***
Лайнел печально смотрел на злосчастный предмет, который он, естественно, не смог поймать в таком нервном состоянии и думал, что отец был прав, когда говорил, что он слишком импульсивен. Не решился бы он тогда на столь детскую и необдуманную месть, не висело бы между ним и мистером Блейком такого неловкого молчания. Правда неловким оно, кажется, было только для парня, так как сидящий напротив человек никакого дискомфорта явно не ощущал, только смотрел очень пристально и совершенно безэмоционально, что выглядело несколько устрашающе. — И что это значит? – юноша решил отрицать все, в чем его попробуют обвинить, все равно никаких доказательств не было. — Ты прекрасно знаешь, что. В тот вечер, когда Шеррил оказался у меня дома в столь неприглядном состоянии, ты по каким-то своим соображениям, возможно из жажды мести, подправил несколько деловых документов из той самой папки, что сейчас лежит на полу. И подправил их правильно, что немаловажно. — Я ничего не правил. — Очень глупо отрицать это в сложившейся ситуации. — Да мало ли кто что делал с вашими документами, может это был тот длинноволосый, до того, как напился. — Хоть Шеррил и является моим секретарем, но он абсолютно не умеет работать с документацией, и те ошибки, которые ты нашел, были допущены им же. — Да говорю же, я ничего не делал, а вашему секретарю мог кто-то помочь, мало ли где он таскался с этими бумажками. — Папка с документами находилась у меня, и я лично положил ее тот день утром на письменный стол, чтобы вечером проверить, все ли правильно. — Сюда мог придти кто-то еще, пока никого не было. — Нет. — Я ничего не делал, — упрямо повторил Лайнел, чувствуя, что его загоняют в угол. — Ты ведешь себя глупо. — Не правда. -Я знаю, что это был ты, — слова, сказанные таким холодным тоном вкупе с пронзительным взглядом, прожигающим его насквозь, заставил парня потерять над собой контроль. — У вас нет доказательств! Боже, какой же он идиот. Блондин был готов побиться головой об стену в наказание за свою тупость. Всего одна фраза выдавала его с головой, и не сказать, что это его обрадовало. Лайнел весь напрягся в ожидании ответной реакции от работодателя, который сейчас смотрел на него, как на занятную зверюшку, начавшую вдруг ни с того, ни с сего отбивать чечетку на его дорогущем паркете. — Вообще-то, — медленно протянул Блейк, – доказательства есть. И поймав одновременно и заинтересованный, и напуганный взгляд, продолжил. — Мне неизвестно, знаешь ли ты, но в моей квартире бывает слишком много посторонних людей, у всех них разные характеры, а ситуации, как ты понимаешь, случаются всякие, и так как я работаю в мире щоу-бизнеса, то решил обезопасить себя, на всякий случай. И именно поэтому в моей квартире стоят камеры наблюдения. Обычно они мне не нужны, но в тот вечер, не смотря на твои исчерпывающие ответы, все было ясно не до конца, а после обнаружилась очень интересная деталь, — шатен кивком головы указал на папку, — да и в любом случае произошедшее стоило внимания, так что я просмотрел записи, и увиденное показалось мне очень любопытным. — Ну и к чему вы мне это все рассказали? – обреченно пробормотал парень, готовясь к ужасным последствиям своего недальновидного поступка. — Скажи, ты сейчас где-то учишься? Школа, университет? От внезапной смены темы Лайнел растерянно моргал около минуты, пытаясь собраться с мыслями и решить, что следует отвечать. Он то думал, что его уволят, а не будут задавать такие странные вопросы. — Ну, я собираюсь поступать в университет в этом году. — А школа? — Я учился дома. — Ты поэтому подрабатываешь? — Да, мне нужны деньги для сдачи экзаменов. Вообще, система образования ближе к середине двадцать первого века претерпела существенные изменения. Учеба стала слишком дорогой, поэтому обучать своего ребенка в школе на протяжении многих лет были способны только люди с достатком выше среднего, поэтому многие предпочли дать своему ребенку образование сами, или же отправить в небольшие, негосударственные школы, в которых было на порядок меньше предметов, но и на порядок дешевле. Но если ребенок обучался дома, или же в такой школе, то он, естественно, не получал аттестат, без которого надежда на высшее или среднее образование рассыпалась в прах, но довольно скоро государство нашло решение проблемы. Был введен новый закон, согласно которому люди без аттестата могли сдать экзамены по школьной программе в специальном учреждении, в обязательном порядке находящемся в любом крупном городе, и получить на руки необходимые для дальнейшего образования документы. Вся экзаменация длилась шесть месяцев, каждый месяц по два предмета, и на каждый предмет уходил целый день с перерывами в каждые два часа по двадцать минут, плюс полтора часа на обед. И естественно эти экзамены были далеко не бесплатными, и для того, чтобы их пройти, требовалась немаленькая сумма денег. Лайнел решил сказать, что подработка ему нужна именно из-за денег на экзамены, в конечном итоге это была почти правда. Естественно, у него был аттестат, но он был на имя Лайнела Гарда, у Лайнела Фино же подобного документа не было, и если ситуация с родителями не разрешится, то ему все таки придется сдавать все эти чертовы экзамены – он не собирался оставаться без высшего образования. И хоть денег у него хватало с лихвой, но нужно было думать и о будущем, так как было бы неприятно оказаться без средств к существованию. — Что ж, понятно, — сказал мистер Блейк, не объясняя, что именно ему было понятно, и какого черта разговор свернул в это русло. Шатен выглядел крайне задумчиво и, казалось, просчитывал что-то в уме. Лайнела же волновала его дальнейшая судьба. Так его уволят, или нет? — Эм, сэр, — прервал парень размышления своего работодателя, — могу я вернуться к работе? Блондин напряженно ждал ответа, про себя порадовавшись тому, что когда ставил кастрюлю на огонь, установил необходимое для готовки время, и плита должна была выключиться сама. День может и был ужасен, его могли выкинуть на улицу, не заплатив ни цента, но в любом случае суп не был испорчен. — Да конечно, — все так же что-то напряженно обдумывая сказал мистер Блейк. Потом встал и, по пути подхватив с пола синюю папку, стремительным шагом направился в сторону прихожей, бросив юноше, что у него еще есть дела, и если нет вопросов, то он уходит. Вопросов не было, поэтому парень, проводив своего работодателя взглядом, направился на кухню проверить, как там суп. А радость от того, что его не уволили, продержалась не дольше пары минут, ее заменило собой беспокойство, все же Лайнел не был столь глуп, чтобы не понимать, что все еще далеко не закончено. Но в конечном итоге блондин отбросил негативные мысли, пообещав себе подумать об этом позже. В тот же день ему дозвонилась Суи, жаждавшая в мельчайших подробностях узнать, как там работается ее другу, но юноша, понимая, что отделаться дежурными фразами не получится, а более полный рассказ займет немало времени, предложил ей встретиться через час в том самом уличном кафе, в котором девушка предложила ему работу, на что подруга радостно согласилась.***
— Ты, конечно, влип, дорогуша, — чересчур оптимистичным тоном заявила Суи, энергично дуя в соломинку, отчего ее молочный коктейль весело булькал и грозил выплеснуться из стакана, — но раз тебя не уволили, значит Блейку от тебя чего-то нужно. Может он тебя вместо своего секретаря наймет, все равно тот не умеет с документами работать, в отличие от тебя. — Не говори ерунды. Не умеет с документами, значит умеет с чем-то другим, не зря же его наняли. Да и кто возьмет восемнадцатилетнего пацана без аттестата на такую ответственную работу. — Ну допустим. Тогда может ты ему просто понравился? — Это звучит еще глупее, чем предыдущая версия. У него абсолютный ноль в плане эмоций, к тому же он видел меня всего два раза, вряд ли я мог вызвать в нем подобные чувства, — Лайнел отрицательно покачал головой. — Нет в тебе романтики, чурбан. Вот скажи, я знаю, что сейчас ты ни с кем не встречаешься, но тебе кто-нибудь нравится? — Да нет, мне как-то не до этого, — пробормотал парень, надеясь, что не покраснел. Все, что было связано с личной жизнью, было его слабым местом, и обсуждать такие вещи он не любил. — Ну, а вообще, что именно привлекает тебя в людях? И кто тебе больше нравится, девушки, или парни? Да, теперь однополыми отношениями никого не удивишь, люби, кого хочешь. Свобода нравов, так сказать. Как еще люди не додумались ходить голыми во время сильной жары, непонятно. Хотя, если посмотреть на некоторых прохожих, облаченных в нечто столь короткое, облегающее и полупрозрачное, возникают подозрения, что если еще и не додумались, то все к этому шло. — Знаешь, я как-то об этом не думал, — чувствуя, как краска заливает лицо, пробурчал Лайнел, досадуя на свое смущение, и надеясь, что такую реакцию спишут на жару. — Ну, ты же уже встречался с кем-то, должен был понять. Глядя, как лицо ее друга становится радикально красным, а сам блондин молчит, с интересом рассматривая собственные коленки, Суи пораженно застыла, а в ее душу закрались страшные подозрения. — То есть ты еще не… — Нет. — Мать моя женщина, ты что, девственник?! – у девушки хватило такта не проорать это на все кафе, хотя, на взгляд Лайнела, все равно было слишком громко. Сегодня что, день неожиданных вопросов? Юноша быстро огляделся, не слышал ли кто, но, не заметив направленных на него насмешливых и удивленных взглядов, успокоился. — Ты не могла бы не кричать, пожалуйста? — Ты не ответил. — Я еще ни разу не влюблялся, — уклончиво сказал парень. — При чем тут это, черт возьми? — Ну, знаешь, это ведь отвратительно… — Что именно? — Секс. Поцелуи. Все такое. Без любви, понимаешь? — Ты что, из тех людей, кто считают секс до брака неправильным? — Да не в этом дело, блин. Вот представь себе поцелуй. Это же слюна, микробы, чужой язык в твоем рту, мне даже мерзко думать об этом. А с сексом все в сто раз хуже. В человеке столько жидкостей, тот же пот, да и в возбужденном состоянии и у женщин, и у мужчин выделяется смазка, и поцелуи опять же. Я не мог бы этим заниматься с человеком, к которому не испытываю сильных чувств, меня бы просто стошнило. А так как я ни в кого не влюблялся, то, следовательно, ни с кем не спал. — Ты псих, — потрясенно прошептала Суи, ощущая странное головокружения от приведенных аргументов. – А мастурбация? Ни за что не поверю, что за всю свою жизнь ты не занимался ничем подобным. А ведь из-за этого тоже всякие жидкости выделяются. Как ты это пережил? — Эти жидкости мои собственные, почему мне должно быть противно? – словно объясняя прописные истины, убийственным тоном почти прошипел блондин, отказываясь дальше отвечать на подобные вопросы и сменил тему на более безопасную. В такие моменты он не мог понять, почему подружился с настолько бесцеремонным человеком, но посмотрев на вновь бурлящий молочный коктейль и радостно блестящие серые глаза, понял, что причина его, пожалуй, не волнует.