Chocolate

The 1975 — Chocolate. _______________________ — Ты все такой же, — шепчет Спенсер, целуя Мейсона в губы, вдавливая в сиденье и коленкой задевая коробку передач. — Как пять лет назад. — У меня невеста, — отвечает Мейсон, но его действия совершенно не соответствуют словам, потому что он притягивает Спенсера за рубашку, сминая и зажимая ее пальцами. — У меня невеста, — хрипит Мейсон и покрывает кроткими поцелуями лицо Портера. Спенсер залезает холодными ладонями под футболку к брюнету, гладит спину и заставляет выгибаться под своими руками; вздрагивать и покрываться мурашками. Мейсон буквально улетает от ощущений, пока по радио играет незнакомая, но такая классная песня. Сейчас на дворе две тысячи двадцатый год, а они все еще ведут себя, как глупые подростки, прячущиеся и целующиеся, тогда еще в машине отца Спенсера, поедая шоколад, распивая вино и горланя любимые песни. Теперь у Спенсера своя собственная машина, тонированные стекла и они могут делать все, что они хотят. Это стоило того, чтобы не видеться пять лет и строить жизнь отдельно, а потом увидеть друг друга на встрече хора и не отводить взгляд ни на секунду, наплевав на каких-то там спутников. Мейсон все такой же. Он тает под прикосновениями Спенсера, словно молочный шоколад на солнце. Он все еще хочет больше поцелуев в щеки, нос, лоб и губы. У него все еще суперчувствительная шея, но только от его прикосновений. Господи, от его прикосновений у него все тело чувствительно. Это чистое безумие. И Спенсер это знает, поэтому он не стесняясь бродит руками по телу Мейсона и срывает стоны с его пухлых губ. — Подожди, — задыхается Мейсон и упирается руками в грудь Спенсера, заставляя отстраниться. Тот недоуменно смотрит на него. — Поехали отсюда к чертям собачьим. Пожалуйста. Садись за руль, Портер, блять и поехали, не тупи! Они быстро меняются местами и Спенсер шлепает МакКарти по заднице, воспользовавшись моментом. Тот хмурится и уставляется на него, складывая руки на груди. — Во-первых, не надо на меня кричать, — немного обиженно проговаривает Спенсер. — Во-вторых, прекрати материться, тебе не идет. А в третьих... В третьих, куда ты хочешь поехать? — и они вместе смеются, синхронно откидываясь на сидения. — К черту отсюда. И Спенсер больше не задает лишних вопросов, резко разворачивая машину; так, что Мейсон еле удерживается в кресле. — Пристегнись, — улыбается Спенсер и Мейсон неодобрительно качает головой, застегивая ремень безопасности. Машина Спенсера Портера покинула двор школы искусств МакКинли, оставляя все, кроме двух бешено бьющихся сердец позади. Огни города такие яркие и такие быстрые, нет, конечно, это все машина; нет, конечно, это все жизнь. Мейсон высовывает руку в открытое окно и ловит приятный холодный ночной ветер, он задувает внутрь и парень думает, что лучше не бывает. Он думает так до того момента, когда рука Спенсера ложится ему на бедро и он все наслаждается пять секунд, прежде чем сталкивает ее с ноги, чтобы этот придурок вел тачку двумя руками и думал о жизни побольше, чем о сценах из крутых романтических боевиков. Мейсон пытается занять себя, занять свои мысли хоть чем-то, кроме этого прекрасного безумия, хоть и не понимает зачем. Он лезет в бардачок, находя там кучу всякого хлама, но среди него его внимание привлекает шоколадка. Его любимая шоколадка, которую он просил купить Спенсера, когда они целовались в машине пять лет назад. Молочная без ничего. Он берет ее в руку сжимая, бегая взглядом от нее к Спенсеру и обратно. Портер понимает это сразу, хоть и старается не замечать, но в итоге все равно не выдерживает. — Что? — смеется он, а Мейсон только отводит взгляд и зажмуривается. — Ничего, — кокетливо отвечает он, раскрывая новенькую шоколадку и кладет половину себе в рот, а половиной угощает Спенсера. — И часто ты ее покупаешь? — в ответ только взгляд с наигранным осуждением. Они едут по городу, сменяя переулки и уже совсем далеко отрываясь от прошлого, ловят момент. И Спенсер думает, что все пять лет совместной жизни с Алистером, а после расставания, с другими парнями не заменят и одного этого момента. Подпевать они начинают абсолютно синхронно, как и всегда, специально или не очень не попадая в ноты. Мейсон совсем не узнает этих мест. Спенсер тоже. Машина делает еще один разворот и останавливается, замечая ярко-голубые буквы с названием паба «Шоколад». Забавное совпадение. Машина останавливается посреди темной пустой улицы и Мейсон тут же тянется вперед, но телефонный звонок прерывает его на самом интересном вместе. На дисплее высвечивается имя Джейн и он не думая, отключает его. Сходить с ума нужно до победного. Он отключает телефон и тут же легонько касается губами губ Спенсера, а после смотрит в его глаза, которые лишь слегка отдают неоновым и дарит ему улыбку. Из машины они выходят за руки. Дрожь Мейсона от приятного, но все же пронизывающего холода улицы, передается Спенсера и он прижимает его к себе, буквально в объятьях доводя до металлической двери круглосуточного бара, из которого доносится легкая кантри музыка, а первое, что бросается в глаза: спящий бородач за прилавком с разлитой кружкой пива и еще один, судя по всему, бармен. — Матерь Божья, — восклицает толстяк и посмеивается. — Вы потерялись, ребята? Как вас сюда занесло? Вам нужна карта? Они недоуменно переглядываются и проходят вперед. — Да нет, мы бы хотели выпить чего-нибудь у вас. Мужчина шмыгает носом и разливается теперь уже более искренним и настоящим смехом, заставляя другого на стойке захрапеть сильнее. Бен — так его зовут, судя по бейджу, огревает его тряпкой по голове и дыхание того приходит в норму, а тот довольно ухмыляется. — Тот столик у окна полностью в вашем распоряжении. Вообще, любой, но так вы будете меньше мозолить мне глаза. Ненавижу все эти ваши шуры-муры, — на миг он становится серьезным, а после снова начинает дико хохотать. — Видели бы вы свои лица! О Господи, как я люблю туристов! Ну, че встали? Сейчас я вам налью за счет заведения отличного пенного пива. Возражения не принимаются. Иначе я разбужу старину Фрэнка и вы не уйдете, пока не выслушаете все истории за двадцать лет его жизни, которые он еще помнит. _______________________ — Этот чувак абсолютно сумасшедший, — протягивает Спенсер, пока Мейсон любуется его усами из пены. — Но и абсолютно крутой. Слушай, я даже не знаю где мы, так что я просто... Даже не представляю, если честно, что мы будем делать после того, как мы уйдем отсюда. Если, конечно, нас отсюда выпустят. Мейсон выдыхает и подается вперед, беря Портера за руку. — Что мы делаем? — он видит в глазах Спенсера нотки непонимания и спешит пояснить. — С нами. — А что мы делаем? Мейсон прочищает горло и пытается говорить уверенно и правильные вещи. — Сейчас мы вместе. Эта ночь наша, я съел свой любимый шоколад, я нахожусь с тобой и мы можем делать, что хотим, но что потом? Мы бросили все сегодня, но что будет завтра? Что будет, Спенсер? — голос начинает предательски дрожать и Мейсон чувствует что вот-вот расплачется. — Я не хочу терять тебя на пять лет снова. Я не хочу терять тебя... Не хочу терять тебя никогда. Спенсер вытирает одинокую слезу с его лица и вздыхает, двигаясь еще ближе и целуя его в губы. Он ничего не отвечает, просто смотрит в его глаза, счастливые еще час назад, а сейчас уже переполненные разочарованием. Все кажется таким неправильным и верным одновременно. _______________________ — Встречать рассвет на лугу было явно более удачным вариантом, чем в «Шоколаде». Голова Мейсона лежит на груди Спенсера, повсюду поют птицы, а сами они почти полностью теряются в разнообразных цветах. Они никогда не знали, куда они едут, но всегда приезжали в лучшие колоритные места города, а может уже и не города. — По словам Бена, Фрэнк вот-вот должен был проснуться, — усмехается Спенсер в ответ и обнимает МакКарти одной рукой. В ответ он слышит такую же легкую усмешку, а после тихий вздох, который не дает дышать спокойно самому. — Спать хочу, — жалуется Мейсон и потягивается, ерзая по траве и устраиваясь удобнее. — Спи. И Мейсон не возражает, потому что рефлексы и желания не будут спрашивать у него разрешения. _______________________ Мейсон просыпается от того, что его нехило встряхивает, а уже через пару мгновений он понимает, что находится пристегнутым на первом сидении машины. Из-за дневного сна в голове опять все перепуталось и он только с минуту вспоминал, кто он такой, как его отвлек голос со стороны: — Прости, что разбудил. Дороги тут ни к черту, — улыбнулся парень. Чтобы вспомнить его много времени не ушло. — Ты хотя бы выспался? Мейсон махает рукой и смотрит в окно. Ничего знакомого. Даже близко. Неужели Спенсер завез их в настолько непроходимые дебри и теперь сам же заблудился? В принципе, это всегда было в его стиле. МакКарти выпил только кружку пива, а чувствовал себя так, будто за один вечер выпил столько, сколько Фрэнк не пил за всю свою жизнь. Любопытство перевешивает желание молчать вечность. — Где мы? — молчание. — Спенсер, мать твою, Потер. Где мы?! Я звоню копам. Спенсер резко останавливает машину. Настолько резко, что Мейсон, даже будучи пристегнутым, чуть не вылетает в лобовое стекло. — Мейсон, я подумал о том, что ты сказал мне. Тогда. У Бена. — Не понимаю о чем ты. МакКарти тут же отвел глаза, когда Спенсер посмотрел на него своими фирменным «я-тебя-знаю-не-притворяйся» взглядом. — Давай забудем, хорошо? — выдыхает он. — Я понимаю, что это было ошибкой и я был просто идиотом. И мне нельзя пить. И... — Можешь перестать? Я просто хочу поговор... От того, чтобы Мейсон вскочил его спасает только ремень безопасности. — Я не хочу об этом говорить. Давай забудем. Прошу. Отвези меня домой, — он не смотрит на Портера, потому что знает, чем это может обернуться. — Хорошо. Мы забудем об этом и я никогда не буду об этом говорить, но ты должен сделать для меня одну вещь. Ну, конечно. Такие люди, как Спенсер Портер не меняются никогда. — Ну. — Поехать со мной в Калифорнию. МакКарти смотрит на Портера. МакКарти проиграл. — В смысле, на отдых? — В смысле, навсегда, — и Спенсер целует его. Целует так, как не целовал никого и никогда. Даже его самого. А Мейсон отвечает точно также. — Только вот что на это скажет твоя невеста? — Пошел к черту. Спенсер смеется ему в губы. — Это «да»? — Да. Машина Спенсера Портера покинула Огайо, оставляя прошлое позади. Теперь уже навсегда.