Secrets

писалось целиком и полностью под OneRepublic – Secrets. _______________________ «...От тебя у меня перехватывает дыхание, сладкий. Надеюсь, что ты обязательно придешь. Дай мне шанс. Я буду ждать» Спенсер дописал записку, бережно завернул и незаметно поцеловал ее на удачу, победно усмехаясь. Перед его глазами пронеслись картины того, как тот идиот, руководитель гей-кружка, но на самом деле, не более, чем обычная марионетка Мисс Берри, достает эту записку из кармана своего пальто. Читает, поражается наглости Портера, несколько раз усмехается, пытаясь выставить свою гордость выше всех, конечно, уже появившихся и сформировавшихся чувств, но в итоге сдается и почти искреннее улыбаясь, все же принимает приглашение. Да, возможно, где-то Спенсер был неисправимым оптимистом, но мечтать никто не запрещал. А если бы и запрещал, он бы все равно это делал. Это же Спенсер. Он был близок. Всего лишь оставалось дождаться, когда урок закончится и он сможет наконец-то совершить заветное действо. Оставалось совсем немного. Да. Совсем немного. Портер уже даже и не пытался скрыть того, как откровенно пялился на настенные часы и только на них, игнорируя дополнительные десять формул на доске. Стоит ли говорить, что предшествующие им он тоже пропустил мимо ушей? Парень так горел своей гениальной идеей, что думать мог только о ней и о предстоящем свидании, которое точно состоится. — Спенсер! — Мистер Коннорс все же смеет втиснуться в это идеальное царство. Черт бы его побрал. — Какой урок по счету проходит мимо тебя, дружок, а? Скажи на милость. Если вам так неинтересна математика, молодой человек, то вас тут никто не держит. Портер этого не терпел. Он не терпел грубости в любой форме. Нет, когда было простое замечание или что-то в этом роде, он реагировал относительно спокойно, наплевательски, но когда ему начинали читать лекции, то у него будто что-то переключалось в голове и он делал все назло. Так и сейчас: он просто поднял руки и собрав свои вещи, покинул кабинет. Как не странно, это было в первые. Ну ничего, тем лучше: будет больше времени подготовиться к незапланированному флирту. Спенсеру нравилась эта игра. Еще после той стычки с Хаммелом в раздевалке. Если бы сейчас он хотел бы заполучить его быстро, да и вообще питал бы потребность в этом, то он без сомнений действовал бы прямо и в открытую. Но так интереснее. Так гораздо веселее и забавнее. Иногда, на самом деле, Спенсер сам поражался своей гениальности. Даже сейчас, перед тем, как пройти в холл, он еще раз усмехнулся и подмигнул своему отражению, как бы в доказательство того, что он красавчик и может, если не все, то девяносто девять процентов. Еще идет урок. Тем лучше. Спасибо Мистер Коннорсмудак, вы только облегчили задачу. Тем не менее, только еще раз убедившись, что никто не смотрит, Спенсер отправился к гардеробу, доставая бумажку. По закону подлости закон прозвенел именно в этот момент и все разом повалили из классов, отчего Портер чуть не растерялся, но все же быстро сунул бумажку в темное пальто и скрылся. Лишние проблемы все же не нужны никому. _______________________ Спенсер уверен в себе, но все равно изредка, словно в тайне от себя, поглядывает на часы и нервно постукивает пальцами по столу. Шесть часов и четырнадцать минут. Они договорились... Он договорился на шесть. Портер посмотрел за окно на постепенно темнеющую улицу и отчего-то покрылся мурашками. Все было таким одинаковым и только все более поглощающим день за днем. Будет когда-нибудь время на отдых? Будет хоть какая-то серьезность или определенность со временем или он вот так и прошатается всю жизнь? Говорят, что если ты хочешь изменить мир, то сначала должен измениться сам. Это не про него. Во всяком случае, он так думал. Шестнадцать часов и двадцать минут. Неужели, не придет? Вот сучка. Все же, стоит присвоить Хаммелу один из семи смертных грехов. А может, и больше. Спенсер уже собирался уходить, как чья-то теплая ладонь мягко легла на его плечо. Спенсер широко улыбнулся и вдохнул полной грудью. Конечно, Портер же никогда не ошибается и не допускает недочетов. Все его схемы идеальны. Да, определенно. — Долго ждешь? — послышался звонкий вопрос сзади. Этот голос был слишком звонким. Слишком молодым и таким мальчишеским, чтобы принадлежать какому-то там Курту Хаммелу. Спенсер обернулся и улыбка резко спала с его лица. Серьезно? Это тот Мейсон МакКарти? Один из лузеров этого жалкого сборища неудачников под руководством Мисс Берри, и собственно, самого Хаммела? Либо это был сон, либо у Курта настолько тупые шутки и отказы, либо та официантка правильно не внушала Портеру доверия и того кофе пить не стоило. Этот придурок вообще снимает свою форму? Мейсон будто не заметил никакой неловкости и недоумения на лица Спенсера, улыбнулся еще шире и занял место напротив, начав листать меню. — Мак... МакКарти? — Спенсер видно сам не верил в то, что это происходит и поэтому его голос немного подрагивал. Или же просто Мейсон чертовски сексуально закусывает губу. Ох. — Ты же ходишь в хор, да? — Ну да, — немного застенчиво ответил он. — И ты, кстати, тоже мог бы попробовать! Я видел тебя в школе уже несколько раз, я слышал твое пение и... О нет, я не подслушивал! Господи. Так... Ладно. Давай уже что-нибудь закажем, — теперь Мейсон уже демонстративно уткнулся в меню, пытаясь скрыть слегка красные щеки. Спенсеру хотелось улыбаться и смеяться, потому что эта ситуация и поведение Мейсона безумно умиляла его, но в то же время ему бы очень хотелось узнать, что за черт тут происходит, какого хрена он должен сидеть здесь с ним, заказывать что-то вместе? Это же полный абсурд. Может, это какая-то смена локации... Смена реальности или что-то вроде того? Бред. — С какого хрена? — Спенсер не стерпел, но поймав на себе недоуменный и даже немного шокированный взгляд, пояснил. — Почему это мы должны заказывать что-то вместе, а? Почему ты вообще сел ко мне и пришел в это место именно сейчас? И... чувак, ты подслушивал, как я пою? И если сделать вывод, что в школе я пою только в душе... О Господи. На самом деле, этот факт ему даже понравился и совсем немного завел. Естественно, он не показал этого, падая лицом в согнутые на столе руки. Мейсон лишь пожал плечами и покраснел еще больше. — Ты же сам пригласил меня..? — это скорее звучало, как вопрос, а оптимизма и энтузиазма в Мейсоне, казалось, оставалось все меньше и меньше. Спенсер, между тем, медленно поднял голову и одарил его взглядом, которым обычно одаривают психбольных людей. С минуту на минуту сюда придет Курт Хаммел — попка, которую Спенсер просто обязан заполучить, а тут сидит какой-то лузер из хорового кружка и пытается промыть ему мозги? Замечательно. Шесть часов и тридцать две минуты. Или не придет. — Я? Тебя? — наигранно рассмеялся Спенсер, кажется, окончательно портя собеседнику день. — Мальчик, ты ничего не перепутал? Мейсон взял с колен куртку, которая раньше оставалась для Спенсера незаметной и тот охнул. Разве это не куртка Хаммела? Да нет. Это полнейший бред. Такого даже и быть не может. Чистое совпадение, случайность, стечение обстоятельств. Думать можно было все, что угодно, но правда была единственной верной и стала известной, когда Мейсон достал ту самую записку от Спейсона, предназначающуюся Курту. Это полный провал. Он перепутал куртки. Мейсон молча положил записку перед Спенсером и сложил руки на груди, и хоть на его губах не было улыбки, Спенсер был уверен на все сто, что в его глазах еще были те искорки тепла и надежды, которые он видел там постоянно, когда смотрел. — Но записка подписана. Так что... — протянул Спенсер, игнорируя действия Мейсона. — Либо ты не умеешь читать, а твоя инкубаторская сестра решила подшутить над тобой и прочитала не все, соврав, что тут будет Кэти Перри или еще какая-нибудь попса, либо, ты просто гей и моя теория оказалась верна. Хотя... одно другого не исключает. Правда, сладкий? Мейсон вздохнул и цокнул языком, опуская взгляд. Внутри у него все сжалось в неприятный комок и опустилось к низу живота. Он старался держаться достойно, но на самом деле это было труднее, чем кажется. И ему так хотелось врезать Спенсеру прямо сейчас. Почему у него есть все права в школе при такой открытости, а у него нет? Только, потому что он сильный и может ударить любого, кто скажет ему хоть слово? Но при этом он сам считает допустимым унижать других. Отвратительно. МакКарти отвел взгляд к окну и на фоне уже почти полной темноты его теплые глаза поблескивали и заставляли Спенсера задержаться на них на несколько секунд дольше. К сожалению, для Мейсона, того, что он не расстроен, мог не заметить только отсталый человек, поэтому тот уже даже и не пытался этого скрыть. — Не мне? — едва улыбнулся брюнет. — Как гора с плеч. — Надо же, — усмехнулся Спенсер снова и через секунду заметил, как Мейсон уже собирается. — Куда собралась, моя принцесса? Позволь твоему принцу хотя бы проводить тебя до дома. Поздно, на улице полно серых и грозных волков, — Портер сам не понимал, что делает, но, честно говоря, он будто бы чувствовал вину за хамство минуту назад и пытался хоть как-то искупить ее, сам того не подозревая. Или подозревая, но отказываясь признавать. _______________________ — Знаешь, я не просил тебя переться со мной до самого дома, Портер, — немного раздраженно проговорил Мейсон, поправляя сумку на плече. Парень лишь хмыкнул в ответ. Вот идиот. Именно, потому что не просил. Именно, потому что был категорически против. Именно, потому что закатывал глаза на любую из его реплик. Именно поэтому он сейчас стоит здесь, а не давно вызванивает Курта Хаммела, который, честно говоря, староват для такого горячего и молодого сексапильного парня, как Спенсер. Не то, что этот до жути придурошный и странный Мейсон. Снова повисла неловкая тишина. Они оба ее ненавидели, на самом деле. Тогда ты теряешься в собственных мыслях, а в таком случае, рискуешь никогда не найти дорогу назад. — Тебе так нравится выводить людей из себя? — почти шепотом проговорил МакКарти и разочарованно вздохнул. Спенсер лишь пожал плечами и поджал губы. Ему больше не хотелось хамить Мейсону, да не хотелось и тогда, на самом деле, хоть наблюдать за этой милой кудряшкой стороны все еще оставалось довольно забавным и веселым занятием, отчего Спенсер не мог оставить того и шел следом, будто находясь под гипнозом. А что, если это коварный план и Мейсон ведет его на край Земли, чтобы скинуть оттуда к чертям собачьим после всего? — Как я мог поверить в это, — брюнет продолжал разговаривать сам с собой. — Как я мог поверить в то, что написано в письме... Как я мог рассчитывать на взаимность, — Мейсон прикусил язык, хоть и не сразу понял, что ляпнул. Сердце Спенсера, кажется, остановилось. Ему что, только что признались в любви? Чистое безумие. Мейсон сразу же ускорил шаг, надеясь на то, что тот перестанет его преследовать. Надеясь на то, что тот ничегошеньки не слышал или слышал, но он просто забьет. Спенсер же имеет ледяное сердце, которое неспособно на милосердие. Он не будет догонять его или что-то в этом роде. Пусть лучше будет пара обидных фраз вслед. Мечты не сбываются. И его кисть оказываются в плену чужой руки в считанные секунды. — Пусти, — устало выдыхает он и выворачивает руку. Спенсер хватает ее заново, но сейчас сжимает сильнее и Мейсон перестает брыкаться, потому что не хочет синяков. — О чем ты вообще говоришь, малыш? — этот тон более заботливый, чем издевательский. Будто они встречаются уже пару лет и Мейсон обижается на забытую Спенсером годовщину или что-то подобное. Мейсон покрывается мурашками с головы до пят. — Ты влюблен в меня? — Нет, в твою бабушку, — слезы застилают глаза и брюнет пытается не моргать, заранее предупреждая крах. Все же ему стоило походить с Мэди на курсы по эмоциям и тому, как можно их сдерживать. Их разве вообще можно сдерживать? Для Мейсона, наверное, это стало бы открытием. Понимая, что терять уже нечего, он кладет свою голову на плечо Спенсеру и спустя пару секунд он разоряется в самых громких рыданиях, в которых он когда-либо пребывал. Спенсер же одной рукой все еще держит его за кисть, ослабляя хватку, а другой гладит по спине и изредка зарывается кудрявые волосы, и дрожь в теле Мейсона будто бы передается в его собственное. Портер не знает, что говорить и он не думает, что это вообще уместно. Они стоят так еще и еще, пока Спенсер не убеждается, что Мейсон в порядке и может хотя бы стоять без его поддержки. Парень не успевает обрадоваться тому, что самое худшее из истерики позади: смотря на заплаканное, адски красное лицо Мейсона и большие опухшие глаза, внутри все сжимается снова. И так бесконечное количество раз, в связи с разными проявлениями Мейсона в его жизни. Господи, сколько же этот мальчик терпел? Сколько его подушка впитала настолько горьких и отчаянных слез? Спенсер еще придерживает МакКарти за талию и смотрит в его глаза с диким сожалением, хоть и понимает, что этого чертовски мало. На большее он просто не способен сейчас. В последний раз прижав его к себе, он берет его за руку и ведет в сторону подъезда. Сегодня он не имеет права оставить его одного. _______________________ — Где Мэдисон? Где предки? — спрашивает Спенсер, сажая брюнета в прихожей и скидывая обувь. Ответа нет, а Мейсон лишь слегка потряхивает головой и морщит нос. Понятно. Всем иногда надоедает пустая болтовня о ком-то. Да и вообще, это вовсе не дело Спенсера. Его вообще не должно было быть здесь сегодня. Но он здесь. Спенсер проходит вперед и нащупывает выключатель сначала в коридоре, а затем и в комнате, что как оказалась и была комнатой Мейсона. Отлично. Не придется далеко тащить это внеземное чудо. Довольно обычная, но такая приятная атмосфера. Будто Спенсер жил тут вечность и прожил бы еще одну. С кем-то. Может, даже, определенным кем-то. Спенсер осматривается и в итоге его взгляд снова возвращается к мальчику, немного виновато опустившему глаза в пол. И Спенсеру кажется, буквально на мгновение, что он понимает его. Хоть он и не имеет даже допускать мысли об этом. Как он мог довести этого абсолютно потрясающего человека до такого? Как он мог так просто верить в его безграничное и бесконечное счастье? Так же не бывает, черт побери. Может, он все же идиот? Парень вздыхает и буквально перекидывает Мейсона через себя, внося в комнату и садя на кровать. Казалось бы, что за глупости? С ним же все было просто отлично, а сейчас он и слова нормально не может выговорить и пройти пару метров? Нервный срыв это не просто так. Нервный срыв, спустя полгода вечных масок счастья, вранья всем вокруг и антидепрессантов. Это не просто шутка. Спенсер думает уложить его, опускаясь на колени, чтобы снять кроссовки и совершенно случайно задевает его ярко-красные штаны. Они опускаются также быстро, но Спенсер был вовсе не так глуп, чтобы пропустить это. Поэтому в следующий раз он поднимает штанину самостоятельно и открывает рот в немом шоке. Ссадины. Синяки. Еще. Он пялится на это с абсолютно недоуменным видом, потом резко вскакивает на ноги и задирает футболку. Несмотря на то, что считать он всегда умел, вряд ли бы он смог сосчитать сколько тут ушибов. Пятьдесят оттенков синего, мать твою. — Мейсон... — буквально хрипит он, а потом срывается на крик. — Что за хрень, а? Молчание. — Объясни мне, кто делает это с тобой? МакКарти, я с тобой разговариваю, але! — он пнул рядом стоящую пустую бутылку от лимонада, но это не пробудило в Мейсоне резкого желания к дискуссии. Спенсер вздохнул и его взгляд упал на стол. Фотография. Его. Его фотография на столе Мейсона МакКарти. — Не всех готовы принимать так, как тебя, Спенсер, — парень оборачивается и его буквально пробирает, когда он сталкивается с таким болезненным и одновременно молящим о помощи взглядом. Он сглатывает и это все, на что его хватает. — Ты думаешь, это так просто? Радужный гей черлидер. Все просто. Все классно. Здорово... Я не обязан показывать свою боль, ясно? Я не обязан ходить в школе с траурным лицом, отращивать себе челку на три метра, как у эмо или писать на своей футболке о ненависти к себе. Мне проще радоваться жизни, проще улыбаться и делать всякие глупые, но милые вещи с Мэди, быть дружелюбным с ребятами из Хора и флиртовать с девушками, которые и флиртуют то со мной из-за того, что знают, что я гей... — Неправда, — его резко перебивают. — Ты очень красивый. И очень-очень хороший. Мне кажется, что ни одна девушка, флиртующая с тобой не делает это из-за того, что хочет тебя в друзья. Ну, может, мистер Хаммел, — слегка усмехается он и почти танцует, когда видит, что Мейсон тоже слегка улыбается ему в ответ. Молчание длится недолго. — Ты не можешь без унижения других, да? — Да. Секунда и всякое расстояние между ними преодолено. Спенсер буквально падает на колени перед мальчиком, кладя свою ладонь поверх его рук, а другой беря его за щеку и притягиваясь ближе, накрывая его губы своими. Он не хотел целовать его требовательно или насильно, он просто поддался моменту. И получил ответ. Они столкнулись зубами, а затем и языками и Мейсон с большим удовольствием, с чувством безумной и безутешной эйфории позволял Спенсеру вести и делать то, что он делает. Стокгольмский синдром? Психическое расстройство? Просто съехал с катушек? Плевать. Сейчас — самое главное и значимое. Поцелуй разрывается через минуту. — Слабак, — улыбается МакКарти и Спенсер снова видит в его глазах прежнее тепло и заботу, которых так не хватало. — Ложись спать, принцесса, — Мейсон получает поцелуй в лоб и Спенсер поднимается с колен. — Спенсер, — тот не успел скрыться. — Забери в прихожей свое письмо.. Школа не кончилась. Ты еще успеешь подсунуть его тому, с кем ты действительно хочешь быть. Спенсер пожимает плечами. — Так и сделаю. _______________________ На следующий день Мейсон найдет это приглашение в своей куртке. Снова.