Грань

Однажды дождливым и промозглым осенним вечером четвертого года по исчислению Нойе Рейха, Аннерозе и Хильдегарда (как нередко бывало в такие дни) сидели в маленькой гостиной у камина. Пожалуй, это было единственное место во дворце, где в такие вечера было более-менее уютно. Женщины занимались работой. Аннерозе вышивала очередное полотенце, Хильда просматривала очередной документ. Иногда женщины переговаривались обо всём и ни о чём, но по большей части просто работали. Часы резко пробили одиннадцать. Внезапно Аннерозе отложила работу и поставила локти на подлокотники кресла. Она сжала руки и несколько мгновений молча и напряженно смотрела перед собой. Потом закрыла лицо руками и резко подняла голову вверх, одновременно проводя руками по волосам. Затем откинулась на спинку кресла. Хильда напряженно смотрела на золовку. Лицо той было белее снега. -Хильда, милая! - голос Аннерозе звенел. - Я должна с вами поговорить. -Да, конечно, друг мой, давайте поговорим. - Забеспокоилась Хильда. - Вы взволнованы, сестра! Может быть, чаю попросить подать? -Нет-нет, дорогая, не нужно. Это не займёт много времени. - Аннерозе выглядела бледной и решительной. - Я, дорогая, скоро уйду от вас. -Уйдёте? Аннерозе, дорогая, вы всё-таки решили вернуться в поместье? Друг мой, я вас, конечно, прекрасно понимаю, но, поверьте, мне и Алеку будет очень вас не хватать... -Вы меня неправильно поняли, Хильда, - перебила её Аннерозе. - Я СОВСЕМ ухожу от вас. - Дорогая! - Хильда терялась в догадках. - Вы решили выйти замуж?! Слава небесам, наконец-то! Но кто он? -Можно сказать и так, - устало прикрыла глаза Аннерозе. - Это Зиг. Зигфрид Кирхайс. Я ухожу с ним. -Зигфрид?!!! - Хильдегарда не верила своим ушам. - Анне, дорогая, но разве он не умер много лет назад?! - Для всех — да, умер, - спокойно ответила Аннерозе. - А для меня — нет. Он часто приходит ко мне по вечерам. И не смотрите на меня так, Хильда. Я не сошла с ума. Я знаю, что формально ко мне приходит не человек. Но именно этого я и не чувствую. Мы гуляем и разговариваем, как и раньше. Вы вполне можете прийти в следующий раз. Не думаю, что Зиг будет возражать. Заодно и убедитесь во всем, - ласково и спокойно улыбнулась Аннерозе. - Так вот. Во время последнего свидания мы приняли решение уйти вместе. В ближайшее время. Простите меня, дорогая, я люблю Вас и Алека, я любила Райнхарда, но Зиг... Это не просто друг детства... Это единственный мужчина, уготованный мне небесами. Хильда молчала. С одной стороны, золовка была права, с другой — возникали естественные сомнения. С третьей – Хильде стало тоскливо. Её муж о себе не напоминал абсолютно ничем. Аннерозе смотрела на неё и улыбалась. - Вижу, Вы не верите мне, дорогая! Хотите, я попробую поговорить с Зигом? Очень даже возможно, что он сможет с Вами поговорить. – Это возможно?! - Решает он. Я могу попросить. Пойдёте? - Да! - без малейших колебаний согласилась Хильда. Часы пробили половину двенадцатого. Аннерозе заторопилась. - Пойдёмте, дорогая. Нам пора. - И они быстро двинулись по коридорам. Хильда едва поспевала за золовкой. Наконец они достигли комнат Аннерозе и остановились перед гардеробной. - Хильда, Вы должны дать мне честное слово... - Клянусь Вам, дорогая, клянусь. - Не надо клятв, дорогая, - улыбнулась Аннерозе. - С Вас мне достаточно честного слова. - Вы подождёте здесь, - она кивнула на дверь гардеробной. - Я переговорю с Зигом. Если он... сможет, я Вас немедленно позову, но попрошу не занимать его больше десяти минут. Если он не... сможет, я скажу Вам об этом, и Вы просто спокойно уйдёте к себе. И в любом случае я Вас очень попрошу никому не рассказывать об этом без моего согласия. - Конечно, Анне, конечно, - при мысли возможности узнать что-то новое о муже Хильду трясло, - я никому ничего не скажу. Идите же! Хильда вошла в гардеробную и приготовилась ждать. Однако не прошло и трёх минут, как вбежала улыбающаяся и счастливая Аннерозе. - Пойдёмте, дорогая! Он очень рад будет Вас видеть! Они вошли в соседнюю комнату. Возле высокого старинного кресла стоял... Зигфрид Кирхайс. Такой же рыжий и синеглазый, такой же молодой. Как будто и не было этих нескольких лет. Только какой-то чуть более прозрачный, да кожа цветом чуть напоминает пергамент. - Зиг, друг мой! - Хильда шагнула к нему. - Сударыня, - он шагнул навстречу и поцеловал её руку (Так. Ещё одно отличие - руки стали несколько холоднее). - Боже мой, Зигфрид! - Хильда всплеснула руками. - Я не верю! Вы как будто живы! - Нет, госпожа Хильдегарде, - Зиг улыбнулся прежней тёплой и ласковой улыбкой. - Я умер именно тогда, когда умер. Это правда. Но недавно Пауль и Вэньли каким-то образом узнали способ навещать своих близких и научили меня. - Пауль?! - Не поверила своим ушам Хильда. - Вы говорите про господина фон Оберштайна?!!!! - Именно про него, - снова улыбнулся Зиг. - Мы сейчас часто общаемся. Мне очень жаль, что я мало знал его раньше. И очень жаль, что мы мало доверяли друг другу. ТАМ люди меняются. - А... а Райнхард? Мой муж?! - Он тоже там. - И он... господин Оберштайн и... адмирал Ян говорили ему? - И не только ему. Многим говорили. - А он? - настроение у Хильды упало. - Увы, - грустно пожал плечами Зиг. - Не проявил особого интереса. Но я могу поговорить с ним ещё раз! Я попробую, сударыня! Хильда комкала платок. - Зиг? Можно ещё один вопрос? - Да, фрау Хильдегарде. Если смогу, я отвечу Вам. - Пауль. Пауль фон Оберштайн уже... ходил к... к себе домой? - Да. Насколько я знаю, он часто ходит к супруге. - Спасибо Вам, Зиг! - Хильда чуть не заплакала, но сдержалась. - Пойду я. Поздно уже, завтра вставать рано. Счастья Вам, дорогие мои! И она быстро вышла из комнаты. Анне и Зиг грустно посмотрели ей вслед. - Бедная, - сказала Аннерозе, - и с ним одна была, и без него – одна. - Я попробую. Может, у Пауля что выйдет, - эхом отозвался Зиг. Они обнялись... На следующий день в семь утра автомобиль государыни уже останавливался у калитки дома семьи фон Оберштайн. Напрасно открывший дверь Рабенард объяснял как снег на голову свалившейся государыне, что время неурочное, что хозяйка дома в это время без предварительной договорённости не принимает, что в доме, наконец, маленькие дети. Государыня настаивала. - Спасибо, Рабенард, - послышался из глубины дома усталый, но спокойный голос хозяйки. - Я сама разберусь. Вы идите, пожалуйста. И, будьте добры, уведите собак, прошу Вас. - Да, мадам, конечно. Но... но так нельзя! Вваливаться в семь утра! В приличный дом! Когда нормальные люди работать начинают! - ворчал старик, уходя. - Был бы с нами господин Пауль... - Итак, я слушаю Вас, сударыня, - Аэлита фон Оберштайн, кутаясь в шаль, стояла на пороге. Хильда взглядывалась в женщину, которую она иногда опасалась называть по имени. Сколько знала её Хильда — та постоянно жила «не так». Она явно недосыпала, уставала, работая и занимаясь детьми, но... она была счастлива. Да! Это были глаза счастливой женщины... - Простите меня, фрау фон Оберштайн, за такое вторжение, но я иначе не смогла. Прошу вас, выслушайте меня! Аэлита пристально посмотрела на неё... - Проходите в кабинет... Только тихо: дети ещё спят, - она развернулась и пошла вглубь дома. Хильда последовала за ней. В кабинете почти ничего не изменилось. Только в углу на треноге появился портрет покойного хозяина. Почти парадный. За исключением слегка смятой брючины и насмешливых глаз... Аэлита расположилась за столом у компьютера. Хильде пришлось довольствоваться "гостевым" креслом. Её это задело. - Фрау фон Оберштайн! Простите, конечно, но я всё-таки - кайзерин! За кого Вы меня принимаете?! Аэлита устало провела рукой по лицу. - Фрау фон Лоэнграмм, простите, но прежде всего я принимаю Вас за одного из тех, кто бросил моего мужа одного, когда он безоружным полез под пули. А сделал он, поверьте, для того, чтоб его не бросили, достаточно. А его, неглупого и грамотного человека, не слышали. И вы лично это знаете. - Простите... - тихо сказала Хильда. - Боги простят, - так же тихо ответили ей. - Что привело Вас в этот дом? Хильдегарде секунду помолчала. Слишком уж неправдоподобно всё выглядело со стороны. - Фрау Аэлита, это правда? Правда, что ваш супруг приходит к вам? - Правда, - просто ответила та. - И достаточно регулярно. - Я могу встретиться с ним? Поверьте, мне очень нужно! Прошу вас! - Это решает только он. Я постараюсь уговорить его. Приходите сегодня около десяти. Он обычно приходит в десять. А сейчас, простите, мне надо успеть поработать пока дети не проснулись. Пойдёмте, я провожу вас. Только прошу вас, не распространяйтесь о нашем разговоре. Сами понимаете. День показался Хильде неделей. Несколько раз она порывалась рассказать об утреннем разговоре Аннерозе, но всякий раз останавливалась. "А вдруг сорвётся?!" - думала она. В половине десятого вечера она уже меряла шагами улицу перед домом фрау фон Оберштайн. Минут через десять дверь открылась, и Аэлита кивком предложила ей войти. - Подождите лучше здесь, - тихо сказала она, усаживая гостью на стул в гостиной.- Вы ставите меня в неловкое положение: держать главу государства на улице у нас как-то не принято. Незачем всем соседям знать, что здесь что-то необычное происходит. - Простите, - покраснев, прошептала Хильда. - Я не подумала... - Боги простят. Ждите здесь. Надеюсь, Аннерозе Вам объяснила, что Ушедшие сами принимают решение, с кем из живых общаться. Могут и отказать. - Объяснила. И я прошу Вас, Аэлита... - Я попробую. Надеюсь, Вы знаете, что всё, что будет сказано, должно остаться в этих стенах? Это и в Ваших интересах. Чтоб сумасшедшей не объявили. - Да-да, - Хильда рассеянно хмурилась и теребила платок. - Я помню. Аэлита встала и ушла наверх. Часы пробили десять. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец хозяйка вернулась. Хильда невольно взглянула на часы. Десять ноль пять. - Идёмте, Хильда, муж не против уделить Вам несколько минут. Они поднялись в кабинет. У окна спиной к ним стоял высокий худощавый человек. Он обернулся. И Хильда с трудом удержалась, чтобы не охнуть. Перед ней стоял Пауль. Как живой, и в тоже время совершенно другой. Не слепой. Как на портрете в углу комнаты. Его глаза были живые. И счастливые. - Сударыня, - он слегка поклонился Хильдегарде, - прошу вас. И указал на одно из кресел. Хильда молча опустилась в него. Аэлита с мужем переглянулись, женщина села в кресло напротив, он расположился... на полу у её ног. - Итак, сударыня, Вы искали встречи со мной. Я вас слушаю. От моей жены у меня секретов нет. Выходить она не будет. Говорите при ней. Хильда задумалась, подбирая слова. - Господин Оберштайн, правда ли, что Вы разработали способ приходить к живым и общаться с ними? - И да, и нет, сударыня. Даже скорее «нет», чем «да». Этот способ известен давно, только никто не занимался систематизацией знаний и обучением людей. Этим стали заниматься относительно недавно. Я принял в этом участие. Вот и всё. Надеюсь, кому-нибудь, кроме себя самого, я этим да помог. Да и методика заключается не только в том, о чём Вы сказали. Что конкретно Вас интересует? - Это доступно всем? - Ушедшим — да. При небольшом обучении. - А...а Его... мой муж тоже… проходит обучение? - Нет, мадам, - Пауль обхватил колени руками. «Как он изменился. Стал таким естественным и независимым, прямо как кот! При жизни никогда таким не был», - подумала Хильда. - Он в курсе того, что возможность есть, - продолжил тем временем Пауль. - Он в курсе того, кто может дать ему уроки самого необходимого, но он предпочел заняться другими делами. Нашёл себе других знакомых. Подозреваю, что он попросту не хочет сейчас никого навещать. Новости о сестре ему доставляет Зигфрид, о делах в Империи — мы с Лютцем, о Баалатской автономии — Ян Вэньли. А большего, видимо, ему не нужно. Простите, Хильдегарде, что огорчил вас. - Почему он не хочет, не знаете? - опустошённым голосом спросила Хильда. - Не знаю, сударыня. Из тех, кого я знаю, практически всё навещают своих близких. Хотя... Извините меня, сударыня, я удивлён вашей реакцией. Мне казалось, что в ваших с Лоэнграммом связи и браке было не так уж много эмоций и чувств. Я ошибся? - И да, и нет, - вздохнула Хильда. - Сперва был преимущественно расчёт, а потом появились эмоции и чувства. Во всяком случае, с моей стороны. - Сочувствую, - спокойно сказал Пауль. - Скажите, Пауль, - Хильда говорила медленно, пытаясь взвешивать каждое слово, но это не всегда получалось. - Могу ли я просить вас провести меня туда? Один раз! Ненадолго! Я только удостоверюсь, что с ним всё в порядке, несколько слов скажу – и назад! - Увы, сударыня, это невозможно, - холодно остановил её Оберштайн. - По нескольким причинам. Войти-то вы туда сможете. Но тогда здесь вы должны будете умереть. Вернуться вы сможете только таким же выходцем, как я или Кирхайс. Это во-первых. - А во-вторых?! - Хильда пристально смотрела на Пауля. - А во-вторых, сударыня, перевести-то я могу. Но не всех. Только одного человека. Пока, по крайней мере, мы не научились переводить больше. И, вы уж меня извините, Ваше Величество, вас нет в моём списке. - Да поговори ты с ним! - Аэлита с сочувствием посмотрела на гостью. - Хоть один раз пусть придёт, успокоит людей. - Хорошо, хорошо, дорогая. Я попробую его уговорить. Но учтите, Хильда, гарантий — никаких. Результат — через неделю. Через мою супругу (Пауль ласково провёл рукой по её руке), Зигфрида или Аннерозе. Больше пока ничего предложить не могу. Засим прошу простить. Мы и так слишком задержались. - Пауль встал. Аэлита поднялась вслед за ним. Хильдегарде поневоле пришлось встать и попрощаться, хотя результат разговора её явно не устраивал. Уехала она в полном разочаровании. По её уходе разговор супругов продолжился: - Помоги ты ей, а? - попросила мужа Аэлита. - Поговори с ним. Скучает ведь женщина. - Я не стал ей говорить, но я уже спрашивал у него. Он не хочет. Он нашёл там себе подобных: таких же «завоевателей Вселенной». С ними ему интересно. - Жалко её, - Лита положила голову мужу на плечо. - Может быть. Но заставить вряд ли получится, - вздохнул Пауль. - Пойдём детям сниться. Я ведь и по ним соскучился. Через час он вышел из детской счастливым и умиротворённым. Наговорился с детьми в их снах. Жена ждала в том же кресле. - Наобщался? - улыбнулась она. - Немного, - грустно ответил он. - Пойдём, поговорим. Видно, уж ночь сегодня такая… «разговорная»... Хочу с тобой ещё одну важную тему обсудить. Они вошли в спальню. Пауль сел на кровать. Лицо у него было очень серьёзным. Лита испуганно посмотрела на него. - Что-то случилось? - Да нет, ничего не случилось. Я просто хотел сделать тебе одно серьёзное предложение и обсудить его с тобой. - Слушаю, - Лита тревожно смотрела на мужа. - Ты знаешь, что Зигфрид уводит Аннерозе с собой за Грань? - Да, Аннерозе говорила, что он предложил, а она согласилась. Но я не сразу поверила. - Да, Лита, всё, о чём я говорил, возможно, - Пауль стал бледен, как никогда при жизни. - Не все сразу могут, этому надо учиться и к этому надо готовиться. - Скажи! - Он поднял глаза на неё. - Ты согласилась бы пойти со мной? - Повторяю, как тогда, с тобой — хоть на край Вселенной. Пойду. Только одно препятствие, родной... - Какое? - он обнял жену. - Дети, милый... Они маленькие. Не могу я их сейчас оставить. Мы можем подождать, пока они подрастут? - у неё на глазах показались слёзы. Он молча смотрел на неё. - Не плачь. Я могу ждать столько, сколько мы сочтём нужным. Не скрою, что буду очень скучать по тебе. Буду стараться часто приходить. Да, я эгоист, Лита. Я хочу всего и по полной. Хочу найти во Вселенной время и место, где у нас снова был бы дом, новая родина, много работы и было ещё много детей. Но я согласен. Мальчишки не должны оставаться сиротами. Поэтому послушай. Я предлагаю так: мы ждём совершеннолетия Пауля. Уйти в следующее полнолуние после этого ты согласна? - Да, - твердо сказала она. - Тогда моё условие. - Говори. - Как только я сочту, что дети в состоянии понять, я всё им расскажу. Приду уже не во сне. Не волнуйся, я с тобой посоветуюсь предварительно. Она положила голову ему на плечо. -Не забудь про Петера. Он тоже твой сын. Он тоже имеет право знать. - Он тоже всё узнает. Не волнуйся. Я про него помню. - Он обнял жену и гладил её по волосам. Молча. Долго. - Скажи, - она оторвалась и посмотрела на него, - Мы обязаны жить только здесь? - Нет, - улыбнулся муж. - Я найду вас, где бы вы ни были. Единственное, о чем я хочу попросить – чтобы моя могила сохранилась в полном порядке. Я тогда, в завещании, как в воду глядел... Мы пока не нашли более надёжных порталов для перевода тех, кто хочет уйти, чем наши собственные могилы. Ищем, но пока не нашли. - Сохраним, - тихо ответила она. - Всё будет в порядке. За окном забрезжил рассвет. Ночь кончалась. Пора было расставаться. До следующего свидания. Через два дня графиня фон Грюнвальд уехала в своё имение. А ещё через несколько дней, в самое полнолуние, хозяйка отпустила всех слуг до утра. Возвращаясь утром через парк, садовник и горничная нашли госпожу Аннерозе мёртвой на могиле адмирала Кирхайса. Она лежала на могильной плите в потрясающей красоты новеньком подвенечном платье, вышитой фате, с обручальным кольцом и букетом невесты. При ближайшем рассмотрении увидели, что на кольце выгравировано имя «Зигфрид». Приехавший врач сказал, что графиня Аннерозе фон Грюнвальд скончалась в районе полуночи от внезапной остановки сердца. Она совсем не изменилась в смерти. И у неё было удивительно счастливое и умиротворённое выражение лица...