Чем сны отличаются от реальности

— В твоей голове творятся ужасные вещи, правда? Ужасные вещи. Так много ужасных вещей. Но что это означает? Это означает кровь и внутренности и нескончаемые крики, но, в конце концов, Чондэ всегда просыпается в пустой белой комнате, где пахнет латексом — так разве это ужасно? — Не знаю. — Ты знаешь, чем сны отличаются от фантазий, Чондэ? Он смотрит на мужчину напротив и на миг задумывается, какой сегодня день недели. Лето на улице или весна, и как далеко те люди, что прячутся на задворках его сознания. В комнате пахнет субботой, но это запах горького шоколада и остывшего кофе, так что Чондэ решает, четверг тоже вполне подходит. Мужчина напротив прочищает горло, и хоть он делает это деликатно, Чондэ все равно вздрагивает. Он переводит взгляд на старый глобус в шкафу за спиной мужчины — сегодня Австралия сверху — и думает о черной именной табличке справа на столе и напротив него, на которой простыми золотыми буквами написано «Доктор Ким». Он думает, что даже столько времени спустя она все равно иногда сбивает его с толку. И что в голосе мужчины, когда тот говорит с Чондэ, есть что-то, что сводит на нет все значение этих аккуратных золотых слов. Что-то чистое, решает Чондэ. Что-то мягкое и чуть неуверенное. Что-то ужасно испуганное. — Я знаю, чем сны отличаются от реальности. Доктор Ким смотрит прямо в глаза Чондэ, и тот думает о пятнах кофе, крови и цвете чернил, и что белок глаз всегда восхищал его больше. Когда он отводит взгляд, Чондэ едва заметно улыбается. — Хорошо, Чондэ. Не хочешь рассказать мне, в чем разница? Чондэ ерзает в большом кресле. У доктора Кима самые лучшие кресла во всем отделении. Намного лучше, чем в его комнате или в общем зале — пусть ему никогда и не разрешали там сидеть. — Чондэ? Доктор Ким произносит его имя странно и чуть ли не в каждом предложении, и, хотя Чондэ нравится думать иначе, он знает — это для того, чтобы удержать его здесь. Удостовериться, что он не отключился. Никто из них не хочет, чтобы он перестал быть Чондэ. — Сны — это когда я разрезаю вас на кусочки и весь в вашей крови. Реальность — когда я здесь, в этом кресле, и мои руки не запачканы. Он смотрит, как доктор сглатывает. — Тебе продолжают сниться эти вещи так же часто как и раньше? — спрашивает он, и Чондэ не может не заметить, что доктор сжимает ручку чуть сильнее. — Каждую ночь, — выдыхает Чондэ, расстояние между ними совсем небольшое. Звучит почти как угроза, но только почти, потому что он здесь пациент, а Ким Чунмён его врач. Почти, потому что сейчас Чондэ — Чондэ, и они хотят, чтобы ему стало лучше. — На сегодня это все, Чондэ. Спасибо. Чондэ уже слышит вдалеке шаги идущих за ним. Может, сегодня ему разрешат почитать. Он скрещивает пальцы, загадывая, чтобы сегодня его конвоиром был Кёнсу. В отличие от остальных, у него мягкий голос, Чондэ ни разу не убивал его в своих снах. — Эй доктор, — говорит Чондэ, — Когда я стану нормальным, как думаете, мы с вами сможем встречаться? Чунмён замирает, и из его рук выскальзывают два листа бумаги. Чондэ встает с кресла и поднимает их. — В смысле, я знаю, что это займет много времени, но все равно было бы неплохо. Чунмён цепляет на лицо улыбку, когда парень протягивает ему бумагу. Он смотрит на слова на бумаге, и улыбка его сползает. На миг Чунмён думает о том, что значит нормальность для такого, как Чондэ. Потом — о крови и внутренностях, и разнице между снами и реальностью. Согласно документам Чунмёна, реальность такова, что этот паренек со взъерошенными волосами и любопытным взглядом — убийца. Сейчас он нервно ерзает и прикусывает губу, а раньше вскрывал людям грудь и раздирал конечности. Сны, говорит себе Чунмён, это вера Чондэ в то, что он поправится. А что касается фантазий, то он старается не думать о том, как за семь месяцев работы с Чондэ его фантазией стало желание самого Чунмёна того же. На самом деле, для таких грешников нет исцеления. — Конечно, можем, Чондэ, — наконец говорит Чунмён. Если за все годы, проведенные среди белых стен и серийных убийц, Чунмён и выучил что-то, так это то, что для таких людей, как Чондэ, грань между правдой и ложью безмерно тонка. — Хорошо, — кивает Чондэ, когда дверь открывается, — Ведь доктор, знаете — в моих снах вы всегда умираете безумно красиво. И Чунмён ему улыбается, потому что в комнате, где реальность ужасна, он ничего больше сделать не может.