В последний раз

Введение Идея мира и тюрьмы частично взята из книги «Грон. Пощады не будет» Романа Злотникова. Навряд ли много кто его читал, так что фендомом указывать не буду, тем более что оттуда из персонажей взят только сам Барон, да и то эпизодически. По книге это крайне жестокий человек, который для того, чтобы получить себе преданных людей, через других лишал их всего, что у них было и сажал самых близких людей в тюрьму. Затем лично связывался с нужным ему человеком и обещал помочь с освобождением взамен на небольшую помощь. Понятное дело, никто из тюрьмы не вышел, а большинство там же и умирали, а, учитывая самую большую страсть Барона – извращённые и жестокие пытки, умирали далеко не самым приятным способом. Жертвы, разумеется, не знали этого и верили Барону, как своему спасителю. Иллио с Катором же узнали правду. Иллио, 25 лет – граф. До полного разорения и разгрома стараниями Барона, имел богатые земли и замок. Катор, 16 лет – младший сын графа, соседствующего с Иллио. С юношества его пажом отправили к соседям на обучение. Упустим подробности, скажу только, что он влюбился в Иллио. А, учитывая их бдсмные пристрастия, отношения стали весьма специфические. В общем-то оба были довольны. До тех пор, пока Барону не потребовался редкий дар Катора, как Жемчужника(маги и лекари в том мире). И вот Барон, разрушив графство и схватив Иллио, обещал Катору сделать всё для его освобождения в замен на помощь. Катор потребовал встречи. *** Верзила даже почти нежно проводил Катора до камеры Иллио, впихнул его внутрь и захлопнул дверь со словами «Веселитесь, пидорки». Катор стоял у двери и смотрел в пол, боясь поднять голову. —Как Вы? — Глупый вопрос, но сейчас на большее он не был способен. Он наконец смог посмотреть на Хозяина. Иллио сидел на грубой деревяшке, заменяющей кровать, и без того худой, сейчас он совсем истощал, на теле появились шрамы, а холодный взгляд был устремлён на Катора. Тот затрясся от гнева. Как. Они. Посмели. Это. Сделать. С. Его. Хозяином?! И он, так и не дождавшись ответа на свой вопрос, кинулся к Иллио, упал на колени и уткнулся лицом в колени Хозяина. Обняв его ноги. —Ты вытащишь меня отсюда? — Иллио опустил руку, перебирая волосы Катора. Чуть не расплакавшийся парень поднял голову, посмотрев в глаза Хозяина. —Нет. Вы же знаете, как... —Знаю. Пришел попрощаться? — Иллио горько усмехнулся, — Оставь хоть ножичек, я не намерен жить так, — он кивнул на пояс Катора, на котором болтались два кинжала, которые Барон решил не отбирать, ведь Катор должен был считать его другом и видеть его доверие. Катор повернул голову, поцеловав руку Хозяина, зубами разорвал шов на рукаве и высыпал оттуда на кровать несколько таблеток. —Попрощаться? Можно и так, но вообще — доказать Вам свою преданность до конца, — он взял одну таблетку, — самая сильная наркота, которую смог достать. А это... мм... у Вас будет около часа. Потом просто разорвётся сердце. Не то, чтобы безболезненно, но терпимо, к тому же приступ будет не более минуты. Иллио изогнул бровь. —Какой ты у меня молодец. Всё предусмотрел. Как бы мне тебя наградить... Катор взял руку Хозяина и прижал её к своей щеке. —Позвольте мне умереть от Вашей руки, а не от этой дряни, — он кивнул на таблетки. -Ох, Каторчик, — самого Катора скривило от такого обращения, — у тебя же вся жизнь впереди. Семья, дети, — Иллио сказал это с издёвкой, прекрасно понимая отношение своей игрушки к этому, да и он уже решил, что тот отсюда не выйдет. Катор сжал губы, почти с ненавистью посмотрев на Хозяина. —Вы можете хоть сейчас не издеваться?! Я не могу жить без Вас! Иллио рассмеялся и взял две таблетки, быстро проглатывая их. —Кушай, кушай, — он протянул ещё две Катору. —Но Хозяин! Пожалуйста... —Ешь, — приказал он. Катор обречённо вздохнул и слизнул таблетки с руки Хозяина. Иллио погладил его по щеке. —Не бойся, я убью тебя. Но на всякий случай, вдруг они,—он кивнул на дверь,—заинтересуются, чем мы занимаемся, раньше. —А чем мы занимаемся? Иллио рассмеялся, смотря в эти наивные глаза. —Ну я же не могу умереть, не повеселившись на прощание,—одним рывком он затащил Катора на кровать так, что тот даже подивился, как в нём сохранилось столько силы за время пребывания в темнице. Оказавшись под Иллио, Катор облизал губы и полными похоти глазами посмотрел на пах Хозяина. Наркотик уже начал действовать, отогнав страх и все заботы. Весь мир сузился для них и дальше пары метров ничего не существовало. —Ммм... Ну я надеялся на то, что мы позаботимся о своей душе, помолимся на прощание... — он хитро улыбнулся, опустил руку, проводя кончиками пальцев по груди Иллио, опуская руку всё ниже,—да и неужели Вы думали, что я позволю? Вот не дам,—он сложил руки на груди, отвернувшись, — это грех, — разумеется он не был праведником. Но надо же поиздеваться, отомстить. Тем более что так, с ноткой насилия, интереснее. — А кто тебя спрашивает?, — Иллио стянул с парня рубашку, ножом отрезал рукав,—слишком громкие крики нам ни к чему,—сказал он, завязывая рукавом рот Катору. — Но я в состоянии потерп..мммм..! — дальше он говорить уже не мог. — Не в состоянии, — Иллио наклонился, прикусывая мочку уха любовника,—поверь, милый. Катор застонал от возбуждения и сладкого предвкушения, но тут же вспомнил о своём намерении сопротивляться и упёрся руками в грудь Хозяина, отталкивая и отчаянно мыча сквозь импровизированный кляп. Но Иллио прижал его руки к кровати над головой. — Не сможешь, — повторил он, отпустив одну руку и взяв нож, посмотрев в глаза парня, распластанного под ним. В этот момент Катору стало действительно страшно. Он просто затрясся от ужаса, увидев в глазах Хозяина нечто такое… Он знал, что ему будет больно, так интереснее, ведь что может быть прекраснее следов от плети на спине, но… Короткий замах и Иллио одним движением прибил руку любовника к дереву кровати, пробив тонкие кости кисти и заставив брызнуть кровь. Катор выкатил глаза и завизжал что было сил, так что Иллио пришлось держать кляп, глубже вставляя его в рот извивающегося парня. Боль, казалось, пронзила его всего. Не осталось ничего кроме этой ужасной боли, не сравнимой ни с чем, что он испытывал до этого. -Знаешь,—Иллио наклонился к его уху, с трудом удерживая бьющегося Катора,—как я мечтал об этом каждый раз, связывая твои руки... Но мне приходилось сдерживаться, всё-таки ты не одноразовый,— он легко поцеловал лоб на секунду заглохшего парня — тому просто не хватало воздуха для крика,— а ты же знаешь, больше всего я ненавижу сдерживаться,—прошептал он, втыкая второй нож в другую руку Катора, на этот раз чуть промазав ниже центра кисти, чем заставил парня захлебнуться в новом крике,—вот таким ты мне нравишься. —Ишь, как орёт-то, как ишак,— заржал охранник, прислушиваясь к приглушенным кляпом воплям и ударам по дереву из-за двери. —Пусть развлекаются на последок, они-то не знают, что мы грохнем того сразу, как мальчишка выйдет… Как думаешь, кто кого?—спросил его верзила. —Да мелкий уж покрепче будет, тот совсем иссох у нас. Я бы не отказался его трахнуть. —Знаешь, мне это напомнило хозяйку того трактира на пригорке. Как она кричала, пока я её трахал,—и он отвратительно заржал,—да в ней ничего больше пиписьки её сыночка и не было, а тут я,—он очень гордился своим членом. —Зачем так жестоко-то? Баба знатная… Катор, охрипший от крика, и теперь лишь глухо скулящий, мелко дрожал, пытаясь сжаться в комок. Благо наркотик очень быстро заглушил основную боль, иначе он бы уже вырубился от болевого шока. Иллио снял кляп, наклонился и почти нежно поцеловал губы своей игрушки. Тот дернулся, глухо застонав от движения рук. —Хозяин... —Ещё не передумал, мой мальчик? — голос Иллио был ласковым, но в глазах светилось нечто такое, что заставляло сердце сжиматься от ужаса не меньше, чем прибитые к кровати руки. —Нет, — Катор всхлипнул, посмотрев на Хозяина своими заплаканными глазами,— я всё равно Вас люблю... —Псих... — Иллио сдернул с него штаны, обхватив рукой его член, чем вызвал новые стоны. —Дааа... Псих…— Катор, почти забыв о боли в руках и обезумев от наркотика, толкнулся бедрами на встречу руке Хозяина, но тот уже отстранился, расстёгивая штаны. — А ну не дёргайся! — прорычал Иллио, примериваясь, что было не слишком-то легко, учитывая, как бился Катор. Но тот его не слышал, от каждого прикосновения дёргаясь на встречу, пытаясь насадиться, наконец, ему это удалось и он тут же заорал, так, что Иллио пришлось зажать ему рот. Сам он лишь глухо простонал от боли, вхождения в неподготовленное тело, каждым движением он рвал Катора, у которого слишком давно никого не было. От каждого движения ножи разрезали руки ещё сильнее, но он уже перешел ту границу, за которой боль приносит только наслаждение, когда всё, кроме них пропадает и хочется только больше, ярче. -Ещё… Сильнее… умоляю, Хозяин…— Катор обхватил ногами бёдра Иллио, уже не чувствуя, как с каждым толчком его внутренности превращаются в кровавое месиво. Очередным рывком он так дёрнул рукой, что лезвие, разрезая плоть, вышло между средним и безымянным пальцем, располовинив кисть на два окровавленных куска и оставшись торчать в «кровати». Катор взвыл, вцепляясь зубами в плечо Иллио, сжимая изо всех сил, почти отгрызая кусок мяса. Это был первый раз, когда он причинил Хозяину боль, и… ему понравилось. Понравилось слышать крик обычно, даже во время секса, тихого Хозяина. В ответ Иллио, не прекращая жестоко вбиваться в тело любовника, впился в его шею. В рот, сразу заливая всё, хлынул поток крови. Он выдернул нож, освобождая вторую руку Катора, которой тот тут же попытался вцепиться в его спину, но пальцы не слушались, и он лишь размазывал кровь по спине Хозяина. В глазах от потери крови темнело, уши наполнил звон. Иллио в последний раз вошел на всю длину, изливаясь в разорванные внутренности Катора. Из последних сил Катор прохрипел что-то, похожее на «люблю», но Иллио не дал ему договорить, резко воткнув в него вместо своего члена, лезвие ножа. Изо рта Катора вместо крика вырвалась кровь и он затих. Дверь резко открылась, на пороге появился охранник. —Что за… Твою мать! — увидев последние секунды жизни Катора, изуродованное тело в луже крови, смешанной со спермой, он упал на колени, вываливая на пол только что съеденный обед. Иллио не обращал на него внимания, он гладил свою мёртвую игрушку по волосам, в безумстве что-то шептал, целуя его губы, точнее, то, что от них осталось после всех укусов. Когда, подняв крик, на пороге появились другие охранники, он лежал, обняв тело любовника. Почувствовав действие яда, заставившего его сердце биться совсем дико, он вынул из Катора нож, и, до того, как самые стойкие из стражников успели подбежать, залился глухим смехом, от которого стало страшно даже тем, кто не блевал и не потерял сознание, воткнул перепачканное в крови и сперме лезвие себе в горло. Выслушав рассказ бледной и трясущейся охраны, Чёрный Барон откинулся в кресле и рассмеялся. — И так, мы имеем два трупа, один из которых с разорванными руками и кинжалом в заду. Даже жаль такие кадры упускать.