Открыла глаза мне тогда Тишина

Гонимый свободой, скачу я от них, Кто запер меня среди каменных стен. Скачу я от душ всех этих гнилых, Скачу я от тех нескончаемых смен. Тех стражников, что держали меня, Как дикого зверя в неволе. И вот я уже отпустил удила, Лечу, как стрела в чистом поле. И нет мне преград посреди пустоты, Что мне даровала свобода. Но нет и любви, что дарила мне ты. Плохая досталась колода; Цыганка мне ею предсказала судьбу, И был я тогда ей доволен. Но всё это ложь, и сейчас я кричу! На жёсткость и гнев судьбой склонен. И всё, никогда я туда не вернусь! Не буду рабом я в неволе! В пустоты Обливиона лучше умчусь, Чем дальше сидеть на престоле. Да, я король всех несбыточных мечт, Я цирка король и веселья. Но крикнул однажды: "Всем головы с плеч!" И мир погрузился в неверье. За бедным шутом увязалась молва, Что хочет в крови искупаться. С тех пор я не знал спокойного сна. Пришлось мне от них всех скрываться. Пришлось мне бежать без оглядки туда, Где нету ни счастья, ни радостей дня. Туда, где весь мир окутала мгла, Туда, где не выживу я без тепла. Что мне ты дарила в том дивном миру, Хоть я не заслуживал этого. И вот я уже стою на краю, Всего того мира неверного. Открыла глаза мне тогда Тишина, Когда я скакал в чистом поле. Ведь так не смогу я прожить даже дня. Прости, ухожу я доколе. Не крикнешь ты имя моё в пустоту, Не взглянешь печальнейшим взглядом. Любила меня за мою простоту, И был я всегда с тобой рядом. Но кончилось время тех сказочных пьес, Что мы разыграли на сцене. Когда ты взлетала до самых небес, В то славное, чудное время. Пора уж заканчивать, пора уж, прости. Мой конь унесёт меня в дебри Шальных моих мысль и несчастной души. Но ты улыбайся, танцуй и люби. И помни меня, Арлекин дорогой, И помни, как мы танцевали. Смешили толпу и не знали покой, И как под луною гуляли. Прости же меня и помни всегда, Ту любовь, что дарил я тебе без конца...