Защитник Рэдволла

      - …И что же видят его верные соратники, ворвавшись наконец в замок? Посреди двора, опираясь на меч и утирая кровь, обильно текущую из ран, стоит Беренгарий, а у ног его распростерся труп злодея! Разумеется, все поражены. «Как ты одолел его в одиночку? – спрашивают они. – И как пробрался в его логово?» А он только усмехается. «У крыс, - говорит, - свои секреты…»       Господин Долгохвост сделал паузу, чтобы перевести дух, со стуком поставил на столик пивную кружку и утер усы.       Питер смотрел сквозь него и блаженно улыбался. В голове у него шумело от выпитого пива («Вообще-то тебе, конечно, нельзя, но сегодня можно!»), и сейчас он готов был слушать любые рассказы о подвигах прапрадеда в любом количестве.       - Вот что, дорогие мои, - прервала мужа госпожа Долгохвост, - отметили, а теперь пора и назад. Не то, сохрани небеса, состязание бойцов закончится без нас – и не бывать нашей девочке Королевой Красоты! Роза-Лилия, детка, подтяни ленту, у тебя бант с хвоста сползает. И не забывай: не скачешь, не пищишь, головой не вертишь туда-сюда, сидишь тихо и чинно, как подобает девице из хорошей семьи!       - Мама! – простонала Роза-Лилия.       - Да они там до ночи не закончат, с этой своей жеребьевкой, финалами, полуфиналами… - проворчал Долгохвост-старший; но все же поднялся и не вполне твердым шагом направился к выходу из палатки «Летучего Бобра». Все крысиное семейство потянулось следом.       - И все-таки, Питер, - проговорил отец, плюхаясь на край скамьи, - ты, конечно, у нас молодчина, но лучше бы ты учился окапывать яблони!.. Так… и что это у нас здесь происходит?       На Турнирном Лугу в самом деле происходило нечто необычное. Зрители взволнованно шумели, не сводя глаз с огороженной площадки для поединков. Здесь здоровенный бобер Том Лопаткинс, признанный мастер фехтования, из последних сил отмахивался от наседавшего на него противника в длинном черном плаще: хоть соперник и был намного его мельче, Лопаткинсу явно приходилось туго.       - Что здесь было без нас? – спросил Пит у Джаспера Желтозуба.       - Да сначала все как обычно. Но вдруг вылез этот… фиг его знает, кто он такой – и как начал молотить всех подряд! Наших ребят просто раскидал. Начали выходить против него взрослые, крупные звери – и их лупит, как малых мышат! Смотри, смотри, что делает!       В этот самый миг зверь в черном плаще отступил на шаг назад, затем взлетел в воздух и в прыжке, каким-то мягким, почти ласковым движением взмахнул своим посохом. Конец посоха ткнул бобра в место, где шея соединяется с плечом; удар выглядел совсем несильным – но рослый бобер пошатнулся, выронил свой шест, схватился лапами за шею и упал на колени. Пружинисто приземлившись, противник насмешливо отсалютовал ему своим оружием. Зрители зашумели, а герольд поднес к губам рожок, возвещая конец схватки.       - Видал? Во дает! Интересно, где он научился таким приемчикам?       Питер вгляделся в победителя.       - Да это же он! – воскликнул он вдруг.       - Кто?       - Тот бродяга, что вчера пережидал бурю у нас в норе! Только вчера он хромал, а теперь… Но это точно он! Папа, мама, Рози – видите?       - Я его сразу узнала! – откликнулась Рози; она не сводила со статного незнакомца глаз.       - Желает ли кто-нибудь еще бросить вызов зверю, именующему себя Черным Странником? – пронзительно и пискливо вопросил мыш-герольд.       Зрители шумели и переглядывались между собой; однако в бой никто не рвался.       Победитель замер посреди поля, выпрямившись во весь рост и обводя публику непроницаемым взглядом сквозь прорези шлема.       Черный шлем с вороновым пером на шишаке закрывал почти всю его морду, оставляя на виду только пасть с крупными желтыми резцами; хвост скрывался под плащом, и о том, какого роду-племени этот зверь, оставалось лишь гадать по его размеру и повадкам. Под плащом блестела тонкая, но прочная кольчуга и поножи. Среди пестрой, празднично разряженной толпы Черный Странник выглядел опасным чужаком, словно ястреб среди голубей; и не только простые зрители, но и устроители турнира, сидевшие на почетных местах у ворот аббатства, смотрели на него с недоумением и тревогой.       - Разоделся, словно и впрямь воевать пришел! –ворчала барсучиха Констанция. – Морду прячет, кто таков и откуда, не говорит… ох, не по душе мне это. Будь я мужчиной, уж я бы ему показала!       - Маттиас, может быть… - осторожно начал аббат Мордальфус.       Но Маттиас покачал головой.       - Он не нарушает правил, - ответил он, - и ничего дурного не делает. А если станет победителем, ему так или иначе придется снять шлем и назвать свое имя.       - Этому типу победителем не бывать! – решительно сказал заяц Бэзил – и, вскочив со своего места, громогласно объявил: - Я вызываю Черного Странника!       Словно ветер, пронесся по рядам зрителей изумленный вздох. Бэзил, прославленный герой войны с Клуни Хлыстом, был неизменным зрителем турниров в Рэдволле, но никогда в них не участвовал: все и так знали, что в воинском искусстве ему нет равных в Краю Цветущих Мхов.       Бэзил принял из лап герольда деревянный меч и гордо выпрямился у своего края поля; медали его ярко сверкали на солнце. Среди зрителей послышались приветственные крики.       - А что ж? – проговорил Долгохвост-старший. – Бэзил – зверь известный, заслуженный. Уж лучше пусть он получит медаль победителя, чем какой-то бродяга, что собственного имени стыдится!       - Да, вот только Королевой Красоты, как пить дать, выберет эту свою веселую вдовушку-зайчиху! – возразила его жена.       - Долгохвосты выше сплетен!.. Гм… а что за вдовушка?       Противники начали сходиться. Черный Странник двигался медленно, ссутулившись и глядя на Бэзила исподлобья, словно измеряя взглядом каждое его движение.       - Интересно, кто он? – проговорил Джаспер. – Ласка или хорек?       - Крыс, - коротко ответила Рози. – Я видела его хвост.       - Крыс?! Такой… такой большой?       С гортанным вскриком Бэзил выбросил вперед свой деревянный меч. Черный зверь парировал его удар своим посохом. Бэзил атаковал стремительно и жестко: пользуясь преимуществом в росте и длине ног, он метался вокруг противника, меч его колол и рубил словно в десяти направлениях сразу. Черный Странник застыл, словно врос в землю – лишь посох его, поднятый над головой, вертелся со страшной быстротой, отражая удары. Грохот и треск стоял над Турнирным Лугом, как будто здесь сшиблись в схватке два дуба-великана.       - Потрясающе! – проговорил Джаспер. – Ведь Бэзил на две головы его выше!.. Слушайте, а давайте его поддержим! Мне понравилось!       - Крысы, вперед! – тут же завопил его брат.       Роза-Лилия следила за схваткой, позабыв обо всем на свете; коготки ее впивались в ладони, но она не чувствовала боли.       Девушка догадывалась, что для незнакомца, прячущего лицо, эта схватка – не просто забава. Чувствовалось в нем – и вчера, и сегодня - что-то смертельно серьезное.Какая-то молчаливая ярость, пугающая до дрожи.       Он здесь один против всех. Он бросает вызов не просто Лопаткинсу, или Бэзилу, или кому-то еще – всему Рэдволлу. Может быть, всему Краю Цветущих Мхов, с его мирной жизнью и навеки установившимися порядками.       И, хоть Цветущие Мхи и были для Рози родным и любимым домом – но, как она всем сердцем желала Питеру добиться успеха вопреки недовольству отца, так и теперь, вопреки всему, желала незнакомцу победы.       Схватка продолжалась. Минута шла за минутой; Черный Странник не пытался перехватить инициативу, не атаковал – лишь отбивал направленные на него удары.       - Против Бэзила ему долго не продержаться! – удовлетворенно заметила Констанция.       Василика потянулась к Маттиасу, неотрывно следящему за боем, накрыла его лапу своей.       - И все-таки… - проговорила она вполголоса.       - Милая, со мной все в порядке, - не поворачиваясь к ней, ответил Маттиас. – Просто дурной сон.       - Сон, из-за которого ты целый день сам не свой? Что же такое тебе приснилось?       Маттиас раздраженно дернул плечом. Но Василика ждала ответа – и он заговорил:       - Мне снилась битва за Рэдволл. Тогда, семь лет назад. Снова я стоял на колокольне, а Клуни внизу осыпал меня проклятиями и требовал, чтобы я спустился и дрался с ним. Я поднял Меч, чтобы перерубить веревку Большого Джозефа – и вдруг Меч Мартина повернулся у меня в лапе и вонзился мне в грудь… - И, повернувшись наконец к жене и заметив ее побледневшую мордочку, торопливо добавил: - Нечего бояться, милая! В конце концов, бывают и просто сны!       - Смотрите, смотрите! – воскликнула вдруг у него за плечом Констанция.       Защищаясь от атак Бэзила, Черный Странник не стоял на одном месте: мелкими приставными шагами двигался он по часовой стрелке, заставляя противника двигаться за собой. В какой-то момент разгоряченный и утомленный боем Бэзил раскрылся, повернувшись к Страннику вполоборота – и соперник его, только этого и ждавший, молниеносно ткнул его своим посохом под ребра. Будь у него в лапах меч или копье, такой удар был бы смертелен; но даже тычок тупым шестом был нанесен с такой силой, что Бэзил пошатнулся. В тот же миг из-под плаща Странника молниеносно метнулось что-то длинное и гибкое, вроде змеи, обвило заднюю лапу зайца и с силой дернуло. Бэзил грянулся оземь.       - Сдаешься? – прорычал зверь в шлеме, приставив шест к его груди, словно меч.       Бэзил не без труда открыл глаза.       Сквозь прорези шлема смотрел на него желтый глаз, горящий злобой и торжеством. Один желтый глаз. Там, где должен был быть второй – царила непроглядная тьма.       Бэзил был отважным зайцем. Быть может, самым храбрым в Цветущих Мхах и окрестных землях. Но все же, увы, всего лишь зайцем. И от той страшной догадки, что поразила его сейчас – сейчас, когда он узнал незнакомца – в глазах у него помутилось, а сердце совсем по-заячьи ушло в пятки.       Бэзил не боялся никого и ничего, ни на земле, ни под землей, ни в небесах. Но это – если говорить о живых. А скрестить мечи с выходцем из Темного Леса…       Он хотел крикнуть, хотел предупредить Маттиаса и остальных; но плотный ком встал в горле, не давая издать ни звука. Словно в тумане, видел Бэзил, как Черный Странник неторопливой походкой победителя выходит на середину поля; словно сквозь сон, слышал, как изумленными и восхищенными возгласами приветствует его толпа.       К Бэзилу подбежали двое распорядителей, помогли ему подняться и под руки повели в аббатство, где – на случай, если в ходе состязаний кто-то пострадает – дежурили монахи-целители.       - Пусть снимет шлем! – бормотал им Бэзил. – Скажите Маттиасу… пусть заставит его снять шлем!       - Кто еще желает вызвать на бой зверя, именующего себя Черным Странником? – торжественно вопросил мыш-герольд.       На этот раз ответом на его призыв стала мертвая тишина. Желающих не было.       Герольд поднес к губам рожок; но Черный Странник, подняв лапу с шестом, остановил его. Словно порыв ледяного ветра, разнесся по Турнирному Лугу его низкий, хриплый голос:       - Теперь я сам кое-кого вызову на бой!       И мощная фигура его – черный силуэт, освещенный бьющим в спину солнцем – повернулась к воротам аббатства.       Василика смотрела на него, затаив дыхание. Ей вдруг показалось, что само время замедлило свой ход, и незнакомец поворачивается к ним медленно, очень медленно… и так же медленно Маттиас, вдруг побледневший так, словно увидел кошмар наяву, вцепляется в подлокотники и привстает ему навстречу…       Мышка не понимала, что происходит, но сердцем чувствовала: творится что-то страшное.       - Святой отец! – прошептала она, дернув аббата Мордальфуса за рукав. – Остановите состязание!       К чести аббата, он не стал спорить или задавать вопросы – должно быть, тоже почуял неладное.       - Время, отведенное для состязания бойцов, окончено! – громогласно объявил он, стукнув своим посохом по деревянному помосту под ногами. – Победителем Турнира объявляется зверь, именующий себя Черным Странником!       В тот же миг нестройно затрубили герольды, и словно взорвалась криками и аплодисментами толпа.       Черный Странник застыл посреди поля. Казалось, он растерян и зол; но в следующий миг желтые зубы его оскалились в злорадной, торжествующей ухмылке.       - Теперь, согласно обычаю, победитель должен избрать из числа зрительниц Королеву Красоты! – продолжал аббат.       - Нет! – воскликнул Маттиас; но голос его потонул в восторженном реве толпы.       Странник задумался на пару секунд; затем обвел зрителей взглядом и, найдя тот край лужайки, где сидели крысы, решительно направился к ним.       Госпожа Долгохвост так и запрыгала на своем месте.       - Роза-Лилия, не горбись! – прошипела она. – И не смотри в его сторону, делай вид, что тебе все равно!       Увы, совет ее пропал втуне; крыска не сводила с незнакомца широко раскрытых, восхищенных и испуганных глаз.       Остановившись напротив их скамьи, Черный Странник молча протянул когтистую лапу.       Рози замешкалась – и мать, едва не пища вслух от восторга, больно ткнула ее локтем в бок.       Медленно, словно во сне, Рози поднялась с места и шагнула вперед. Огромный крыс с закрытой мордой, с пристальным тяжелым взглядом сквозь прорезь шлема и притягивал ее, и пугал.       Она обернулась к родным, словно ища защиты – и увидела, как энергично кивает ей и жестикулирует, требуя поторапливаться, мать, как рядом с ней лучится гордостью отец; как Питер не сводит с нее глаз, и на морде его радость за сестру сменяется недоумением, даже тревогой…       «Ну и трусиха же я! – сердито сказала она себе. – Здесь-то чего бояться?» И, глубоко вздохнув, подобрала тяжелый подол праздничного платья и двинулась к незнакомцу: как учила ее мама – чинным шагом, опустив глаза долу, изящно изогнув перевитый розовой лентой хвост, как подобает девице из хорошей семьи.       Миниатюрная лапка ее утонула в огромной лапе Странника – и приветственные вопли зрителей стали оглушительными.       У ворот аббатства Маттиас повернулся к жене.       - Василика, - проговорил он, - уходи в аббатство.       - Что?       - Беги в аббатство и спрячься там, - тихим, напряженным голосом повторил он.       Василика хорошо знала своего мужа – и понимала, когда не следует задавать вопросов. Прижав к груди малыша Маттимео, она торопливо, почти бегом бросилась в здание. Все взгляды были устремлены на победителя и королеву красоты – бегства ее почти никто не заметил.       - Святой отец, - обратился Маттиас к аббату, - где пращники Рэдволла?       Мордальфус пожал пухлыми плечами.       - Ну… где-то здесь.       - А стража?       - Так ведь праздник! – развел лапами аббат. – Вот все и… празднуют.       - Сколько раз я вам говорил, что стража должна дежурить день и ночь, в будни и в праздники! – воскликнул Маттиас.       Оба говорили в полный голос, но из-за криков толпы сами едва слышали друг друга. Несколько сот глоток надрывались, прославляя победителя, много сотен лап топали и хлопали в ладоши. Маттиас с ужасом понимал, что сейчас ничего не может сделать. Совсем ничего. Крикнуть, позвать, предупредить – в такой суматохе об этом и думать не стоит.       Остается ждать, что будет делать враг.       «Он здесь один, - лихорадочно думал Маттиас. – А вокруг сотни зверей, и многие вооружены. Даже если возьмет девушку в заложницы – далеко ему не уйти, и он, конечно, это понимает. Он негодяй, свирепый и коварный, но не сумасшедший же!»       Поправка: при жизни сумасшедшим не был. Кто знает, во что превратился он сейчас, вернувшись из Темного Леса?!       Но как… как такое возможно? Как?! Он же был мертв!..       Широкими шагами, почти таща девушку за собой, победитель приблизился к воротам аббатства. Единственный глаз его, горящий злобным огнем, не отрывался от Маттиаса.       - Пусть снимет шлем! – послышались голоса в толпе. – Мы хотим знать, кто он! – И мощный хор голосов подхватил: - Сними шлем, чемпион! Сними шлем!!       Маттиас, внешне спокойный, но смертельно бледный, поднялся со своего места.       - По правилам турнира, - проговорил он, - чтобы получить медаль и звание победителя, ты должен показать лицо и назвать свое имя.       Криво ухмыльнувшись, зверь поднял лапу к застежке шлема – и остановился, ожидая тишины.       Постепенно публика успокоилась. Над лугом воцарилась тишина: все замерли в ожидании развязки.       - Ты ведь уже знаешь, как меня зовут, - неторопливо проговорил незнакомец. – Ты меня узнал, верно, Маттиас Воитель? Поэтому и не стал со мной драться. Испугался честного боя один на один – совсем как тогда…       Маттиас, побагровев, вскочил с места – гнев в нем победил страх. Но схватить лежащий рядом Меч Мартина он не успел: Черный Странник рванул застежку и объявил громовым голосом:       - Я Клуни Хлыст!       Шлем его упал наземь и с громыханием покатился по траве.       Несколько сот звериных глоток ахнули, как одна. Не веря своим глазам, с изумлением и ужасом взирали жители Цветущих Мхов на зубастую морду своего легендарного врага, перечеркнутую черной повязкой, на его острые уши, иссеченную шрамами темно-бурую шерсть и единственный горящий глаз.       Клуни Хлыст вернулся!       Не у всех замешательство длилось долго; миг спустя седой барсук, победитель в состязании стрелков, выхватил и натянул пращу. Но прежде, чем он успел выстрелить, Клуни схватил Розу-Лилию и прижал к себе. Другой лапой, в которой держал посох, он каким-то странным, витиеватым движением встряхнул свое оружие; посох сложился пополам, из дерева на сломе выскользнуло короткое и кривое лезвие – и уткнулось крыске в горло.       - Шевельнитесь кто-нибудь, и она покойница! – прорычал Клуни.       - Чего ты хочешь? – еле шевеля губами, выговорил Маттиас.       Клуни ухмыльнулся ему в лицо.       - Свое заветное желание, считай, я уже выполнил, - сообщил он. – А о том, чего еще хочу – поговорим в другое время, в другом месте. И на моих условиях.       С этими словами, перехватив Розу-Лилию хвостом, он выхватил из-за пояса рог.       Хриплый, резкий звук, вовсе непохожий на пение рожков мышей-герольдов, разнесся над лесом – и в тот же миг на Турнирный Луг пала огромная тень.       Среди зверей послышались крики ужаса, многие бросились бежать или попадали наземь, закрывая головы лапами и стараясь слиться с землей – слишком велик был у мелких зверьков старинный страх перед хищными птицами.       На поляну спикировал крупный стервятник. На миг показалось, что он выбрал Клуни своей добычей; но нет – хищник пронесся над лугом, над самой землей, на бреющем полете, а крыс огромным прыжком вскочил ему на спину, волоча за собой полуживую от страха пленницу.       - Ну что, дружище, летим отсюда? – скрипучим голосом спросил стервятник.       Клуни что-то ответил ему – никто из ошеломленных зверей не разобрал, что. Но все они видели, что произошло вслед за этим. Уже набирая высоту, стервятник вдруг камнем пал вниз, снова пронесся над самыми головами перепуганных мышей; Клуни свесился вниз, мощный хвост его хлестнул по подставке, на которой все еще покоился Меч Мартина – и подставка опрокинулась, а Меч, ловко подцепленный хвостом, взлетел вверх и оказался у крыса в лапе.       Окаменев от ужаса, Маттиас, вместе с прочими зверями, беспомощно смотрел, как великая святыня Рэдволла – его святыня, непобедимый талисман, дарованный ему небесами – исчезает в вышине вместе с похитителем.       Потрясенное общее молчание прервал пронзительный вопль и грохот опрокинутой скамьи. Это лишилась чувств госпожа Долгохвост.