глубокая царапина, с которой и капала кровь. Джури на несколько секунд задержал дыхание. Никогда прежде он не думал, что будет так бояться за жизнь любимого человека. - Сойк! С большим трудом, но двигаться он наконец-то смог. Обхватив ладонями лицо Сойка, Джури внимательно посмотрел на него, отметив расфокусированный, сонный взгляд. Скорее всего, полицейский был ранен. - Вот чёрт, кажется всё пошло наперекосяк, - скептически произнёс Агги, медленно шагая вдоль вагона. Пламя вокруг быстро сдувало сильными порывами воздуха из разбитых окон. Но там, где оно касалось бессмертного, образовывались чёрные чешуйки, которые в тот же миг осыпались, обнажая вновь чистый участок кожи. С каждым шагом под ботинками Агги хрустели стёкла. – Придётся придумать что-то новое. А пока что… Грубо пнув Сойка под рёбра, Агги отпихнул его в сторону. Джури лишь услышал щелчок, а потом всё произошло слишком быстро: размахнувшись, Сойк сбил противника ударом ноги. В затихающем гуле и скрежете раздалось два выстрела. Джури не верил, что такое вообще может быть. В конце концов, они не в каком-нибудь боевике: в обычной жизни они каждый день могли завтракать с Сойком, спать в одной постели и пить пиво перед телевизором. Джури снова и снова запрещали бы курить и покупать столько сладостей, а Сойк привычно бы раздражал, выбивая пальцами дробь по столу. Так что поначалу то, что Сойк, резко поднявшись, заслонил его собой, показалось вымыслом и нереальностью. Слишком медленно он оседал на пол, а Агги, державший на мушке едва живого Джури, победно ухмылялся. - Наконец-то я вернул тебя, Леда. ***Ежегодно донорами крови становятся 92 миллиона человек. Токио. 2006 год.
Открыв глаза, Леда поначалу зажмурился от яркого света. Где-то над ним светило бледное солнце, и кожей он ощущал приятное тепло. Однако всё тело Леды жутко ломило, словно он очень долго лежал в неудобной позе. «Утро?» - подумал он, осторожно пытаясь пошевелиться, и вслед за этим широко распахнул глаза, вспомнив одно важное дело. - Поезд! Они с Агги ведь собирались уехать, а он тут лениво развалился и дрых. Подскочив, он сел на постели, и в первые мгновения пошатнулся, едва не завалившись обратно. Пришло понимание, что с ним что-то не так – ощущал он себя странно и непривычно, да ещё мешала упавшая на глаза длинная чёлка каштанового цвета. «Когда я успел покраситься?» Сердце забилось чаще, когда языком он почувствовал прокол в губе, и непонимание происходящего сбивало с толку. Ещё вчера, когда он задремал в кресле с книгой, всё было на месте. А теперь даже собственные руки казались ему чужими. Сонно жмурясь, Леда вытянул кисть перед собой, растопырив пальцы во все стороны, – его ладонь и правда стала чуть меньше. - Что за…? Оглядевшись, Леда обнаружил, что спал в чьей-то незнакомой спальне. Комната была отделана в японском стиле, но вокруг то и дело попадались на глаза странные незнакомые предметы. Всё это было каким-то… новым. Технологиями будущего – так бы можно было сказать. Это сколько же он тогда проспал? Внимание Леды привлёк прибор на низком столике из тёмного стекла. Длинная трубка, красная изнутри, с обеих сторон к которой присоединялись тонкие полые иглы, напоминала примитивное приспособление для переливания крови. Догадку Леды подтверждало несколько тёмно-алых капель на стеклянной столешнице. «Что вообще произошло?» - мысленно задаваясь этим вопросом, Леда спустил ноги с постели и неловко поднялся. В светлой комнате он находился один, но такая тишина его только напрягала. Стоило узнать, что там, за плотно прикрытой дверью, находящейся в противоположной от кровати стороне. Но до двери Леда не дошёл, остановившись на полпути. На стене спальни висело узкое и высокое зеркало, почти в человеческий рост, куда он поначалу заглянул лишь краем глаза, но затем уставился, открыв рот в изумлении. Для достоверности Леда поднял руку, и то же самое сделало его отражение. Точнее, в зеркале отражался незнакомый ему молодой мужчина. Он вытворял точно те же движения, что и Леда, даже язык показал. Для полной убедительности Леда притронулся к холодной, гладкой поверхности зеркала, и, осознав, что незнакомец – это он сам, резко дёрнулся назад, едва сдерживая панику. Дыхание так участилось, будто он до этой минуты пробежал длинную дистанцию. Он будто попал в плохой сон, ведь не могло на самом деле так случиться, что заснул он собой, а проснулся в теле кого-то другого? - Ты проснулся… Из-за испуга Леда не заметил, как приоткрылась дверь, впуская Агги. Бессмертный выглядел плохо: белый как полотно, с тёмными мешками под глазами и слегка шатающийся. Экзотичная причёска Агги рассыпалась, и теперь спутанные волосы-сосульки некрасиво торчали во все стороны. Алкоголем от него не пахло, а значит, он либо сильно устал, долго не спал, или же… Леда всё понял, вспомнив о трубке, лежащей на столе. - Ты что… переливал мне свою кровь? Дурак, что ли?! - Да, дурак… - подавшись вперёд, ослабевший Агги обнял руками его за шею, практически повиснув на Леде. – Зато счастливый. - Агги, - угрожающе произнёс Леда и услышал, как весело хмыкнул бессмертный. – Какого чёрта происходит? Почему я – это не я? Что произошло? Скажи, иначе я с ума сойду! - Скажу, - Агги покорно кивнул, и смолк, только крепче прижимая его к себе. – Сколько веков мы были вместе, но я так и не нашёл времени сказать тебе самого главного. А теперь обязательно скажу. - Что? – Леде показалось, что он воскликнул это с оттенком начинающейся истерики. Хотя за то время, что он провёл рядом с Агги, навидался всякого. Но трудно было осознать, что ты проснулся другим человеком в самом буквальном смысле. Слегка отстранившись, но не выпуская его из объятий, Агги довольно улыбнулся. Ему, кажется, было вообще плевать на то, что перед ним сейчас совершенно другой парень. Ведь Леда, даже так, оставался Ледой, хоть и чувствовал себя по-новому. Леда не удивился, когда Агги осторожно коснулся сухими губами его рта.Каждый день 200 миллионов пар занимаются любовью. Токио, 2005 год.
- Что это ты рисуешь? - Эй! Уйди! Отдай мой ежедневник! - Ух ты, а у тебя неплохо… ай! Ну дай посмотреть! - Убери тяпки, я сказал! – Джури прижимал к себе ежедневник в коричневой кожаной обложке так, словно это был кошелёк с миллионом йен. При этом он состроил самое строгое выражение лица, на какое только был способен, но Сойк почему-то только засмеялся. Пожав плечами, он выудил у Джури, сидящего на полу своей комнаты, несколько карандашей. - Смотри, какой ритм сейчас отобью! - Стой! Сойк! Только не эти! – опомнившись, отчаянно взмолился Джури, кидаясь на напарника, и валя его на лопатки, - Эти мягкие, понимаешь? Мягкий грифель, сломаются внутри! - Вы посмотрите, кто у нас тут такой крохобор, - насуплено пробормотал Сойк, хотя явно с трудом сдерживал улыбку. – Между прочим, я заметил, что это мой портрет. Как модель, я требую моральной компенсации, раз мне не показывают что получилось. Нависая над напарником, Джури удивлённо открыл рот, чем Сойк и воспользовался. Протянув руку, он положил ладонь на затылок горе-художника и притянул его к себе. Нежный и несмелый поцелуй почти сразу перерос в страстный и требовательный. Хотя с Сойком они целовались впервые, но те чувства, что Джури испытывал к нему, были слишком заметны. И большой удачей оказалось то, что Сойк не стал кривиться, или говорить, что его парни не интересуют. Даже наоборот. Сколько они так целовались, Джури не знал, но когда наконец оторвались друг от друга, оба тяжело и сипло дышали. Пребывая в полной растерянности, он не сопротивлялся, позволяя медленно раздевать себя. Сойк не выглядел особо смелым, если бы Джури пригляделся, то заметил бы, как подрагивают его пальцы, расстегивающие пуговицы на чёрной рубашке. Страстно захотелось сейчас же подбодрить, уверить его, что всё в порядке и что Джури не оттолкнёт. Но как это сделать, он не знал, поэтому просто склонился к Сойку, обхватив ладонями его плечи. Поцелуй в висок заставил полицейского вздрогнуть, но на этом Джури не остановился. Прикасаться губами к щеке Сойка, затем к шее было приятно, хотя и мешались его длинные волосы. Решив сменить позу, Сойк сел, упираясь руками об пол позади себя, а Джури, оторвавшись от своего занятия, так и остался сидеть у него на коленях. Одного взгляда друг на друга хватило, чтобы осознать: продолжения хотели они оба. Частое, жаркое дыхание срывалось с покрасневших после поцелуев губ. Глаза Сойка сияли, отчего он напомнил Джури радостного щенка. - Знаешь… разрешаю рисовать меня сколько захочешь, - шумно выдохнув, Сойк на минуту прижался лбом ко лбу Джури и прикрыл глаза. Последний необидно усмехнулся. - Вот уж спасибо за разрешение... Эта реплика словно стёрла все границы дозволенного. Джури невольно охнул, когда одежду с него принялись срывать жадно и нетерпеливо. Футболку содрали через голову и тут же запустили куда-то в угол, то же случилось со штанами и нижним бельём. Сойк, всё ещё оставаясь в распахнутой клетчатой рубашке, водил ладонями по его спине, то едва касаясь пальцами, то импульсивно впиваясь ногтями в кожу. «И кто из нас тут ещё жадный?» - немного откинув голову назад, отрешенно подумал Джури. И тут же забыл об этом, увлечённый ласками Сойка.Каждую зиму с неба падает 1 септиллион снежинок. Токио, 2004 год.
Шум офиса всегда раздражал Джури. Он был не столько неживым, сколько напоминал стрёкот каких-то инопланетных насекомых: настоящий гомон из звуков принтера с факсом, телефонных трелей, шелеста бумаг и спешных шагов. Про себя он вдруг подумал, что это интересная идея – изобразить эту ассоциацию на бумаге. Выглядело бы странно, но здорово, а именно такое Джури и нравилось. - Эй, это же ты новичок, да? – грузный мужчина в тёмной форме полицейского спешно подошёл к нему, представившись капитаном Ямадой. – Пошли-пошли, познакомлю тебя сразу с твоими обязанностями. Джури кивнул и послушно двинулся следом, привычно отмечая окружающие его детали. Все люди здесь выглядели очень нервными и бледными, многие из них ещё и толстыми. Работа, судя по всему, привносила в их жизнь немало стресса. Джури и сам отказался бы от этого места, да только вот на своих картинках не заработаешь, а работу найти не так-то просто. Его провели по длинному коридору на второй этаж, где располагались точно такие же общие офисы, как и на первом. Длинный широкий стол тянулся от двери к окну, и его занимали с обеих сторон сотрудники, отгородившиеся друг от друга огромными башнями из папок и бумаг. - Вон, смотри, - капитан Ямада указал пальцем, похожим на сосиску, на худого и симпатичного мужчину у самого окна. Тот не мог их слышать, и смотрел только в экран своего компьютера. – Будешь помощником у Сойка, парень. Ничего сложного. Если он решит, что ты готов, раньше того, как закончится твой испытательный срок, то сразу тебя и оформим. А пока иди, познакомься. Ямада несильно толкнул Джури, заставив пересечь порог шумного офиса, а сам отправился обратно, довольно насвистывая. Джури застеснялся, потому как не ожидал, что его так сразу приставят к кому-то. Иначе бы оделся более элегантно и стильно. Но пока что на нём был лишь длинный тёплый плащ, толстые штаны да вязаный шарф, намотанный по самые глаза. Опасаясь опоздать, он бежал от самого метро, потому чёрные волосы сейчас наверняка выглядели ужасно растрёпанными. Сунув на всякий случай ладонь в карман, Джури нащупал там пачку сигарет, которая представилась ему спасательным кругом от собственной неуверенности, и зашагал вперёд. Пока он шёл до конца, многие обращали внимание на новичка, но почти сразу погружались обратно в свои дела. С того момента, как Джури увидел Сойка, и до того, как остановился у его стола, полицейский не сменил позы и вообще не пошевелился, сидел, подпирая рукой подбородок и щелкая компьютерной мышью. - Эм… Добрый день, - вежливо поздоровался Джури, слегка склонив голову. Только тогда Сойк лениво перевёл на нового подопечного взгляд. - Вообще-то у нас не курят. Иди на улицу. Джури не сразу понял, что он имеет в виду, и, проследив за взглядом Сойка, обнаружил, что несознательно вытащил руку из кармана, сжимая в ней сигареты. - Ой. Прости. Сунув пачку обратно, Джури растерянно взглянул на собеседника. Не хотелось вот так сразу производить плохое впечатление. Окинув быстрым взором офис, он понял, что никто на них особо не смотрит. - Да. Тут сурово наказывают за курение сигарет. Так что лучше курить конфискованную траву. На неё-то указа не было. В первую секунду Джури подумал, что ослышался. Но Сойк, казавшийся таким строгим и серьёзным, неожиданно прыснул со смеху, прикрыв рот ладонью. Его смех был так заразителен, что Джури и сам не осознал, в какой момент начал хихикать, сжимая в ладони край шарфа. Ему вспомнилась старая истина, что первое впечатление не всегда самое верное. И человек этот оказался совсем не плохим, и даже не пугающим. Спустя час Джури уже понял, что безнадёжно влюбился, а спустя два – город накрыло первым в этом году пушистым снегом.