Бар в переулке направо

- Дом, милый дом, - мрачно отозвался Ватсон, - И да, можно на ты, раз уж мы собираемся делить матрас. На самом деле эта каморка даже немного нравилась Джону. В ней было все необходимое. Кроме душа. В душ приходилось по утрам ходить к Молли, благо та жила недалеко и была не против идти на работу в компании. Джон с содроганием ждал момента, когда девушка все же очарует кого-нибудь из завсегдатаев бара и придется объяснять ему, что за мужик занимает ванную каждое утро. Но пока Молли еще не избавилась от своих университетских привычек и отпугивала потенциальных ухажеров специфическим медицинским юмором. А так, в этой кладовке вполне можно было жить, она точно была лучше, чем душная палатка посреди нигде. Все, что угодно было лучше этих затерянных палаток, куда притаскиваешься, чтобы вырубиться и мечтаешь открыть глаза где угодно, только не там, или хотя бы вообще не открыть. Джон хотел было предложить чаю, но вспомнил, что налил Шерлоку уже целый чайник. - У меня макароны есть, - Ватсон деловито покопался в холодильнике и выставил на его крышку тарелку с неясным содержимым, кетчуп и банку консервов. - Мне бы не хотелось причинять еще большие неудобства, - на лице детектива промелькнула смесь чувств из признательности, высокомерия и голода, - тебе. Пока Холмс выдерживал достойную театра Шекспира паузу, хозяин жилища успел откопать вторую миску, сполоснуть ее, переложить туда половину макарон и консервов, обильно полить кетчупом и сунуть все это великолепие с воткнутой сверху вилкой сомневающемуся гостю. Ватсон широким жестом показал на матрас, и Шерлок уселся на него с максимальной грациозностью, которую ему позволили постоянно мешающиеся полы плаща и почти полная тарелка. Вытянутые ноги почти доставали до противоположной стены, но если детектив их подбирал, то неумолимо начинал терять равновесие. Ему даже казалось, что устроившийся по-турецки Джон тихо смеется над ним. А Ватсон в это время думал, что наконец-то подогнувший одну ногу и мрачно наколовший макаронину на вилку Шерлок похож на принца в изгнании: благородно-бледный, в стильном черном костюме и с алюминиевой миской. Принц в изгнании довольно шустро расправился с консервами и нашел электрический чайник, который незамедлительно включил. - Плащ можно было бы и снять, - добродушно пробурчал Джон и начал шуршать за холодильником. Там он хранил всякую непортящуюся всячину, вроде муки или кофе. Интуиция недвусмысленно подсказывала Ватсону, что лекция о том, что чувствуя себя как дома, не стоит забывать, что ты в гостях, не возымеет никакого действия. Странно было только то, что такое наглое вмешательство в личное пространство вовсе не раздражало, и если другого человека Джон бы выпроводил не столько за включенный чайник, сколько вообще за попытку существования в рамках его, Джона, комнаты, то Шерлок как-то естественно вписался в эту каморку и несмотря на свое пижонское лицо и поведение вовсе не раздражал. - Я могу предложить чай, растворимый кофе, сушеную ромашку – хорошо для нервов, между прочим, и какао, - Джон сам с удивлением посмотрел на найденную пачку, на всякий случай открыл и понюхал, в упаковке действительно были гранулы какао с сахаром. Когда он поднял голову, то поймал долгий и очень непонятный взгляд своего гостя. - Последний раз я пил какао в шестом классе школы, - Шерлок прервал молчание и встал с матраса, чтобы снять плащ. Ватсон еще раз посмотрел на пачку и на немного косого зайца на ней, подумал, что предлагать какао незнакомому взрослому человеку по меньшей мере экстравагантно, и расценив непонятную фразу как согласие, щедро насыпал коричневый порошок в кружку, потом еще немного подумал, и насыпал какао еще и в стакан. Пока он разливал кипяток по емкостям, Холмс избавился заодно от пиджака. Детектив чутко повел носом и осознал, что такого напитка в их доме просто не могло бы быть, потому что миссис Холмс посчитала бы эти растворимые гранулы с сухим молоком и сахаром личным оскорблением. Это вовсе не помешало Шерлоку цепко схватить кружку и поднести ее к носу, вдыхая сладко-шоколадный пар.