Спасибо, красавица.

      Он помнил день ее рождения как будто это было вчера, а не пять лет назад.       Пятнадцать часов мучительного ожидания, глаза любимой женщины, и ее тихое «Я люблю тебя». Она разжала руку и ее на носилках увезли по коридору маленькой клиники. — Пустите меня к ней! Пустите! Почему меня не пускают к жене, черт вас всех побрал! — Киллиан расхаживал по коридору, он готов был взорвать эту клинику.       Он не обращал внимания на Генри и Чармингов приехавших по его первому звонку, на снующих по коридорам медсестер.       Он хотел только одного, чтобы с его девочками все было хорошо. Там за дверью операционной была она, сильная и храбрая Эмма Свон. — Мистер Джонс… Мистер Джонс, — К нему подошла миловидная медсестра, по всей видимости бывшая фея. Одуреть просто, он доверил свою жену феям, а больницей заправляет бывший чокнутый профессор. — Да, что? Что-то случилось? Как моя жена? — Возникли небольшие осложнения, но все будет хорошо, не волнуйтесь.       «Не волнуйтесь» — легко говорить, а всего несколько часов назад все было идеально.       Чудесный зимний вечер, только что улеглась снежная буря, укрывшая Сторибрук снежным покрывалом У них новый уютный дом, с камином и видом на озеро. После съемных квартир и жилья у родителей, после месяца жизни на яхте, наконец дом отстроили и обустроили.       Эмма сидела у камина размышляя о будущем, и мечтая о том какой будет их с Киллианом дочь. — Как ты красавица? — Киллиан тихо подошел к жене и поцеловал в щеку. — Чуть не заснула. Ты долго. — Ну как знаешь, после снежной бури не легко пробираться по дорогам. Особенно на твоей машине. Ненавижу зиму и снег. — Почему? — Эмма засмеялась глядя на нахмуренного мужа. — С ним связаны не самые лучшие воспоминания. — Ох, ну перестань. Эльза и Анна были моими подругами. — Это да, но Ингрид. Не хочу об этом.       Киллиан присел на колени у кресла, где сидела Эмма и взял ее за руку. — Теперь представь, что в следующем году наша дочь увидит белоснежный снег, а через пару лет она будет играть с Нилом в снежки или с Генри торчать в библиотеке. А бабушка и дедушка у нее просто сказочные, а какой у нее очаровательный отец. Он герой, который просто будет обязан слепить ей самого крутого снеговика и прокатить на лошади и под парусом, — Эмма говорила это и перебирала волосы мужа. Киллиан коснулся рукой ее живота и прошептал — Привет солнышко, совсем скоро ты увидишь своего чокнутого папочку. — По-моему ты преувеличиваешь. Ох… — Что? — Она с тобой не согласна, и только что она толкнулась, ты не почувствовал? Ты не чокнутый, ты просто такой, какой есть. — Нет, я, наверное, отвлекся. — Неважно, еще немного и отвлекаться от нее будет просто не позволительно.       Они смеялись, пили горячий шоколад и целовались под рождественские песни, потом Джонс отнес сонную Эмму наверх в уютную спальню с видом на озеро, а потом…       Потом тишину ночи нарушил крик и сдавленный стон. На глазах у Эммы появились слезы. — Ты справишься, Свон… — Джонс. Или ты от страха забыл? — Нет, просто привык.       Да, ему стало страшно, страшно не только за Эмму, но и за то, что будет дальше, каким он будет отцом, что сейчас происходит за этими дверьми. В клинике предупредили что могут возникнуть сложности, наговорили кучу всякой медицинской далеко не сказочной фигни, про развитие плода, даже чушь про поздние роды и вообще… Но ни он, ни Эмма не вбирали это в голову. Вся семья и все друзья были рады за них. — Я люблю тебя. — Я тоже… Стойте, вы не можете… Эмма! — Пустите меня, — Он рванул вперед, но рука Дэвида сжала плечо, останавливая полного решимости пирата. — Успокойся. Сейчас ты ничем ей не поможешь, приведи себя в порядок, выглядишь как мертвец. — Ты присутствовал на родах жены, — Злобно проворчал Джонс. — Случай не тот, Нила хотели похитить, если ты не помнишь. А Эмма справится, и то как ты себя поведешь сейчас намного важнее. Ты почти пятнадцать часов на ногах. Герой. Отдохни. — Хорошо, — Киллиан устало прислонился к стене, грея руки о чашку кофе.       Время тянулось мучительно медленно, он вспоминал тот вечер после весьма бурного время провождения, со свечами и вином. Тогда он сделал Эмме предложение, вспомнил «Веселого Роджера» в цветах, каюту. Вспомнил когда Эмма сообщила о том, что они станут родителями… — Киллиан… Мне нужно кое-что тебе сказать. — Говори, — Он рассеяно водил пальцами по ее спине, вырисовывая причудливые узоры. — Я сегодня зашла в клинику… В общем, я беременна. — Что? — Киллиан сел на кровати. — У нас будет ребенок, — Эмма улыбнулась и повернулась к мужу. — Ты не шутишь? — Ни капельки, Эмма засмеялась — Ты бы сейчас себя видел, подбери челюсть, папочка! — Черт Свон, — Киллиан притянул ее к себе, повалив ее снова на кровать, начал целовать, шею, руки, груди, живот… Он смеялся, как мальчишка, целовал ее и щекотал… — Спасибо Эмма. Спасибо.       Воспоминания прервал голос Генри. — Киллиан! Проснись. — А?! Что? — Он вскочил со стула. — Все хорошо, папаша. Сестренка у меня что надо. Просто чудо. — Почему меня на разбудили раньше? Сколько я проспал? Я могу их увидеть? — Спокойно. Ты проспал всего пару часов, увидеть ты их сможешь через минут сорок, мама, ну Регина позаботилась чтоб их перевезли в отдельную палату. — Ох черт… Генри! — Пират обнял паренька. — Крюк. Полегче… — Ну все, я пошел, — Джонс улыбнулся и просто побежал в сторону палаты. ***       Снежинки кружились в зимнем морозном воздухе, ложась на покрытую снежными сугробами землю, на ветки деревьев, на лед не до конца замерзшей реки.       Щенок охотничьей собаки бежал впереди, нюхая и разрывая снег носом, на поводке его вела девочка лет пяти, с копной светлых волос.       Это было уже пятое Рождество Эмили Роуз Джонс. Зима стала любимым временем года ее отца, который вместе с ее матерью сейчас шли позади, держась за руки. — Я не перестану благодарить тебя Эмма. Она чудо. — Вся в папочку. У нее твои глаза.