Fuck the rules

У Дерека Хейла есть два главных правила. Первое: «Никаких отношений со своими студентами». И второе: «Никаких отношений со своими студентами». Даже если они пожирают тебя глазами и всячески пытаются привлечь внимание. Дерек никогда не изменял своим правилам. Ровно до того момента, пока в его группе не появился чертов Стайлз Стилински. Поразительный коктейль из наивных оленьих глаз и похабной улыбки. Незаурядного ума и привычки перескакивать с темы на тему. Любви к спорам и тысячи слов в минуту. Дерек не должен терять нить разговора, просто любуясь движениями пухлых губ. А Стайлз не должен так довольно ухмыляться и закусывать нижнюю губу. Дерек уже привык, что на его занятиях Стайлз что-нибудь ест. Дерек думал, что если Стилински ест, то он молчит. Лучше бы он молчал. Потому что невозможно так развратно есть. А Стайлз ест так, словно занимается с едой любовью. Когда Дерек рассказывает об Уайльде, Стайлз кричит, что единственный способ избавиться от соблазна — поддаться ему. И громко откусывает яблоко, слизывает сок с губ и в упор смотрит на своего преподавателя. Дерек заканчивает занятие на полчаса раньше, надеясь, что никто из студентов не успел заметить его стояк. Дерек готов купить Стайлзу десяток яблок, потому что чупа-чупсы это уже слишком. Дереку хочется хорошенько встряхнуть наглеца за плечи и заорать: «Чупа-чупс. Серьезно?!». Но он закрывает глаза и втягивает носом воздух, когда слышит звук разворачиваемой обертки. Чупа-чупс большой, немного вытянутый и ало-красный. Стайлз обхватывает его губами, посасывает и кладет на язык, сжимая губы на палочке. Дерек пытается не обращать внимания на хлынувшую к низу живота кровь и набухающий в штанах член. Он пытается не думать о том, насколько большой у Стилински рот. И о том, что так правильно и органично бы там смотрелось. И когда Стайлз разворачивает очередной чупа-чупс, Дерек не выдерживает. - Мистер Стилински, Вы не могли бы продолжить свое занятие после моей пары, а сейчас вернуться к теме обсуждения? - Вы хотите, чтобы я сосал после занятия? В аудитории послышались смешки, а по телу Дерека пробежали мурашки от такого наглого коверканья его слов. В последнее время Дереку вообще с трудом удавалось унять дрожь при мысли о Стайлзе. Стонущем Стайлзе с членом в заднице. Дерек глубоко вдохнул и попытался успокоиться. - Именно так. К тому же, Вы плохо написали последнее сочинение. Вам стоило бы серьезнее относиться к моему предмету. - О, поверьте, я отношусь к нему с полной серьезностью. Именно из-за Вас у меня уже вся рука в мозолях. Дерек сжал зубы, чтобы не заскулить, понимая, что в штанах становится слишком тесно. Дереку хотелось бы стереть эту наглую ухмылку жадным, властным поцелуем. Но он не должен изменять своим правилам. - Похвально, мистер Стилински. Но я бы посоветовал Вам найти человека, который сможет подтянуть Вас по моему предмету. - Я бы предпочел, чтобы именно Вы меня натянули. Ой, кажется, я оговорился, - Стайлз в деланной задумчивости провел подушечкой большого пальца по нижней губе. – А нет, все верно. Терпение Дерека лопнуло как воздушный шарик: громко и оставив лишь жалкий ошметок. От нахлынувшего возбуждения в ушах звенело, ткань трусов больно давила на член, и Дереку потребовалось собрать все самообладание, чтобы недрогнувшим голосом попросить Стилински явиться после занятий в кабинет для серьезного разговора. Стайлз довольно присвистнул под смешки группы и тяжелый вздох Хейла.

***

Дерек должен был следовать правилам. Сохранять субординацию. Выкинуть Стайлза из головы и увлечься молоденькой практиканткой Дженнифер. Дерек должен был оттолкнуть мальчишку, наорать на него и выставить из кабинета. Он не должен был позволять мальчишке опускаться на колени, расстегивать ширинку и спускать штаны до колен. Но когда Стайлз трется щекой о напряженный член, обводит его контур языком через ткань, Дерек забывает обо всех «должен». Стайлз тянет зубами вниз резинку трусов, освобождая стоящий колом член, и восхищенно выдыхает. Край стола обжигает кожу поясницы холодом, но Дереку нужна хоть какая-то точка опоры, чтобы не упасть. Потому что колени становятся подобны желе, когда Стайлз обхватывает красную блестящую головку губами и касается кончиком языка уретры. Дерек хрипит, кладет руку на голову Стилински и давит на затылок, прося взять глубже. Стайлз подается вперед, вбирает член до середины, а затем неспешно отодвигает голову, сжимая плотное кольцо из губ вокруг возбужденного донельзя органа. Дерек запрокидывает назад голову и жадно хватает ртом воздух в такт движениям головы мальчишки. Стайлз впивается тонкими длинными пальцами в бедра Дерека и позволяет члену проникнуть в рот до горла. И Дереку сейчас меньше всего хочется думать на тему, где и на ком Стайлз научился вытворять такое своим ртом. Единственное, что сейчас понимает Дерек – ему хорошо. Ему чертовски хорошо. Словно он попал в рай, а вокруг него поет хор ангелов, заглушающий его собственные стоны. Дерек вцепляется пальцами в волосы мальчишки и кончает, изливаясь в горячий мокрый рот. Кровь набатом стучит в ушах, сердце бьется как бешеное, а перед глазами все плывет, когда Стайлз отстраняется и поднимается на ноги. Дереку нужно время, чтобы прийти в себя. Он медленно натягивает белье и брюки и несколько раз моргает, пытаясь избавиться от ярких кругов перед глазами. Стайлз стирает ребром ладони каплю семенной жидкости с губ и привычно ухмыляется. - Я могу записаться на занятия с углубленным изучением литературы, мистер Хейл? - Разумеется. У Дерека Хейла есть два главных правила. Первое: «Никаких отношений со своими студентами». И второе: «Никаких отношений со своими студентами». Но ведь на любое правило найдется исключение.