Сомнения дракона

Нет, профессор Кольбер не умер, но получил очень тяжелые ранения. Дабы стабилизировать его состояние, Табита наложила на него чары, но внешне могло показаться, что он погиб. Табита предусмотрительно не стала говорить об этом – Агнесс могла не выдержать и убить его. Поэтому о том, что профессор Кольбер не умер, она сказала лишь Кирхе. Кольберу нужна была серьезная медицинская помощь, которую подруги не могли оказать. Поэтому они решили тайно перевезти Кольбера в поместье Цербст в Германии, родину Кирхе. *** Кирхе говорила, что её родная семья сослала её из дому учиться в Тристейн. Что от неё фактически избавились. Однако встретили их более чем тепло. Вообще-то они устроили целый бал, по поводу возвращения Кирхе. Многочисленные братья, сестры, дяди, тети, кузены и кузины, сами родители – все они неподдельно искренне и бурно радовались. Семья Кирхе была настолько большая, что на бал даже приглашать никого не пришлось. Их окружили жарким и ярким вниманием. Что до ранненого Кольбера, то ему, без лишних расспросов, была оказана лучшая медицинская помощь, сразу при прибытии. Буквально, через полчаса стало ясно, что жизнь его вне опасности и необходим лишь покой, чтобы тело самостоятельно восстановилось. Это стало возможным благодаря Табите, наложившей вовремя нужные чары. *** Вот уже без малого неделю они гостили в поместье Цербст. Их окружали настолько жарким вниманием, что им приходилось буквально прятаться от вездесущих многочисленных родичей Кирхе. Особенно доставалось Табите – кузены посчитали своим долгом растопить её холодное сердце и всячески за ней ухаживали. Подобные знаки внимания Табите никакого удовольствия не доставляли, поэтому она пряталась от них то в глубинах библиотеки, то в кольцах своего фамильяра. Ухлестывать за гостьей под взором дракона они не решались. Титу внимания тоже перепало, причем в обоих обличьях. В своей человеческой форме ему повезло сдружиться с троюродными братьями-близнецами Кирхе, с которыми вместе они развлекались на тренировочной площадке поместья. А вот драконом он стал объектом игр и забав малолетних племянников, которые не желали признавать его чем-либо опасным и сделали его объектом своих игр и забав. Так что Табите не всегда удавалось найти покой в компании своего фамильяра. Сама Кирхе изо всех сил дулась и притворялась, что возвращение ей не в радость. И в тоже время она проводила множество времени в копании своих сестер и еще совсем юных тёть, судача и сплетничая. Мать и отец Кирхе несколько раз попытались расспросить Кирхе о её успехах и дальнейших планах, но безрезультатно – успешность в их понимании значило замужество, а Кирхе не собиралась расставаться со своей «свободой». Так она им сказала. А сама зачастила к профессору Кольбера. *** Тит направлялся в покои Кольбера. Он навещал его ежедневно. Кольберу был предоставлен отдельный гостевой домик. При всей пылкости нрава семейства Цербст, в разумности её главы, отца Кирхе, нельзя было усомниться – дабы оградить раненого гостя от порой чрезмерно активной жизни семейства ему предоставили отдельный дом. А чтобы не возникло сомнений в их гостеприимстве, дом был обставлен более чем шикарно. По пути Титу встретилась Кирхе шедшая от Кольбера. С первого взгляда была заметно отсутствие её обычного бодрого духа. - Здравствуй, Кирхе. - А это ты, оборотень. Оборотень, перекидыш, лицедей, перевертыш – это были самые безобидные прозвища, из тех которыми Кирхе одаривала Тита, с тех пор, как узнала, что виконт И Тит и дракон-фамильяр её лучшей подруги это одна личность. - У профессора все хорошо? Кирхе неясно пожала плечами. - То есть? - Похоже, что всё у всех просто замечательно! Кирхе была не в духе. И причиной тому явно был не только очередной разговор с родителями утром, но что-то еще. И Тит, похоже, тоже. Кирхе собралась пройти мимо, но Тит схватил её за локоть. - Эй! Что это значит? - Тебе ли не знать! Ведь ты был первым, кто… Неожиданно её гнев пропал. Она хотела злиться. Она привыкла злиться, если что-то шло не так. Но не сейчас – в этот раз у неё просто не был сил злиться. - Забудь – ты здесь не причем… Я, очевидно, просто перестала быть привлекательной… Она убрала руку Тита со своего локтя и пошла прочь, понуро опустив голову. - Кирхе! Она не обернулась. - Кирхе, я не знаю, что произошло, но это не правда! *** - А! Это мой самый иностранный ученик! Заходи, Тит. - Здравствуйте, профессор. Как ваше самочувствие сегодня? - С каждым днем все лучше. Сегодня доктор разрешил мне вставать с постели. - Вы так быстро идете на поправку!.. Профессор, я конечно знаю, у вас диета, но сегодня повар приготовил такое печенье… В общем, я утащил немного для вас. - Спасибо, Тит. Право не стоило, так рисковать... Так, что здесь… - Эм… Их было больше, но я по пути не удержался… - Ничего, мне все равно больше не съесть. - Погодите, я вам чаю налью. Где он у вас? - Да, ты правильно смотришь, там на столике. Они принялись распивать чай с печеньем обсуждая кулинарное предпочтения. Потом их разговор плавно перешел на алхимию, а после на разные разности и анекдоты. - Кстати, Тит, а вы здесь не скучаете? - То есть? - Но ты ведь и Табита находитесь здесь из-за меня. - А вы об этом… Нет, семейка Цербст нам не дает скучать. - Правда? Даже госпоже Табите? - Ага, за ней все время ухаживают кузены Кирхе. - Ха-ха-ха... И как она на это реагирует? - Ну, вы же знаете её. - Да, знаю. Бедные кузены… А ты? - А что я? Как только в поле зрения появляются кузины, сестры или тёти Кирхе, я принимаю свой нормальный, драконий, облик и все. Кокетничать с ящером им почему-то неохота. - Ха-ха-ха! Правда?.. Ха-ха… Значит ты тоже прячешься. - Да, не то чтобы мне было противно женское внимание, просто от такого его количества натурально кружиться голова… Постойте, тоже? Кольбер смущенно улыбнулся. - Пылкий нрав Цербст не обошел и меня. - ? - Госпожа Кирхе часто меня навещает. Её отношение ко мне … изменилось. - Кирхе? Дайте подумаю… А, ну после той ночи, она увидела, что доблести вам не занимать. Поэтому и относится к вам по-другому. - Ты прав, конечно. Но она оказывает мне знаки внимания, настойчиво. Меня это беспокоит. - ? - Кирхе… нет, госпожа Кирхе еще очень юна, у неё пылкий нрав. Она подвержена минутному влечению. И те многочисленные знаки внимания, которые она мне оказывает… Я конечно ученый, хэх, как говорится человек не от мира сего, но даже я понимаю их значение и чего она добивается. Это меня и беспокоит. - Не уверен, что понимаю вас правильно, профессор. Кирхе действительно свойственно легко увлекаться, не зря её руническое имя Пламенная. - Я знаю, но меня больше беспокоит не это, и даже не то что в этот раз объектом её внимания стал я, а то, что она на полном серьезе собирается выбрать меня… Кирхе так молода, а я уже… впрочем, хоть это и прискорбно признавать, стар. По крайней мере, для неё. Она из древнего знатного рода, а мое имя за пределами Академии известно лишь малочисленным, таким же как я, ученым-изыскателям. И в конечном итоге – она же моя студентка. Я не могу… А, прости, что-то меня понесло. Мне не стоило тебя обременять своими проблемами. Это наверное из-за лекарств. - Нет, что вы профессор. Если бы только я мог как-то вам помочь... - Быть может ты её возьмешь? - Профессор?! - Ах да, я забыл, ты ведь подручный. Наступила неловкая пауза. - Вы действительно беспокоитесь о Кирхе. - Я ведь её учитель. - А что вы о ней думаете? - Она… Она очень … очень славная девушка. И… Он не закончил, но по его лицу можно без труда прочесть его мысли о Кирхе. И что примечательно, в этих мыслях не было ни капли похоти или вожделения. - Госпожа Кирхе заслуживает счастья. - А вы? - … - Любое живое существо заслуживает счастья. По умолчанию. - Ты, правда, так считаешь? - Я это знаю наверняка. - Но ведь… - Господин профессор, вы допускаете ошибку, которую совершает каждый мужчина-человек – вы думаете о себе. - ??? - Простите, я всего лишь ваш студент, мне не следовало это говорить… Но, если только вы позволите: Кирхе – ей очень нелегко. Она наследница великой семьи – на неё возложены определенные ожидания. Природа щедро одарила её женскими достоинствами, не только внешними. Из-за всего этого у неё множество завистниц, но они не понимают какой это груз. Многочисленные поклонники мелки и слабы – не один из них не наделен достаточной силой и разумом, чтобы быть достойной опорой. А вы… Вы достаточно разумны, чтобы чувства не захлестывали вас. Вы целеустремленный – энергия, потраченная на вас, не пропадет зря. И вы сильный, очень сильный – вся академия в этом убедилась. Профессор задумался. Потом вздохнул. - Спасибо. Я действительно не подумал, каково ей. Мне стоит все переосмыслить. - Простите, профессор. - ? - За то, что я сказал… Мне… Я не… Надеюсь вы и дальше позволите учиться у вас?! Кольбер мягко улыбнулся. - Конечно - я и дальше буду твоим учителем. Распрощавшись с профессором и пожелав ему приятных снов, Тит вышел наружу. За дверью была Кирхе. Взгляд у неё был неоднозначный – за этим лицом могли скрываться какие угодно мысли. - Ты все слышала? - Ты спрашиваешь? Тит смущенно улыбнулся. Тогда выражение лица Кирхе стало чуточку мягче. - А я думала, ты меня презираешь. - Что ты! Я не всегда одобрял твои поступки, но презирать – никогда. Напротив, я всегда был высокого мнения о тебе. - Правда? Что-то я этого не заметила. - Просто я был осторожен и держался отстранено, из-за того что не был уверен, что не попаду под твои чары. - Вот как… Ты умеешь выкручиваться. Они оба рассмеялись – недавнего напряжения между ними больше не было. - Твое настроение улучшилось - я рад. - Для этого и существуют друзья, чтобы поддерживать друг друга. Она имела ввиду Табиту – очевидно, это время они провели вместе. Титу не было, что ответить, поэтому он слегка поклонился, соглашаясь с её точкой зрения. Он собрался уходить. - Спасибо. - ? - Ты поддержал меня, принял мою сторону – я благодарю тебя за это. Но… я забочусь о Табите. На лице Тита отразилось беспокойство. - Она очень робкая… сама бы она никогда не решилась… - Кирхе, что ты наделала? - Я беспокоюсь о ней, Тит! Она моя подруга – лучшая и единственная! - Но ведь она совсем не такая как ты! - Я знаю. Поэтому я… В общем я сделала для неё тоже, что и ты для меня. - Сделала… Ну, хорошо – значит так и будет… Ладно, спасибо… Ты там… - Ты тоже давай. - Ага, иду уже. *** Лунный свет проникал через незакрытые окна внутрь и разгонял тьму - комната словно наполнялась мистической аурой. Табита стояла на балконе и смотрела в ночное небо. Он пришел. Её сердце забилось чаще. Бесшумно он пересек комнату и вышел на балкон рядом с ней. Она не повернулась ни разу. Он тоже на неё не смотрел - его взор был также обращен в ночное небо. - Как они? - Хорошо. - Ты слышишь? - Их? Да. Но не слушаю. "Правильно. Так и надо… Значит, Кирхе своего добилась. Меня это радует. Теперь моя очередь. Я должна…" Безмолвно, они стояли в полной тишине и смотрели в ночное небо. "Так хорошо! Вот бы так было всегда… Разве надо что-то говорить? Надо. Я должна сказать… Нет. Я хочу сказать… Он должен узнать." Он рассмеялся. Рассмеялся до слез. Он смотрел на Лун-близнецов и смеялся. - Ну, что?!.. Вы довольны?!.. Я проиграл! Я признаю поражение!.. Как же глуп и наивен я был. Я возомнил, что смогу противиться Вам. Я столько усилий вложил в противостояние. Я был так горд, что все так хитро продумал… И вот где я сейчас… Я ведь сам вывел это правило: «Достаточно оставить двоих наедине, немного времени…», и был прав, я всегда прав – когда я наконец с этим смирюсь?.. А знаешь, что особенно смешно? – Тит повернулся и посмотрел Табите в глаза, - То, что если раньше только я мог читать окружающих, то теперь и ты меня видишь. "Да, могу." В последнее время их связь значительно усилилась. Раньше она могла угадывать лишь отдельные чувства своего фамильяра, а теперь, при желании, она свободно могла видеть все, что твориться в его уме. Она смотерла ему в глаза и видела, как образы один за другим сменяются. Она видела другие его облики, другие имена. Она видела других людей, существ – друзья. Другой мир – так похожий на её собственный, и, в то же время, совершенно иной. Другие жизни. Иное небо, другое Солнце. Луна. События, поступки, решения, принципы – все это сменялось один за другим. И она видела, как перед каждым образом появляется её отражение – он словно спрашивал… Он сомневался и сомнения терзали его. Но вот образы стали сменяться реже, их бег замедлился. Один за другим они растаяли, сомнения отпали. Осталось лишь отражение Табиты, только её образ. - Тит… я… я люблю тебя, Тит. - Да, я знаю. Он обнял её. Сердце Табиты переполняли чувства, оно бешено колотилось. Но это ровное, чуть рокочущие дыхание успокаивало её, наполняло уверенностью, радостью. Все хорошо. Не будет, не было – есть. "Так хорошо, так уютно! Табита прильнула ближе. Почему так уютно? Почему здесь так безопасно? Почему тут так тепло? Так нежно… Что это за чувство? Как оно называется?.." - Любовь… Я люблю тебя, Табита. Уже очень долго. - …я знаю. Все это время, когда он был рядом, когда она чувствовала, что становиться тепле и безопасней, там было третье чувство, которое она не могла назвать. Все это время это была любовь. А с ночного неба на них взирали Луны-близнецы. Смеялись ли они? Да. Но не над ними, а вместе с ними.