And if one last night is all that we've been given, Let's live it like we care For one last night. Vaults - One last night
– Тебя кто-то подкупил? С какой стати ты сейчас меня уговариваешь? – Не путай уговоры со здравыми мыслями. Мне ведь тоже не безразлично твое будущее. – То-то ты год назад утверждал обратное. Я принял решение, и ты последний человек, который может на него повлиять. – Зачем тебе куда-то уходить? Ты прекрасно знаешь, что «Боруссия» – твой единственный дом. Представь, ты выиграл Лигу Чемпионов, к примеру, с «Реалом». Просидел весь сезон на скамейке запасных. Ладно-ладно, отыграл все матчи в основе, ты же редкого таланта футболист. Ты поднимаешь ушастый кубок над головой, ты несомненно рад. Но только представь, сколько было бы счастья, одержи ты эту победу в чёрно-желтой футболке! Да даже если дело не только в трофеях и футболе. Как ты оставишь Чиро? Я, может быть, лезу не в своё дело, но… Пожалуйста, не поступай с тем, кто тебя по-настоящему любит, так, как я поступил с тобой. Это первая вещь, за которую я хочу поблагодарить тебя, Левандовски. В кой-то веки ты отрезвил меня, будто бы ведро ледяной воды на голову вылил. Этот разговор месячной давности ещё нескоро забудется. Я почти уверен, что никогда. А сегодня я отпускаю тебя, ты отпускаешь меня. Теперь в последний раз. Я больше не буду за тебя цепляться. Мы расстаемся – не как в прошлый раз, на поле боя. Мы расстаемся, как друзья. Так, оказывается, тоже можно. И несмотря на весь ужас, творившийся в моей душе, мне даже радостно от того, что всё было не зря. Я же вижу, что ты не так холоден, каким хотел казаться всё это время. Зато теперь я окончательно понял, какое сокровище есть в моих руках. Мне его небеса послали, сам не пойму, за что. Я безмерно виноват перед ним. Я же его мучаю, как ты когда-то мучил меня. Даже сильнее мучаю. Ты, по крайней мере, не изменял мне направо и налево. А я был с Лукашем. Один поляк далеко, другой близко. Пищек совсем не возражал, даже бровью не повёл, когда я в первый раз поцеловал его. Да он словно ожидал этого. У вас, поляков, вероятно, это спокойное отношение к изменам впитывается с молоком матери. Обнимаю его — и обманываю себя. Лукаш сойдет за тебя, только если я напьюсь до чёртиков или приму дозу сильного наркотика. Потом меня потянуло к Матсу. Я не могу объяснить почему, я даже толком и не помню ничего. Успокаивал себя тем, что всего лишь требовал расслабления, этакой эмоциональной и физической разрядки. Мразь, сам знаю, нет мне прощения. А Чиро прощает. И от этого мне становится гораздо более стыдно, чем если бы он всё-таки не выдержал. Ударил бы меня, к примеру. Мне было бы легче, я заслужил как минимум его презрение. Я жду пощёчины, а получаю в ответ поцелуй. Я ненавижу себя за то, что причиняю боль моему солнцу. Чиро же всё знает. И про Пищека знает, и про Хуммельса. Я каждый раз возвращаюсь к нему и задаюсь вопросом, зачем же я нужен ему? А он и сам не находит ответа. Нужен, и всё тут. Неоспоримо и непреложно. Кажется, весь мир знает о том, как же он меня любит, не зря же ты это тогда подметил. У Иммобиле это на лице написано, это видно по поступкам и словам. Эту любовь потрогать можно, она в воздухе витает. И ведь спинным мозгом я чувствую, что люблю его также сильно, как и он меня. Только я втемяшил себе в голову, что выражать свою привязанность можно лишь в твоем стиле, по-другому не поймут. Господи, какой же я идиот… А ведь ему и без моих выкрутасов тяжело. Я смою с себя твои следы и завтра же извинюсь перед Чиро. Я продлил контракт, я определился с будущим, ещё раз спасибо тебе за это. И слышишь, Левандовски, мы ещё надерём вашу баварскую задницу, в этом же сезоне надерём, ясно? Смеёшься беззвучно, будто мои мысли слышишь. Демон. Улыбаюсь в ответ. Прощаться никогда нельзя в унынии или отчаянии, этого прощания попросту не произойдет. Прощаться и уходить надо на мажорной ноте, а не так, как мы с тобой. Заканчивать нужно тем, чем и начали. Мы не врём, что больше ничего не испытываем друг к другу. Что-то ещё теплится в моем сердце. Однако, одна волна подчистую уносит меня в океан. Ты остаёшься скалой. Тебе хорошо там, где есть твердая земля под ногами, я же люблю болтаться в невесомости. Волна в последний раз ударится о камни и больше никогда не вернётся к этому месту. Я слишком много думаю, чёрт. Избавь меня от мыслей, вот так, правильно. Целуй меня сегодня, Роберт, я разрешаю, мы же договорились, да? Я больше не вернусь к тебе, так дай же мне упиться тобой, чтобы хватило на все оставшиеся дни жизни. Дай мне запомнить тебя, причина всех моих страданий и всех моих грехов. Это наша последняя ночь, и мне этого не жаль. Помоги мне перелистнуть эту страницу, чтобы я мог спокойно проснуться на утро, пожелать тебе удачи во всём и стать твоим другом. Прощай, моё первое и последнее затмение. Мне пора к солнцу.***
– Хрустальный мой, мне тебя как зеницу ока беречь надо. Я сижу у Чиро на коленях, обняв его за шею и положив голову ему на плечо. Мы сегодня оба пострадали, только вот мне потребовалась замена, а Чиро не только доиграл матч, но и сделал спасительный дубль, выведший команду в следующий раунд. Врачи говорят, ничего серьезного, обычный ушиб. Я бы всё отдал за то, чтобы ещё раз увидеть тот его взгляд на поле. Иммобиле стоял, как будто бы его прибили к полю гвоздями, а в глазах его плескались тревога и забота. Страха было в разы больше, он так и не наклонился ко мне. Но за один этот взгляд и за одну эту фразу его нужно, просто необходимо любить. Его одного любить. Спасибо, Роберт. Правда, спасибо. Теперь я и подумать не смогу о том, чтобы ранить его намеренно. И никаких затмений больше.