Clockwork AE

- Зиан, возьми выходной. Выходной. Я с трудом мог поверить, что мой отец произнес эти слова. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить их, будто он внезапно заговорил на незнакомом мне языке. Еще не был даже уикенд, а мне было позволено взять выходной. Беспокойство, что на работе может произойти что-нибудь ужасное в мое отсутствие, меркло по мере того, как я повторял это слово про себя снова и снова, обдумывал и так, и эдак, словно оно несло в себе некий глубокий философский смысл. Выходной. Я вдруг вспомнил, что у меня не было выходных уже очень долгое время. По правде говоря, у меня еще не было ни одного за все время моей работы в этом офисе. Может, моего отца пробило на сентиментальность в последнее время, раз он решил дать мне немного времени на себя, а то ведь он каждый день выпивает из меня все соки, заставляя работать без передыху. Как же. Мне вдруг захотелось рассмеяться над абсурдностью слов «отец» и «сентиментальный», когда они употреблены в одном предложении. К тому же, ему было всего лишь сорок семь, так что вариант со старческой чувствительностью был отметен сразу. Он никогда бы не дал мне выходной из-за отеческих чувств. Всю свою жизнь он работал на износ, требуя, чтобы все окружающие делали то же самое. И мне кажется, я уже привык к этому за столько лет. После того, как мой брат ушел из дома десять лет назад, когда мы с ним были еще детьми, все свои надежды отец перенес на меня. И с тех пор работа и жизнь стали для меня синонимичными понятиями. К тому же, мне все равно больше нечего было делать. Но когда у меня появилась возможность провести свой день так, как мне бы этого хотелось, я не знал, что мне с этой возможностью делать. Все мои друзья были на работе, а дома не было ничего, что могло бы развлечь меня; телевизионные программы я находил невыносимо глупыми и никогда не тратил на них свое время; я мог бы поработать за компьютером, но слово «выходной» означает день без работы; и я сомневался, что прислуга дома сможет составить мне компанию, да и сам этого не хотел бы. Они всегда вели себя так, словно мой отец, приверженец строгих иерархических нравов, уволил бы их за один-единственный взгляд мне в глаза, и я уже давно раздумал пытаться поддерживать общение с ними. Стоя на идеально отполированном блестящем паркете, я медленно развернулся вокруг своей оси, рассматривая свой рабочий кабинет и думая, чем бы заняться. На полках, встроенных в обшитые панелями стены просторной комнаты, лежали сотни сотен книг разных жанров и тем, но мне как-то не приходило в голову почитать их, чтобы убить время. Эти книги принадлежали моему брату. То, что он оставил после того, как исчез. Они хранились у меня просто потому, что я не хотел избавляться от них, а не из-за того, что мне было интересно прочитать, что в них написано. Может быть, я надеялся, что он вернется, пусть только для того, чтобы забрать их и снова уехать. Взгляд упал на стол, потом скользнул к жесткому диску, который я оставил на видном месте в качестве напоминания, что нужно купить новый. Слегка улыбнувшись необъяснимой потребности иметь причину, чтобы покинуть дом, я записал на стикер данные своего компьютера, снял с вешалки у двери серое пальто, надел его, вытащил ключи от машины и поспешил вниз по мраморной лестнице. То, что прислуга уважительно поклонилась мне, когда я уходил, едва отпечаталось на задворках сознания. Они вели себя так, словно были не людьми, а инструментами и частью дома. Я отвечал им тем же. Часть меня была благодарна им, что они оставили меня в покое. Мне еще в детстве хватило вечно суетящихся вокруг людей. Двадцать минут спустя я зашел в прохладный зал магазина электроники, моргая от сумрака, обступившего меня после прогулки по освещенной улице. Я тихо, стараясь не привлекать излишнего внимания, прошел в отдел компьютерной техники. Мой первый выходной заставлял меня чувствовать непонятную нервозность. Меня переполняло волнение, такое, какое чувствует человек, находящийся в месте, куда ему вход был воспрещен. Маленькая часть меня ждала, что отец вот-вот выпрыгнет из-за стеллажей и потребует объяснить, почему я не приехал на работу этим утром. Не то, чтобы мой отец мог повести себя так неподобающе. В конце концов, он всегда должен держать себя в руках, как и надлежит президенту крупной корпорации. К моему разочарованию, найти нужный жесткий диск было чересчур легко. Я присел, сверил данные моего компьютера с теми, что написаны на коробочках с дисками, выбрал подходящий и со вздохом встал. В огромном супермаркете должно же быть хоть что-то, чем можно себя занять, а не только выбрать коробочку, купить и уехать обратно. Да хоть поглазеть на компьютерные мониторы или джойстики, только бы не возвращаться домой после такой короткой и скучной прогулки. Я пошел вдоль стеллажей, скучающе разглядывая товар слева и справа. Дойдя до перекрестка, я остановился. Слева были ряды ноутбуков – у меня уже был компьютер и ноутбук последней марки. Вместо этого я свернул направо. Было нетрудно догадаться, чему посвящен этот отдел: куда бы я ни посмотрел, везде были увеличенные голограммы персонажей неизвестных мне компьютерных игр, о выходе которых я только слышал мельком то тут, то там. Я почувствовал неуверенность, так как почти все люди в обозримом пространстве были подростками. Не то, чтобы я был намного старше их в свои цветущие двадцать четыре, но все же я был не в своей тарелке и чувствовал себя так далеко от них, наслаждающихся жизнерадостной юностью, которая у меня даже не начиналась. Решив, что просто-напросто накручиваю себя, я засунул свой дискомфорт куда поглубже и направился к самой яркой голограмме. Только увидев мужчину с гипертрофированной мускулатурой, одетого в тяжелые блестящие доспехи, держащего громадный покрытый кровью тесак в одной руке и помятый щит в другой, я поспешил пройти дальше. Как бы то ни было, после увиденной картины мне совершенно расхотелось покупать эту игру. Хотя и раньше-то особого желания не было. В следующем отделе мне пришлось заставить себя смотреть только прямо, идя вдоль невыносимо ярко-розовых стеллажей, меж которыми можно было заметить хихикающих девушек. Интересно, у них со зрением все будет нормально, после такого-то количества розового? Я смотрел на этот ужасный цвет боковым зрением всего несколько секунд, но, когда я вышел из отдела, все вокруг, казалось, отдавало зеленью. Уровень моей заинтересованности спустился до опасно низкого уровня, так что я остановился и оглянулся. Вокруг меня было спокойно и тихо, меж странных джойстиков и шлемов на полках стояли какие-то коробки. Стараясь не поворачивать голову слишком сильно, чтобы ослепительно розовый отдел не попался мне на глаза, я с любопытством уставился в висящий над полками огромный экран. Картина милого залитого солнцем поля с какими-то странными людьми, шагающими по высокой траве, сменилась видом отвесного высокого обрыва с лезущими на него уродливыми монстрами. Потом обрыв сменился картинкой внутреннего убранства какой-то таверны, освещенной неясным светом факелов, с сидящими за деревянными столами людьми. Дисплей показал еще несколько мест, а потом потух, и на нем большими белыми буквами высветилась надпись Вторая Жизнь с кратким описанием виртуальной реальности. Слайд-шоу началось сначала, а я, заинтригованный, взглянул на ровные ряды коробок. На больших были ярлыки Игровой шлем+Игровой картридж Второй Жизни, на тех, что поменьше – Игровой картридж Второй Жизни. У меня совсем не было опыта в компьютерных играх. Впервые я заинтересовался ими, когда еще был ребенком, и длилась моя "игра" всего несколько секунд, так что не думаю, что это сойдет за опыт. Спустя несколько секунд после того, как я включил какую-то стрелялку, один из моих репетиторов решительно отключил компьютер и забрал у меня диск, потому что «эта ерунда занимает слишком много времени, которое ты мог бы потратить на более важные дела». Так что больше возможность сыграть мне не предоставлялась. Но вот эта игра, Вторая Жизнь, привлекала меня больше, чем остальные, бывшие в продаже. Может быть, она развеет мою скуку. Я нерешительно вытянул руку вперед и вытащил одну коробку из тех, в которых был игровой шлем. Сердце мое колотилось, стоило представить, что сказал бы отец, увидь он, как я беру игру с полки. Чувствуя бунтарскую волну внутри себя, я прижал коробку к груди, оглядываясь так, словно ее у меня кто-то собрался забрать. Никто не обращал на меня никакого внимания, кроме обычных взглядов мельком, и я мысленно пнул себя за мои до смешного неловкие порывы. Куда делись мое спокойствие и моя уравновешенность? Никогда еще ничто не вселяло в меня ощущение, будто я добрался до запретного удовольствия, склонностей к которому не замечал в себе ранее. Сильнее сжав коробки в руках, я, слегка улыбаясь, шел к кассе, снова чувствуя себя так, будто делаю недозволенное. Положив коробки на прилавок, я постарался отбросить свою нервозность. В конце концов, это был мой выходной и я имел право провести его так, как пожелаю. Однако я все равно был уверен, что моему отцу не доставит удовольствия узнать, что я целый день играл в компьютерные игры вместо того, чтобы сделать что-нибудь полезное. Я почти слышал его тихий монотонный голос у себя в голове, будто он стоял рядом и говорил мне, какой же я никчемный. - Какая жалость. Я слышал эти слова не раз. Они всегда намекали на то, что мой брат сбежал из дома. Я очень любил его, но иногда не мог не согласиться с этими словами. Все же мой брат был действительно талантлив. Один из тех, которые могли бы принести невероятную выгоду, вступи они в компанию отца. Но вместо него отец получил в распоряжение никчемного меня. Какая жалость. Заплатив и вежливо поблагодарив кассира, я покинул отдел и взглянул вниз, на коробки. Настроение, подпорченное мыслями о моем прошлом, слегка поднялось, стоило мне увидеть обертку Второй Жизни. Пошарив по карманам моих обычных черных брюк, я вытащил ключи и снял авто с сигнализации, наблюдая за тем, как воздух над черным металлом плавится и слегка дрожит от источаемого машиной тепла. И даже горя нетерпением скорее вернуться домой и опробовать новую игру, я чувствовал раздражение на себя за то, что был так недальновиден и совсем не подумал о том, как вернуться к себе в комнату, чтобы никто не заметил, что именно я несу с собой. Я сомневался, что кто-либо из прислуги мог донести отцу, что я играл в компьютерные игры, хотя бы потому, что они все боялись попасться ему под руку, принеся такие ужасные новости, но еще больше я сомневался в том, что мой отец дал мне выходной и совсем не проследил, чем я занимался в этот день. Я уже начал жалеть, что не пошел на работу этим утром, даже зная, что в моем присутствии нет нужды. Или не решил почитать что-нибудь из библиотеки у себя в кабинете, несмотря на то, какими скучными мне казались эти книги. В чем смысл брать выходной и продумывать каждый свой шаг? Покачав головой и кинув покупки на соседнее сидение, я нехотя завел машину и, пытаясь отвлечься, включил классическую радиостанцию. Я воспринимаю все слишком всерьез. Перспектива совершить такой же безумный поступок, как мой брат, начала приобретать неожиданно приятные стороны, нежели жить все время в моем узком, скучном, контролируемом отцом мирке. Выкинув эти мысли из головы, я отъехал от компьютерного магазина и влился в поток утреннего транспорта. Мой отец и мои обязанности были намного важнее для меня, чем такие безрассудства, да и моя нынешняя жизнь была не такой уж и плохой. Моего отца покинул один сын. Я не собирался стать вторым. И все же все мои нервы были напряжены, когда подъехал к дому, покатавшись немного по близлежащим кварталам, безуспешно пытаясь успокоиться. Я наконец решил просто войти, ничего не скрывая. В конце концов, коробки не были прозрачными, и не было ничего странного в том, что я что-то купил из магазина компьютерной техники; я часто покупал обновки к своему компьютеру. Удостоверившись, что сумка закрыта, я вошел в холл через громадные двери, сквозь которые спокойно мог пройти до неприличия жирный слон. Позволив себе мгновение задержки, чтобы натянуть на лицо свою обычную маску смиренного спокойного юного господина, вошел в дом. Как обычно, старшие слуги прекрасно знали, когда именно я вернусь. Одна из них закрыла за мной дверь, а я прошествовал мимо ровных рядов слуг, здоровающихся со мной так, будто в них был встроен специальный чип с записью голосов и интонаций. Но все-таки это мне и нужно было сейчас. Я сам говорил «Да, отец» так часто, что эти слова вырывались у меня почти рефлекторно. - Юный господин. Я нехотя притормозил свое торопливое бегство по лестнице и медленно развернулся в сторону позвавшего меня дворецкого. Его опущенные глаза вызвали во мне почти неудержимое желание стукнуть его в лоб, чтобы он наконец взглянул на меня. Вся прислуга наверняка знала внешний вид каждого уголка пола этого дома намного лучше, чем мое лицо. - В чем дело? – слегка нахмурился я. - Обед скоро будет готов, - проинформировал он меня, опустив голову еще ниже. Я слега кивнул в знак согласия – не то, чтобы он видел мой ответ, глядя на свои блестящие туфли – и развернулся в сторону лестницы. - Я немного устал. Пообедаю у себя в комнате. - Да, конечно. Еду принесут Вам в кабинет, юный господин. Он развернулся, а я поднялся наверх и поторопился скрыться у себя в комнате, совсем не чувствуя усталости. Я уже использовал этот предлог тысячи раз, чтобы не обедать в одиночестве в огромной зале, но никто никогда не спрашивал меня, почему. Никто, кроме моего отца, требовавшего докладываться ему обо всем до мелочей. Прислуга же беспрекословно исполняла все мои приказы. Это ужасно раздражало. Удобно, да. Но раздражающе. Большей частью потому, что когда я смотрел на них, я видел себя, так же, без лишних вопросов, исполняющего все приказы своего отца. Никакой свободы выбора. Хотя, возможно, жить так - проще. Я облегченно вздохнул, закрыл за собой дверь своего кабинета, снял пальто и аккуратно повесил его на вешалку. Кажется, я смог пронести свое устройство от скуки, не будучи кем-нибудь замеченным. И хотя день начался немного странно, я в полной мере наслаждался своим выходным. Я чувствовал себя так, словно вернулся назад, в те дни, когда я и брат делали всякие шалости просто для того, чтобы узнать, поймают нас или нет. И те деньки внезапно закончились, когда нас действительно поймали. И конечно за этим последовало наказание. Спрятав Вторую жизнь в один из бесчисленных ящиков своего стола, я сел за компьютер и принялся копировать данные со старого жесткого диска на новый. Очень скучное занятие, которое я прервал с удовольствием, как только прислуга принесла мне мой обед. Я молча наблюдал за тем, как девушка аккуратно расставила тарелки на небольшой столик у окна и, молча поклонившись, собралась выйти из кабинета. - Не зовите меня к ужину, - приказал я, пока она еще не вышла. Она почти взглянула на меня. Почти. Я внутренне закатил глаза на ее жалкие попытки. - Да, юный господин. Как только она вышла, я поспешил закрыть дверь на замок. Забыв про еду, вытащил коробку с Второй Жизнью и направился в спальню. Сев на мягкую подушку на диване, я осторожно открыл коробку попытался вытащить диск. Раздался громкий шорох и мне пришлось застыть, гадая, услышал кто или нет. Несколько минут прошло в тишине, никто не стучался ко мне в дверь, так что я нервно возобновил свое занятие. Крышка, ничем более не удерживаемая, открылась, и я сунул руку в коробку. Пальцы наткнулись на какую-то маленькую книжку, и я вытащил ее, коротко взглянув на обложку. - Инструкция по эксплуатации, - пробормотал я и отложил ее в сторону. Снова потянувшись внутрь коробки, я вытащил на свет маленькую картонную упаковку и разноцветный пластиковый пакет с кучей проводов. Удостоверившись, что коробка пуста, я опустил ее на пол. В упаковке было странного вида устройство. Быстрый обзор инструкции пояснил мне, что это был игровой шлем. Я критично осмотрел устройство, сомневаясь, что будет достаточно удобно просто носить его, не говоря уже о том, что мне предстояло в нем спать. Нужно будет следить за тем, в какую позу я ложусь, чтобы на лице не было отпечатков пластика. Просмотрев инструкцию до конца, чтобы иметь представление, что делать, я поднялся с дивана, сжимая шлем в руках. Едва ли наступил полдень, но мне очень хотелось начать играть. Потратив несколько минут на то, чтобы переодеться в пижаму и закрыть тяжелые портьеры на окнах, я устроился на кровати. Шлем удобно лег ко мне в руки и я некоторое время просто смотрел на него. Раньше мне никогда в голову не приходили мысли об этом, но возможность стать кем-то другим, пусть хоть и в игре, выглядела интригующе. Однако страх, что отец придет в бешенство, увидев игру у меня, никак не желал проходить. Несмотря на мой возраст, он все еще стремился контролировать каждый аспект моей жизни и ожидал от меня самого лучшего результата во всем. Игру он посчитает чем-то ненужным и отвлекающим. Решив, что не буду увлекаться, чтобы игра никоим образом не влияла на мою реальную жизнь, я подключил игровое устройство к розетке у изголовья кровати, вставил диск и надел шлем на голову. Немного поколебавшись, я лег на подушку и закрыл глаза.