комната

Jozef Van Wissem & SQURL - Streets of Tangier Jozef Van Wissem feat. Zola Jesus - In Templum Dei Jozef Van Wissem - Our Hearts Condemn Us Прокуренная почти пустая комната: здесь лишь кресло, ноутбук с колонками, пара бутылок вина на полу и два человека. Музыка в мыслях и музыка, льющаяся из колонок, смешивается во что-то единое и непонятное. Два человека молчат и смотрят друг на друга. Изредка. Голова кружится от выпитого алкоголя и выкуренных сигарет. Взгляд затуманен. Один человек глупо улыбается и танцует, другой - сидит в кресле, пристально смотрит. Музыки много, так много, что, кажется, она обволакивает каждый участок пустой комнаты, каждую выемку, каждую щель, человека, сидящего в кресле, и человека, кружащегося вокруг кресла.

***

Она обнажена, и она танцует, кружится, чувствует, как стекают капли пота по уже влажной коже. Бутылка вина в одной руке - она не особо против пить из горла. В другой руке истлевшая сигарета, но ей, кажется, плевать. Она бросает взгляд за взглядом на женщину напротив. Туманный. Возбужденный. Она сидит в кресле, закинув ногу на ногу: расслабленная, спокойная, желанная, горячая. Смотрит жадно, словно голодна, следит за каждым движением, ровно дышит, курит. Она плавно кружится, смотрит на потолок с осыпающейся штукатуркой и полупьяно улыбается. Колонки хрипят, словно им тоже не хватает воздуха. Она дышит в такт музыке и задыхается, когда мелодия затихает. А потом снова кружится, кружится, кружится, рвано дыша: вокруг себя, вокруг кресла, вокруг Солнца, вокруг Вселенной. Все быстрее и быстрее, пока не иссякнут силы, пока не заболит голова, пока не закончится дыхание с окончанием мелодии... пока на запястье не сомкнутся горячие пальцы, пока Она не дернет ее на себя. Oomph! – Sex Hat Keine Macht Не скажет ни слова, медленно, дразняще проведет по влажной коже бедра рукой. Сильно сожмет на том же месте, где исчезает старый синяк. Взгляд, изучающий и тяжелый, скользит по телу снизу вверх. Глаза в глаза. Жарко от мыслей, от невысказанных слов. Она больше не улыбается и не хочет кружиться. Чувствует, как ногти впиваются в мягкую кожу до крови. Она вздрагивает и шипит. По телу пробегают мурашки, когда она понимает, что от нее требуют. Дыхание срывается, а в мыслях лишь: "Да, да, да!" Она опускается перед Ней, сидящей в кресле, на колени и смотрит вверх: покорно, робко. Вся дерзость, весь пыл и резкий настрой разом пропадают, когда она заглядывает в Ее глаза, горящие и пугающие, словно пронизывающие ее насквозь. Она притворно мягко оглаживает ее щеку, чуть царапает шею, а после резко толкает в грудь, заставляя упасть спиной на твердый пол. Она чувствует боль, не может не чувствовать, хочет чувствовать. Удар выбивает воздух из легких. Дрожащими пальцами она цепляется за выемки на стыках паркетных плиток, выгибается так, словно ее ударило током. В глазах двоится, поэтому она не видит, лишь чувствует, как ее прижимают к полу, почти вдавливают, чувствует руки, цепкие горячие пальцы, что с силой прижимают ее плечи к неровной поверхности, сдирающей от трения кожу. Чувствует, как губы замирают на горле прямо над сомкнувшимися на нем пальцами. Никакой нежности - только укусы до крови и цепкая хватка, только боль и обжигающее желание, растекающееся по венам. Два тела сливаются прямо на жестком полу. Жарко. Холодный неровный паркет натирает кожу, оставляет царапины. На месте старых синяков появляются новые, еще более заметные - так сильно пальцы давят на кожу. Задымленный воздух не дает ровно дышать, возбуждение не дает ровно дышать. Жарко. Жарко. Жарко. Нужен глоток воздуха, совсем немного... Или не нужен... Она готова задохнуться, если Она прикажет. Готова умереть ради Нее. Она готова стоять перед Ней на коленях, умолять о жестких касаниях, о синяках по всем телу, оставленных властными руками. Ей не жаль себя. Ей нравятся стертые колени и локти. Она хочет этого. Безумно желает. Хочет чувствовать себя в Ее власти. Хочет знать, что она делает это не просто так. Она хочет кричать, умолять: - Люби меня! Люби меня! Хочет отдавать себя без остатка. Ей необходимо чувствовать все это. Два тела переплетаются на холодном полу, прижимаются ближе, ближе, ближе. Так близко, чтобы не осталось пространства. Голова кружится от нехватки кислорода из-за поцелуев. Они дышат друг другом, задыхаются, цепляются, не отпускают. Она словно жалит ее снова и снова, кусает, крепко сжимает дрожащие от напряжения бедра, заставляет немыслимо выгибаться и умолять. - Пожалуйста, - шепчет Ей в губы, дергает за волосы, не зная, куда себя деть, забывая, как дышать, думать, говорить. Повторяет Ее имя, словно молитву, почти плачет от невыносимого возбуждения. Ее трясет. Это похоже на лихорадку, это невозможно описать словами, невозможно нарисовать или представить. Сознание медленно ускользает. Она не может кричать, потому что уже давно сорвала голос - получается лишь тихо бормотать, умолять об окончании этой пытки, просить об оргазме. Последний поцелуй, поймавший хриплый крик, жадный, горячий, полностью забирающий душу, высасывающий все оставшиеся в дрожащем теле силы. Она больше не хочет танцевать. Прокуренная почти пустая комната: здесь лишь опрокинутое на пол кресло, ноутбук с колонками, окончательно сломавшимися, задохнувшимися, пара пустых бутылок из-под вина, откатившихся к стене, и два человека. Тяжелое дыхание в тишине.