Perfect denial

Лежа на кровати, Джаред ощущал себя больше, чем ничтожеством. Он пытался сопротивляться постепенно заполнявшему каждый миллиметр его тела отчаянию, но все лучше понимал, что бессилен далее сражаться. По крайней мере, сейчас. Сегодня. В этот момент. Не-вы-но-си-мо. Пауза. Остановка во времени. И, видя как Томо выкладывается, как психует Шеннон и тщетно стараются помочь им все и каждый человек, добровольно или по просьбе... Джаред ловит себя на мысли, что он сам почти готов сдаться. Пока левая рука медленно ослабляет хватку на грифе покоящейся на животе гитары, пальцы правой обессиленно проходят вдоль струн... Тишина не нарушается. Джаред всерьез полагает, что эта тишина сожрет его прямо сейчас. — Вот ты где. Немного более низкий, чем его собственный, голос. Вместо нового вдоха. Не принесшего никакого облегчения, к фатальному разочарованию Джареда. — Братишка, ты заснул, что ли? — нарушитель тишины приблизился к кровати и заглянул в пустые глаза своего младшего брата. — Ты... Не скопытился случаем? — Я сегодня работаю здесь, Шенн. — Ты знаешь, это стоило бы показать фанатам, — Шеннон даже не улыбнулся. — Они бы оценили фразу "я работаю здесь" с панорамой лежащего на кровати лидера 30 Seconds To Mars. — Оставь меня, брат. — Это стоило сказать лет тридцать назад. Забрать гитару из обмякших пальцев одним сильным движением не составило труда. Возвыситься над аморфным Джаредом и то было сложнее, благодаря слишком мягкому, по мнению Шеннона, матрасу. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Не смей. Шеннон наклонился ближе к лицу брата, всматриваясь в его невидящие глаза. С трудом Джареду удалось сфокусировать взгляд на старшем. Позже он так и не смог понять, было ли это внезапной дрожью каждого мелкого нерва в теле, сродни эпилептическому припадку, или одним из гениальнейших прорывов его мозга. Рывком подавшись вперед, Джаред впился в губы родного брата. Вкус которых он так и не забыл, несмотря на то, сколько лет прошло с последнего подобного инцидента. Он разорвал поцелуй так же резко, как и начал его, сразу же отстраняясь и падая обратно на постель. — Блять. Мне уже давно не семнадцать, — в этот момент Шеннон невольно спросил про себя: «А только ли в твои семнадцать?». — И даже не двадцать пять, — словно читая его мысли, продолжил Джаред, — я не должен хотеть своего брата! — Как только ты и ты решите, что же именно ты должен, пусть кто-нибудь из вас меня позовет, — приподнимаясь с кровати, Шеннон прекрасно знал, что такое "идеальный прием" в случае с его братом. Схватив Шеннона за плечи, Джаред повалил его обратно, нависая сверху. — Мне просто нужно... Это... — со сбивчивым дыханием пришла неровная речь и хаотичные мысли, которые никак не желали собираться во что-либо, имеющее смысл. — Вдох, рывок... Вдохновение... Страсть, страх, нирвана... Что-нибудь... Я не знаю, что! — Давай попробуем вместе это определить, — Шеннон, убрав свисающие длинные пряди волос за уши брату, приблизил его лицо к себе и поцеловал Джареда сам. — Как и всегда. Раздевая своего лидера и вдохновителя (как собственного, так и миллионов людей по всему миру), Шеннон невольно вспоминал их первый раз, пьяный и неловкий, когда в его девятнадцатый день рождения Джаред вдруг решил, что их отношения недостаточно крепкие. — О чем ты думаешь? — шепнул Шеннон, прижимая брата к кровати, когда они оба были уже полностью обнажены. — О том, что последний раз я выступал в постели в роли пассива десять лет назад. — Лучше б о новом соло гитары подумал, — Шеннон усмехнулся, разгладив морщинку между сведенными бровями Джареда. Крем, лосьон, хоть что-нибудь... Шеннон перевернул содержимое ящиков прикроватных тумбочек, в итоге успешно достав оттуда какой-то тюбик. У них уже был секс, и неоднократный, но ни при каких обстоятельствах его нельзя было назвать регулярным, и, спустя эти десять лет, Шеннон чувствовал себя все так же странно, изо всех сил стараясь не сделать больно своему брату и все еще считая себя абсолютно неопытным в этом деле. Джаред был полностью расслаблен в физическом плане, предоставляя Шеннону всю свободу действий над собой, которую только мог. Все напряжение сосредоточилось внутри его черепа, но с движениями рук брата бóльшая часть его переместилась в пах. Почувствовав Шеннона внутри, Джаред ощутил ту самую недостающую деталь, за которой он гнался. Что же именно за деталь? Джаред не имел ни малейшего понятия, двигаясь с братом в одном ритме, разрываясь от ядерных эмоций, боли, удовольствия. Он прижался к Шеннону еще сильнее, прорычав ему в плечо, кончая в крепкую руку брата и сжимая его в себе, заставляя следовать за собой. Джаред всегда умел заставить следовать за собою. И Шеннон знал это, как никто другой. Несколько минут совершенно иной, уже разделенной на двоих, тишины, прерываемой неровными вдохами. И, быстро вытеревшись простыней, Джаред подорвался и натянул на себя белье. — Да, Джей, мы забудем об этом, — кивнул Шеннон, с ухмылкой глядя на старания брата. — Именно. Я – альфа-самец, фронтмен самой известной группы и просто мечта любой женщины! — Джаред был полон энтузиазма. — Кто спорит? Видел бы ты себя сейчас, альфа-самец... Шеннон рассмеялся, наблюдая, как Джаред скачет на одной ноге, пытаясь попасть второй в джинсы. Справившись, он понесся обратно к кровати и схватил гитару. — Неужто осенило... — Немедленно поднимайся, я понял, в чем была проблема с той быстрой барабанной вставкой, — выдал Джаред на одном дыхании. — Дело не в тебе и не в том, что ты не так попадаешь в ритм. С ритмом у тебя все прекрасно... Я могу спеть. Я понял, что нужно изменить.

ø

Они сидят, полуголые, один на комбике с акустической гитарой в руках, второй — за барабанной установкой, когда заходит Томиас и присоединяется к ним. Снова находясь в процессе работы, в попытке что-то найти, придумывая, меняя, споря, обсуждая и смеясь. Создавая. И Джаред уверен: он еще отнюдь не готов сдаваться.