Evanescence — Bring Me to Life
В дверь громко постучали. Мужчина лет сорока сурово глянул из-под узких очков на вход в свою резиденцию и, отложив в сторону интересующий его документ, с явным немецким акцентом проговорил: — Войдите. В небольшой, но вполне уютный и практичный кабинет просунулась чья-то белобрысая голова в темной военной каске и быстро огляделась. Пастельного цвета стены, несколько черных шкафов с толстыми папками-подшивками и маленький столик с кофеваркой около окон, полностью закрытых жалюзи. На рабочем столе, который стоял в середине комнаты, — белая кружка с недопитым кофе, разложенные в разные стопки бумаги, органайзер, наполненный разного сорта ручками, выключенный ноутбук, — полный порядок, что не каждый соблюдает. Но больше всего цепляла взгляд небольшая табличка с выгравированной на ней надписью:К.М. Рекземберг Директор секретной научной базы «TERRA»
И вот глаза гостя остановились на хозяине этой комнатки, вальяжно откинувшемся на черном кожаном кресле. Казалось бы, простой офисный работник: узкие очки в темной оправе, ухоженный костюм, разве что без галстука… На этом сходство заканчивалось, и в глаза сразу же кидались правильная осанка, внимательный суровый взгляд, сейчас устремленный на него, рядового солдата, пожаловавшего без приглашения. Военная выправка давала о себе знать даже тогда, когда ты проводил большую часть времени за «сидячей» работой. Мужчина сцепил ладони в замок и положил руки на стол, немного подавшись вперед. Солдат, мгновенно поняв такие незамысловатые жесты, переступил порог и аккуратно прикрыл за собой дверь. Такой выжидающий взгляд никого особо не радовал, а этот молодой паренек, к несчастью, пришел как раз в то время, когда у директора не самое лучшее настроение. — Мистер Рекземберг, вас вызывают, — после непродолжительного молчания начал он. Рекземберг же снял очки и устало потер пальцами переносицу, после чего подпер рукой подбородок и перевел свой пустой взгляд на лежащую на столе кипу бумаг. Вся эта бюрократия, высасывающая из него все силы, уже отобрала целую уйму времени лишь на то, чтобы дать разрешения на то или иное действие среди ученых, а ведь еще были разномастные отсчеты в текстовом, видео- и аудио-формате. С таким огромным размером работы сил не оставалось больше ни на что, даже на собственные потребности. Тем более, близилось то самое мгновение, к которому вся база готовилась на протяжении целого десятилетия. Поэтому посещение кого-то отдельного работника организации сейчас казалось Рекзембергу пустой тратой времени. — Кто именно меня вызывает? — все же поинтересовался он ради приличия, снова надевая уже порядком надоевшие очки, и солдат отчеканил: — Мистер Геннер, сэр. Немец удивленно, будто не веря, приподнял брови, подался вперед, подпер голову сцепленными в замок руками. Ему на секунду показалось, что он просто уснул, но, сжав до боли кулаки, понял, что это реальность, а не очередная иллюзия хронически недосыпающего организма. — Все готово? — Это было скорее утверждение, а не вопрос. — Так точно, сэр. На лице директора вместо обычной маски расчетливости и скупости на эмоции тут же появилась немного кривая полуулыбка. Глаза засияли смесью радости и облегчения, немного прикрытой суровой уверенностью в своем успехе. Рекземберг резко встал со своего кресла и уперся ладонями в блестящий дубовый стол. Он просто не мог поверить, не мог даже вообразить, что слово «скоро», как сказали техники, уложилось всего в несколько дней. От такой радости директор даже забыл про свою усталость и все те бумаги на своем столе. — Где сейчас Геннер? В наблюдательном блоке? — Так точно, сэр, — кивнул расслабившийся рядовой, но вдруг спохватился и, вытянувшись в струнку, машинально отдал честь. — Вольно, солдат, — тут же скомандовал Рекземберг и добавил: — Молодец. Ты хорошо поработал. Он был готов сорваться с места, как можно быстрее добраться туда, где будет происходить то, к чему они все так долго шли. Поэтому директор базы не хотел заставлять других долго ждать себя и быстрым шагом, отдаленно похожим на строевой, покинул кабинет. Выходя наружу, Рекземберг все время словно в первый раз смотрел на все вокруг. Это фантастическое место люди нашли в южной части Китая не так давно, и с первого взгляда стало ясно, что оно было создано не природой и даже не человеком. Тщательные замеры ученых все только подтвердили. Четкие прямые углы, гладкие стены, ширина в восемьсот и длина в две тысячи четыреста метров, глубина с тысячу, не считая еще сотни, прячущей это фантастическое место от остального мира. Эта пещера, где и был возведен комплекс «TERRA», даже теоретически не могла быть созданной какой-то древней цивилизацией. Поэтому сначала все хотели просто выяснить, кто на самом деле создал все это, пока не наткнулись на самое невероятное открытие. Это был обычный рисунок. Его заметили совершенно случайно и не сразу из-за большого — метров в десять — размера. Но то, что было на нем изображено, сразу поразило тех людей, что первыми сюда спустились. Высокое существо с крыльями за спиной, отдаленно напоминающее христианского ангела, что отдавало человеку в шар голубого пламени. И выведенные снизу слова на неизвестном языке, возле которых вскоре нашли древнекитайские символы, оказавшиеся переводом. Никто даже подумать не мог, что найденная в тексте информация превзойдет все знания человечества на целые тысячелетия. Формулы, схемы, чертежи — вообще все это было основой для создания идеального искусственного интеллекта, несокрушимой брони для всей планеты. Из-за этого их группа взяла название «TERRA». Они — будущий щит для всей Земли. С того момента прошло уже целых пятнадцать лет, десять из которых было потрачено на воплощение всего древнего текста в реальность. Научную базу, держащуюся втайне даже от мирового правительства, оборудовали прямо в этой пещере. Это было… грандиозно. Воистину красиво. Другие слова просто не подошли бы для описания этого места. Многочисленные огни работающих ламп, прожекторов, компьютеров и другой полезной техники рассеивали кромешную темноту базы, создавая поистине приятное впечатление об этом месте. Огромное пространство разделяло один блок от другого, а противоположная стена казалась небом с золотистыми и красноватыми звездами на непроглядно-темном фоне. Площадки, ходы, переходы, лестницы, мосты и даже лифты вместе создавали сложнейшую конструкцию, крепившуюся вдоль стен этой огромной пещеры. Они целыми этажами возвышались друг над другом, подобно небоскребам, до самого свода, держась на крепких металлических подпорках. По всему строению безостановочно и в ритме перемещалось множество разных людей, ученых и военных, тенями мелькая меж электрического света. Внизу, на «дне», медленно двигалась неповоротливая и громоздкая спец-техника. Рекземберг любил выходить из кабинета, чтобы вновь полюбоваться прекрасным видом и подышать более свежим и прохладным воздухом. Он, воздух, поступал под землю благодаря мощной системе вентиляции и играл роль дополнительного охладителя для перегревающейся от напряжения техники, не давая ей превышать свой температурный барьер. И еще помогая директору размышлять. Вот и сейчас глава секретной научной базы «TERRA» стоял у самой перегородки, положив на нее руки. Открывающийся отсюда вид завораживал, притягивая взгляд своей странной и неповторимой красотой. Но вот Рекземберг тряхнул головой, прогоняя посторонние возвышенные мысли. Глубоко вдохнул, медленно выпустил из легких воздух, успокаивая расшалившиеся нервы. И тихо сказал на своем родном языке, зная, что стоящий рядом солдат его все равно не поймет: — Es ist zeit ihre flügel ausbreiten…****
— Ева. — Да, специалист Геннер? — послышался из неоткуда холодный женский голос. Но стоявший за терминалом молодой ученый даже не обернулся, чтобы посмотреть, откуда он исходит. — Пожалуйста, проведи диагностику протоформы с кодовым названием «RJ-02-D5». — Позвольте заметить, специалист Геннер, что вы просите провести контрольную диагностику этого экспериментального объекта в пятый раз. Прошлые четыре сканирования не выявили каких-либо системных отклонений в работе данной протоформы. Ученый косо глянул в камеру слежения на потолке, что была повернута горящим оранжевым окуляром к нему. Разговоры с искусственным интеллектом стали для него привычным занятием, и он уже не удивлялся ее холодной логике. В некотором смысле, с Евой было приятно работать вместе — она никогда не строила догадок, говорила только необходимые вещи, вежливо себя вела по отношению к любому человеку. Созданный помогать ученым в их работе расчетливый интеллект, которым движет только нахождение правильности в вещах через логику и математические формулы... Наверно из-за этого Ева и была такой подозрительной к проявлениям непредсказуемого и «странного» мышления людей. — И все же, будь добра, проведи сканирование еще раз, — вежливо настоял на своем Геннер и пояснил: — За время после последнего сканирования третья инженерная группа успела доработать некоторые механизмы. Я хочу удостовериться, что эти модернизации будут работать, как надо, и не принесут проблем при активации протоколов. Наконец, после недолгого раздумья и проверки поступивших данных, Ева произнесла: — Ваше замечание логично. Приступаю к проверке… Оранжевый окуляр камеры наблюдения мигнул, как человеческий глаз, и потух, оставив Геннера без внимания. Ученый только шумно выдохнул и вновь повернулся к полупрозрачному экрану. Его уставший взгляд прошелся по бликам света на стекле и только после этого сфокусировался на том, что было за ним. Громоздкий корпус серо-стального цвета с темной экраном-маской и широкими плечами. Он выглядел как составленный из разных частей манекен, подсвечиваемый со сторон множеством прожекторов. Ученый видел это чудо только до середины гладкой грудной пластины, но и так было понятно, что он намного больше конструировавших его людей. В частности, потому что около него еще работали разные специалисты: инженеры, технологи, электрики и программисты, которые только при помощи техники и дополнительных установок могли дотянуться до нужного участка. Они были похожи на маленьких копошащихся букашек по сравнению с такой громадиной. Геннер тяжело вздохнул, переведя взгляд на отсвечивающую маску-щиток, которая заменяла протоформе лицо. Пустота. Темное стекло не передавало абсолютно ничего. Робот казался простой жестянкой. Высокой, как многоэтажный дом, тяжелой, как бронебойный танк, и бесчувственной, как серийный убийца, жестянкой. Сначала все они одинаковы. Словно мертвы… — Скоро ты оживешь, — тихо произнес Геннер скорее самому себе, нежели отключенной протоформе. — Вы хотели что-то еще, специалист Геннер? — тут же дала о себе знать Ева, словно ученый обращался к ней. Камера снова активировалась и теперь смотрела прямо на ученого. — Нет, Ева. Спасибо за отзывчивость. — И все же я… — Спасибо, Ева. Можешь приступить к продолжению сканирования, если ты его еще не закончила. Камера Евы еще некоторое время смотрела на молодого ученого, после чего снова отключилась, помигав окуляром. Иногда этот бесчувственный исскуственный интеллект казался Геннеру очень уж обидчивым и приставучим. Однако на расспросы о проявлении чувств Ева каждый раз отвечала одинаково, ссылаясь на некорректность вопроса и просьбу повторить его в более четкой и понятной ей форме. При этом Геннер был готов поклясться, что в ее холодном голосе слышалось еле различимое ехидство, а устремленная на него камера странно щурила окуляр. Раздумья ученого прервал негромкий шум открывающейся двери-шлюза. Геннер обернулся, чтобы рассмотреть прибывших к нему людей. И чуть улыбнулся, приметив среди них главу базы. — Джон. — Немец сдержанно кивнул ученому в знаке приветствия, затем повернул голову к камере. — Ева. — Приветствую вас, директор Рекземберг. — Камера мигнула, и холодный голос продолжил вещать, обращаясь явно не к Джону — по крайней мере, Ева все еще смотрела на директора. — Контрольная проверка экспериментального объекта «RJ-02-D5» завершена удачно. Ошибок и сбоев в работе протоформы не обнаружено. Все системы готовы к активации протоколов. Геннер только незлобно усмехнулся, немного осуждающе покачав головой. Все-таки обиделась. Но Ева не обратила на его жесты внимания, все еще фокусируясь на главе научно-военной группы. Тот, конечно же, не обошел стороной предоставленные данные, но для уверенности решил обратиться к Геннеру: — Джон? — У нас все под контролем, директор. — Ученый еще раз быстро оглядел данные на мониторе терминала. — С вашего разрешения можно начинать. — Тогда приступим. — Холодно и четко, будто Рекземберг и не был невыспавшимся и неевшим ничего со вчерашнего вечера. Он подошел к терминалу, встав рядом с Джоном, и нажал на небольшой зеленый сегмент клавиатуры. Экран на мгновение погас, но тут же вспыхнул с новой силой оранжевым светом, высвечивая пока пустые окна данных. — Начать активацию. В этот же момент по всему комплексу выключилось электричество, звезды компьютеров и ламп пропали в кромешной темноте и тишине. Но вот включились все прожектора, освещая базу своим бледно-белым светом. По воздуху разнеслась серия низких звуковых сигналов, вибрацией отдававшихся в теле, и вскоре после них послышался холодный голос Евы: — Внимание! Произведен запуск планового объекта. Кодовое название: «RJ-02-D5». Просьба участникам научно-военной группы «TERRA» по возможности перейти в наблюдательный блок. Расходы электричества на остальные блоки снижаются до минимума. Начало активации через пять минут. — Снова серия низких сигналов и снова монотонные слова. — Внимание!.. До этого спокойно работающие люди, переглянувшись и выслушав первое вещание до конца, поспешили добраться до наблюдательного блока базы. Мгновенно поднялся шум по всему комплексу, заглушавший голос ИИ*: тут и там слышались облегченные вздохи, стук ног по металлическим площадкам и лестницам, разговоры. Все, кто так или иначе участвовал в создании «RJ-02-D5», спешили увидеть тот самый момент. Но вот один человек, одетый в стандартную форму военных «TERRA», пользуясь шумихой, тихо завернул в тень одного из опустевших кабинетов-комнат и прикрыл за собой дверь. Надежно спрятавшись в темноте, чтобы его никто не видел, человек чуть раздвинул пальцами жалюзи на окне, наблюдая, как снаружи идут люди из совершенно разных стран, переговариваясь друг с другом. Никто не искал его взглядом и не оборачивался, удивляясь его внезапному исчезновению. Мужчина отошел от окна, встал около стены и легким движением руки выудил из нагрудного кармана рацию. Несколько секунд поиска нужной частоты — и вот он уже говорит: — Группа Дельта, прием. Говорит Омега. Все готово. Можно начинать. — Вас понял, Омега, — тут же откликнулся искаженный помехами грубый голос. — Ожидайте дальнейшей инструкции в течение трех минут. Отбой. Человек быстро убрал рацию туда, откуда ее достал, предварительно настроив на прежнюю частоту. Вновь глянул сквозь жалюзи в окно, рассматривая идущих людей безразличным взглядом. После чего подошел к дверному проему, немного приоткрыл дверь и незаметно выскользнул наружу, сливаясь с толпой, что текла рекой из всех мест комплекса. Через секунду этого странного мужчину уже нельзя было отличить от кого-то другого. Никто не обратил на него внимания, и только включенная камера мигнула из темного угла. Но вскоре и она отключилась. Подозрительный человек вышел из зоны ее видимости. — …Начало активации через три минуты. Внимание!.. — Ева все продолжала вещать, и ее слова эхом отражались от гладких каменных стен, заставляя вибрировать металлический каркас базы. В главном же пункте наблюдения царила почти полная тишина. Все присутствующие нервно переминались с ноги на ногу и рассматривали скупую обстановку отсека или происходящее за стеклянным экраном. Директор «TERRA», потирая одной рукой подбородок, задумчиво смотрел на неактивную протоформу, изредка переводя взгляд на людей, постепенно занимающих все смотровые площадки по периметру. Его не отвлек даже шум, с которым в главпункт ввалился опоздавший молодой человек в том же классическом белом халате, с больничной маской в пол лица и узкими очками на носу, что как зеркало отражали все вокруг. Откланявшись за свою неуклюжесть и нерасторопность, он встал за начальством, среди других немногочисленных присутствующих. — Вы уже определились с протоколом, сэр? — дабы нарушить затянувшуюся тишину заговорил Джон. Рекземберг косо глянул на него и беззлобно усмехнулся, сверкнув глазами. — Странно, что ты меня спрашиваешь, Джон. — Молодой ученый от таких слов внутренне смутился. — Как главный инженер-проектировщик ЭО* «RJ-02-D5» ты мог бы сам сделать выбор. Но раз спрашиваешь мое мнение… Да. Я уже представляю, какая форма подойдет ей. — Ей? — вдруг послышался позади удивленный возглас, принадлежавший опоздавшему молодому человеку. Почти все повернулись к нему, но никто не решился ответить на его вопрос. Некоторые же его попросту проигнорировали. Не все даже в верхушке знали, что данная протоформа настроена несколько иначе, и после активации это будет именно она, не он. Поэтому никто особенно не удивился, кроме еще нескольких ученых и одного военного, но они молчали, только изумленно переглядываясь меж собой. — И какой же? — вновь спросил Геннер с любопыством, но получив в ответ только взгляд, быстро перебрал все варианты и остановился лишь на одном: — Протокол «Тень», правильно? Но директор не ответил, продолжая смотреть на своего коллегу и лучшего друга. Впрочем, Джон и так понял то, о чем он думал. — Директор Рекземберг, специалист Геннер, — вдруг зазвучал голос нематериальной Евы, — наибольшая часть группы собрана в наблюдательном блоке. Рекомендуется начать активацию. Запрос на выбор протокола… На экране терминала высветилась таблица с разными названиями и характеристиками. Недолго думая, Геннер быстро нашел нужный протокол и нажал на зеленый сегмент клавиатуры, который до этого нажимал глава базы, чтобы привести в действие нужные при активации программы и системы. — Запрос подтвержден. Выбор: протокол «Тень». Начало подключения к центральному процессору… Подключение завершено успешно. Заряд — 0%. Включение притока энергии: мощность — 10%. Начало активации системы… И свет во всем комплексе потух… …Темнота вокруг. Везде. Казалось бы, протянешь руку, и она пройдет у тебя сквозь пальцы, как песок. Она хотела так сделать, но только после поняла, что ничего не происходит. «Где я? — вдруг зазвучал вопрос на удивление приятным голосом. — Кто я?» Она смотрела в темноту, которая обволакивала, утягивала за собой. Ей казалось, что она застыла в этом черном цвете, словно во льдах. Но она ничего не чувствовала по этому поводу. Только приятное спокойствие обволакивало ее своими теплыми объятиями, не давая уйти вглубь, за ту грань, после которой тьма была пустотой. Но разве она сама не пустота? Ее мучил этот вопрос. Она не видела себя, не видела ничего, кроме темноты, и просто понятия не имела, как же тогда выглядит свет. «Должно быть, это очень красиво… — вновь появился тот же голос, и она чуть удивилась. — Что это за звуки? Чей это голос?..» Тишина. Такая удручающая и одновременно легкая. Позволяющая думать. «Мой голос. Мои мысли…» Молчание. Она снова не знает, что делать, теряется в себе. Не знает, как сказать, ответить на следующий свой вопрос: «Где же я?» Тьма. Беспросветная, густая, осязаемая. Она душила, поглощала, утягивала, не давая шанса вырваться. «Почему я здесь?» Но она и не знала, как выбраться… Свет снова зажегся через несколько секунд. Среди наблюдающих волной прошелся встревоженный ропот. Конечно же, все знали, что для запуска систем ЭО понадобится большое количество энергии, но даже никто из управляющих не думал, что даже при максимальном снижении ее потребления произойдет «небольшое» замыкание. — Ева? — осторожно позвал Джон. — Все системы в норме? — Ответ положительный, — незамедлительно ответила ИИ. — Перегрузка электросети не принесла вреда экспериментальному объекту. Заряд — 8%. Мощность притока энергии: увеличение до 15%. Производится готовность к полной загрузке данных… Все системы готовы. Начало загрузки данных в центральный процессор… …Когда на нее обрушился шквал цветов, звуков, текстур, ей показалось, что она задыхается. «Что… Что это?» Внутри все сжалось и подпрыгнуло вверх. Она словно рухнула в бездну, оступилась и упала. Но полет прекратился прежде, чем изнутри похолодело. «Это… люди…» Она внезапно поняла все. Каждый цвет, каждый звук и изображение, каждую текстуру она вдруг разглядела, как свою часть. Будто знала раньше, но забыла и вспомнила только сейчас. Темнота немного отступила под натиском белого и чистого цвета, который и был ее светом. «Но… кто я тогда?» Вдруг все прервалось. Свет угас, как огонек растаявшей свечи. И вновь темнота подступила к ней, обрушилась шквалом, темным потоком. Все, что она видела перед собой, начало душить ее, крепко сжимая когтистые лапы и впиваясь в шею. Ее беззвучные крики огласили все сознание вспышкой боли… — Замечено сильное проявление активности в главном процессоре. Вывод: нейро-сеть работает исправно, неполадки отсутствуют. Запрос на продолжение тестирования… Запрос подтвержден. Геннер поднял голову от панели управления и с затаенной надеждой посмотрел на лицевую пластину своего творения. Из обычного темного монитора, заменяющего объекту лицо, уже начали складываться еще грубые, но вполне различимые черты. Немного вытянутая лицевая пластина светло-серого цвета, чуть искривленная линия рта, приоткрытая, словно для дыхания. И только отключенные визоры темными провалами зияли на принимающем свой истинный облик лице, ничуть не украшая его. — Пожалуйста, работай… — так тихо, что даже стоящий рядом Рекземберг ничего не слышал, шептал ученый. — Пожалуйста… И вот черные окуляры мигнули каким-то неуловимым светом и с тихим гомоном первого своего включения замигали, пытаясь подстроиться под тип освещения — мягкий полумрак. Они то гасли, то включались и с неизвестным ритмом пульсировали светлым красноватым цветом, мигая яркими всполохами в своей глубине. Постепенно взгляд первого активного творения «TERRA» прояснится, станет ярким, как звезды на ночном небе… — Привет, — одними губами проговорил Джон и улыбнулся. Он не мог оторвать восхищенного взгляда от их творения. Ее все еще чувствительные к изменению света окуляры медленно блуждали по помещению, иногда закрываясь и вновь, через секунду открываясь. Но вот туманный взгляд робота остановился, теперь он смотрел прямо вперед на его создателей — немногочисленную группу ученых и военных, пришедших на активацию. Все остальные люди, так или иначе участвующие в создании «RJ-02-D5», плотными рядами следили за ней с платформ и ходов, ветвившихся на стенах базы. Некоторые перевешивались через перегородки, стараясь лучше рассмотреть и запомнить чудо, которое сейчас происходило перед ними. — Ева, ты видишь это? — В последнее слово Джон постарался вместить все, что думает и чувствует, все свое восхищение, усталость и чувство выполненного долга. Рекземберг тихо усмехнулся, уже зная, какой ответ последует от ИИ. — Ваш вопрос некорректен, специалист Геннер. — Ева немного помолчала. — Все системы экспериментального объекта работают. Заряд — 36%. Прогноз передачи информации: положительный. Осталось — 71%. Советую продолжить… Но ИИ не успела договорить. Ее последнее слово заглушил громчайший взрыв. Пол ощутимо содрогнулся от сильного удара, по базе разнеслось оглушительное эхо, мощной звуковой волной отдаваясь от крутых склонов. Наверху, там, где была тщательно замаскированная шахта выхода, темноту прорезал яркий солнечный свет. Его светло-желтые лучи казались мутными из-за поднявшейся в воздух густой пыли и дыма, взвившегося от самого «дна» комплекса. Взрывом в разные стороны разметало огромные каменные части. Где-то вдали прогремел еще один взрыв, потише. Послышался нескончаемый грохот падающих на «дно» обломков камня и железа. — В чем дело? — одновременно зло и серьезно спросил директор «TERRA», отточенным движением выдернув у зазевавшегося солдата рацию, припрятанную в одном из нагрудных карманов. — На базе посторонние! Они вооружены! — донесся искаженный голос, сливаясь с разлившимися на фоне выстрелами из пистолетов и автоматными очередями. — Нам срочно нужно подкрепление! Повторяю, нам сро… Но вдруг через секундное шипение упавшей рации все смолкло. Наступило тяжелое молчание. Все смотрели на Рекземберга, ожидая хоть чего-то — слова, жеста. Они просто не знали, что им делать, но боялись спросить. Боялись услышать, то он тоже не знает. Что они все были не готовы к такому повороту событий… — Директор, — вдруг подал голос Геннер и, когда Рекземберг устремил на него свой помрачневший взгляд, спросил: — Что будет с ней? — Я не знаю… — Голос главы был таким же, как и его состояние — тяжелый, мрачный и почти сдавшийся. Почти, но не до конца. Рекземберг обвел взглядом всех людей в помещении. Большинство из них было учеными, чья специальность никак не пересекалась с ведением боя. Только пара солдат, поставленных для охраны, были при автоматах и пистолетах. С таким раскладом потерь было не избежать, и Рекземберг боялся, что при прорыве к оружейному складу никто не выживет. Даже он сам. Но все же… Игра стоила свеч. Они должны попытаться. — Эти люди пришли сюда именно за нашими трудами. — Тон, не терпящий возражений, заставил некоторых содрогнуться. — Мы не должны позволять кому-то просто так забирать все, над чем мы так долго трудились. — Это правильно, сэр. — Геннер кинул обеспокоенный взгляд сначала на «RJ-02-D5», потом на директора. — Но почему они пришли именно сейчас? Шум внезапно разъехавшейся двери-шлюза заставил всех обернуться. Одновременно с этим в воздухе пронесся ряд выстрелов из автоматов пришедших, коими оказались люди в костюмах, отдаленно похожих на военные. Без единой тени на закрытых масками лицах они расстреляли большую часть окружения одной очередью пуль. Кто-то умирал мгновенно, а кто-то еще был жив и пытался что есть силы протянуть еще хоть чуть-чуть. Алая отдающая железом жидкость пропитывала их белые халаты, стекала в лужи, и их поверхность рябью расходилась от очередных выстрелов… — Почему именно сейчас? — послышался, когда быстрая стрельба стихла, немного издевательский вопрос, и вперед вышел довольно высокий и плечистый мужчина. В одной руке он держал пистолет и смотрел прямо на оставленных в живых двух ученых, хмуря покрытое шрамами лицо. — Потому что вы уже сделали всю работу. — Ты, — сквозь плотно стиснутые зубы прошипел Рекземберг, узнавая этого мужчину. — Лиланд Бишоп. — Я тоже рад видеть тебя, Келл, — нагло ухмыльнулся глава «M.E.C.H.», ловко убирая одним пальцем предохранитель. — Ты молодец, что закончил приготовления именно сейчас и выбрал верное время и человека для активации. Мы думали, что проектом будешь руководить ты, а с тобой дела не такие уж и легкие, сам знаешь. — Что тебе нужно? — напрямую спросил Геннер, загораживая собой экран, пытаясь скрыть от чужого взгляда свое творение. — Я не буду ничего для тебя делать! — А мне и не надо, — спокойно отозвался Сайлас и, быстрым движением нацелившись в грудь ученого, нажал на курок. Пуля попала прямо в середину груди, и Джон чувствовал, как она рассекла его мышцы, разбила на осколки кость ребер. Из раны, пропитывая халат и рубашку, потекла кровь. Адская боль, от которой невозможно было кричать, сковала тело. Только по счастливой случайности ученый смог ударить рукой в последний момент по красной кнопке на терминале и упал на пол, не в силах стоять на ногах. На грани отключения он еле расслышал еще один выстрел и увидел, как бездыханное тело главы базы рухнуло с подкосившихся ног. — Ева… — из последних сил прохрипел Джон, захлебываясь собственной кровью. — Код… тринадцать… Код… — Его глаза померкли и остекленели, бесцельно смотря в потолок. Смотревшая на него камера еще с несколько секунд не могла перевести фокус, будто зависла или не могла поверить, смириться. Но вот ИИ решительно мигнула оранжевым окуляром и отключилась прежде, чем используемая ей камера разорвалась на части от попадания в нее пистолетной пули. В ту же секунду свет прожекторов, разгоняющих сгустившуюся в комплексе тьму, потух и зажегся снова, только уже не безразлично-белый, а нагоняющий страх кроваво-красный цвет. Включившийся тревожный вой сирены резал слух, завывая, крича, оглушая поддавшихся панике людей. Он сливался и перекрывал как всегда холодный голос начавшей вещание Евы. — Внимание! Сбой системы. Сбой системы. Произведена активизация кода тринадцать. В связи с деактивацией персонала производится экстренная активация всех систем. Повторяю: производится экстренная активация всех систем. Запуск киберактивных нано-нитов… Запуск произведен успешно. Первая готовность в отключении программного обеспечения и запуске всех систем через три, две, одну… …По корпусу «RJ-02-D5» пробежал неприятный электрический удар, раздаваясь в каждом атоме брони режущей болью. Абсолютно все механизмы, до этого держащие ее в вертикальном положении, отключились, не выдержав критического подскока энергии. Она громко вскрикнула и согнулась пополам, упав на колени. Эта боль сводила с ума, заставляя бедняжку царапать пол от бессильного желания свести ее к минимуму, но ничего не получалось. Пальцы становились тоньше и заостренней на концах, как настоящие черные когти. Громкие крики еще неокрепшего вокодера хрипло разносились в окружающем пространстве, не собираясь прекращаться, как и адские мучения. Только включившиеся аудио-датчики, казалось, разрывались от обилия звуков: стрельбы, собственных и чужих криков, грохота взрывов и падающих обломков. Все смешалось в один сплошной шум, из которого невозможно было вытянуть что-то стоящее. До этого четкая картинка перед оптикой стала расплываться, а красный свет прожекторов словно втыкал острейшие иглы в процессор. Корпус фем, громоздкий и тяжелый, становился меньше и худее в размерах. С каждой волной транформации приходила адская агония, заставляющая безвольно изгибаться и кричать что есть силы. Металлический цвет брони быстро начал меняться, темнеть, становясь черным. Темные вставки-стыки местами посветлели, принимая голубой цвет. По всему корпусу шквалом проходили судороги, заставляющие изгибаться от режущего ощущения в спине, откуда, раздвигая сегменты брони, вырастали длинные и узкие крылья. «RJ» не понимала, что происходит. Только боль и тьма полнили сознание, утягивая куда-то очень далеко. Совсем рядом с еле живым корпусом, мучимым ужасной агонией, раздался громкий взрыв. Правый бок опалило чем-то очень горячим, и фем чувствовала, как металл брони оплавился от жара. Приоткрыв зажмуренную тускло-красную оптику, из которой неудержимо тек омыватель, фем глянула на весь хаос, творившийся вокруг. Везде были разбросаны тела людей, кровавые ошметки, оставшиеся от своих хозяев, указывали на произошедший тут недавно подрыв. Везде, куда только не глянь, виднелись вспышки автоматных очередей, но они почему-то шли в воздух, где, словно споря со смертью, кружились и уворачивались от выстрелов… истребители. Многие из них, несмотря на легкую конструкцию, штопором врезались в землю, не сумев увернуться от очередного выстрела, или же, внезапно осмелев, летели прямо на выстрелы, врезаясь в отвесные стены пещеры и убиваясь вместе с врагами. Новые и новые взрывы сотрясали землю, отдавались эхом от каменных стен. На переднем плане невыносимо быстро промелькнула какая-то светлая стрела, смазавшись в одно пятно от резкости и скорости движений, а, возможно, и от застилающего оптику «RJ» омывателя. Эта стрела, не тормозя ни на секунду, пролетела по идеальной дуге всего в метре от бегущих по открытым переходам людей, метко обстреливая их плазменными снарядами и совершенно не заботясь, враги ли они или нет. Мягкие тела разрывались на ошметки, разлетались в разных направлениях, устилая стены и перегородки кровавым месивом органов и подгоревшей плоти. Это была бойня, а не битва. Самолет завис в воздухе, методично расстреливая всех, кто попадался в поле зрения. Летящую в него ракету РПГ он заметил только за секунду до столкновения и резко накренился на одно крыло, давая ей врезаться в стену. Еще одна ракета чуть не настигла его, в последний момент пролетев мимо, когда истребитель сделал идеальную мертвую петлю и штопором пошел на снижение. Но всего в нескольких сотнях метров от земли он резко рванул вверх и бреющим полетом спикировал на ничего не подозревающих ракетчиков, наивно посчитавших, что они подбили этого серьезного противника. Однако этим несчастным не повезло, и всего через несколько секунд от них не осталось ничего — взрыв от ракеты истребителя снес не только людей, но и подпорки блока. Часть комплекса, где раньше разместились ракетчики, накренилась и со стоном медленно полетела вниз, в темноту… Фем вновь закрыла оптику, обхватила манипуляторами подтянутые к себе колени, уткнулась в них фейсплэйтом и застыла так, в позе эмбриона. Ее тщедушный корпус без остановки пробивала дрожь, осипший вокодер издавал, как в бреду, тихие стоны вперемешку с жалкими мольбами. Но они уносились в никуда, не достигая чьего-либо слуха. — Помогите… Пожалуйста, кто-нибудь… — только этот тихий плач раздавался в воздухе, наполненном приторным запахом голубой светящейся жидкости. Она медленно вытекала из раны на боку, быстро свертываясь от полыхающего рядом жара. Никто не видел мучений «RJ», некому было ей помочь. Внезапно шум боя перекрыл какой-то странный механический звук и грохот приземления, будто кто-то большой спрыгнул рядом с ней. Чужие шаги эхом отдались в подсознании, как иллюзия, и фемме показалось, что она видит возвышающуюся над ней черную тень с распростертыми в стороны крыльями на фоне темно-красного света прожекторов и взвивающегося в воздух огня. Снова этот механический звук — и ей в лицевую пластину направлен накаленный от непрекращающейся стрельбы бластер. «RJ» почти покорно повернула голову в пол, будучи не в силах смотреть на постепенно накапливающее энергию оружие. Смерть пришла за ней и была готова выстрелить в любую секунду. Но выстрела так и не произошло. Внезапное осторожное прикосновение с начала к плечу, а затем к лицевой пластине заставило «RJ» содрогнуться, как от электрического удара. Она ничего не могла с собой поделать. Ей было невыносимо страшно от сгущавшейся вокруг темноты, от такого простого, но странного действия со стороны незнакомца, с какой-то осторожностью коснувшегося ее нагревшегося корпуса. «RJ» совсем ослабла, отдаваясь увлекающему ее забвению. Разум находился на грани отключения, выдавая ошибку за ошибкой, сбой за сбоем. Последним, что увидела фем, была ярко-алая оптика, полыхающая как лесной пожар…