Монополия на прогресс

      1       Он закрыл дверь и, глубоко вздохнув, откинулся назад. Деревянная поверхность была теплой, но Доктору, несмотря на природный метаболизм, было холодно. И вряд ли стало бы теплее в ближайшее время.       Время. Да, ему просто нужно было время. Время переварить все, что случилось. Мастера с его… ее долбаной армией трупов-киберлюдей, физрука с его проклятой верностью, в которую он так позорно не верил, Клару с ее счастливым окончанием, Галлифрей…       Он не имел права так думать. Нет, не имел. Это было эгоистично. Ему следовало радоваться, что хотя бы кого-нибудь из его спутников ждал счастливый конец. Разве не поэтому он соврал и улетел? Не ради себя же? Это было бы подло…       Доктор поморщился. Его терзало смутное сомнение, что эта мысль ему не принадлежала. Он укоризненно покосился на невинно молчащий ротор ТАРДИС.       – Замолчи.       Корабль издал неискренний возмущенный гул. Доктор оттолкнулся от двери, поднялся на площадку и дернул рычаг. Ротор медленно пополз вверх. Экран сканера зажегся, отображая совершенно пустую молчаливую улицу. Клара стояла у входа в кафе, обняв себя руками и с тоской глядя на растворяющуюся машину времени. Доктор поспешно отвел взгляд и выключил монитор.       Несколько минут прошло в полной тишине. Он не знал, куда направляется. Он даже не ввел координаты – ТАРДИС летела в свободном режиме, виляя от одной системы к другой, из одного времени в другое: то ли она ожидала команды остановиться, то ли выбирала место на свое усмотрение, но никак не могла определиться. Доктору было все равно. Ему предстояло найти новую цель, потому что попытка достижения старой – поиски родной планеты – окончилась огромной противной лужей отчаяния и ярости. На себя, или на Мисси, или на обоих – он сам не знал.       Если бы только его дурацкий корабль знал, где ее искать, эту цель…       ТАРДИС вдруг содрогнулась, выбив пол из-под ног Доктора. Он вцепился в консоль, чтобы удержать равновесие, но это не помогло: он все равно рухнул, больно ударившись коленом. Пол вибрировал, словно трясясь от злости.       – Что я не так подумал? – наполовину возмущенно, наполовину извиняясь, воскликнул Доктор, поднимая глаза на ротор. Тот натужно заскрипел, попытался подняться, упал, попытался подняться снова – и опять неудачно. Консоль у Доктора над головой вспыхнула искрами, ротор издал жуткий дребезжащий звук, больно полоснувший Доктора по сердцам, и снова принялся за свои тщетные попытки вернуться к нормальной работе.       Поверх этого грохота вдруг раздался оглушающий глас монастырского колокола.       Этот звук отрезвил Доктора. Он взвился на ноги и ринулся к плещущей искрами консоли. Прикрывая глаза рукой, он набрал другой несколько команд, но ничего не изменилось. На экране сканера плясали лихорадочные символы. Доктор неверяще вгляделся в них.       – Она зависла в Воронке, пытается пробиться через что-то… Что-то не пускает нас, – пробормотал он. – Оно… блокирует Временную Воронку. Что? Но это же невозможно! Даже повелителям времени для этого нужен был небольшой флот боевых ТАРДИС!       Корабль накренился, ротор снова взвыл. Доктор обежал консоль и, как коршун, накинулся на навигационную панель. Его пальцы взлетели над кнопками, ввели несколько команд, дернули рычаг, затем другой. Доктор выудил из кармана звуковую отвертку.       – Прости, дорогая, придется сделать это грубо, – пробормотал он и нажал кнопку, направляя кристаллик отвертки на консоль.       Взлетел сноп искр, ротор взвыл с новой силой, гомон монастырского колокола стал почти оглушающим.       – Сейчас прорвемся, только держись. Держись крепче, Клар…       Он осекся, ошалело оглядываясь. Клары не было, напомнил он себе. Не могло быть. Она осталась на Земле со своим физруком. Да.       Новый толчок ТАРДИС оказался для погруженного в невеселые мысли Доктора неожиданным. Не удержавшись на ногах, он снова рухнул, ударившись головой о консоль. Рев ротора и гомон монастырского колокола исчезли вместе со светом и всем окружающим миром.              2       Он не знал, сколько пролежал без сознания, но когда Доктор очнулся, голова гудела, а ТАРДИС молчала. Слышались только острые потрескивания искр, вылетающих из торчащих проводов.       Он осторожно пошевелился и застонал, когда боль прошила сначала ушибленное колено, затем – плечо, а следом за ними – голову. Доктор приоткрыл глаза. В ТАРДИС было темно. Алый свет погас, сменившись едва живым глубоким синим аварийным освещением. Консоль, к счастью, была относительно цела и невредима, только несколько проводов, выпавших из распахнувшихся от удара секций, выпускали острые белые снопы электричества. Доктор осторожно перевернулся на живот, и его рука нащупала на полу какой-то предмет.       Это была карточка. Тонкая картонная визитная карточка, на обеих сторонах которой золотыми каллиграфическими буквами было что-то написано. Доктор поднес карточку ближе к глазам.       «Венделл Силион, – прочитал он на одной стороне. – Ученый, практик, изобретатель, историк».       Доктор вздернул брови и перевернул картонный четырехугольник. На оборотной стороне тоже обнаружилась надпись теми же золотыми чернилами: «Прием-демонстрация в особняке Силион 21 февраля, в 20:00».       Доктор хмыкнул. Он понятия не имел, откуда взялась эта карточка, кто такой Венделл Силион и что он собирался демонстрировать на своем приеме. Доктор, кряхтя, поднялся, отряхнул брюки и засунул карточку в карман сюртука – на будущее.       При столкновении ТАРДИС почти не пострадала. Несколько книг упало с полок, меловая доска лежала на полу, но все было цело, особенно консоль, и это успокаивало. Доктор подошел к панели. Кнопки и рычаги реагировать на команды отказались. Экран оставался черным. Даже рычаг управления дверьми и тот не пошевелился. ТАРДИС осталась без питания, что само по себе было почти невозможно, поэтому Доктор предпочел наиболее адекватный вывод из всех напрашивавшихся – машина просто была без сознания.       Он вздохнул и взглянул на дверь. ТАРДИС нужно было прийти в себя и завершить экстренный автоматический ремонт, прежде чем он сможет поколдовать над ней. А значит, единственное, что оставалось – исследовать. Доктор в несколько широких шагов пересек комнату управления и неуверенно потянул двери на себя. К его удивлению, створка со скрипом отворилась.       На него пахнул порыв свежего морозного воздуха. Доктор прикрыл за собой дверь и ступил в рыхлый свежевыпавший снег. Тот скрипнул под его ботинком. Доктор огляделся.       На сумеречной улице, освещаемой редкими газовыми фонарями в два человеческих роста, было практически пустынно. ТАРДИС приземлилась на небольшой квадратной площади, опоясанной покрытой утоптанным снегом дорогой. По сторонам от дороги располагались двух-трехэтажные каменные здания с высокими окнами и рядом крылечек. Позади синей будки возвышался каменный памятник какому-то воину, сидящему верхом на скакуне, вставшем на дыбы. Это было настолько безвкусно, что Доктор поскорее отвернулся, перенося свое внимание на что-нибудь менее банальное.       Этим чем-то оказался небольшой черного цвета экипаж с запряженной в него черной масти лошадью. Он промчался мимо и почти мгновенно скрылся с глаз, но Доктор успел рассмотреть высокий квадратный кузов, четыре колеса и кучера с длинной плетью, сидящего на козлах впереди.       Кэб. Значит, Англия. Примерно семнадцатый-девятнадцатый век. Это было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что, если это Лондон, – а когда дело касалось Англии, он почти всегда оказывался именно там – у него была возможность найти помощь в лице Вастры и Дженни. И Стракса Картофельной головы, конечно, да. Плохо – потому что ремонт ТАРДИС мог занять продолжительное время и, может быть, потребовать каких-то запчастей, которые невозможно было найти в этом времени.       К тому же над ним все еще жуткой тенью нависал вопрос о силе, приведшей его сюда.       Сюда – это куда, все же?       Доктор огляделся и заметил у тротуара скамейку, на сиденье которой покоился вымокший и запорошенный снегом белый бумажный прямоугольник. Доктор перешагнул низкую ограду площади и поднял его. Это была газета. На первой полосе среди еще не расползшихся от влаги слов он разглядел заголовок: «Новое изобретение Венделла Силиона поражает Крэквил». Однако узнать, что же такое поразительное изобрел таинственный мистер Силион, чье имя возникало уже не в первый раз за эти несколько минут, он так и не смог – остальная часть статьи трагически погибла под слоем снега. К счастью, дата в верхней части страницы уцелела. «Крэквил, 21 февраля 1889 г.»       Утробный звук, огласивший улицу и эхом пролетевший между домов, заставил Доктора вздрогнуть, а сердца подскочить и провалиться куда-то в область пяток. Это был гул и скрежет ротора ТАРДИС. Доктор развернулся на каблуках.       Машина времени исчезала. Свет ее фонаря, то загорающийся, то гаснущий, постепенно таял в вечерней мгле улицы.       – Стой! Нет, стой! ТАРДИС! Что ты делаешь? – взметнув ногами снег, Доктор одним махом перескочил изгородь и бросился к исчезающей будке, понимая, что опоздал, – сквозь нее уже был виден отвратительный каменный конь, обнаживший на потеху публике круглое брюхо. – ТАРДИС! ТАРДИС!!!       Он попытался схватиться за ручку двери, но рука провалилась сквозь ее исчезающий образ, и Доктор, поскользнувшись, рухнул в снег. Гул ротора стих. ТАРДИС исчезла у него на глазах.              3       Доктор впервые ощутил нечто необычное: не просто страх, а нарастающий приступ паники. Ему срочно была нужна помощь. Чья-нибудь. Чья угодно.       Вастра все еще была самым удачным вариантом, который пришел ему в голову. Год был подходящий – если, конечно, он сможет добраться до Лондона без денег и не зная точно, в какую сторону направляться. Он никогда еще не слышал о городе под названием Крэквил.       Возможно, стоило снова поймать какого-нибудь запоздалого кэбмена и избавить от него лошадь. Тогда, по крайней мере, он немного увеличит скорость передвижения. Но что-то – какое-то чувство, инстинкт, которому Доктор за долгие годы привык доверять безоговорочно, – подсказывало, что ему нельзя покидать город. По крайней мере, пока. Быть может, он оказался здесь не случайно. Быть может, не случайно в его ТАРДИС попала визитная карточка человека, которым в Крэквиле было пропитано буквально все.       Доктор опустил взгляд на газету, которую все еще сжимал в руке. Внутренние страницы от сырости почти не пострадали, но на них уже не было никакого упоминания ученого-изобретателя: только местные новости и объявления. Доктор в сердцах швырнул газету на скамейку.       Он запустил руку в карман и снова вытащил визитную карточку. Золотые буквы сверкнули в свете фонаря.       – Мистер Силион, – шепотом прочитал он снова. Он не знал, откуда в его кармане взялась эта карточка, точно так же, как не знал, куда делась ТАРДИС. Он даже не знал, кто такой этот мистер Силион. Впрочем, последнее было неправдой. Ну, почти. Имя было ему знакомо – он просто не мог вспомнить, почему.       Эта регенерация отличалась крайне дурной памятью. Может, он в самом деле постарел?       Одно Доктор знал точно: тот, кто подсунул ему карточку, хотел, чтобы он пришел на прием, который этот таинственный мистер Силион, если верить обороту визитки, давал этим вечером в своем особняке. И, пожалуй, у Доктора не было выбора, кроме как пойти туда.              4       Особняк мистера – доктора, как он узнал по дороге у крайне разговорчивого кэбмена, – Силиона располагался в самом фешенебельном районе маленького городка. Это был огромный белостенный дом с большим округлым куполом, в котором, подходя к широкому крыльцу, Доктор распознал крышу домашней обсерватории. На подъездной дорожке стояло несколько упряжек, и одетые с иголочки кучера деловито переходили от одной к другой или сбивались в маленькие кучки, переговариваясь, как старые знакомые. Все они держались прямо, уверенно, ничем, кроме покрасневших носов, торчащих из обледеневших шарфов, не выдавая того, что мороз действовал и на них. Когда Доктор, одетый лишь в свой привычный сюртук с красным подбоем, прошествовал мимо них, кучера изумленно посмотрели ему вслед. Один из них поежился. Другой покрутил пальцем у виска. До слуха Доктора донесся тихий голос:       – Странные они, эти богатеи. Больные.       У крыльца Доктора натренированным каменным взглядом встретил шикарно одетый лакей. Не меняя выражения лица, которому, похоже, были противопоказаны хотя бы малейшие оттенки эмоций, он поклонился и открыл ему дверь. Доктор вошел – и словно попал в огромный мыльный пузырь уютного тепла, сотен разных запахов, от смеси которых у него тут же закружилась голова, богатых, ярких красок и голосов. Небольшой уютно и со вкусом обставленный холл был сумрачен, но яркий свет, лившийся из распахнутых двойных дверей, освещал все вокруг. Гости – два десятка мужчин и женщин, кто в модных, кто в непристойно-безвкусных платьях, свойственных лишь очень богатым людям, – расхаживали по большому просторному залу, подобно своим кучерам сбиваясь в кучки и светски беседуя на самые разные темы. Пятеро молодых женщин и юных девиц сгрудились вокруг престарелой дамы в инвалидном кресле и весело обменивались сплетнями о соседях, язвя друг друга громкими именами, будто копьями.       Стараясь не прислушиваться, Доктор поспешно и с отвращением свернул в сторону и двинулся к дальнему фуршетному столу, где стайками собирались бокалы с пенящимся светло-желтым напитком. Ему были нужны время и возможность оглядеться, а значит, надо было слиться с толпой. Отпив глоток, Доктор понял, что это не шампанское – у него был терпковато-сладкий вкус, и, несмотря на поднимающиеся пузырьки, вино было вовсе не игристым. Ему никогда еще не доводилось пробовать на Земле ничего подобного. Доктор поднял бокал и посмотрел сквозь него на свет. Со стеклянного дна, следуя по дорожкам пузырей, поднимались едва различимые красноватые прожилки. Их оставляли пузырьки. Интересно.       – Сразу видно знатока, – сказал вдруг голос у него за спиной. Доктор вздрогнул и порывисто обернулся. На него смотрел приземистый круглый человечек в слегка поношенном, но все еще аккуратном и презентабельном клетчатом костюме. На его округлом животе блестела золотая цепочка карманных часов. Лицо его было упитанным, но неожиданно приятным, маленькие серые глаза смотрели весело, в коротких редеющих каштановых волосах виднелась какая-то неубранность, разительно отличавшая его от зализанности и невыносимо-педантичной ухоженности остальных. Он все время улыбался.       – Наш хозяин знает толк в хорошем алкенийском вине, надо отдать ему должное, – с огромным удовольствием проговорил он, заметив, что привлек внимание собеседника.       Доктор поднял брови.       – Алкенийском… – повторил он, и все сразу встало на свои места. Конечно. Он бывал на Алкене-16. Чудесная маленькая планетка ферм и виноградников. Маленький рай виноделов. Их вино считалось триста двадцать первым чудом Вселенной. Или двести тридцать первым. Ему определенно нужно было поработать над памятью.       Вот только какого черта это вино делало на Земле девятнадцатого века?       Не замечая его замешательства, мужчина отпил глоток из своего полупустого бокала и причмокнул губами.       – Да, – с наслаждением протянул он. – Редкая вещь. И ценная. Но наш хозяин не скупится.       Доктор мысленно тряхнул головой, чтобы прийти в себя и поддержать разговор. По какой-то необыкновенной и необъяснимой причине этот человек не вызывал у него привычного раздражения. К тому же, ему надо было узнать, что тут происходит и зачем его сюда вызвали – да еще и таким необычным и, надо сказать, грубым способом.       – Полагаю, такие мероприятия – не редкость, – ответил он, поудобнее перехватывая ножку бокала.       – Отнюдь, – мужчина покачал головой. – Венделл не любит светские рауты – говорит, что у него от них язва разыгрывается. Однако раз в пять-шесть месяцев он дает вот такие вечера. Наш ворчун любит похвастаться, если вы понимаете, о чем я.       Он подмигнул.       Доктор нахмурился.       – Боюсь, что нет. Видите ли, я...       – Дайте угадаю, – коротко хохотнув, разрядил его замешательство клетчатый. – Вы не из этих мест.       – Да. Проездом, так сказать.       Мужчина улыбнулся еще шире – если такое вообще было возможно – и протянул Доктору руку.       – Гермес Слай, – пафосно представился он. – Старый друг, советчик, помощник, ассистент и сват нашего глубоко уважаемого и любимого доктора Вэнделла Силиона.       Доктор неохотно пожал протянутую руку и, ощутив привычный разряд тока, прошибавший его при каждом лишнем прикосновении чужого человека, поспешно разомкнул ладонь.       – Доктор... Джон Смит.       – Джон Смит, в самом деле? – с хитрой усмешкой повторил Гермес, лукаво приподняв бровь. Доктор молча и уверенно встретил его взгляд. – Ну что ж, доктор Смит, позволите поинтересоваться, какая же область науки привлекла ваше внимание?       – Разные, – уклончиво ответил Доктор. – Я... можно сказать, я интересуюсь всем понемногу.       Гермес снова расхохотался.       – Как и мы все, дорогой друг.       Доктор поморщился от этого фамильярного обращения, но промолчал. Он осторожно обводил взглядом зал.       Гостей было немного: стайка женщин у входа, от которых он ретировался в начале вечера, группа пожилых мужчин, сгрудившихся за карточным столом, двое мужчин в моноклях, что-то обсуждавшие с деловыми лицами, и небольшая группа людей, среди которых мелькали пернатые женские шляпки. В толпе ног он заметил, что одна из женщин в середине была одета в мужской костюм. Похоже, что это было несвойственно этому обществу, – хотя после появления алкенийского вина Доктора вряд ли что-то могло удивить, – потому что и мужчины, и женщины бросали на нее неодобрительные взгляды. Доктор не видел ее лица, но догадывался, что она не обращала на них ни малейшего внимания.       Он услышал осторожное тихое покашливание и, переведя взгляд на своего незваного собеседника, заметил, что улыбка на его губах погасла, а во взгляде появилась настороженность.       – Хмм, доктор Смит… – Неуверенно начал Слай и умолк, покосившись в сторону закрытых дверей в дальнем конце зала. «Должно быть, они ведут в жилую часть дома, – подумал Доктор. – В комнаты хозяина». Он почти физически почувствовал, как внутри натягивается тонкая струнка предчувствия какой-то тайны.       – Да? – нетерпеливо подтолкнул он.       Гермес снова помялся, кашлянул, покрутил уже пустой бокал в руке.       – Хмм… ученых в нашем городе немного. Можно сказать, мы с Венделлом единственные представители этого… класса. И мне нечасто удается поделиться своими сомнениями и… предчувствиями с кем-то нашего склада ума, если вы меня понимаете…       – Давайте к делу, мистер Слай, – немного резко прервал его Доктор. Гермес осекся, словно получил затрещину, и смерил его взглядом, будто решал, стоит ли ему оскорбиться из-за такого невежливого поведения. В конце концов проблема, глодавшая его изнутри, победила воспитание.       – Скажите, доктор Смит, вы разбираетесь в теории темпоральной энергии?       Доктор вздернул брови.       – Немного. Это… мое хобби.       Гермес вздохнул.       – Насколько опасно может быть практическое применение этой теории?       – В умелых руках человека с мозгами опасность очень низка. Но мой опыт показывает, что у людей в девяноста восьми процентах случаев мозги сделаны из пудинга.       Слай задумчиво посмотрел на него, то ли пытаясь понять, шутит он или нет, то ли применяя его ответ к своим собственным мыслям.       – Откуда такой интерес, мистер Слай? – спросил Доктор с нарастающим подозрением.       Гермес вдруг встрепенулся, широко улыбнулся и, взглянув на свой пустой бокал, поспешно поставил его на стол и взял новый.       – Да так, была одна мысль…       И тут произошло нечто невероятное. Доктор, краем глаза наблюдавший за залом, несмотря на свою увлеченность этим неожиданным разговором и растущее недоброе предчувствие, вдруг уловил в самой большой группе людей неясное движение. Из угла донесся взрыв смеха. Так люди смеются крайне удачной шутке, отпущенной кем-то, пользующимся большим уважением, – в этом общем смехе слышалась странная смесь искренности и услужливости. Но не в смехе было дело. В этот момент толпа немного раздвинулась, и Доктор наконец уловил, пусть и на короткое мгновение, лицо женщины в мужском костюме.       Его захлестнула теплая волна радости и изумления. Не обращая больше внимания на что-то бормочущего Слая, Доктор спешно поставил бокал на стол, едва не пролив вино себе на руку, и в несколько широких шагов пересек зал. Не замечая недовольных возгласов, он локтями проложил себе путь мимо нескольких слушателей и оказался прямо за плечом у женщины.       – Какая неожиданная встреча, доктор Сонг, – проговорил он почти с мальчишеским восторгом, с трудом удерживаясь от того, чтобы стиснуть ее в объятиях. – И своевременная.       Ривер, одетая в коричневый костюм для верховой езды, белую рубашку с рюшами по воротнику и короткую приталенную жилетку, застегнутую на единственную пуговицу, убрала с лица выбившуюся из тугого жгута на затылке прядь диких золотистых волос и подняла на него удивленный взгляд.       – Вообще-то, профессор Сонг, – холодно ответила она, смерив Доктора незаинтересованным взглядом. – Простите, мы знакомы?              5       Это было невозможно. Он был в чудовищной ситуации – без ТАРДИС, не имея ни малейшего представления, где находится и почему, чувствуя, что какая-то третья сторона, кем бы или чем бы она ни была, использует его для каких-то своих неизвестных ему целей. В этой куче неясностей он встречает последнего человека, которого ожидал встретить, – и первого, кого надеялся увидеть. А она его не узнает.       Ривер его не узнает.       Он ожидал чего угодно. Но не этого.       Несколько мгновений, показавшихся Доктору вечностью, он стоял, открывая и закрывая рот, как рыба, вынутая из воды. Смерив его взглядом еще раз, Ривер отвернулась и обратилась к одному из собеседников с вопросом, которого Доктор уже не слышал. У него в голове грохотали гром и молнии.       Ему нужна была помощь. Чья-нибудь помощь. Чья угодно. И судьба послала ему Ривер… Впрочем, может быть, это была не судьба – всего лишь тот, кто закинул его сюда и украл ТАРДИС, выдрав ее буквально из его собственных пальцев. Неважно. Ривер была здесь – возможно, единственный человек, который мог разобраться в происходящем, – и она не узнавала его.       Что-то кольнуло Доктора. Где-то в глубине памяти всплыла неприятная, гложущая картина: круглая комната, уставленная книжными шкафами и тускло освещенная глубоким синим светом, запах пыли, бумаги и застоялого воздуха и лицо Ривер – испуганное, осунувшееся, печальное. Вот, должно быть, как она чувствовала себя, когда он – тот, другой он – ее не узнал.       Доктор встрепенулся и, нахмурившись, снова подступился к Ривер.       – Док… профессор Сонг, можно вас на пару слов, пожалуйста?       Она снова подняла на него взгляд, и ему на мгновение захотелось провалиться сквозь землю – так он был неприветлив и холоден. Ривер никогда не смотрела на него так. Даже в Берлине.       – Пожалуйста, – настойчиво повторил он.       Она пожала плечами, но все же отошла вместе с ним на другую сторону зала, где никто не мог их услышать.       – В чем дело?       Доктор вздохнул.       – Ривер, это я, – начал он. – Мне нужна помощь. Только ты можешь мне помочь.       – Простите?       Он нахмурился, когда поверх бури в его голове всплыла еще одна мысль.       – Постой. Профессор? Профессор?! Значит… Берлин, Пандорика, Остров Пасхи, Нью-Йорк, даже «Византия»… это все уже было?       Глаза Ривер расширились.       – Откуда… откуда вы все это знаете?       Он нетерпеливо схватил ее за плечи. Неужели ей в самом деле нужно было все разжевывать?!       – Ривер. Это. Я.       Всего мгновение в ее лице были написаны подозрение и опасение. А в следующий миг они сменились осознанием, а затем – изумлением и радостью. Она приоткрыла рот, губы медленно расползлись в неуверенной улыбке.       – Док… Доктор?       Он улыбнулся.       – Доктор, это в самом деле ты? – она потянулась, чтобы коснуться его щеки, и он по привычке отстранился. – Не может быть. Я думала… я думала, что знаю все твои лица. Откуда взялось это?       – Из будущего.       – Когда?       Они оба знали, что значил этот вопрос.       – Трензалор, – слово неприятно отдалось в памяти, еще неприятнее – на языке. Взгляд Ривер потускнел. – Примерно через девятьсот лет.       – Долгий срок для одной инкарнации, – неуверенно усмехнулась она, словно не зная, радоваться или горевать.       – Слишком долгий.       Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Затем Ривер опустила взгляд и коснулась его ладони, все еще сжимающей ее плечо. К своему удивлению, Доктор не испытал привычного удара тока. Наоборот, от пальцев к плечу вдруг растеклось ощущение тепла.       – Так… необычно, – задумчиво проговорила она, изучая его пальцы.       – Что?       – Видеть тебя таким.       – Каким?       – Старым, – она подняла взгляд и поправилась: – Старше меня.       Доктор промолчал, обводя взглядом зал. Группа собеседников Ривер уже вернулась к своему разговору и, казалось, была более чем довольна возможности избавиться от ее общества, но Гермес все еще наблюдал за ним со своего пункта у стола.       Старый. Старше. Подобные заявления были для него не новостью, но он по-прежнему не знал, как на них отвечать. Он все еще помнил себя молодым и бойким повелителем времени в дурацком галстуке-бабочке. Черт, он все еще себя им ощущал. Частично.       – Что ты тут делаешь?       Он снова опустил на Ривер взгляд и наконец разжал ладони.       – Я не знаю.       – Прости? Как это, ты не знаешь?       Доктор понизил голос до конспиративного шепота.       – Ривер, что-то перехватило ТАРДИС во время полета, прямо в Воронке, и вытащило сюда. Потом оно, что бы это ни было, утащило ее обратно, а я остался здесь с этим, – он сунул ей под нос визитную карточку.       Ривер взяла ее двумя пальцами и пару раз перевернула перед глазами.       – И ты пришел сюда?       Он пожал плечами.       – И ты не подумал, что это какая-то ловушка?       – Разумеется, я подумал, что это ловушка, – ворчливо огрызнулся он. – Но скажи, я был прав? Здесь происходит что-то подозрительное? И вообще, откуда ты тут взялась?       В этот раз наступила очередь Ривер пожимать плечами.       – Вообще-то моя история мало чем отличается от твоей. Я собиралась отправиться на… одну встречу, но во время перемещения что-то произошло – и я оказалась здесь. Это было две недели назад.       Доктор приподнял бровь. Если он хорошо знал Ривер…       – Манипулятор?       Ривер оглянулась в поисках любых случайных любопытных глаз и, расстегнув пуговицу, задрала рукав рубашки. На ее запястье был закреплен манипулятор Временной Воронки. Старая модель, сильно поношенная и несколько раз ремонтированная в полевых условиях – некоторые детали явно происходили из древних веков. Доктор поднял руку Ривер на уровень глаз и вгляделся в панель управления. Она была обожжена и явно мертва.       – Сломался в момент приземления?       – Да.       – Так же, как и ТАРДИС, – Доктор кивнул и поспешно отпустил руку Ривер. Она сразу же опустила рукав.       Когда она заговорила – очень тихо и взволнованно, – в ее голосе слышалась нескрываемая тревога.       – Доктор, что бы это ни было, оно занесло нас сюда не случайно.       Он кивнул.       – Что ты узнала?       – Только то, что доктор Силион не единственный изобретатель в своей семье. Его отец, его дед тоже занимались технологиями. И их семья явно обгоняет технологический прогресс этого мира. Автомобили, летательные аппараты, дальняя связь, солнечная энергия – здесь все появляется намного раньше своего срока.       Доктор задумался. Затем обернулся. Слай отчаянно и безуспешно пытался делать вид, что не следит за ним.       – А что насчет… теории темпоральной энергии?       Ривер проследила за взглядом Доктора.       – Это тут при чем?       Доктор нахмурился и повернулся к ней.       – Думаю, нам нужно познакомиться с этим доктором Силионом.              6       Словно по команде, двустворчатые двери в дальнем конце зала распахнулись, и их взглядам предстал хозяин. Это был мужчина средних лет в идеально скроенном черном костюме-тройке. Несмотря на относительно молодое и обаятельное лицо, на его коротко и аккуратно подстриженных висках сверкала седина.       Повинуясь единому порыву, все гости одновременно повернули головы. Разговоры тут же утихли, даже джентльмены за карточным столом отложили карты и поднялись с мест. Доктор Венделл Силион остановился на пороге, обводя внимательным взглядом комнату, словно растягивая момент, наслаждаясь им. Затем он прошествовал в середину зала, слегка прихрамывая и опираясь на трость с богатым серебряным набалдашником.       – Господа, – проговорил он громко, и его голос, тоже на удивление молодой, эхом пронесся по комнате, звеня в стекле бокалов. – Добро пожаловать. Надеюсь, вы довольны моим приемом.       Из разных концов зала донеслись несвязные голоса одобрения. Послышались редкие аплодисменты.       – Хорошо. Полагаю, вы знаете, зачем я вас всех пригласил.       Он сделал короткую театральную паузу и снова обвел взглядом гостей.       – Моя семья много столетий снабжала наш город удивительными технологиями, многие из которых газетные писаки и правительственные шишки называют… – он поморщился, – творениями дьявола. И, тем не менее, это не мешает им использовать изобретения Силионов.       – Снабжали город. Город, Доктор, – шепнула Ривер. – Не страну, не планету – один-единственный город.       – Монополия на прогресс, – отозвался он. – Как… по-человечески.       Ривер покосилась на него, но промолчала. Тем временем, доктор Силион продолжал свою речь.       – Думаю, вы все видели последние новости и убедились, что мои изобретения, несмотря на свою полезность, вызывают у нашего… набожного общества страх и недоверие, построенные лишь на глупых суевериях и проповедях «пастырей общества нашего». Я создал механического человека – и меня обвинили в богохульстве. Но разве я посягал на создание человека? Создание разума? Я построил машину. Машину, которая может быть использована во всех сферах жизни – от развлечения до тяжелых и опасных работ. Она поможет искоренить рабство, исключить тяжелые травмы и смерти на заводах. Разве не это мы называем прогрессом? Движением в будущее?       На этот раз аплодисменты были громче, но реже – похоже, не всех гостей убеждала эта пламенная речь.       Кто-то хмыкнул совсем рядом с Доктором, и они с Ривер невольно подскочили. Гермес Слай стоял у них за спиной, улыбаясь и глядя на оратора поверх их плеч.       – Думаю, он репетировал эту речь дольше, чем испытывал на практике свое устройство, – весело сказал он. – Потерпите, господа. Он скоро перейдет к делу.       И в самом деле, доктор Силион вдруг умолк и махнул рукой в сторону дверей. В тот же миг из-за них раздалось негромкое дребезжание колес, и лакей выкатил на середину зала небольшой передвижной столик, на котором под тонкой черной тканью угадывался какой-то аппарат.       – Сегодня, однако, я представлю вам нечто более невероятное, чем человек на паровом ходу. Сегодня мне удалось коснуться материи, которая даже не снилась ученым – лишь писателям-фантастам.       Он рывком сорвал ткань, и те, кто стояли ближе всех к столу, недоуменно забормотали и отступили на шаг назад. Доктор и Ривер, напротив, с любопытством подались вперед, не обращая внимания на непрекращающееся довольное хмыканье Гермеса Слая.       Устройство отдаленно напоминало микроскоп. В центре его металлическая основа разделялась, первый отросток уходил в горизонтальном направлении и оканчивался маленьким круглым поддоном, а второй поднимался вверх, изгибался и нависал над ним. Но на этом сходство заканчивалось. Оно было большего размера. Там, где у обычного микроскопа находятся линзы и окуляр, у этого устройства было большое зубчатое колесо с ручкой, соединявшееся с двумя другими по обе стороны от него. Колеса, очевидно, приводили в движение три обычных гладких кольца, расположенных вокруг поддона под разными углами на небольшом удалении друг от друга. Издалека материал, из которого были сделаны эти кольца, напоминал обычную медь, но от него исходил запах, который очень не понравился Доктору. Инопланетный, но почему-то очень знакомый, родной запах.       – Внимание, – театрально произнес Силион, словно фокусник, собирающийся продемонстрировать номер, требующий предельного сосредоточения аудитории.       Он взял с протянутого слугой подноса бокал, наполненный вином, и поставил его на поддон устройства. Затем он обошел его с другой стороны и мягко, играючи крутанул ручку на зубчатом колесе.       С легким жужжанием машина ожила. Кольца пришли в движение, все больше и больше наращивая скорость, пока не слились в одно смазанное пятно, а затем превратились в ровную округлую сферу. Несколько мгновений толпа завороженно следила за ней, а потом ахнула: в самом центре сферы вдруг сверкнула яркая белая вспышка, и бокал с вином исчез.       Силион коснулся ручки, оттягивая ее в другую сторону, и кольца медленно, неуверенно остановились. Бокала на месте не было.       Доктор сделал еще один шаг вперед и вгляделся в самый центр устройства. В его голове бушевал ураган. В это невозможно было поверить, но всего на мгновение в той вспышке белого света он увидел нечто большее – странное золотистое сияние, почти незаметное для непривычного взгляда.       Гости зарукоплескали. Игнорируя их, Доктор прикрыл глаза, снова, снова, снова и снова воспроизводя в памяти увиденное. И тогда он заметил. Заметил, как за мгновение до вспышки пузырьки в вине поплыли быстрее.       Он распахнул глаза и повернулся к Ривер. На ее лице красовалось изумление, смешанное с восхищением, и это раздражало больше всего. Она не поняла, что сделал Силион.       – 1889 год, – проговорила она. – Доктор Силион оседлал пространство и материю.       Доктор покачал головой.       – Этот идиот оседлал не пространство и материю. А время.       – Время?       – Бокал все еще там, Ривер. Он рассинхронизирован с нами на несколько секунд.              7       Наслаждаясь бурными аплодисментами гостей, доктор Силион поклонился в разные стороны и, зажав трость под мышкой, поднял раскрытые ладони, призывая к тишине.       – То, что вы увидели, господа, не фокус и не иллюзия, столь популярные в наших театрах. Это чистая наука. Эта машина, – он сделал широкий жест рукой по направлению к устройству, – уникальна по своей природе. Это первая машина, способная управлять временем.       На этот раз тишина была добровольной. Гости переглянулись, но не решились даже шепотом обменяться своими сомнениями. Венделл снова вернулся к машине.       – Пока это прототип, и он работает на небольших амплитудах времени – не более пяти секунд. Но он позволил мне доказать свою теорию. Время – это ткань, каждая нить в которой занимает свое место. Однако, как любую ткань, его можно переплетать и перекраивать. Заменять нити. В данном случае вам может показаться, что бокал исчез. Однако он все еще находится здесь, на этом подносе. Вернее, будет находиться, потому что перенесся вперед на несколько секунд.       Один из мужчин с моноклем, которого Доктор видел ранее, негромко кашлянул.       – Да, лорд Сэмджел?       – Доктор… Допустим, вам и вправду удалось отправить предмет в будущее на несколько секунд вперед. Почему же мы не видим, как он появляется снова?       Очевидно получая огромное удовольствие от изумления толпы, доктор Силион взмахнул тростью и лучезарно улыбнулся.       – Все довольно просто, лорд Сэмджел. Он находится впереди нашего времени постоянно. Оказывается на месте на несколько секунд позже, чем мы можем и должны его увидеть.       – Это невозможно, – подал голос один из пожилых джентльменов.       – Вы сможете это доказать? – раздался еще один голос.       Силион казался оскорбленным.       – Сэр Майтен, я с огромным удовольствием предоставил бы вам все свои расчеты и анализы, но при всем уважении я боюсь, что вы их не поймете, – отозвался он и тут же спохватился, торопясь исправить свою резкость: – Однако я могу доказать, что способен управлять процессом в обоих направлениях.       Он вернулся к устройству и повернул ручку в обратном направлении. Кольца снова пришли в движение, сфера вспыхнула белым светом, и изумленной публике предстал нетронутый и ничем не поврежденный бокал. Пузырьки аркалианского вина поднимались к его краю, оставляя красноватые прожилки. По комнате пронесся ропот гостей.       – Невероятно…       – Невозможно!..       – Как вы этого добились?..       – Каково практическое применение этого устройства?       Доктор Силион улыбнулся.       – Вы, как всегда, неизменно практичны, сэр Джеффри. Что ж… – он вернул бокал на поднос, который слуга, слегка поклонившись, тут же поставил на стол, и накрыл тканью свое устройство. Подскочивший лакей в мгновение ока исчез вместе с передвижным столиком за дверью внутренних покоев. – Что ж, как я уже говорил, пока это только прототип. Он не имеет практической ценности кроме одной: с помощью этой технологии я смогу создать машины, превосходящие фантазию любого писателя. Подумайте: маскировка, медицина, хранение пищи, а при должном применении – гарантия невероятного прогресса!..       – Это богохульство!       Венделл умолк на полуслове и, мучительно поморщившись, оглянулся. Толпа расступилась. Сжимая кулаки на подлокотниках кресла-каталки, на него в праведной ярости смотрела пожилая женщина, с ног до головы закутанная в расшитую накидку.       – Вы переступили черту, доктор! Когда вы создали этого отвратительного механического человека, вы убедили меня, что не собираетесь тягаться с Богом, а лишь ищете возможность улучшить жизнь Крэквила. И я вам поверила! Но это!.. Это посягательство на сферу силы Божьей! Вы не имеете права вторгаться в нее!       – Леди Сирилл, прошу вас… – немного устало, но с тщательно, хоть и не очень хорошо скрытым отчаянием проговорил доктор, но старуха не слушала.       – Нет, нет и нет! Я не позволю вам продолжать это дело! Я убеждала вашего отца, и он не послушал! Если не послушаете и вы, я сделаю все, чтобы эти опыты прекратились!       Доктор Силион вдруг оправился и с гордостью прямо посмотрел старухе в глаза.       – Что ж, леди Сирилл, мне очень жаль, что мы не можем понять друг друга.       Женщина помолчала, недовольно жуя тонкими губами, и наконец легонько стукнула кулаком о подлокотник, а затем сделала жест человеку в ливрее, стоявшему у стены. Он тут же услужливо подскочил к ней и, развернув кресло, покатил его в прихожую.       – Не утруждайте себя следующим приглашением, доктор Силион, – не оборачиваясь, бросила она напоследок.       Как ни странно, выступление старухи мало повлияло на общее настроение гостей. Когда негромкий скрип колес стих за закрывшейся дверью, несколько мужчин отделились от толпы и, подойдя к доктору, принялись поздравлять его с успехом.       – Что ж, все прошло не так плохо, как я думал, – сказал вдруг Гермес Слай из-за плеча Доктора. Они с Ривер синхронно обернулись.       – Не так плохо? – спросила она. – Вы ожидали чего-то хуже?       Слай усмехнулся, сияя своей многозубой улыбкой.       – Я ожидал, что чертова машина не сработает вообще. Должно быть, Венделлу удалось исправить ошибки в последний момент. Доктор Смит, – сказал он вдруг, лучезарно улыбаясь и заставив наконец Доктора оторвать пристальный и мрачный взгляд от двери, за которой исчезло устройство. – Я вижу, наш маленький опыт вас заинтересовал. Не желаете ли познакомиться с нашим дорогим изобретателем?       И, не дожидаясь ответа, он засеменил по направлению к толпе, окружившей Силиона.       – О, да, я бы очень этого хотел, – с легким отголоском угрозы в голосе проговорил Доктор, собираясь направиться за ним, но Ривер приостановила его, положив ладонь ему на грудь. Доктор опустил взгляд на ее пальцы, а затем посмотрел на нее.       – Постой. Доктор, только спокойнее. Нам нужно выяснить, что тут происходит. Так что постарайся не разругаться с Венделлом с первых же минут.       – С чего ты решила, что я собираюсь с ним разругаться?       – Ты недоволен, – пояснила она и поправилась, увидев выражение его лица: – Ты зол. А когда ты зол, ты действуешь неадекватно.       Доктор фыркнул.       – Вот как сейчас.       Он вдруг нахмурился.       – А с каких пор он для тебя Венделл?       – Заткнись.       – Это я всегда говорю.       – Не в мою смену, – заигрывающее улыбнулась она.       Тем временем, Гермес прокрался сквозь толпу и, подойдя к доктору Силиону, шепнул ему что-то на ухо и указал на Доктора и Ривер. Тот сразу же отвесил гостям извиняющийся поклон.       – Прошу прощения, господа, я вынужден вас оставить. Прошу, развлекайтесь, пейте вино. В остаток этого вечера мой дом в вашем распоряжении.       И с такими словами он двинулся к другим гостям.       – Профессор Сонг, – радостно протянул он вежливо улыбнувшейся Ривер и, взяв ее руку, галантно поцеловал ее, вызвав тем самым недовольную гримасу на лице Доктора. – Вы снова почтили меня своим присутствием. Вы меня балуете.       – Разве я могла пропустить такое представление, Венделл? – заигрывающе усмехнулась она. – Вы проделали невероятную работу. Оказывается, наши беседы пошли вам на пользу.       – Наши беседы – причина сегодняшнего успеха, Ривер, – отозвался он. Доктор подозрительно покосился на Ривер, тщетно старавшуюся подавить удивление.       – Я полагаю, вы знакомы? – сухо заметил Доктор, пронзив обоих взглядом. Ему показалось, или на щеках Ривер появились маленькие красные пятнышки?       – Я имел честь найти в профессоре неожиданного… соратника в некоторых научных вопросах. И интересного собеседника.       – Неужели? – голос Доктора буквально тонул в сарказме. Ривер смущенно прокашлялась.       – Доктор, позвольте вам представить моего доброго друга – доктор Джон Смит. Мы долгое время… работали вместе над различными проектами.       – Доктор Смит, – Силион протянул руку, и только сейчас Доктор заметил, что он носил белые перчатки, которые, однако, не смогли скрыть темных пятен на коже. Доктор с неохотой сжал его пальцы, отпрянув сразу же, как только позволил такт. Рукопожатие у Венделла было сильное и крепкое.       – Что вы думаете о моем опыте, доктор Смит?       Доктор бросил быстрый косой взгляд на Ривер.       – Думаю, что он… невероятно продвинут…       Силион удовлетворенно кивнул и хлопнул Гермеса по плечу.       – Мой дорогой друг Гермес сказал, что вы специалист по темпоральной энергии и инженерии. Не хотите ли продолжить наш разговор в моем кабинете на более… частной вечеринке?       – Мы будем рады, – ответила Ривер за них обоих.              8       Силион проводил их парой узких коридоров в свой личный кабинет. Это была небольшая, но достаточно просторная комната в лучших традициях викторианского дома. Расписные обои, глубокие кресла с высокими подлокотниками, мраморный камин – все здесь говорило о богатстве и успехе. Хозяин кабинета прислонил трость к столу, открыл стеклянную дверцу шкафа и достал несколько стаканов и бутылку виски. Доктор, не дожидаясь приглашения, сел и тут же утонул в глубине кресла, выглядывая оттуда, как обиженная сова. С каждой минутой происходящее не нравилось ему все больше. Силион протянул ему стакан, и Доктор принял его, не сводя с хозяина глаз. Гермес взял свой бокал.       – Сегодняшний день был… относительно успешен, – проговорил Венделл, закупоривая бутылку и усаживаясь на свое место. Доктор не мог не отметить, как идеально он подходил этой комнате, словно сливался с ней. – Мы продемонстрировали невероятный успех.       – Да-да-да, – торопливо перебил его Гермес с озабоченным видом. – Твой отец был бы безумно горд тобой, Венделл, но давай не забывать о насущном: мы потеряли леди Сирилл.       Венделл фыркнул, но тут же растерял свою спесь. Вся его актерская напряженность, театральность, пафос вдруг рассеялись, открыв глазам гостей совершенно другого доктора Силиона – усталого и встревоженного.       – Да, да, конечно. Выступление леди Сирилл было… – он поморщился, – неприятным. Но ожидаемым: в конце концов, она всегда была излишне набожной старухой. Я подозревал, что это случится, что она не выдержит.       Он покачал головой.       – Религиозные люди так ограниченны. Чем ярче сияет свет науки, тем плотнее они закрывают глаза.       Ривер откинулась на спинку кресла.       – Чего я не понимаю, Венделл, так это ваших приемов. Зачем вам нужны все эти люди, не имеющие ни малейшего понятия о науке и судящие о ваших исследованиях с точки зрения Священного Писания?       Доктор Силион глубоко и обреченно вздохнул.       – Эти денежные мешки нужны лишь для того, чтобы спонсировать мои разработки, – и каждый из них это знает.       Доктор саркастично хмыкнул.       – Так, значит, вы возмущаетесь отношением власть имущих Крэквила, но, тем не менее, обращаетесь к ним за финансированием? Немного лицемерно, вам не кажется?       Силион смерил Доктора оценивающим взглядом.       – Мне приходится, доктор Смит. О богатстве моей династии ходят легенды, но легенды – это все, что от него осталось. Мой отец потратил все состояние на исследование своей мечты, которую завещал мне. И я долгие годы трудился, собирая эту мечту по кусочкам. Мне нужно было финансирование. Мне нужны были деньги и материалы. Мои менее… значимые изобретения служили лишь средством для достижения цели, первый шаг к которой был сделан сегодня.       Он на секунду умолк.       – Впрочем, вы, доктор Смит… простите мою невежливость, но вы не выглядите как обеспеченный человек. Так что привело вас ко мне?       Доктор пожал плечами.       – Любопытство. Случай. Неудача. Заговор. Выбирайте, что вам удобнее.       – Что ж, тогда я выберу первое. Что именно вам показалось любопытным?       – Скорость.       – Простите?       – Скорость, с которой прогрессирует ваше общество. Уровень развития технологий, несвойственный временной зоне вашей планеты. Нарушение потока временной линии, которое может привести к ее коллапсу. И причиной всему этому – вы. Вот что мне любопытно.       Венделл покачал головой.       – Простите, доктор, вы говорите терминами моей же собственной теории, но я не понимаю, что вы хотите сказать, – он подозрительно сощурился. – В какой области вы специализируетесь?       – Во многих, – Доктор махнул рукой. – Но я занимался теориями темпоральной энергии больше, чем себя помню, и поверьте: то, что делаете вы, не только невозможно в этом временном отрезке, но и очень опасно.       – Я провожу опыты в строго минимальных масштабах и держу под контролем каждую операцию… – начал было Силион.       – Да, сказал доктор Мозги-Из-Пудинга.       Повисло короткое изумленное молчание. Ривер неожиданно громко прочистила горло, стараясь как можно осторожнее сбросить напряжение.       – Скажите, Венделл, в чем именно заключалась мечта вашего отца? Чего он хотел добиться?       Доктор Силион поднялся и, опираясь на трость, подошел к окну. Отведя в сторону тяжелую ткань гардин, он выглянул на улицу на подъездную дорожку, с которой уже выезжал последний экипаж. Прием окончился в отсутствии хозяина, и гости расходились по домам.       – Отца всегда привлекало прошлое. Пожалуй, даже больше, чем будущее. Он говорил, что существование нашего общества зиждется на случайностях и ошибках, и что если эти случайности и ошибки искоренить, мы могли бы оказаться на вершине эволюции. Там, куда человечество еще не забиралось.       Ривер удивленно посмотрела на Доктора, не сводившего с Венделла напряженного взгляда. На мгновение он повернулся, и их глаза встретились, отразив взаимное понимание.       – Хотите сказать, он собирался исправить прошлое? Создать… что?.. машину времени?       Силион усмехнулся и прямо взглянул на нее.       – Что вы, профессор. Машина времени – это миф, сказка для детей, придуманная человеком с богатой фантазией. Однако даже в этой сказке есть доля правды. Отец не хотел создавать машину. Он хотел покорить само время. Стать… если хотите это так называть… повелителем времени.       Ривер испуганно задержала дыхание.       В повисшей густой, как масло, почти оглушающей тишине вдруг скрипнуло кресло. Доктор поднялся. В его глазах плескалась смесь ненависти и ужаса. Несколько мгновений он стоял, словно примерзший к полу, сжимая и разжимая кулаки, и наконец резко развернулся и вылетел из кабинета.              9       Люди. Трудно себе представить, что когда-то он восхищался… впрочем, и сейчас втайне продолжает восхищаться их видом. С тех самых пор, когда первый человек обрел связную речь и научился ходить с прямой спиной, они делали одну ошибку за другой и даже не собирались на них учиться. Вечно лезли туда, куда не следовало, мешали силам, которым не стоило мешать, словно большая жирная табличка «Не влезай, убьет», которую природа подарила им посредством врожденной интуиции и чувства самосохранения, была для них прозрачной.       Сколько раз он сам пытался расшифровать им знаки, посылаемые космическими силами, предупредить об опасности, о последствиях – они никогда не слушали. Всегда упорно шли к своей цели, даже ясно осознавая, что каждый шаг приближает их к катастрофе. Любопытство превыше безопасности. Честь семьи превыше выживания планеты. Личная выгода превыше судьбы Вселенной. Чертов эгоизм, который разве что только чудом не стер их с лица космоса.       Как он устал спасать их от собственной глупости.       Но почему же тогда он снова, и снова, и снова оказывался в ситуации, в которой надо было решать, что делать дальше?       – Доктор?       Он обернулся. Ривер стояла в нескольких шагах от него, скрестив руки на груди. Доктор ожидал, что она будет недовольна его поведением – по крайней мере, Клара редко упускала возможность отчитать его, – но в глазах Ривер была только тревога.       – Что с тобой такое?       Он фыркнул.       – Что со мной такое? Что такое с этими людьми? Те Мозги-из-Пудинга, которых я встречал раньше, были несравнимо умнее их. А они ведь едва не погубили собственную Луну.       Ривер подошла ближе, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Доктор отвернулся.       – С каких пор ты так называешь людей? Раньше ты их ценил.       – Да, а потом я понял, что они просто глупые обезьяны.       Повисла тишина. Из кабинета слышались приглушенные голоса, но Доктор не прислушивался.       – Ты не серьезно, – уверенно проговорила Ривер. – Ты раздражен.       – Да, чертовски.       «И да, я не серьезно. Пожалуй», – нехотя подумал он.       – Так что с тобой случилось, Доктор?       Он вздохнул.       – Я регенерировал, Ривер. Я изменился. Как будто это случается в первый раз.       – В первый раз… так. Я видела тебя не в настроении и даже в ярости, но не в такой степени. Ты словно… постоянно зол. Все время ждешь, что случится что-нибудь плохое, и заранее готовишься закатить сцену. Доктор, которого я знала, был не таким.       Он усмехнулся и, скрестив руки на груди, привалился спиной к стене.       – Доктор, которого ты знала, девятьсот лет прожил на Трензалоре, сражаясь с сотней армий, и продолжал сражаться, даже когда не мог ходить, с тростью и деревянной ногой, потому что должен был защищать Вселенную от возвращения своего же собственного народа. Он умер от старости на этой самой планете, – он сделал паузу. – Я изменился, Ривер. Внутри гораздо больше, чем снаружи. С этим нам всем придется смириться.       Дверь кабинета скрипнула, доктор Силион, хромая, вышел в холл.       – Доктор Смит, полагаю, я должен извиниться за свое… неудачное определение. Я не думал, что это прозвучит так громко, – он остановился в паре шагов от Доктора, ссутулившись и двумя руками оперевшись о трость. – Поверьте, в мои планы не входит ничего настолько грандиозного. Я не планирую замахиваться на божественную силу…       – Божественная сила не имеет к этому никакого отношения, доктор Силион, – с раздраженным взмахом руки перебил его Доктор. – Меня не волнует Бог и его фанатичные последователи. Меня волнует опасность, которой вы подвергаете эту галактику и, вполне может быть, несколько соседних.       Венделл задумался, уставившись в ковер у себя под ногами.       – Что ж, – протянул он. – Быть может, я смогу убедить вас в том, что контролирую процесс, если покажу вам свои исследования?       Доктор горько усмехнулся.       – Вы, безусловно, можете попробовать.       Доктор Силион развернулся и двинулся вниз по коридору мимо дверей кабинета, из которых тут же выскочил Гермес Слай. Переглянувшись, Доктор и Ривер последовали за ним. Их небольшая процессия со скоростью хромающего человека вышла в холл и, поднявшись по широкой винтовой мраморной лестнице, направилась глубже в дом. Выглянув из окна на опустевшую подъездную дорожку, Доктор рассчитал, что они находились поблизости от купола обсерватории. И в самом деле, через несколько мгновений Венделл свернул к широким двойным дверям, отпер их ключом на цепочке и, толкнув створки, ступил внутрь.       Обсерватория поражала. Это была обширная – возможно, самая большая в доме – круглая комната, вдоль стен которой от пола до потолка возвышались книжные шкафы, уставленные книгами самых различных направлений науки. На некоторых из них лежал изрядный слой пыли, но другие были настолько вытерты и чисты, что сразу становилось понятно: их читали с завидной регулярностью. Начищенный паркет сверкал в искусственном свете электрических ламп. Сквозь стеклянный купол внутрь заглядывали ранние вечерние звезды.       Середину комнаты занимал огромный телескоп. Изящный, как все в этом веке, но, конечно же, примитивный по сравнению с современными версиями. Доктору уже приходилось видеть нечто подобное – в Шотландии 1879 года.       Справа от телескопа располагалось еще одно устройство. Оно было похоже на большое кольцо, или круглые врата с присоединенным к ним сзади колесом, покоящиеся на небольшом постаменте, и сделано из того же материала, что и генератор временного поля, продемонстрированный Силионом полчаса назад, за исключением того, что оно было подключено к большому паровому котлу.       Не дожидаясь приглашения, Доктор направился прямо к устройству. Он обошел его вокруг, осторожно прикоснулся к металлической поверхности, принюхался, вытащил отвертку и, пожужжав ею над кольцом, снова убрал в карман. Данные были путаными и нелогичными. Это смущало.       – Это и есть ваша машина, доктор? – раздался голос Ривер справа, и Доктор отступил на пару шагов, все еще не сводя взгляда с кольца. Его терзало дурное предчувствие, но он никак не мог связать его с каким бы то ни было логичным аргументом.       – Она самая, профессор. И, если позволите, я бы хотел продемонстрировать вам ее работу.       – Работу? – очнулся Доктор. – Вы не говорили, что она работает. Мне казалось, сегодня вы «сделали первый шаг», так, кажется?       Силион переглянулся с ухмыляющимся Слаем и, прислонив свою трость к столу, раскрыл большой исписанный длинными формулами журнал. Зачеркнув в нем пару строк, он записал еще что-то. Затем поднял взгляд.       – Да, сегодня был сделан первый шаг. Но не к созданию машины. А к исправлению последней ошибки и ее запуску. Я наконец нашел правильную формулу, и сегодня… сегодня мы откроем врата.       – Врата куда? – с подозрением спросила Ривер, подойдя ближе. Доктор последовал за ней и заглянул в журнал. Его глаза расширились, он изумленно посмотрел на Силиона.       – Во время, – ответил он. – Вы собираетесь открыть врата во временную воронку. Каким идиотом надо быть, чтобы сделать такое?       – Вы все еще считаете, что я не смогу контролировать процесс, доктор Смит. Но позвольте мне внести последние изменения в настройки – и я покажу вам.       С этими словами Венделл подошел к машине и принялся поворачивать колесики в ее основании. Гермес стоял у него за плечом, внимательно наблюдая за его работой. Доктор повернулся к Ривер.       – Его надо остановить.       – Ты думаешь, он не сможет это контролировать?       – Я думаю, что он может уничтожить не только этот город, или планету, или галактику. Он может нанести ужасающий вред всей Вселенной, – он указал на металлическое кольцо. – Знаешь, что это такое? Это Неукротимый Разлом! Его очень примитивная версия, но тем только хуже.       Он ткнул пальцем в какую-то строку на странице в журнале.       – А это – формула захвата энергии времени, которой обладало лишь очень ограниченное количество народов во Вселенной, и все они уже мертвы, включая…       – Повелителей времени, – закончила за него Ривер. Ее глаза перебегали от строчки к строчке, и с каждым прочитанным знаком ее лицо все больше мрачнело. – Этого не может быть. Обычному человеку недоступны такие знания. Откуда он узнал?       – Ты мне скажи.       Ривер вскинула голову. Доктор в упор смотрел на нее, как змея на добычу.       – Ты что, думаешь, я что-то ему подсказала? – возмущенно воскликнула она и тут же испугалась громкости собственного голоса. – За кого ты меня принимаешь?       – Ваши «беседы»…       – Не выходили за рамки теории и никогда не углублялись в детали.       Доктор понизил голос до едва слышного шепота.       – Возможно, твой друг просто намного умнее, чем ты думала.       Повисла тишина, прерываемая только тихими переговорами ученых и металлическим щелканьем устройства. Пользуясь смятением Ривер, Доктор еще раз огляделся. В дальнем конце комнаты он увидел еще кое-что, что прежде не замечал: блеклый металлический блеск, исходивший от груды железных деталей, кучей сваленных в дальнем конце обсерватории. Они выглядели в точности как металл, из которого были собраны дьявольские устройства Силиона. Доктор двинулся туда. Возможно, ему удастся опознать материал в необработанном виде.       Однако по пути его внимание привлекло нечто другое. На небольшом круглом столике рядом с телескопом были разложены карты звездного неба. Проходя мимо, Доктор мельком бросил на них взгляд – и застыл, словно ботинки приросли к полу.       На картах не было ни одного знакомого созвездия.       Он вернулся и внимательнее вгляделся в карту. Он узнал звезды – но расположены они были под странным, незнакомым углом, словно земные созвездия сняли с необычного ракурса. Доктор поднял глаза к потолку. Звезды, смотревшие на него сквозь стекло, в точности соответствовали картам.       Доктор еще раз всмотрелся в карты, а затем бросился к телескопу. Повернув несколько ручек, подкрутив линзы, он прильнул глазом к окуляру и лишь тогда услышал негромкие шаги Ривер рядом с собой.       – Что ты делаешь?       Доктор оторвался от телескопа.       – Ты знала?       – Знала что? – недоуменно спросила она.       – Что Земля в нескольких световых годах от нас.              10       Это объясняло все: от необыкновенного для Земли развития технологий вплоть до аркалийского вина, инопланетных материалов и знаний по теории манипулирования временем. Межпланетным торговцам с черного рынка было запрещено соваться на планеты пятого класса, но возможно, этот камушек охранялся Прокламацией не так дотошно, как Земля.       Доктор швырнул карту обратно на столик. И почему он раньше не заметил? Вероятно, он был слишком погружен в свое неожиданное прибытие, потом – в исчезновение ТАРДИС, потом – в появление Ривер, и далее по списку.       Или он просто идиот. По-прежнему Доктор Идиот.       Ривер оторвалась от телескопа и подняла на него взгляд.       – Что ж, это все объясняет, – проговорила она, эхом повторяя его мысли.       – Не все, – тихо отозвался он, сведя брови к переносице. Оставался еще один неразрешенный вопрос. – Если – только если – это устройство работает, оно должно питаться от какого-то источника. Ни одна машина в мире не может сгенерировать временное поле без использования темпоральной инженерии и энергии Ока Гармонии, а здесь я не вижу ни того, ни другого. Кроме…       – Кроме чего?       Доктор развернулся и быстро пересек обсерваторию, направляясь к груде металла, сваленного в нише у дальней стены. Металл бледно поблескивал в свете неземных звезд, создавая иллюзию свечения… Иллюзию? Доктор нагнулся и подобрал небольшой, неровно разрезанный кусок. Это была правда. Металл слабо, едва заметно светился, не только отражая, но и впитывая звездный свет. Он был легкий, жесткий и гладкий.       Это было невозможно.       Доктор перевернул лист и обнаружил на обратной стороне мелкую гравировку. Цифры и буквы на ней были стерты и слились, но на одной строке он все же смог разобрать: «Тип-30… к использованию только… повелителями…»       – Где вы это взяли? – громко спросил Доктор, резко развернувшись на каблуках. Доктор Силион поднял голову и встал на ноги.       – Доктор, что это? – Ривер приблизилась и осторожно коснулась детали кончиками пальцев.       – ТАРДИС.       Он помотал головой в ответ на ее испуганный взгляд.       – Не моя ТАРДИС. Очень старая ТАРДИС. Такие выпускали еще до Типа-40. Они все оказались на свалке задолго до Войны Времени, – он повысил голос. – Так откуда она у вас?       Силион пожал плечами.       – С какой-то свалки на краю Вселенной посреди Великого Нигде. А в чем дело?       Доктор швырнул деталь в груду металлолома, и она с грохотом приземлилась сверху. В несколько широких шагов он пересек обсерваторию и вплотную подошел к ученому. Ривер следовала за ним по пятам. Доктора трясло от ярости.       – В чем дело? В чем дело?! Я объясню, в чем дело. Вы взяли металл, о свойствах которого не имели ни малейшего представления, и построили из него машину, о предназначении которой имели очень слабое представление, – он ткнул пальцем в груду металла на полу, а затем в машину Венделла.       – Это валидиум, черт вас подери! – воскликнул он и услышал короткий вздох Ривер. – Живой металл, из которого мой народ строил свои корабли! Кто знает, сколько времени эти осколки забытых ТАРДИС провели в Воронке Времени? И сейчас вы используете всю энергию времени, осевшую на их поверхности, чтобы открыть этот проклятый разлом?       Силион ошарашено смотрел на нависшего над ним Доктора.       – Валидиум? Ваш народ? Что значит, ваш народ?       – Бросьте, Силион, вы прекрасно осведомлены о существовании других рас, – скривился Доктор.       Венделл моргнул.       – Хотите сказать, что… вы…       Доктор взорвался.       – Мой народ открыл путешествия во времени! Мой народ создал Разлом, который вы собираетесь воссоздать своими примитивными методами! Вы не имеете представления о силе, с которой играете! Даже обычный тестовый запуск вашей машины может погубить всю Вселенную, разорвать Сеть Времени!       Силион потер лоб, ошарашенно глядя себе под ноги.       – Невероятно… Невероятно… Хотите сказать, там, во Вселенной, есть раса, покорившая время? Открывшая его секреты? Раса, способная управлять им…       – … и цель которой – защищать его от недоразвитых детей и пустоголовых болванов вроде вас! – в ярости перебил его Доктор.       – Так помогите мне! – воскликнул Венделл. В глазах его вспыхнул странный, почти фанатичный огонь. – Помогите все сделать правильно, убедиться, что процесс не выйдет из-под контроля!       – Венделл, вы не о том думаете! – настойчиво возразила Ривер. – Вы не понимаете всю опасность!       – Это правда? – встрял Гермес, переводя взгляд с Ривер на Доктора и обратно. – Это настолько опасно?       Доктор обреченно вздохнул.       – Гермес, при нашей первой встрече вы задали мне вопрос. Помните?       – «Насколько опасно может быть практическое применение этой теории?» Да, я помню.       – И я ответил, что опасности нет в хороших руках человека с мозгами. Проблема в том, что этих «хороших рук» больше не существует. Они умерли вместе с моим народом. Человеческий разум не способен охватить весь масштаб манипуляции временем. Вы слишком глупы. Слишком неразвиты. Для вас еще слишком рано!       Силион поднял на Доктора тяжелый взгляд.       – Доктор, я прошу вас покинуть мой дом, – дрожащим голосом сказал он.       Доктор поперхнулся, изумленно уставившись на него.       – Нет. Нет, я не уйду, пока не буду уверен, что с этими опытами покончено.       – Значит… Что?.. Вы объявляете монополию на прогресс?       Повисла тишина. Доктор и Ривер многозначительно переглянулись. Первым молчание прервал Силион.       – Я не позволю мне помешать! Я потратил на эти исследования полжизни!       Доктор всплеснул руками.       – Вот оно что! Личные амбиции! Мечта всей вашей жизни! Семейная честь! Обещание, данное отцу на смертном одре! Вы на это хотите променять существование всей Вселенной? Вы ради этого хотите разорвать ткань времени?       – Подчинить ткань времени!       Доктор вдруг рассмеялся.       – Вот они, вот они, мозги из пудинга. Вы, люди, не сможете подчинить Сеть Времени. По крайней мере, сейчас.       – Для этого нужна такая энергия, которая вам и не снилась! – вставила Ривер. – Попытаетесь – и вы просто уничтожите все вокруг.       – Они правы, Венделл. – вдруг сказал Слай. – Мы не знаем, какие будут последствия.       – Гермес! – возмущенно крикнул Силион. – Как ты можешь? Не ты ли убеждал меня верить в дело моего отца? Не ты ли говорил, что с этим устройством нас ждет великое будущее?!       – Говорил, но до того, как ты свихнулся на нем!       Венделл в сердцах отшвырнул трость. Та упала с грохотом, эхом отразившимся от стен, и покатилась прочь.       – Нет. Нет, я не согласен. Я никогда с этим не соглашусь! Я докажу! Я докажу… – он развернулся и, проковыляв к устройству, опустился рядом с ним на колени. – Я докажу вам всем…       – Силион, не смейте!       Внезапно щелкнул взводной курок револьвера, и все застыли, ошарашенно глядя на Гермеса.       – Отойди от него, Венделл, – его губы тряслись.       Доктор мысленно в раздражении закатил глаза. Идиот с пистолетом. Всегда идиот с пистолетом.       – Гермес, не делайте глупостей… – начал было он.       – Или что, Гермес? – перебил его Силион. – Пристрелишь меня? Своего друга? Напарника? Сколько лет мы провели в этой лаборатории? Ты видел все мои неудачи, все успехи. Черт, ты поспособствовал некоторым из последних. И после всего этого ты пристрелишь меня из глупого недоверия?       – Я просто хочу выжить, Венделл.       – И ты выживешь! Мы все! Мы будем жить в новой империи, где прогресс выйдет на высоту, которая и не снилась человечеству! Как только мы покорим энергию времени…       – Нет.       Лицо Силиона осунулось.       – Что ж. Мне жаль.       И он дернул рычаг. Генератор выпустил мощную струю пара. Колесо в задней части устройства с тихим гудением пришло в движение, все больше и больше наращивая скорость, и воздух внутри кольца всколыхнулся мелкой рябью.       – Нет!       Раздался выстрел. Гермес ахнул и уронил револьвер. Пуля просвистела мимо плеча Силиона и ударила в механическую панель управления машины. Взметнулся сноп искр. Затем раздался небольшой взрыв, и из панели потянулось облако дыма. Венделл отшатнулся, упал и в негодовании закричал. Но машина продолжала ускоряться.       – Доктор… – негромко проговорила Ривер. – Она не останавливается. Почему она не останавливается?       Пол у них под ногами содрогнулся и начал вибрировать. Воздух прорезал неуловимый низкочастотный писк, становясь все громче и громче, пока Силион и Слай не вынуждены были закрыть ладонями уши.       – Что ты наделал? – крикнул Венделл, оглядываясь на друга.       – Я… я… я не…       Доктор кинулся к столу, где все еще оставался журнал.       – Идиот! Вы повредили панель управления! – рявкнула Ривер, подбежав к устройству, в центре которого уже образовывалось полупрозрачное синее облачко. Оно принялось кружиться, превращаясь в небольшую разрастающуюся воронку. В самом сердце этой воронки родилось небольшое черное пятно.       – Неукротимый Разлом, – пробормотал Доктор, оторвавшись от записей и завороженно глядя в черноту. В памяти сразу же всплыли картины прошлого, которые он так старательно пытался затолкать в глубины разума и никогда не вынимать.       Чернота. Пламя. Кружащийся вихрь чистого времени. Воронка, в которую падаешь, падаешь, теряя представление о пространстве.       Доктор поспешно отвел глаза.       – Что нам делать? – Силион с трудом вскарабкался на ноги. Слай бросился к устройству.       – Отключить питание!       – Не выйдет, – отрезал Доктор, лихорадочно листая страницы журнала. – Оно теперь питается не от вашего генератора. Оно впитывает энергию времени. Теперь оно может работать вечно. Или до того момента, пока не взорвется, прихватив с собой половину Галактики и оставив огромный шрам на теле Вселенной. И это в лучшем случае.       – А как же отвертка? – повернулась к нему Ривер. – Ты не сможешь разорвать связь?       Он покачал головой.       – Понадобится нечто большее.       Доктор нахмурился и вынул звуковую отвертку.       – Я могу сузить временное поле, которое генерирует этот разлом, до размеров планеты. Это даст нам время, но не уменьшит последствия. Если бы у меня была ТАРДИС, я бы мог рассчитать нужную формулу, чтобы отключить машину, но ее нет. А делать расчеты в уме нет времени!       – Есть я, доктор Смит, – Силион поднял с пола трость и тяжело оперся на нее. Доктор поднял на него задумчивый взгляд. – Я знаю эти записи наизусть, вплоть до самого последнего знака.       – Да, – Доктор указал ему формулу в журнале. – Мне нужна формула, полностью противоположная этой. Тогда мы сможем аннулировать эффект.       Он оставил Силиона работать и подошел к машине, остановившись на расстоянии нескольких шагов. Вибрация пола становилась все ощутимее, гудение становилось надрывным. Воронка разрослась почти полностью, едва касаясь края кольца, и ее кружение становилось сильнее. По обсерватории пронесся мощный порыв ветра.       Доктор направил отвертку на разлом и нажал кнопку. Жужжание почти потонуло в мощном гуле машины, но движение воронки вдруг замедлилось.       – Ривер, встань здесь и возьми отвертку, – проговорил он, передавая все еще работающее устройство. – Не отпускай кнопку. Держи крепче, она будет сопротивляться.       И в самом деле, отвертка начала слегка вибрировать и нагреваться.       – Для чего это?       – Это сузит временное поле и ограничит поток энергии, даст нам дополнительное время, чтобы закончить расчеты.       – Я могу чем-то помочь, Доктор? – спросил Слай, нервно оглядываясь на разрыв, словно из него в любую минуту мог выпрыгнуть монстр.       – Вы уже достаточно помогли, спасибо, – огрызнулся Доктор, но, встретившись взглядом с Ривер, всплеснул руками. – Постарайтесь отключить питание, Гермес. Но не сбейте настройки – малейший диссонанс в разрыве, и… бум!       Доктор неловко взмахнул руками, изображая взрыв.       Слай моргнул и, развернувшись, опустился на одно колено около устройства.       – Доктор, только скорее! – крикнула Ривер, с трудом удерживая пляшущую отвертку в руках.       – Почти готово! – ответил за него Венделл.       И в это мгновение что-то произошло. Пульсация машины вдруг сменила частоту, стала прерывистой и резкой. По ровной глади воронки пробежала рябь. Звуковая отвертка в руках Ривер выпустила сноп искр, жужжание прекратилось. Вскрикнув, она выронила устройство, и то с раскаленным шипением грохнулось об пол. Из разлома донесся раскатистый гром, затем треск будто бы разрываемого металла и странный скрип, на звук которого Доктор внезапно вскинул голову. Машина снова сменила темп, по кольцу, образующему врата, пробежал разряд электричества.       – Что происходит? – вскрикнул Гермес. – Этого не должно… Аааааа!!!       Мощная, почти не видимая глазу волна энергии вырвалась из самого центра разлома, заставив Ривер отшатнуться под ее силой, а Доктора и Силиона закрыть лица руками. Гермес, все еще стоявший на одном колене у самой машины, дернулся, откинул назад голову, раскинул руки и упал.       Тяжело дыша от испуга и напряжения, Ривер взглянула в его пустые остекленевшие глаза. Гермес Слай был мертв.              11       – Гермес! – Венделл рванулся из-за стола, но Доктор с силой усадил его обратно.       – Не отвлекайтесь, нет времени! – рявкнул он и бросился к Ривер, на ходу подхватив откатившуюся отвертку. Доктор Силион с ненавистью проводил его глазами и, бросив виноватый и страдающий взгляд на тело друга, вернулся к записям.       Воронка вернулась к прежнему состоянию и снова начала ускоряться. Гул выравнивался, но становился уже почти оглушающим, усиливая вибрацию пола.       – Доктор, что это было? – выдохнула Ривер.       – Мне кажется, я знаю, – ответил Доктор и, направив отвертку на разлом, снова нажал кнопку.       Перекрывая шум и ветер, гулявший по обсерватории, зал огласил скрежет и рев тормозов ТАРДИС, неровный, обессиленный и напряженный. Доктор уже слышал его. Совсем недавно.       – ТАРДИС? – изумленно спросила Ривер, пытаясь перекричать какофонию звуков.       – Моя ТАРДИС. Примерно четыре часа назад, – их взгляды встретились.       – Вот как мы сюда попали, – выдохнула она. – Наткнулись на суженное временное поле Разлома, которое сожгло всю аппаратуру.       – Я был в ТАРДИС, и она приняла на себя весь удар. Должно быть, манипулятор закинул тебя чуть раньше во времени, чтобы избежать наибольших повреждений, от которых меня защищала оболочка корабля.       Доктор отпустил кнопку отвертки, и ропот ТАРДИС погас, уступив место возобновленному гулу машины.       – И, кажется, я понял, что будет дальше.       Он повертел отвертку в руках и направил ее в противоположный конец зала, на открытые двери обсерватории. Яркий зеленый огонек отбросил светового зайчика на стену коридора. Зеленый свет медленно начал разрастаться, и до них снова донесся скрип тормозов машины времени. В темном холле вспыхнул и погас белый свет. Затем снова. И снова. И через мгновение, словно призрак, из воздуха материализовалась ТАРДИС.       – Так значит, когда она исчезла… – осознавая, медленно проговорила Ривер.       – Это был я.       Она коротко усмехнулась.       – Виббли-воббли… Подожди, ты… можешь вызвать ее вот так просто? – изумленно спросила она, нахмурившись. – Почему ты никогда так не делаешь?       – Потому что обычно это невозможно. Все дело в открытом разломе. Да, еще кое-что…       Он похлопал себя по карманам и вытащил маленький картонный прямоугольник, исписанный золотыми буквами. Под внимательным и тревожным взглядом Ривер он приблизился на пару шагов к разлому и ловким движением метнул в него карточку. Та исчезла в воронке, не оставив на ее поверхности даже всплеска. Доктор с довольным выражением лица отряхнул руки.       – Доктор Смит! – донесся до них крик Силиона. Круто развернувшись, Доктор бросился к столу. Венделл протягивал ему клочок бумаги.       Доктор окинул формулу быстрым взглядом.       – Вы уверены, что не допустили ошибок?       – Даже если и так, делать перерасчет уже поздно. Либо мы спасемся, либо умрем, так?       Доктор не удержался от усмешки и, перехватив отвертку поудобнее, принялся за настройку. Из Разлома донесся оглушительный треск, но в этот раз он был больше похож на треск разрываемой ткани.       – Доктор, скорее! – крикнула Ривер.       Мысленно скрестив пальцы, Доктор резко развернулся, направил отвертку на машину и нажал кнопку.       Воздух вокруг кольца вздрогнул. Искры вылетели из разбитой панели управления, и она взорвалась, рассыпав коленчатые рычаги по полу. Серо-синее марево воронки пошло рябью, сначала мелкой, потом все крупнее и крупнее, пока не начало походить на кипящую воду. Вращение остановилось, затем началось снова, уже в другом направлении, и снова замерло. Пульсация энергии потеряла ритм, сменила тон. Металл начал быстро нагреваться, выжигая в паркете черные следы. Машина затряслась.       – Она сейчас взорвется! – крикнула Ривер.       – Все вон! Живо! Живо! – завопил Доктор, выталкивая Ривер прочь из обсерватории. Доктор Силион с удивительной для хромого человека скоростью бросился за ними. Пропуская его вперед, Доктор оглянулся на раскаленное устройство. Воронка пульсировала, то расширяясь, то сужаясь, бесконечно меняя направление вращения.       Грохнул взрыв, и Доктора ударило взрывной волной. Он отлетел вперед и ударился плечом о стену. Повисшая тишина звоном отдавалась в ушах.       Чьи-то руки подхватили Доктора под локоть, и только ощущение тепла подсказало ему, что это была Ривер. Она помогла ему подняться.       – Ты в порядке?       Доктор потряс головой и размял ушибленное плечо. В ушах все еще звенело, перед глазами плясали белые искры.       – Жить буду.       – Венделл?       Доктор Силион пустым взглядом смотрел на то, что осталось от его обсерватории.       – Гермес… – проговорил он и повесил голову, глядя на свои дрожащие ладони. – Это моя вина.       Доктор раздраженно вздохнул. И промолчал.              12       – Я не привык извиняться, доктор Смит, и думаю, мои извинения должны предназначаться не вам, но все же… мне жаль.       Доктор мысленно закатил глаза.       – Машина в самом деле оказалась ненадежной, – Венделл тяжело вздохнул. – Похоже, мечте моего отца не дано сбыться. Может быть, вы правы. Сейчас еще слишком рано.       Доктор сердито потер кончик носа. Просто не верилось, что он говорил это…       – Вообще-то, доктор Силион, – неохотно протянул он, – ваши расчеты были верны. Все это произошло из-за пули, повредившей панель управления.       – Правда? – спросил Венделл с энтузиазмом, заставившим Доктора поморщиться.       – Да. По большей части. Но это не значит, что вы можете продолжать свои исследования, – настойчиво и предупреждающе поднял палец Доктор. – Как я говорил, слишком рано. Ваша планета, ваше время, ваши люди еще не готовы к таким технологиям.       Доктор Силион сник.       – Да, да, вы правы…       – Идите по пути прогресса шаг за шагом, доктор, – мягко сказала Ривер. – Незачем торопить события.       – Я закопаю эту мечту так глубоко, как только смогу. Обещаю. Спасибо, профессор. И вам, доктор Смит.       – Доктор. Просто Доктор.       Силион улыбнулся.       – Конечно. Доктор. Спасибо.       Он протянул руку, и на этот раз Доктор не считал секунды, прежде чем разомкнуть пальцы.       – Что ж. Нам пора. – Доктор повернулся к Ривер. – Тебя подбросить?       Ривер фыркнула.       – Уж будь так добр. Мой манипулятор безвозвратно утерян.       Доктор открыл дверь ТАРДИС и жестом пригласил ее внутрь. Когда Ривер скрылась за створкой, он снова оглянулся на Силиона и кивнул на прощание.       – Доктор…       Он остановился на пороге ТАРДИС.       – Могу я спросить кое-что?       – Кто вам запретит? – усмехнулся Доктор.       Венделл сощурил глаза.       – Кто вы такой?       Доктор замялся. Он сбился со счета, сколько раз ему задавали этот вопрос и сколько раз он отвечал на него одно и то же. Возможно, в новой регенерации ему стоило придумать новый ответ? Впрочем, сегодня этого явно не требовалось.       – Повелитель времени, – он усмехнулся удивлению в глазах человека. – И поверьте, вы не хотите знать большего.       Оставив растерянного Силиона, он вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Словно дожидаясь этого, Ривер дернула рычаг дематериализации. С громким визгом ротор ТАРДИС ожил и пополз вверх. Представив себе вытянутое лицо ученого, на глазах которого растворилась синяя деревянная будка, уносящая мечту всей его жизни, Доктор усмехнулся снова.       – Ну и разруха у тебя тут, – ворчливо проговорила Ривер, заглядывая под консоль и убирая торчащие провода под панель. Она обошла ротор кругом, поправила еще один рычаг, смахнула с приборной доски невидимую пыль и подняла взгляд на Доктора.       – Зря ты его так раздразнил. Он может вернуться к прежним занятиям.       Доктор покачал головой.       – Нет, не сможет. Не успеет. – Она приподняла бровь. – Все это время я гадал, почему имя Венделл Силион кажется мне знакомым. Только сейчас я вспомнил.       Он поднялся по лестнице, подошел к консоли и ввел несколько команд на панели сканера. Экран моргнул и ожил, по нему пробежало несколько галлифрейских символов, а затем всплыл скан газеты, один из предыдущих номеров которой Доктор листал в заснеженном парке у уродского памятника.       «Известный изобретатель умирает спустя два месяца после несчастного случая в лаборатории», – прочитала Ривер.       – Рак, – коротко пояснил Доктор. – Уже когда мы его встретили, болезнь зашла слишком далеко. Он носил перчатки, чтобы скрыть пятна на коже.       – Печально, – вздохнула Ривер. – Думаешь, это толкнуло его на тот эксперимент?       Доктор пожал плечами.       – Возможно, он надеялся, что, ускорив прогресс цивилизации, сумеет ускорить и развитие медицины. После несчастного случая в лаборатории он отошел от дел, начал продавать свои уже готовые изобретения по всему миру.       – Конец монополии на прогресс.       – Точно.       Он развернулся вокруг своей оси.       – Итак, профессор Сонг, куда же мы направляемся?       – На ближайшую планету, где я смогу найти новый манипулятор.       Доктор вернулся к консоли, ввел несколько команд и нажал рычаг материализации. ТАРДИС издала последний скрежет и со стуком остановленного двигателя приземлилась. Доктор с легким поклоном жестом пригласил Ривер на выход.       – Рада была тебя увидеть, Доктор, – мягко сказала она, улыбнувшись, и вдруг сжала его щеки ладонями и поцеловала. Доктор дернулся, попытавшись вырваться, но она не отпустила и не обратила на его жалкую попытку побега никакого внимания. К конце концов Ривер отстранилась и посмотрела в его распахнутые глаза. – Даже такого смешного, как теперь.       Она отвернулась от ошалевшего и растерянного Доктора и танцующим шагом двинулась к двери. Когда она была уже на пороге, у Доктора наконец прорезался голос.       – Ты, эм… кажется, направлялась на какую-то встречу, – проговорил он. – Я могу подбросить тебя на место.       Ривер улыбнулась.       – Спойлеры, сладкий.       – Для меня уже нет спойлеров.       – Не для тебя. Для меня, – она подмигнула. – К тому же, мистер Лакс вряд ли будет рад, если я приду на встречу с незнакомым мужчиной.       И с этими словами она выплыла из ТАРДИС, осторожно прикрыв за собой дверь.       Доктор остался стоять в одиночестве в тихо гудящей ТАРДИС, примерзнув к месту и не в силах пошевелиться. В голове его в который раз за этот день бушевал ураган. Только теперь в нем эхом отдавалось одно имя.       Лакс. Лакс. Лакс. Лакс. Стрэкман Лакс. Карлотта Эбигейл Лакс. Лакс.       ТАРДИС издала странный недовольный звук, вырвавший Доктора из ступора. Он развернулся и рывком нажал рычаг. Ему все еще нужно было время, чтобы переварить события последних дней. Вот только ко всему прочему теперь прибавлялась еще и Ривер…       Скрежет ротора наполнил комнату управления, и ТАРДИС снова нырнула в бесконечный поток Временной Воронки.