Теперь не будет пустоты...

Пустая квартира встречает неизменной прохладой и тишиной, в которой даже звук медленно закрывающегося дверного замка кажется оглушительным скрежетом. Сегодня снова было интервью, снова приходилось играть, обманывать весь мир, изображая абсолютно счастливого, беззаботно веселящегося человека, такого, каким все привыкли его видеть. Такого, каким он должен быть. Ведь все должны видеть Тома Хиддлстона - абсолютную противоположность той роли, которая принесла ему всемирную известность. Никому нельзя показать, насколько на самом деле пусто в душе, насколько одиноко. Приходится контролировать каждое движение, каждый жест, стараясь ничем не выдать своих эмоций. Нельзя показать даже ему... Вспомнив Криса, Том привалился спиной к стене и буквально сполз на пол. Хотелось выть, как и всегда после того, как приходилось играть слишком долго. Если бы только можно было рассказать. Довериться хоть кому-нибудь, если бы хоть кто-то мог принять его настоящего. - Кому ты нужен со своими проблемами, каким надо быть идиотом, чтобы захотеть влезть во всю эту дрянь? Прошептав слова в пустоту, Хиддлстон невольно поморщился: собственный голос казался сейчас каким-то чужим и только добавлял ощущения абсолютного одиночества. Сил подняться не было, не было сил даже для того, чтобы просто пошевелиться, конечно, коридор не был самым лучшим местом, для того чтобы заночевать там, но иного выбора сейчас просто не было: нужно было отпустить себя, дать волю эмоциям, позволить себе не прятаться, а это означало настоящую истерику, такую, после каких не остается абсолютно никаких сил, и ты моментально проваливаешься в сон, будто сознание просто выключается. Уткнувшись лицом в собственные колени и обхватив голову руками, Том затих, но уже через несколько секунд тишину комнаты нарушили тихие всхлипывания и бессвязный шепот. "Почему?" "За что?" - Том снова и снова задавал сам себе эти вопросы, но они, как всегда, оставались без ответа. Почему он решил, что одиночество станет для него лучшим выбором? Почему теперь обстоятельства сложились так, что даже при всем желании он не смог бы открыться кому-то, не смог бы разрушить тот образ, который создал? Почему именно такой Том был нужен им всем? Почему никто никогда не задавался вопросом, какой же он на самом деле, почему никому не было важно, что творится в его душе? Неужели никто из окружающих его людей никогда не замечал тех эмоций, что проскальзывают в его взгляде? Взгляд был единственным, что Хиддлстон так и не научился до конца контролировать, и теперь, пересматривая собственные интервью, он прекрасно видел, сколько пустоты и грусти в его глазах. Или ему все это только казалось, и его мастерство врать всем не хуже сыгранного им Бога Обмана все же достигло совершенства? Ведь никто больше не замечает... Или замечает? Иногда ему казалось, что Крис замечает, казалось, будто Хэмсворт даже реагирует на происходящее в душе Тома, подбадривая, иногда интересуясь, все ли в порядке. Пришедшая в голову мысль заставила парня тихо рассмеяться, откидываясь назад и несколько раз ударяясь затылком об стену, будто пытаясь болью выгнать слишком невероятную идею. - Какой же ты идиот, кому ты нужен, - Том произносит каждое слово практически нараспев, будто смакуя собственное отчаяние, пытаясь как можно быстрее уничтожить ту робкую надежду, которую он позволил себе ощутить. Хиддлстон прекрасно понимал, что чем быстрее он заставит себя отказаться от вспыхнувшей на мгновение идеи, тем проще смирится с собственным одиночеством. Так будет намного проще, чем если он позволит себе поверить, позволит надеяться и только потом поймет, что все это было зря. Крис понимает... Том знал, что это просто невозможно, ведь Крис Хэмсворт, как и все, привык видеть перед собой совершенно другого человека, человека, у которого не было практически ничего общего с настоящим Томом Хиддлстоном. Слезы текут по лицу, оставляя на фарфоровой коже влажные дорожки, пустой взгляд направлен куда-то в потолок, а в голове крутятся обрывки воспоминаний о человеке, мечты о котором давно стали постоянными спутниками Тома. Некоторые из воспоминаний вызывают улыбку, некоторые просто проносятся перед мысленным взором, не выбиваясь из общего потока мыслей, но одно из них заставляет судорожно вдохнуть и закусить губу, сдерживая себя, чтобы не сорваться окончательно. Вечер после премьеры "Тора", какой-то бар, выпивка в котором лилась рекой... Все члены актерского состава явно намеревались как следует отметить свой успех, и Хиддлстон тоже не был исключением, наоборот, они с Крисом настолько увлеклись процессом, что в итоге остались в баре последними и уходить собрались лишь после того, как хозяин сообщил о том, что заведение уже закрывается. Преодолеть пару кварталов до отеля не составило труда, тем более, что на Криса, похоже, выпитое практически не подействовало, а Том был лишь слегка навеселе. Добравшись до своего этажа, актеры уже собирались разойтись по номерам, но тут как раз и произошло то, что подарило Хиддлстону самые мучительные и самые прекрасные воспоминания в его жизни: посреди коридора Том запнулся на ровном месте, и он наверняка растянулся бы на полу, но Хэмсворт успел подхватить падающее тело, а в следующее мгновение, развернув Тома к себе, вглядывался в его глаза обеспокоенным взглядом, продолжая поддерживать в вертикальном положении. Наверное, тогда Хиддлстону стоило просто извиниться и уйти, но вместо этого, повинуясь какому-то неясному порыву, Том подался вперед и коснулся губами губ Криса. На секунду Хэмсворт остолбенел, но уже в следующее мгновение с силой оттолкнул от себя Хиддлстона, и что-то пробормотав, скрылся у себя в номере. Об этом инциденте никому не стало известно, а на следующий день Крис общался с Томом так, будто ничего и не было. Самому Хиддлстону оставалось лишь признать, что Хэмсворт просто забыл произошедшее, и радоваться тому, что ему повезло сохранить дружбу с Крисом, сохранить шанс быть рядом с человеком, которого Том полюбил. Воспоминание о коротком касании губ возлюбленного заставляет Тома закусить губу и тихо заскулить от отчаяния, пряча лицо в ладонях. Еще мгновение, и Хиддлстон слышит, как в дверном замке его квартиры поворачивается ключ. Осознание действует подобно ведру ледяной воды, вылитому на голову, Том хватается за дверной замок в последней бесполезной попытке помешать незваному гостю войти в квартиру. Нельзя позволить, чтобы его видели таким. Однако, оказывается уже поздно, и прежде чем Хиддлстон успевает хотя бы подняться с пола, дверь раскрывается, а в следующее мгновение перед ним, резко опустившись на колени и вглядываясь в лицо обеспокоенным взглядом, стоит Хэмсворт. - Том! Том, посмотри на меня! Что случилось? Что с тобой? - Крис продолжает что-то тараторить, однако, добиться хоть какого-то ответа удается лишь через минуту, когда Хиддлстон едва слышно начинает шептать: - Все хорошо... Как ты... как ты вошел? - истерика отняла слишком много сил, и теперь Том уже просто безвольно лежит практически на руках у Криса, едва удерживая глаза открытыми. Почему-то вспоминается сцена смерти Локи, и Хиддлстон краем сознания ловит себя на мысли, что почти завидует своему персонажу и отдал бы многое за шанс прямо сейчас хоть на время исчезнуть для всех. К реальности он возвращается лишь когда Хэмсворт начинает говорить. - Ты как-то сказал, что хранишь запасной ключ от квартиры над дверью. Мне нужно было увидеть тебя, вот я и... - Крис замолкает, ощутив, как по телу Тома проходит волна крупной дрожи. Но уже через мгновение резко захлопывает дверь и аккуратно поднимает Хиддлстона на руки, продолжая говорить. - Тебе нужно лечь. Где твоя спальня? Внятно ответить получается не сразу, по телу одна за другой проходят волны крупной дрожи, заставляющей сжать зубы, чтобы не позволить себе судорожный вздох. Как только удается указать Хэмсворту направление, сознание оставляет Тома, будто кто-то просто щелкает выключателем, погружая его во мрак. Почему он решил прийти именно сегодня? Скорее почему только сегодня, почему не раньше? Крис и сам не знал, почему не решался, не знал, почему не спросил, почему не помог. И теперь ему оставалось лишь одаривать самого себя самыми "лестными" эпитетами, на какие он только был способен. Хэмсворт сам толком не мог объяснить, что именно раньше заставляло его думать, что с Томом что-то не так, зато сейчас он был абсолютно уверен в своей правоте, все разрозненные детали будто сложились в целую картину: объяснилась и та жуткая смесь пустоты и грусти, которую Крис так часто замечал во взгляде Тома, и то, насколько просто удалось Хиддлстону играть эти эмоции. Теперь для Хэмсворта было очевидным, что Том не играл, а всего лишь переставал прятать настоящие чувства. Невольно вспомнилось и то, насколько измученным выглядел Хиддлстон, когда однажды Крис пришел к нему за забытой в номере Тома распечаткой. Неужели и тогда Хиддлстон вот так лил слезы у себя в номере? В тот раз Крису пришлось ждать под дверью около десяти минут, а когда дверь наконец открылась, ему на мгновение показалось, что перед ним стоит не Том, а Локи из той самой сцены, в которой герой Хэмсворта говорил с ним через решетку темницы. Наваждение длилось всего секунду, а уже в следующее мгновение Хиддлстон был прежним, улыбающимся, вежливым, веселым - таким, каким его знали все, но как бы Том ни старался, Крис не мог не заметить того, насколько пустым был его взгляд. Казалось, что пустоты во взгляде Хиддлстона столько, что, если Том прекратит ее сдерживать, то она за пару секунд просто вытянет все силы из любого, кто рискнет ее коснуться. В тот вечер Крис решил, что ему просто померещилось, снова. Хэмсворт уже и сам не мог сказать, в который раз ему кажется, чудится, мерещится. Отчаянно не хотелось признавать, что, возможно, он прав, не хотелось допускать ни малейшей возможности, что человека, ставшего для него другом, наваждением, страстью, каждый день мучает что-то, что тот упорно не желает никому показывать, что-то, с чем он борется один на один. Почему он не может рассказать даже Крису? Он ведь стал для Тома другом... Или больше, чем другом? Невольно вспомнился их единственный поцелуй в коридоре отеля. Та секунда, когда Хиддлстон прижался своими губами к его губам, резко, отчаянно, будто хватаясь за последнюю возможность спастись. А что сделал Крис? Струсил. Оттолкнул, сбежал, позорно испугавшись собственных чувств, испугавшись возможности быть счастливым и сделать счастливым того, кто был так дорог, того, кого любил... Осознание пришло не сразу, просто в какой-то момент Хэмсворт понял, что без Тома он не может думать, не может чувствовать, без него даже дышать становилось трудно, будто каждый вздох вдали от любимого разливался по телу вязким, мутным ядом. И теперь, после сегодняшнего интервью Хиддлстона, после того, как Крис снова увидел в его глазах эту неизменную пустоту, что-то внутри будто сломалось. Теперь уже было все равно, что и кто скажет, было важно лишь увидеть Тома, встретиться, поговорить, попробовать узнать, что же происходит, попробовать признаться в том, что происходит с ним самим. А что делать, если Хиддлстон не примет его чувства? Об этом думать не хотелось. Сначала нужно было помочь Тому, с остальным Хэмсворт разберется потом. Как только Том едва заметно кивает в сторону спальни, Крис осторожно прижимает к себе тонкое тело и направляется в сторону темной комнаты, на которую и указал Хиддлстон. До сегодняшнего дня Хэмсворт никогда не бывал в его квартире и теперь буквально крался, стараясь ничего не задеть самому и ни обо что не ударить Тома. Спальней оказалась совсем маленькая комната, оформленная в достаточно мрачных тонах и казавшаяся в вечернем полумраке похожей на какой-то склеп. Крис и сам не знал, почему именно такое сравнение вдруг пришло ему в голову, но собственные мысли заставили его невольно поежиться. Тряхнув головой, будто пытаясь вытрясти из нее назойливую мысль, Хэмсворт медленно подошел к кровати и аккуратно опустил на нее обмякшее тело. Несколько секунд на то, чтобы найти на стене выключатель, и вот уже комнату заливает яркий свет лампы. Лицо Тома в этом свете кажется фарфоровым: белоснежная кожа, тонкие, словно выточенные умелым скульптором черты лица... С губ Хиддлстона срывается тихий вздох, и это заставляет Хэмсворта очнуться. Одно мгновение, и он уже стягивает с Тома ботинки, укладывает удобнее и накрывает мелко подрагивающее тело одеялом и просто садится на край кровати, а в следующую секунду, поддавшись искушению, мягко касается рукой его шелковых волос, поправляет волнистые пряди, аккуратно касается пальцами нежной кожи, поглаживает, ласкает. Если бы только можно было всегда также касаться его, если бы только Том позволил ему... От размышлений Криса отвлекает Хиддлстон, медленно приоткрывший глаза и взглянувший на Хэмсворта каким-то мутным, абсолютно измученным взглядом. - Крис... - шепот выходит хриплым, едва различимым, но этого достаточно, чтобы Хэмсворт наклонился ближе и принялся шептать, обеспокоенно вглядываясь в глаза Тома и аккуратно касаясь пальцами его лица. - Как ты? Хочешь что-нибудь? - вместо ответа Хиддлстон пытается подняться, но Крис тут же прижимает его к постели, не позволяя двигаться. - Том, не вставай, тебе нужно немного полежать. Пожалуйста. - Дай воды... Там, у кровати... мне нужно... Шепот получается практически бессвязным, но Хэмсворт все понимает с полуслова. Поднимает с пола начатую бутылку, быстро откручивает крышку и подносит к губам Тома, аккуратно поддерживая того под затылок, помогая напиться. Хиддлстон пьет жадно, большими глотками, а когда Крис убирает бутылку от его губ, невольно подается вслед за ней, будто пытаясь урвать еще хоть глоток. - Еще. Крис, пожалуйста... - шепот срывается с губ Тома будто в полубреду, а в следующее мгновение, поняв, что сказал что-то не то, Хиддлстон резко замирает, испуганно глядя на Хэмсворта. - Нужно сделать перерыв. Всего несколько минут, и можно будет попить еще, - происходящее с Томом не осталось для Криса незамеченным и теперь он говорил, аккуратно поглаживая Хиддлстона по плечу, стараясь хоть немного успокоить. - Крис, я... Слова прерываются судорожным вздохом и Том сразу же закусывает губу. Нельзя снова сорваться, нельзя, чтобы Крис видел, нельзя... Но он уже и так видел самое худшее, теперь уже практически невозможно что-то исправить. Осознание заставляет зажмуриться, а в следующее мгновение Хиддлстон ощущает, как по щекам снова текут слезы. Исправить уже не получится, в этот раз он не забудет, сейчас нужно просто прогнать его, просто снова остаться в одиночестве. А завтра... Завтра можно будет что-нибудь придумать, снова рассказать про трудный день, придумать еще что-нибудь, но только не сегодня, нельзя, просто нельзя позволять Хэмсворту оставаться сейчас. - Том, что с тобой? Прошу тебя, не молчи, что произошло? - слова Криса будто пробиваются сквозь слой ваты. Хочется рассказать, хочется довериться, но вместо этого Том заставляет себя собраться и сказать то, что нужно. - Уходи, - собственный голос кажется чужим, но Хиддлстон заставляет себя продолжать говорить. - Пожалуйста, уходи, со мной все нормально. Возможно, при других обстоятельствах Хэмсворт и послушался бы, но только не теперь, только не тогда, когда он, наконец, пришел, чтобы попытаться все исправить. Мысль приходит неожиданно, и Крис понимает, что, если не попробует разобраться во всем сейчас, то другого шанса уже может и не быть, и он решается пойти ва-банк прямо спросив Тома о происходящем. Прямые, бестактные вопросы всегда выбивали Хиддлстона из колеи, и был шанс, что, если Крис спросит прямо, то ему удастся добиться правды. - Что с тобой происходит? Ты думаешь, что я не вижу, насколько тебе трудно на самом деле, думаешь, что за все время я не заметил, насколько у тебя убитый взгляд?! Скажи уже правду, хватит играть! - Крису кажется, что сердце пропускает несколько ударов. Вот теперь, если он ошибся, его точно выставят за дверь. Стоит словам сорваться с губ Хэмсворта, как Том замирает, не решаясь поверить в происходящее и абсолютно не представляя, как теперь себя вести, что говорить и что делать. А если он даже и решится рассказать Крису о том, что чувствует на самом деле? Что будет тогда? Как долго Хэмсворт выдержит всю эту пустоту, которая, кажется, уже полностью завладела душой Хиддлстона? Том несколько секунд просто смотрит на Хэмсворта широко распахнутыми глазами, но уже скоро, немного собравшись с мыслями, начинает тихо шептать. Сейчас почему-то особенно сильно хочется, чтобы Крис все же знал, что не ошибся, что увидел правду, только он и больше никто... - Крис, я... - на секунду дыхание сбивается, и Хиддлстон прикрывает глаза, заставляя себя продолжить говорить. - Ты прав, я... Я не такой, каким ты меня знаешь, но... Тебе не понравится то, какой я на самом деле. Позволь мне оставить все как раньше. К тому моменту, как Том закончил говорить, ему казалось, что из него просто выкачали все силы. Хиддлстон отворачивается и устало закрывает глаза. Вот сейчас Крис встанет и уйдет, сейчас все снова вернется в привычное русло, хлопнет дверь и останется только пустота... Однако, вместо ожидаемой тишины Том будто откуда-то издалека слышит голос Хэмсворта. - Том, я не знаю, что с тобой случилось, не представляю, что могло заставить тебя чувствовать то, что я видел. Но я хочу, чтобы это прекратилось, я не хочу оставлять все так, как сейчас. - Ты ведь даже не представляешь, какой я... - сказанное заставляет закусить губу, чтобы не сорваться, ведь Хиддлстон прав: если раньше и был хоть какой-то призрачный шанс, что Крис сможет что-то почувствовать к нему, то сейчас, если он узнает настоящего Тома, то тот будет снова обречен на одиночество. - И чем же ты так отличаешься от того, кого я привык видеть? Тем, что ты не настолько счастлив, как всем показываешь? Это единственное отличие? - несколько секунд вопросы остаются без ответа, но уже скоро Хиддлстон медленно приоткрывает глаза и шепчет, глядя на Криса пустым взглядом: - А этого мало? - то, как Том смотрит, то, как надорванный шепот срывается с его губ, все это будто сносит какую-то преграду, разрушает те ограничения и запреты, которые Хэмсворт установил для себя. Не важно, каким способом Крис этого добьется, но Хиддлстон должен ему поверить, должен знать, что он больше не один, что Хэмсворт готов быть рядом. Том должен знать, что он нужен, что его любят. - Это ведь все равно ты... Ведь все остальное, что мы знаем друг о друге, было настоящим. Разве нет? - Было... - шепот едва различим, а взгляд все такой же пустой. Теперь Крис вглядывается в глаза Хиддлстона, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции, но находит только отчаянье, а уже в следующую минуту решается, начиная шептать: - А тогда в отеле? Разве поцелуй не был настоящим? Глаза Тома снова наполняются слезами, а с губ срывается судорожный вдох. Уже в следующее мгновение Хиддлстон открывает рот, пытаясь что-то сказать, но Хэмсворт не позволяет. Прижимается своими губами к губам Тома, ласкает, едва касаясь искусанных тонких губ, зализывая мелкие ранки, нежно проводя по ним языком и позволяет себе углубить поцелуй, когда Хиддлстон сам прижимается ближе, приоткрывая рот и тихо постанывая в губы Криса. Пройтись языком по губам Тома, проникнуть в горячую глубину его рта, лаская своим языком язык Хиддлстона, снова вернуться к губам, нежно прикусить нижнюю... Хэмсворт заставляет себя разорвать поцелуй только тогда, когда понимает, что еще немного, и он уже просто не сможет остановиться. - Крис, я... Я думал, что... Ты же тогда... - слова прерываются судорожным вдохом, кажется, Том пытается взять себя в руки, но получается не слишком хорошо. Во взгляде теперь недоверие и страх. Неужели он думает, что Хэмсворт и теперь сбежит, как тогда? У него есть на это все причины, но сейчас Хиддлстон должен поверить, что больше такого не будет, теперь он больше не один. - Все хорошо, я больше никуда не уйду, - Крис нежно касается руками щек Тома, поглаживает влажную от слез кожу, стирая солоноватую влагу, и глядя прямо в глаза, тихо шепчет. - Я люблю тебя, Том. Если ты позволишь, я всегда буду с тобой. Хиддлстон просто не может ничего сказать, понимая, что, если он скажет хоть слово, голос сорвется. Вместо ответа он обвивает шею Криса руками и снова припадает к его губам поцелуем, на этот раз жадным, страстным. Этот поцелуй был так похож на тот в отеле, когда Том впервые целовал его... Хиддлстон целовал также отчаянно, будто цепляясь за последнюю возможность спастись, все как тогда... Почти как тогда: на этот раз Хэмсворт не оттолкнул, не сбежал, на этот раз он ответил, крепко обнимая Тома, прижимая к себе дрожащее тело, поглаживая руками худую спину, плечи, зарываясь пальцами в волосы на затылке Хиддлстона, поглаживая по голове. Поцелуй прерывается, и Хиддлстон просто обнимает Криса, уткнувшись лицом в его плечо и стараясь выровнять дыхание. - Все хорошо, Том, теперь все хорошо, - Крис тихо шепчет, продолжая поглаживать Хиддлстона по спине, ощущая, как дрожь постепенно уходит и тонкое тело расслабляется в его руках. Еще несколько минут, и Том отстраняется, поднимает взгляд и смотрит в глаза Хэмсворту, а Крис ловит себя на мысли, что теперь пустота сменилась чем-то другим, Хиддлстон все же поверил ему. На секунду воцаряется тишина, но в следующее мгновение Том тихо судорожно вздыхает, и будто решившись, обвивает руками шею Криса и тянет того за собой, опускаясь на кровать. Хэмсворту стоит огромных усилий не поддаться искушению. Придерживая Тома за плечи, он отстраняется, глядя Хиддлстону в глаза и начиная шептать: - Это не обязательно, Том, если ты не хочешь, не нужно... - Я хочу, - шепот получается совсем тихим, едва уловимым. Но этого оказывается достаточно, чтобы Крис сдался. Теперь остается только одна связная мысль: он просто должен доставить удовольствие, Тому должно быть хорошо сегодня. Крис откидывает с постели одеяло, накрывает собой худое тело, принимаясь целовать шею, лаская руками плечи. Тихий стон, сорвавшийся с губ Хиддлстона, только подстегивает, прикосновения становятся более жадными, тонкое тело изгибается в руках, но уже в следующую секунду Хэмсворт ощущает, как прохладные ладони упираются в его плечи, будто пытаясь остановить. Усилием воли Крис заставляет себя отстраниться и шепчет, вглядываясь в лицо Тома: - Что такое? Тебе неприятно? - Хэмсворт нежно касается плеча, поглаживает, стараясь успокоить начавшего снова дрожать Хиддлстона. - Нет, только... - на мгновение Том замолкает, но уже через секунду продолжает шептать. - Ты не пожалеешь потом? - Не пожалею, я хочу быть с тобой. Всегда. Понимаешь? Мы не будем торопиться, если ты не захочешь, мы ничего не будем делать, я просто хочу быть рядом. Вместо ответа Хиддлстон подается вперед, целуя Криса. Хэмсворт отвечает на поцелуй, сразу перенимая инициативу, проникает в рот Тома языком, неторопливо лаская. Руки Криса осторожно, едва касаясь, ласкают плечи и бока Хиддлстона. Прервав поцелуй, Хэмсворт опускается чуть ниже, касаясь нежной кожи на шее Тома, тело в его руках вздрагивает, и Крис успокаивающе гладит Хиддлстона по голове, снова аккуратно, почти невесомо касаясь губами белоснежной кожи, как раз там, где бешено бьется тонкая жилка в такт ударам сердца. Спускается поцелуями еще ниже, расстегивает рубашку, касается губами ключицы, ласкает языком, оставляя влажный след, дует на влажную кожу, ощущая, как тело в его руках слегка выгибается. С губ Тома срывается тихий стон, и Крис повторяет свою ласку, ощущая, как Хиддлстон вплетает свои пальцы в его волосы, аккуратно гладит по голове, прижимая еще ближе. Хэмсворт спускается своими прикосновениями еще ниже, захватывает губами напряженный сосок, Тома перетряхивает. - Тише... - Крис поглаживает бока Хиддлстона и снова возвращается к прерванной ласке, касается губами соска, перекатывает твердую горошину языком, обводит по кругу, вслушиваясь в сбившееся дыхание Тома. Пальцы аккуратно, едва ощутимо сжимают второй сосок, а с губ Хиддлстона срывается протяжный стон. Этот стон отзывается новой волной возбуждения, и Крис решается действовать чуть смелее. Спускается своими поцелуями еще ниже, ласкает впалый живот, едва заметно прикусывает кожу, касается языком. Руки Тома беспорядочно шарят по постели, цепляются за плечи Хэмсворта, сжимают ткань его рубашки. - Крис... Крис, я... Пожалуйста, я не... - Хиддлстон шепчет как в бреду, срываясь на стоны, цепляясь за руки Хэмсворта, захлебываясь собственным дыханием. Крис нехотя отстраняется и начинает шептать, аккуратно поглаживая руку Тома и вглядываясь в его лицо, пытаясь уловить эмоции: - Что, Том? Все нормально? - Да, я просто... Я не знаю... - и Хэмсворт вдруг прекрасно понимает, что пытается сказать ему Хиддлстон. Конечно, он не знает, что ему делать и как нужно это делать. Откуда знать, если существуешь в полном одиночестве? Догадка подтверждается, когда Крис замечает, как на щеках Хиддлстона вспыхивает смущенный румянец. Том стесняется... Хэмсворт никогда бы не подумал, что увидит нечто подобное. Кажется, будто сердце замирает, и Крис аккуратно берет руку Хиддлстона в свою, мягко целует, с какой-то болезненной нежностью касаясь губами бархатистой кожи, и начинает шептать, подкрепляя слова нежными поцелуями: - Все хорошо, Том, я все сделаю, - в ответ Хиддлстон лишь нерешительно кивает и откидывается на подушку, прикрывая глаза. Хэмсворт касается руками шелковистой кожи на животе Тома, поглаживает, давая время привыкнуть к прикосновениям и уже через несколько секунд медленно расстегивает брюки Хиддлстона. Том вздрагивает, хватается руками за предплечья Криса. - Тише, не бойся. Как только хватка Хиддлстона ослабевает, Хэмсворт возобновляет ласки, покрывая поцелуями низ живота Тома и осторожно стягивая с него брюки вместе с бельем. Хиддлстон приподнимает бедра, помогая справиться с одеждой, но уже в следующую секунду, ощутив свою наготу, напряженно замирает. Хэмсворт на мгновение закусывает губу, пытаясь справиться с возбуждением и не сорваться, не наброситься на Тома. Но уже в следующую секунду Крис опускается ниже, прижимаясь губами к выпирающей тазовой косточке, нежно целует, будто прося разрешения продолжать, ласкает пальцами бедра Хиддлстона, едва касаясь кожи пальцами, и ощущает, как тело под ним расслабляется. Том вплетает пальцы в его волосы, гладит по голове, и почему-то именно от этих практически невинных прикосновений обдает волной жаркого возбуждения. Крис опускается ниже, покрывает поцелуями бедра Тома, ласкает пальцами бархатистую кожу, касаясь губами внутренней стороны бедер, и видит, как Хиддлстон нерешительно раздвигает ноги. Хэмсворт пользуется моментом, припадает поцелуем к внутренней стороне его бедра, покусывает белоснежную кожу, заставляя Тома сладко стонать и извиваться от наслаждения. Лаская языком и губами бедро любовника, Крис обхватывает ладонью член Тома, заставляя того захлебнуться собственным криком, чуть сжимает и медленно двигает рукой. Хиддлстон мечется на постели, вскидывает бедра, жадно толкаясь навстречу движениям ласкающей его руки. Продолжая свои ласки, Крис свободной рукой помогает Тому согнуть ногу в колене и принимается ласкать языком основание члена любовника, целует поджавшиеся яички, ласкает языком, вслушиваясь в стоны и тихие всхлипы, доносящиеся от изголовья кровати. Опускается еще ниже, касается языком ложбинки между ягодиц. Ощутив прикосновение, Хиддлстон вздрагивает, но Хэмсворт лишь нежно поглаживает пальцами его бедро, будто уговаривая довериться, а уже в следующее мгновение прижимается губами к гладкой коже между ягодиц Тома, лаская пульсирующий вход и заставляя Хиддлстона вскрикнуть от удовольствия. Тонкое тело выгибается в руках, с губ Тома срывается почти жалобный стон, а Хэмсворт начинает толкаться языком в горячую тесноту, растягивая тугое отверстие, сходя с ума от резких вскриков. Ощутив, как по телу в его руках проходит волна предоргазменной дрожи, Крис заставляет себя отстраниться и начинает говорить, приподнявшись на постели и заглядывая в глаза Хиддлстону: - Том, нам нужно что-нибудь, - Хэмсворт на мгновение замолкает, подбирая слова, но уже через секунду продолжает. - У тебя есть какой-нибудь крем? Хиддлстон, похоже, не сразу понимает смысл сказанного, но уже через секунду на его щеках вспыхивает румянец, а сам Том отворачивается, зажмуриваясь. - Том, посмотри на меня, - Хэмсворт приподнимается, мягко касаясь губами уголка губ Хиддлстона, Том вздрагивает, но глаза не открывает. - Тебе нечего стесняться, я бы все отдал за то, чтобы целовать тебя, всего тебя... Вот теперь глаза Хиддлстона резко распахиваются, а в следующее мгновение он начинает тараторить: - Но ты... Тебе же... Крис, это... для тебя это... - Хэмсворт не позволяет Тому договорить, нежно прижимая палец к его губам и начиная тихо шептать, обдавая белоснежную кожу своим горячим дыханием и подкрепляя слова невесомыми поцелуями: - Это самое лучшее, что я когда-либо чувствовал. Я люблю тебя, Том, - Хиддлстон ловит губы Криса своими, вовлекая в неторопливый поцелуй, а оторвавшись от губ Хэмсворта, смущенно шепчет: - В тумбочке. Белая упаковка, крем для рук... Договорив, Том снова отворачивается и прикрывает глаза, а Крис, коротко коснувшись его губ, приподнимается, открывает прикроватную тумбочку, шарит в ней рукой, случайно переворачивая аккуратно сложенные предметы, пока не находит то, о чем говорил Хиддлстон. Схватив белую упаковку, Хэмсворт возвращается к Тому, опускается ниже, устраиваясь между его разведенных бедер, целует колено, ласкает пальцами бедро. Прерывает ласку, открывает упаковку и выдавливает немного крема на пальцы, ждет, пока прохладная жидкость немного согреется, ласково касается губами нежной кожи на внутренней стороне бедра Хиддлстона. Том тихо постанывает от прикосновений, а в следующую секунду Крис касается пальцами сжатого отверстия, смазывает бархатистую кожу. Ощутив, как вздрагивает Хиддлстон, Хэмсворт начинает шептать: - Тише, все хорошо, я не буду спешить и сразу остановлюсь, если ты скажешь, - Крис аккуратно целует внутреннюю сторону бедра Тома и продолжает говорить. - Будет немного неприятно, постарайся расслабиться. Хиддлстон лишь нерешительно кивает. Дождавшись кивка, Хэмсворт неторопливо толкается пальцем, разминая, стараясь проникнуть внутрь. Надавливает чуть сильнее, вталкивая палец на одну фалангу, ощущая, как крепко сжимаются мышцы, обхватывая палец горячим, пульсирующим кольцом. Том вздрагивает, сжимается, с губ срывается болезненный стон. - Тихо-тихо. Расслабься, все хорошо, сейчас станет легче, - Крис шепчет, покрывая поцелуями бедра Тома, вслушиваясь в сбившееся дыхание. Скоро мышцы вокруг пальца немного расслабляются, и Хэмсворт медленно начинает двигаться, вводя палец глубже и лаская языком член любовника, отвлекая от болезненных ощущений. Горячая теснота шелковых стенок сводит с ума, хочется как можно скорее оказаться внутри, но Крис не торопится, медленно растягивая пальцем, разминая тугие мышцы, стараясь не причинить боли. Палец двигается уже вполне свободно, и Хэмсворт вынимает его, нанося на руку еще порцию крема. - Том, сейчас может быть больно, нужно будет потерпеть совсем немного. Постарайся расслабиться и дыши глубже. Свободной рукой Крис помогает Хиддлстону шире раздвинуть ноги, а в следующее мгновение толкается уже двумя пальцами в тугое отверстие, плавно входя на одну фалангу. Том вскрикивает, хватается рукой за край кровати. - Уже все, сейчас все пройдет, - шепот звучит почти умоляюще, но, похоже, что это действует: глубокий вдох, и Хиддлстон расслабляется, шире раздвигая ноги. Хэмсворт выжидает еще несколько секунд и мягко вталкивает пальцы глубже, поглаживая шелковые стенки. Том резко выдыхает, сжимая руками простынь, стараясь перетерпеть болезненные ощущения, но уже в следующую секунду удивленно вскидывается на постели, непроизвольно подаваясь бедрами навстречу движениям и ощущая, как по телу прокатилась волна острого наслаждения. Реакция Хиддлстона не осталась для Хэмсворта незамеченной и теперь он снова касался того едва заметного бугорка, прикосновение к которому заставляло его любовника извиваться от наслаждения. Одно особенно точное касание, и с губ Тома срывается хриплый крик, а сам Хиддлстон жадно подается на ласкающие его пальцы. Теперь Крис действует смелее: раздвигает пальцы, растягивая все еще узкое отверстие, глубоко проникает ими в тело любовника, ласкает шелковые, нежные стенки... - Крис, я... я хочу! Пожалуйста! Я не могу больше! - Том почти кричит, мечется по постели, выстанывая слова, царапает простыни, сминает пальцами ткань, комкает ее в руках. И Крис сдается. Вынимает пальцы, заставляя Хиддлстона разочарованно, почти жалобно застонать, поднимается выше на постели и припадает к губам Тома неторопливым поцелуем. Поцелуй нежный, почти целомудренный, и кажется, что Хиддлстон немного успокаивается. Прервав поцелуй, Хэмсворт начинает шептать, вглядываясь в лицо Тома: - Ты уверен, что хочешь этого? Мы можем закончить все сейчас, я тебе помогу. - Я хочу, чтобы ты, - на секунду Том замолкает, но еще через мгновение выдыхает слова прямо в губы Хэмсворта. - Я хочу тебя, Крис. Хэмсворту стоит огромных усилий не сорваться и не взять Хиддлстона прямо сейчас, наплевав на все, но вместо этого Крис лишь касается губами щеки Тома и тихо шепчет. - Тебе будет больно... Больнее, чем было, - Крис смотрит умоляюще, вопреки тому, что собственное возбуждение уже давно отзывается тянущей болью, надеясь, что Хиддлстон все же передумает. - Я потерплю, - Том выдыхает слова едва слышно и Хэмсворт понимает, что Хиддлстон боится, а в следующее мгновение, подтверждая догадку Криса, с дрожащих губ срывается почти умоляющий шепот. - Только медленнее, пожалуйста. В ответ Хэмсворт только кивает, и аккуратно поцеловав Тома в уголок губ, отстраняется, скидывает с себя одежду. Выдавливает на руку побольше крема, смазывает напряженный член, едва удерживаясь от того, чтобы застонать, еще раз смазывает Тома и устраивается между его ног, потираясь членом о ложбинку между ягодиц, едва заметно, просто касаясь кожи. Хиддлстон шарит руками по постели, похоже, просто не зная, куда себя деть, растерянно смотрит в глаза Хэмсворта. Крис все прекрасно понимает, укладывает одну руку Тома себе на плечо, нежно целует вторую, касается узкой ладони губами. - Не бойся, обхвати меня руками. Вот так, - дождавшись, когда Хиддлстон заключит его в объятья, Крис продолжил говорить. - Я буду очень осторожен, обещаю. Ты готов? Том нерешительно кивает, а Крис припадает поцелуем к его губам и медленно толкается, направляя себя рукой. Хиддлстон болезненно вскрикивает, пытается отстраниться, но Хэмсворт аккуратно придерживает его за бедра, останавливаясь, но не отстраняясь. Том почти задыхается, жадно хватает ртом воздух, из глаз текут слезы, а мышцы судорожно сжимают головку члена. - Все, Том, уже почти все. Скоро станет легче, - мышцы Хиддлстона снова сжимаются, и Крис закусывает губу, заставляя себя не двигаться, поглаживает Тома по напряженному животу, целует открытые губы, собирает соленую влагу со щек. - Том, прошу тебя, расслабься. Давай же. Несколько глубоких вдохов, и тонкое тело в руках Хэмсворта расслабляется. Ощутив, что сопротивление мышц немного ослабевает, Крис обхватил рукой член Тома, лаская нежную плоть, и принялся медленно покачивать бедрами, входя с каждым движением чуть глубже, заставляя Хиддлстона метаться под собой. С губ Тома срываются болезненные стоны вперемешку с тихими страстными вскриками, руки беспомощно цепляются за плечи Криса, то притягивая ближе к себе, то пытаясь оттолкнуть. Для Хэмсворта происходящее было настоящим испытанием: страстные стоны сводили с ума, разгоряченное, извивающееся в его объятьях тело, манило, хотелось толкнуться как можно глубже, погрузиться в горячую тесноту и двигаться, срываясь на бешеный ритм. Но это причинило бы боль Тому, а этого Крис не хотел. Оставалось только сжать зубы, и прикрыв глаза медленно погружаться с каждым движением чуть глубже, резко двигая рукой на члене Хиддлстона, лаская напряженную плоть, стараясь отвлечь от болезненных ощущений. Несколько секунд, и войдя полностью, Хэмсворт замирает, позволяя Тому немного привыкнуть. Медленнее двигает рукой, лишь слегка сжимая, вслушивается в тихие стоны и сбившееся дыхание. - Как ты? - собственный голос кажется чужим. Взглянув на Тома, Крис на секунду замер, казалось, что за всю свою жизнь он не видел ничего прекраснее: изящное тело, раскинувшееся на постели, белоснежная кожа, блестящая от выступившего пота. Дыхание Хиддлстона рваное, сбившееся, грудь ходит ходуном, плечи мелко дрожат. Брови слегка нахмурены, темные ресницы, слипшиеся от слез, трепещут, стоит Тому чуть плотнее прикрыть глаза, на щеках почти лихорадочный румянец, а с припухших, искусанных губ срываются тихие протяжные стоны. К реальности Хэмсворта возвращает осторожное прикосновение к его плечу дрожащей руки Тома. Крис сразу же аккуратно перехватывает узкую ладонь, прижимает к губам, ласкает, а Хиддлстон лишь тихо постанывает в ответ, но уже через секунду с тонких губ вперемешку со стонами срывается едва различимый шепот: - Ты можешь. Можешь двигаться. Крис чуть сильнее сжимает руку на члене Тома, и вовлекая Хиддлстона в поцелуй, аккуратно подается назад, выходя до половины. Том болезненно стонет, но уже в следующую секунду Хэмсворт подается обратно, сразу меняя угол проникновения и задевая членом нежный бугорок на шелковой стенке. Хиддлстон вскидывается в его руках, глаза резко распахиваются, с губ срывается хриплый вскрик, а худые руки судорожно цепляются за плечи любовника. - Еще! Крис, мне нужно... Пожалуйста! - голос дрожит, звучит почти жалобно. Хэмсворт припадает к губам Тома поцелуем и начинает плавно двигаться в желанном теле, каждый раз задевая нужную точку, заставляя Хиддлстона стонать в поцелуй. Теперь Хэмсворт убирает руку от члена Тома, ласкает ладонью его бедра, касается нежной кожи на боку, поднимается своими касаниями выше, поглаживает тяжело вздымающуюся грудь, задевает сосок. Прерывает поцелуй, припадает губами к шее Хиддлстона, собирает языком капельки пота с бархатистой кожи, слегка прикусывает, посасывает, продолжая двигать бедрами, толкаясь в жаркую тесноту и ощущая, как тело под ним отзывается на каждое движение, как восхитительно крепко сжимаются мышцы вокруг члена, будто не желая выпускать, как Том подается навстречу каждому движению, подмахивает бедрами, стараясь прижаться сильнее, принять глубже. По телу в руках Криса проходит волна предоргазменной дрожи, и Хэмсворт ускоряет движения, стремясь довести Тома до разрядки. - Крис, я... Пожалуйста! Том уже просто выкрикивает слова, судорожно цепляясь за плечи Хэмсворта и с каждой секундой все более яростно подается бедрами навстречу движениям Криса. Ритм становится резким, рваным, и уже скоро Хиддлстон изгибается в руках Хэмсворта, кончая с оглушительным криком, покрывая собственный живот потеками густого семени. Крис делает еще пару движений, продляя удовольствие все еще кончающего Тома, и пытается отстраниться, однако, Хиддлстон только притягивает его ближе к себе, и Крис сдается, еще пару раз толкается в горячую тесноту и кончает глубоко внутрь тела Тома. Первым в себя приходит Хэмсворт, нежно целует шею, ключицы Хиддлстона, обдавая влажную кожу горячим, все еще не выровнявшимся дыханием. После оргазма тело в его руках намного более чувствительное, чем обычно, и теперь в ответ на каждое прикосновение Том вздрагивает, прижимаясь еще ближе. Крис мягко выскальзывает, стараясь не причинить боль, поднимается чуть выше и мягко, успокаивающе целует сначала подбородок, а затем и губы Хиддлстона. Поцелуй нежный, лишь прикосновение губ к губам, Крис целует, пытаясь передать этими прикосновениями всю свою любовь. Прервав поцелуй, Хэмсворт вглядывается в глаза Тома. В его взгляде он видит будто отражение собственных чувств: любовь, нежность, страсть... И тут Крис ловит себя на мысли, что во взгляде Тома больше нет той жуткой пустоты. Или Хиддлстон просто притворяется? Мысль заставляет на время замереть, это не остается для Тома незамеченный, и уже в следующее мгновение он начинает тихо шептать, касаясь ладонью щеки Хэмсворта: - Что-то не так? - Крис тут же качает головой. - Все прекрасно. Я очень счастлив сейчас. Но ты... ты счастлив? - Хэмсворт и хочет, и боится услышать ответ, боится, что во взгляде Тома снова появится та же пустота. - Я никогда еще не был таким счастливым, - Том смущенно улыбается, и Крису кажется, будто с его души сняли камень. Целует Хиддлстона куда-то в уголок губ, едва касаясь нежной кожи, а уже через мгновение шепчет в поцелуй. - Я люблю тебя, Том. Я всегда буду с тобой. - Я тоже люблю тебя, никогда не уходи. Слова Тома отзываются в груди какой-то болезненной нежностью, и Крис аккуратно обнимает Хиддлстона, прижимает к себе, перебирает пальцами влажные от пота волосы на голове Тома, ощущая, как тело в его руках полностью расслабляется. Хэмсворт приподнимается, поднимает с пола одеяло и накрывает им себя и уже спящего Хиддлстона, снова обнимает, нежно целует в висок и незаметно для самого себя проваливается в сон. *** Еще одно интервью, снова приходится улыбаться, шутить, все как всегда... Почти как всегда: на этот раз он не играет, ему это просто не нужно, потому что теперь он счастлив, счастлив настолько, что порой ему не верится в то, что все это реальность. Кажется, будто еще немного, и он снова проснется в своей квартире, окруженный пустотой, но в такие минуты всегда появляется Крис, он, как и обещал, не оставляет Тома. И стоит только Хэмсворту приблизиться, как Хиддлстон забывает обо всех своих страхах. Интервью заканчивается, они оба прощаются с репортерами и покидают студию. А когда они оказываются наедине в их общей квартире, Томас теряется в ощущениях, счастливо улыбаясь наслаждается поцелуем Криса и отчетливо понимает, что теперь больше не будет пустоты, и его счастье не закончится никогда.