Ещё один день

      На следующее утро я проснулся очень рано. Ровно в 6:30 утра. Оли не было. Это несколько смутило меня, после всего того, что случилось ночью, но немного подумав, я решил, что она, вероятно, ушла заниматься своей работой. Нельзя же и сегодня всё перекладывать на Славю? Хотя не думаю, что та была бы против. Власть, как говорится, заманчива!        Ещё немного полежав, я понял, что страшно голоден. До завтрака было ещё далеко, а по сему, я решил поискать еду в домике. Должна же вожатая иметь стратегический запас пищи на случай ядерной войны? Верно? Рассудив, что теперь имею полное право шарить по Олиным ящикам, я залез в шкаф и начал искать спасительную тушёнку или печеньки, или хотя бы сухари, на худой конец. Мне повезло! В дальнем углу, на третьей с верху полке, я нашёл палку варёной колбасы. Вспомнив, что, в отличие от всех прочих «прелестей» развитого социализма, данный продукт советского производства мой дедушка всегда вспоминал с особой теплотой, я не думая схватил добычу.       Я уже почти закрыл дверцу шкафа, когда мой взгляд зацепился за нечто интересное. Этим «нечто» оказались листы бумаги формата А4, не очень аккуратно скреплённые скоросшивателем. Любопытство на некоторое время победило чувство голода, и я аккуратно взял папку с листами. Надпись на титульном листе гласила: «Пространственно-временные парадоксы в контексте теории квантовой механики». Ночная гимнастика не отшибла мне до конца память, поэтому я сразу вспомнил, что так называлась тема Олиной диссертации. «Надо будет прочесть», - пронеслось у меня в голове. Сказано – сделано. И вот уже я, жуя колбасу (которая оказалась даже лучше, чем я мог себе представить – умели же коммуняки хоть что-то делать нормально!), пытался разобраться в написанном. Надо признать, что успехи мои были весьма скромными. Из всего написанного я понял только то, что в результате определённых искажений пространства, может образоваться «складка» «временной материи», что даст возможность совершить путешествие в прошлое или будущее. Если «складка» затронет «пространственную материю», то возможным станет практически мгновенное перемещения на очень далёкие, даже по вселенским меркам расстояния, а также в гипотетически существующие альтернативные реальности. Опять же гипотетически, возможно искусственное создание таких «складок», что позволит управлять перемещениями во времени и пространстве. Я не был уверен, что понял всё правильно, и не был уверен, что те термины, которыми я мыслил, точны, но общую суть, как мне показалось, я уловил. Ещё я понял то, что нечто подобное я слышал и ранее. Полазив по захламлённым разным мусором (вроде песенки из детского мультфильма про пони) чертогам своего разума, я вспомнил, что об этом рассказывал тот самый нигер из любого фильма, в своей передаче по Дискавери. Из этого я сделал другой вывод: Оля не просто умная, а очень умная, т.к. такой уровень владения материалом, и те гипотезы, которые она выдвигает можно сравнить с теориями Стивена Хоккинга, как минимум.       Колбаса кончилась. А жаль. Мой мозг потратил слишком много энергии, стараясь разобраться в Олиных теориях. Благо время уже как раз близилось к завтраку, чем я и поспешил воспользоваться, забежав только на пару минут к умывальникам, что бы почистить зубы.       Получив от местного шеф-повара Валентины Прокопьевны свою долю пищи, я начал искать, куда бы мне присесть, т.к. столовая была уже битком забита голодными пионерами. Свободное место нашлось только рядом с Мику. Что, в общем-то, было не удивительно.       - Я приземлюсь?       - Что? Куда? На Луну? Ааааа! Ты про место за столиком! Конечно, конечно садись пожалуйста. Я вот как раз уже съела свой бутерброд с сыром и теперь приступаю к каше. Кстати сегодня не компот, а какао! Правда здорово?       - И тебе приятного аппетита, - я всё сильнее начинал подозревать, что эта девочка больна шизофренией. Иначе как ещё объяснить то, что она говорит буквально всё, что приходит в её неокрепший детский мозг?       - Знаешь, я слышала, что Ольга Дмитриевна заболела! Ты ведь с ней спишь?..       На этом месте я чуть не поперхнулся какао, и уронил бутерброд на пол.       - …ну то есть в одном домике ночуете, да? – Мику похоже находилась в другом измерении и даже не заметила моей реакции.       - Да…, - только и смог произнести я.       - Как она? Серьёзно больна? Скорей бы уже она поправилась! Я не жалуюсь, но Славя с самого утра заставила меня подметать площадь, а потом ещё красить траву около её домика! Даже не знаю зачем ей это понадобилось… Она конечно хорошая! Я не жалуюсь, не подумай! Но Ольга Дмитриевна мне больше нравилась в роли вожатой!       - Она уже поправилась. Ничего серьёзного не было.       - Ой, как хорошо! А то я даже не знаю, что ещё Славя придумает!       - Да уж…       Четно признаться, новость о том, что Славяна заставляет пионеров красить траву около своего домика, настолько напоминала бородатый армейский анекдот, что я сперва не поверил словам Мику. Но после того, как я минутой позже оказался на улице, я уже не верил своим глазам: Славя в окружении четырёх пионеров с лопатами в руках, внимательно рассматривала (чуть ли не нюхала) землю около столовой.       - …и как далеко нам копать?, - спросил один из пионеров.       - От забора и до обеда, - даже не поведя бровью ответила Славя. – Мы тут такую милую аллею из берёзок соорудим! Вот красота то будет!       Судя по выражению лиц пионеров, подобная задача их, мягко говоря, не радовала. Но возразить никто не решился.       - Доброе утро, товарищ командир!, - я попытался изобразить самую приветливую улыбку, на которую был способен. – Ты не видела Оль…гу Дмитриевну?       - Утро доброе, - тон Слави был суров, - Я думала она ещё болеет. Простуда же не лечится за день? Тут минимум неделя нужна! – глаза Славяны как-то подозрительно сверкнули.       - Нет, она в порядке… Я думаю. Уже с самого утра куда-то убежала.       - Думаешь. А я знаю, у меня мама врач. А с утра она, вероятно, к медсестре ушла, - голос Слави мне нравился всё меньше и меньше. - Ты уже позавтракал? Дело есть важное.       Я не стал говорить о том, что абсолютно уверен, что Ольга Дмитриевна уже не больна.       - Да позавтракал, но у меня ещё дела. Обещал Шурику водки нажрать... т.е. воды набрать. Для робота. Заливать в двигатель. Вроде. Пока!       Я поспешил как можно быстрее убраться от столовой. Перспектива валить лес, или таскать цемент, для памятника Славяне Великой, меня совсем не радовала. Воистину, правду говорят, что власть развращает людей!       Через пару минут я уже порядком запыхавшийся стоял на пляже. Не знаю почему, но ноги вынесли меня именно сюда. В голове всё ещё стоял недобрый взгляд Слави, который она бросила мне в след, а в ушах играл советский гимн.       Оглянувшись, я увидел, что около дерева, которое стояла в паре десятков метров слева, кто-то сидит. Этим кем-то была Алиса. Вспомнив о вчерашней «болезни» Оли, я большими шагами направился к ней. И упал, запнувшись за корягу, прямо около Двачевской.       - Спасибо за поклон, но я не Оля. И не Славя. Ты ошибся, приятель, - голос Алисы был как обычно надменным, но лицо не выражало никаких эмоций.       Девушка сидела, прислонившись к дереву, смотрела в одну точку и курила. Рядом лежала бутылка водки. Пока не начатая.       Отряхнувшись, я попытался сделать как можно более суровое выражение лица и склонившись над Двачевской выдал:       - Совсем страх потеряла?        «Брааааааво! Семён – ты идиот! Ещё тупей фразы придумать не мог???», - мой внутренний голос негодовал.       Взгляд Алисы был красноречивей слов. Но слов и не последовало. Я даже удивился. Раньше Алиса бы разбила мне бутылку об голову за такие «наезды». Сейчас же она просто сидела и смотрела на меня, как на полного кретина.        - Извини. Рано встал…, - ну вот, теперь я оправдываюсь…       - Скорее поздно лёг, - лицо Алисы наконец начало что-то выражать. Только я никак не мог понять, что именно.       - Возможно. Что вчера произошло между вами с Ольгой Дмитриевной?, - я помнил, что обещал не говорить с Двачевской на эту тему, но это было до… вечера. Теперь я считал, что имею не только полное право на это, но и обязанность.       - Мне интереснее, что произошло между тобой и Олечкой. Хотя нет. Не интересно. Я и так знаю, - лицо Алисы можно было сравнить с лицом вампира из старых фильмов: абсолютно спокойное, но при этом злое.       - О чём ты? Я не понимаю…       - Да ладно? Всё ты понимаешь? Радуйся, что это знаю Я, а не Лена. А то бы такое было…       Причём тут Лена???       - Откуда?       - От верблюда.       - И всё же.       - Шпионская агентура.       - Ульяна?       - Нет.       - Тогда кто?       - Я.       - ???       - Я приходила вчера. Вечером. Хотела с тобой поговорить. Мы с Ольгой немного…, - немного???? – …поругались, и я хотела с тобой поговорить. Мало ли что она могла тебе сказать…       - Она ничего не сказала. Сказала, что ты что-то ей «сказала». Но не сказала, что именно.       - … и увидела вас через окно…., - продолжила Алиса свою фразу.       Какой кошмар… окна мы, конечно же, не додумались закрыть занавесками.       - Мы взрослые люди. Имеем право!       - Конечно вы имеете право ужинать при свечах! В конченом счёте можно было догадаться, что проживание молодого пионера в одном домике с молодой вожатой кончится чем-то подобным. Но я всё же…, - тут Алиса замолчала и сделала глубокую затяжку.       Ужинать при свечах… Ну и это тоже. Интересно, она правда больше ничего не видела?       - Что, ты всё же?       - Не важно! Тебя не касается!, - лицо Алисы покраснело, то ли от злости, то ли от смущения.       - Судя по всему, как раз касается, - я вспомнил свою вчерашнюю догадку по поводу Алисы.       - Может и касается, но с тобой я обсуждать это не хочу!, - Алиса сбилась на крик и ей едва хватило дыхания закончить фразу.       - Но обсуждаешь, - я сам не понимал, откуда во мне взялось столько смелости.       - Ой всё, хватит! Пошёл отсюда!!!       В меня полетела пачка сигарет. А из глаз Алисы покатились слёзы… Неожиданно. Впрочем почему нет? Она же не… терминатор-разрушитель. Знакомая мысль…       - Успокойся. Я никуда не уйду. Второй день подряд на моих глазах кто-то рыдает, а я, судя по всему, опять не в курсе всей ситуации. Но сейчас не об этом. Сейчас я хочу, что бы ты успокоилась и перестала плакать. Окей?       Алиса успокоилась быстрее, чем Оля вчера. Уже через минуту, от слёз не осталось и следа, а на лицо вернулась её фирменная издевательская улыбка.       - Я спокойна. Что дальше? Мне раздеться или сначала выпьем?, - она взглядом указала на бутылку водки, валяющуюся около дерева.       Такого поворота сюжета я не ожидал.       - Чего глаза вылупил? Или ты не хочешь? Свечей нет, извини. Могу предложить только это. Больше нечего…, - начав фразу бодро с издевательской интонацией, закончила Алиса грустно, а в уголках глаз вновь навернулись слёзы.       - Алиса… Зачем ты так? И с чего?        «Ты знаешь, придурок!», - напомнил о себе внутренний голос.       - Ты знаешь с чего… придурок!, - Алиса читала мои мысли.       - Знаю, - твёрдо заявил я, - но моё сердце не свободно, ты же понимаешь! Я Олю люблю!, - сказал я и сам пришёл в ступор от своих слов. Оле я вчера так и не сказал этого.       Лицо Алисы тоже изменилось. Теперь оно стало таким серьёзным, каким у Двачевской я его вообще не мог представить.       - Любишь значит? А ты знаешь, где она сейчас?       - Нет…       - Вот тебе и рыцарь на белом коне. Чтоб ты знал, она в медпункте.       - Что она там делает? Она же не больна.       - Я знаю, что не больна. А ещё я знаю, что дверь заперта.       - Почему? Откуда знаешь, спрашивать не буду. Тут всё очевидно.       - Не настолько очевидно, как тебе могло представиться. Да, это сделала я. Но у меня был весьма неожиданный сообщник. Славя. Она решила, что нашей вожатой не повредит денёк другой постельного режима. В медпункте. Под присмотром Виолы.       - Виола тоже участвует в этом?       - Не совсем. Она пьяна. В стельку.       - …       - Не смотри на меня так. Тут я не причём. Это наша медсестричка сама.       - То есть ты хочешь сказать, что Оля сейчас заперта в медпункте с пьяной в хлам медсестрой???!, - я, мягко говоря, был в шоке.       - В общем то, да.       - Да уж… Окей. Твои мотивы мне понятны. Но Славе то это зачем?       - А разве не очевидно? Ей понравилось быть вожатой. Она говорила, что теперь-то сможет реализовать все свои задумки и навести в лагере идеальный порядок. Её глаза горели! Такой вот ангелочек.       - С чёрными крылышками… Надо что-то делать. У тебя есть ключ от медпункта?       - Нет. Он у Слави в домике.       - Ты поможешь мне его достать?       - А чего ради? Нет Оли, нет проблем!       - Ради меня.        «Весомый аргумент, блин! Дешёвых сериальчиков пересмотрел???», - голос в голове не спал. Но аргумент сработал:       - Хорошо… Надо отвлечь нашего тирана, - сказала Алиса как-то странно смотря на меня.       - И что ты предлагаешь?       - Сделаем коктейль Молотова, - сказала Алиса поднимая с земли бутылку и гладя её по горлышку.       - Ты точно Два Че!       Удар. Я повалился на землю, а из носа пошла кровь.       - Никогда. Больше никогда меня так не называй! Хотя в данных обстоятельствах… Может и правда есть сходство с товарищем Че Геварой, - Двачевская протягивала мне руку.       План спасательной операции был составлен быстро. Алиса поджигает старую деревянную сцену с помощью импровизированной бутылки с горючкой, и пока Славя со своими камрадами тушит пожар, я краду ключ из её домика. Потом мы вместе вытаскивает Олю из медпункта, и бежим в домик вожатой. В теории всё выглядело неплохо. Оставалось реализовать.       Сигналом к началу революции послужил гудок на ужин. Мы рассудили, что в этот момент, вероятность, что кто-то будет на сцене или около домика Слави равна нулю, а значит, никто нам не помешает грабить и поджигать. Так и получилось. Как только сцена заполыхала, я бегом кинулся к домику Слави. Выбив дверь ногой (она оказалась открыта), я ворвался в помещение, быстро нашёл ключ на тумбочке (типичная ошибка диктаторов, думать, что они неуязвимы) и кинулся к медпункту. Похоже Алиса устроила пожар куда серьёзней, чем планировалось, т.к. со стороны сцены дым валил клубами.       Около медпункта меня уже ждала Алиса. Открыв дверь, мы увидели Олю а около неё полураздетую Виолу! Медсестра явно домогалась до вожатой. Увидев нас, она недовольно повернула голову… и тут же получила сокрушительную пощёчину от Оли. Вожатая перешагнула через упавшую медсестру и направилась ко мне. Едва приблизившись, она бросилась мне на шею и поцеловала.       Операция была выполнена. Принцесса спасена, дракон повержен. Остался только злой узурпатор трона. Но тут было всё просто. Законный правитель Совёнка вернулся, а значит, Славяна Ужасная потеряла право распоряжаться судьбой несчастных пионеров.       Через несколько часов, всё закончилось окончательно. Пожар был потушен (Оля почти не разозлилась из-за сцены; почти…), а Славя покорно капитулировала. Позже объясняя своё поведение, она уверяла, что просто хотела реализовать свои задумки, сделать жизнь лагеря лучше (вероятно, привести к коммунизму в отдельно взятом лесу), а Ольга Дмитриевна должна была отдохнуть и поправить здоровье. Она говорила настолько убедительно, что все ей поверили. Кроме меня. Но так как Оля была в прекрасном настроении, под влиянием освобождения из лап похотливой пьяной медсестры, я не хотел портить ей остаток дня трибуналом.       - Спасибо тебе Сёма, - сказала Оля, когда мы наконец-то снова остались вдвоём в нашем домике, - опять ты меня выручаешь!       Я ничего не сказал, а просто поцеловал её. Страстно, крепко, нежно… Казалось весь мир растворился в этом поцелуе, в этом порыве любви. Казалось ничего не может отвлечь нас друг от друга… Кроме Алисы, которая не стучась вошла в наше убежище.       Уже через пару секунд после, она бежала прочь от домика громко рыдая. Посмотрев в глаза Оле, я бросился за Алисой. В вечерних сумерках, я долго не мог её найти. Остановившись около пристани, что бы немного отдышаться, я вдруг услышал тихие всхлипывания. Посмотрев в ту сторону, откуда исходил звук, я увидел Алису. Она лежала в лодке, а в руках держала бутылку с фитилём торчащим из горлышка… Увидев меня, она громко чем то чиркнула и фитиль загорелся.       - Уйди Семён! Я всё уже решила. Помирать, так с музыкой, гореть так гореть!, - Алиса всхлипывала, но в её голос был спокоен и в нём ощущалась решимость.       - Дура! Ты что творишь! Сжечь себя хочешь?, - а вот я орал что было силы, - Так ты точно ничего не добьёшься!       - А мне уже ничего и не надо!!, - теперь кричала и Алиса.       - То есть ты просто хочешь сбежать от проблем? Я думал ты смелее! Тряпка! Решила выбрать самый простой путь? Да брось ты эту чёртову бутылку!, - я орал что было мочи, а фитиль уже почти догорел.       - Алиса, - это был голос Оли, - ты ни в чём не виновата. Виновата я. Я ревновала Семёна к тебе, я постоянно придиралась к тебе, я делала всё, чтобы вы не могли общаться. Прости меня. Я была не справедлива. А ты… ты не виновата, - Оля плакала.       Алиса тоже… Рука с бутылкой медленно опустилась, а затем резко поднялась. Бутылка полетела прямо в здание лодочной станции. К счастью пожара не случилось – огонь быстро потух, встретившись с сырыми досками здания.       Алиса дрожала. От ярости, от слёз, от холода… Оля дрожала от страха. Я дрожал от эмоций переполнивших меня. Каких? Не знаю. Но сильных. На моих глазах девушка, которая очевидно влюблена в меня чуть не сожгла себя из-за того, что я предпочёл ей другую. Как бы вы себя чувствовали?!       Немая сцена продолжалась минуты три. После этого, я наконец-то вышел из оцепенения, подошёл к лодке, подняв Алису за талию, высадил её на берег, посмотрел прямо в глаза и, повернувшись, пошёл к Оле. Погладив её по голове, я крепко обнял её и не отпускал до тех пор, пока она не успокоилась. После этого, снова повернувшись к Алисе, я сказал:       - Прости меня. Ни ты, ни Оля ни в чём не виноваты. Виноват я. Нужно было раньше поговорить с тобой. Не доводить до такого. Прости. Я люблю Олю, и ты это знаешь. Если ты меня и правда любишь, то пойми это. Я не могу иначе. Это жестоко, но так получилось. Ты хорошая! Очень, очень хорошая. Ты будешь счастлива. Я очень хочу, что бы ты была счастлива. Но счастье всегда приходит неожиданно. Откуда не ждёшь. Когда не ждёшь. И не с тем от кого ждёшь. Поэтому не жди меня. Не жди никого. Будь той, кого я знаю и рано или поздно, ты получишь свою долю счастья.       Закончив свою пафосную речь, которая при этом всё же шла от самого сердца, я обнял Алису, ещё раз посмотрел ей в глаза и прочитал там понимание, а на лице некое подобие улыбки. После этого, я взял Олю за руку, и мы скрылись в темноте, оставив Алису одну на причале.       На следующий день, Алису нашли мёртвой в двух шагах от лодки, в которой она хотела себя сжечь.