Дружба, как испытание

Юстиниан смотрел на часы. Половина третьего. «Кажется, прошло уже полдня», - подумал он, глядя на экран мобильного. Пропущенных звонков не было – даже удивительно. Он стоял возле современного здания Медицинского Центра, куда только что машины «Скорой помощи» доставили пострадавших из парка развлечений «Остров Мечты». В-основном, это были дети, среди которых – его младший брат. «Валентин. Вальхен, Тино, Спрутик», - перебирал в мыслях он все домашние прозвища брата, моля высшие Силы, если они существуют, лишь об одном. «Только бы остался жив». Утром ничего не предвещало беды. Всем классом они поехали в «Остров Мечты», и Арно скакал резвым олененком, а Вальхен, наоборот, казался очень серьезным. Впрочем, он всегда был таким. Мальчишки махали руками из окон автобуса, что-то кричали. Юстиниан улыбнулся вслед отъезжающему транспорту, махнул на прощание и пошел к своей машине. Чтобы через три часа звонок взорвался бомбой в тишине учебной аудитории. «Остров Мечты» оказался смертельным для кого-то из них – беззаботных, веселых и радостных в предвкушении летних каникул. Аттракцион «Мертвая петля» сломался, не выдержав перегрузки, а может, по другой причине. Многие пострадали, есть и погибшие. Не в силах ходить возле здания, Юстиниан снова сел в машину, включил местные новости по маленькому телевизору. Там уже показывали место трагедии. Много машин «Скорой», полиция, вездесущие журналисты. Плачущие родители, дети, кого-то понесли на руках, кого-то – на носилках. Ярким пятном высветилась кровь на асфальте. На мгновение зажмурившись, Юстин заставил себя открыть глаза и продолжал смотреть на экран. Девушка бодро вещала в микрофон о трагедии, и о том, что в ближайшее время будет проводиться тщательная проверка. Кто-то стукнул в стекло. Оторвавшись от экрана, Юстиниан увидел Эмиля – брата Арно. - Проверка, - зло сказал тот, косясь на журналистку, словно она была виновницей трагедии, - раньше надо было проверять. Работнички, мать их так. Он достал сигарету, покрутил в пальцах и отбросил от себя со злостью. - Не курю ведь, а вот сейчас потянуло. - Не надо, - ответил Юстиниан. Эмиль ничего не ответил и посмотрел на собравшихся родителей. В этот день в «Остров Мечты» поехали сразу несколько классов, так что незнакомых взрослых собралось у здания медицинского Центра очень много. Среди них было непросто заметить родственников одноклассников Арно и Валентина. Все перешептывались, кого-то в сторонке поили валерьянкой, мелькнул белый халат. Девушка уговаривала немолодую женщину – очевидно, бабушку кого-то из пострадавших пройти с ней. Та плакала, вытирая слезы платочком, и что-то приговаривала. Слов было не разобрать. - Ты сам-то как? – Эмиль обеспокоенно посмотрел на Юстиниана. - Держусь, - уклончиво ответил тот, - а что, плохо выгляжу? - Превосходно, кляча твоя несусветная. - Арно от тебя научился, - еле слышно ответил Придд. - А, меня в свое время Арлетта ругала уже, - отмахнулся рукой Эмиль и тут зазвонил его мобильный. - Ага, Ли уже в курсе, - сказал он, и, отойдя в сторону, стал отвечать односложно. - Да. Нет. Пока не знаю. Да, мама в курсе. Пока ничего не известно. Да, новости смотрим. Потом обязательно перезвоню. Ладно, пока, плохо слышно. Да, позвоню, обязательно. Юстиниан облокотился о капот своей машины. Рядом оказался пожилой человек с рыжими, несмотря на седину, волосами. У него мелко тряслись руки. - Хоть кто-то из знакомых, - сказал он, глядя на Юстиниана, словно в нем было его спасение, - хоть кто-то. Юстиниан узнал его – это был Леопольд Манрик. Его внук учился вместе с Валентином, и даже, кажется, был замешан в той истории с пропажей телефона в первом классе. Теперь этот нелепый скандал казался беспросветной глупостью. - Пока еще не сообщают о состоянии детей, - сказал он в пространство. Казалось, прошла вечность. Но вот родителей начали впускать в здание, к кому-то сразу выводили детей – испуганных, растерянных, заплаканных. Среди них, хвала Создателю, был и Арно. Он сразу подбежал к Эмилю, вцепился в его рукав. И тут заметил Юстиниана. - Валентина оставили пока, - быстро сказал он, - сказали, надо еще обследовать. - Все понятно, - кивнул тот, - ты не волнуйся. - Мы были в самом низу аттракциона, - сказал он, как обычно, в своей манере, быстро, и проглатывая окончания слов, - так что никто не пострадал сильно. Хуже было тем, кто оказался наверху. Машинки рухнули вниз, я почти ничего не видел, мы с Валентином сидели рядом, потом ему стало плохо, врачи сказали, что есть подозрение на сотрясение, вот и положили в палату. - Тише, тише, Олененок, успокойся. Эмиль подхватил брата на руки, но тот вывернулся и посмотрел на старшего с обидой. Мол, что за новости, таскать меня при всех, как маленького. Юстиниан непонятно смотрел на братьев Савиньяк. - Вы обещали позвонить Ли и маме. - Ой, правда, - всполошился Арно, - надо сказать, что я жив-здоров. - А что врачи сказали? - Да ничего, на мне даже синяков нету. - Нету? А это что? На щиколотке темнел весьма внушительный кровоподтек. - Это я вчера с велосипеда упал, - быстро ответил Арно, - Милле, пойдем. И еще – я пить хочу. Он неуверенно махнул рукой Юстиниану, и они направились к выходу. В холле творился небольшой Закат. Родители осаждали врачей, дети плакали. Те из них, кто не пострадал, тащили родных к выходу, стремясь покинуть страшное место и забыть о происшествии поскорее. Юстиниан назвал фамилию, и его проводили в небольшую палату. Валентин лежал на койке – бледный, растрепанный, и тоже, казалось, был напуган. Увидев брата, он вскочил: - Джастин, едем домой. Скажи им, что никакого сотрясения у меня нет. Ты же знаешь, меня всегда тошнит, когда сильно нервничаю. - Ложись, - Юстиниан чуть ли не силой уложил брата обратно, - тебя обследовали уже? - Да, какие-то проводки к голове присоединяли на присосках, еще кардиограмму делали. - Если бы не было сотрясения, так отпустили бы. Придется полежать немного. Ты ведь вытерпишь, правда? - А ты будешь меня навещать? - Обязательно, каждый день, - улыбнулся тот, - и родители приедут. Думаю, они уже в полете. - А им долго лететь с Марикьяры? - Часа четыре-пять. - Я буду ждать, - прошептал Валентин, закрывая глаза. - Ты молодец, - Юстиниан взял в ладони руку братишки, как обычно, холодную, - болит что-нибудь? - Нет, только голова кружится. И мутит немного. А Арно отпустили. - Знаю. Его Эмиль забрал. - Знаешь, Джастин, - Валентин тоже заговорил быстро, словно желая скорее высказать, выплеснуть накопившееся напряжение, - я больше не люблю аттракционы. Я старался не смотреть, это плохо? - Наоборот, правильно. - Нет, я трус, - Вальхен еле слышно всхлипнул, - я боялся, что Арно… - Вы же сидели рядом. - Да, - кивнул Валентин и чуть поморщился, - а я все равно боялся за него. Тут вошла медсестра, велела закатать рукав рубашки и ловко вонзила иглу чуть выше локтя. - Теперь надо уснуть, - сказала она с ласковой улыбкой, - брат привезет твои вещи и страховку. Валентин посмотрел на Юстиниана чуть испуганно. Тот улыбнулся. - Пока посижу с тобой. Вскоре Валентин закрыл глаза и задышал ровно – лекарство начало действовать. А Юстиниан перевел взгляд на соседнюю койку. Он сразу узнал и мальчишку, лежавшего на ней и суетившихся возле него родителей. Эстебан Колиньяр – тот самый, что не давал прохода Вальхену четыре года назад и организовывал всяческие каверзы против него и Арно. И уже во второй раз Юстиниан подумал, что все это было сплошной глупостью. Урсула Колиньяр, заметив взгляд юноши, кивнула, тот поздоровался в ответ. Эстебан пострадал больше – у него была загипсована рука, на голове белела повязка. К вене здоровой руки медсестра подсоединяла капельницу. Эстебан не открывал глаз. - Вашему сыну досталось сильно, - сказал Юстиниан мягко, желая поддержать женщину. - Хуже всего его другу, - сказала она тихо, - Северин в реанимации. На следующий день Валентину стало лучше. Вскоре ему уже позволили вставать и ходить по палате. А вот Эстебану было по-прежнему худо – он не реагировал ни на что, лежа, отвернувшись к стене. Его мама часто плакала в коридоре, выходя из палаты, чтобы сын не видел ее слез. - Эсти, - уговаривала она его, вернувшись, наскоро умыв лицо и подкрасив губы, - поешь, мой хороший, так нельзя. Ты же себя изведешь. Он не отвечал ничего. Арно добился-таки, что его пустили к Вальхену. Правда, лечащий врач строго сказал «не скакать и по потолку наперегонки не носиться». Юстиниан видел, как брат чуть ли не мурлычет при виде друга. С его губ не сходила улыбка, а что касается Арно, то он с трудом сдерживал обещание «не носится по потолку». Врач, который зашел к ним, разрешил обоим выйти в коридор. - Дружба – великое дело, - сказал он, но смотрел при этом на Эстебана, который по-прежнему лежал, отвернувшись к стене. Юстиниан решил попробовать заговорить с мальчишкой. Конечно, раньше отношения у них были далекими от дружеских, но теперь… Может быть, с посторонним человеком он будет откровеннее, чем в родителями или врачами? Так и вышло. Эстебан не желал поворачиваться лицом к собеседнику, но отвечал на все вопросы, что задавал Юстиниан. - Ты знаешь, что с твоим другом? - Он в реанимации. И ему очень плохо. - Понимаю. Вы с Северином дружили еще до школы? - Да. Я… не смогу без него жить. Юстиниан присел на край кровати Эстебана, осторожно положил ладонь ему на плечо. Тот дернулся, но ничего не сказал в ответ. Через несколько дней Юстиниан повторил попытку поговорить с ним. Эмиль привез Арно и купил Вальхену огромный ананас. Теперь они втроем сидели в больничном саду, уплетая экзотический фрукт. Звали и Юстиниана, но он отказался, сказав, что придет позже, а ананасы совсем не любит. Эстебан превратился в тень самого себя. От бойкого и дерзкого мальчишки осталось лишь воспоминание. Теперь Колиньяр напоминал тяжелобольного, при том, что рука заживала, и можно было выписывать домой. Но не заживала душа – она кровоточила тяжелой страшной раной. - Ему хуже, - сказал Эстебан, - говорят, что сердце может не выдержать. Я… я не могу потерять лучшего друга. - Ты никогда не будешь одинок, - ответил Юстиниан, сидя на кровати Эстебана и гладя его темные волнистые волосы, - ведь у тебя есть родные, близкие. И друзья тоже есть. - Мне никто не нужен, кроме Рина. - Отпусти его, - посоветовал Юстиниан, - а то и сам уйдешь, и его измучаешь. И тут случилось то, что должно было случиться. Эстебан разрыдался, вцепившись в рубашку Юстиниана и уткнувшись в его плечо. Это был не просто плач – вместе со слезами уходило чудовищное напряжение, не отпускавшее все последнее время, с момента трагедии в парке аттракционов. - Ты молодец, - шептал ему Юстиниан, - ты очень сильный, Эсти, ты справишься. А друзья – они у тебя будут обязательно. - Рин, - всхлипывал Эстебан, - я… понимаю. Я… отпущу его. - Вот и правильно. Вошли Арно и Валентин. Первый нахмурился, а второй покачал головой и подсел к брату. - Тебе станет легче, Эстебан, - сказал Вальхен, - обязательно. Валентин готовился к выписке. Эстебану сказали, что если состояние стабилизируется, то его отпустят в ближайшие дни. В больничной палате было, вопреки правилам, шумно и весело. Арно помогал складывать вещи, вокруг кровати Эстебана скакала шестилетняя сестренка, напевая что-то. Старший брат уже не лежал, отвернувшись к стене. Юстиниан улыбался им и вспоминал, что сегодня, когда шел к брату, видел родителей Северина возле реанимации. Он задержался, сказать несколько слов соболезнования заплаканной маме Северина – он был единственным ребенком в семье. - Отмучился, - ответила она, не догадываясь о разговоре Юстиниана и Эстебана. А на улице по-летнему светило солнце, словно стараясь загладить ужас трагедии. Вот только забыть ее не сможет никто. И порой во сне каждый из участников трагедии будет видеть рушащийся аттракцион с символичным названием "Мертвая петля".