Незримо

Я с тобой, Томми. Что бы ни случилось, незримо - я всегда рядом. Когда ты балансируешь на грани, чувствуя, что один неправильный шаг - и сорвешься в нечто, полное безумия, воспоминания кружатся перед глазами, мешая полностью сосредоточиться на спасении собственного рассудка. Вертятся калейдоскопом, сменяя одно другим. От самых тусклых воспоминаний к самым ярким. Вот Ньют прибывает в Лабиринт, ничего не помня о своей прошлой жизни. Щелк. Вот он и остальные глейдеры пытаются выживать. Щелк. Вот ненависть к каждой секунде пребывания в этом месте полностью захватывает мысли, и Ньют пытается покончить жизнь самоубийством, но вместо этого повреждает лодыжку. Щелк. Одно за другим. Некоторые воспоминания сливаются в одно пятно, и Ньют не пытается их различать, потому что - зачем? А вот появление в Глейде Томаса. С этого момента воспоминания становятся более яркими и... живыми, что ли. Ньют различает каждое. Знакомство с Салагой, внезапное доверие и симпатия к шанку, назначение его бегуном и волнение за Томми, потому что о-Боже-почему-он-совершает-такие-импульсивные-поступки. Осознание того, что симпатия перерастает в нечто большее и это большее не просто привязанность, а... Ньют помнит, как ревновал Томми к Терезе и как старательно отводил взгляд, видя, как он смотрит на нее. Ньют помнит, как наблюдал за спящим шанком и пытался не поддаваться непреодолимому желанию поцеловать тонкие губы. Ньют помнит, как пытался дать Томасу поддержку, которую сам когда-то не получил. Помнит, как прижимал к себе трясущееся тело, гладил по спине в напрасных попытках забрать хоть немного боли друга. Он чувствовал, как вместе со смертью Чака умирает часть Томаса и знал, что тот винит себя, погрязает в этом чувстве вины. Ловив взгляд Томми, Ньют пытался дать знать: я рядом. Ты не один. Мы справимся. И крепко сжимал в своей руке теплую ладонь. Ньют помнит Жаровню. Особенно тот момент, когда группа глейдеров укрывалась от грозы в небольшом заброшенном здании. Томас сидел рядом, прислонившись к плечу Ньюта, и тяжело дышал. Остальные, уставшие, разбитые, уже спали, кто сидя на полу, кто лежа. - Это же все не зря? - нарушил тишину Томас. Ньют повернул голову и посмотрел на лицо друга, освещенное очередной вспышкой молнии. Тот прикрыл глаза и запрокинул голову, прижимаясь затылком к стене. - Надеюсь, что нет, Томми. Слишком много жертв, и если все это окажется напрасным, я готов убить каждого козла из ПОРОКа. На слове 'жертв' Томас шумно вдохнул. Чак. - Эй, - Ньют в темноте нашел руку Томаса и сжал ее. - Не вини себя, ты не виноват. Прекрати. Ньют задержал дыхание, когда голова друга опустилась на его плечо. Томас прошептал: - Спасибо, Ньют, - и переплел их пальцы вместе. Дыхание Ньюта участилось, и он прикрыл глаза, запоминая этот момент. - Я с тобой, Томми. Что бы ни случилось, я всегда рядом. Ответа не последовало: Томас спал, ровна дыша и обдавая горячим дыханием плечо друга. Тихое и неуслышанное 'я тебя люблю' повисло в тишине и растворилось в порыве ветра, ворвавшегося в помещение. Приговор. Краем глаза Ньют замечает, как Томас сгибается пополам от внезапного объявления, ударившего под дых. Он сам зажмуривается, секунду не веря. А потом усмехается, понимая, что почти не удивлен. Когда-то он хотел, пытался умереть, и вот сейчас Ньют узнает, что у него Вспышка, болезнь, разъедающая мозг, разрушающая личность. Поосторожнее со своими желаниями: они могут взять и исполниться. Чувствует, как чья-то рука сжимает плечо, поворачивается и натыкается на пристальный взгляд карих глаз. В радужке плещется отчаяние, а губы Салаги дрожат. Прости, Томми. - Мы найдем лекарство, Ньют. Мы вылечим тебя, и все будет хорошо. Ньют кивает, мол, да, верю. На самом деле знает: приговор уже подписан. Когда неожиданные вспышки гнева и раздражения становятся чем-то нормальным, а ноги подкашиваются и Ньют слетает с той самой грани, хватаясь кончиками пальцев за ее край, надежда о том, что Томас успеет выполнить последнюю просьбу, тает. Где же ты, Томми? И когда тот появляется в Доме Шизов и просит Ньюта пойти с ним, он не верит. Неужели не прочитал письмо? Или прочитал, но все еще верит в спасение? Хочется рассмеяться глупости Томаса: как можно верить после всего, что произошло с ними? Спасения нет, Томми. И не будет. Салага вымотан, под глазами залегли синяки. Взгляд, устремленный на Ньюта, полон такой боли, что парня прошибает. Хочется подойти и обнять Томаса, сказать, что он рядом, что все не так уж и плохо, но. Говорит друзьям, что ненавидит их. Все, что угодно, лишь бы они быстрее ушли отсюда: здесь небезопасно. Пальцы соскальзывают, и Ньют пытается держаться изо всех сил, провожая взглядом уходящего Томаса. Видя в проезжающей машине Салагу, Ньют не верит своим глазам. Он, конечно, частично утратил рассудок, но пока не до галлюцинаций. Когда Томас замечает друга и что-то кричит водителю, и машина останавливается, Ньюту хочется вздохнуть от облегчения. Не забыл. Прочитал. Пришел. Но Томас снова пытается увести Ньюта с собой. Ненависть к Томасу и к самому себе охватывает подростка, и он кричит, валит друга на землю, просит. Убей меня, Томми. Не хочу становиться одним из них, нехочунехочунехочу. Чувствует, как пальцы срываются и он летит в то самое нечто. В последний момент Ньют, тот самый Ньют, с которым Томас познакомился в Глейде, тот самый, который поддерживал его каждый раз, когда было нужно, тот самый который так по-домашнему называл его 'Томми', вырвался наружу. - Прошу, Томми, пожалуйста. Ньют знал, что Томас не сможет жить дальше с осознанием того, что он убил своего лучшего друга. Ньют хотел сказать намного больше, но боялся, что слишком поздно. И Томас спускает курок. Я с тобой, Томми. Незримо - я всегда рядом. Спасибо.