***
Стайлз с трудом толкает тележку. Переднее колесо то и дело подпрыгивает, застревает в швах между плитами, выворачивает не туда, куда надо. Придерживаться правильного направления, не врезаться в полки с товаром – это все, о чем он сейчас может думать. У единственной работающей кассы уже довольно давно стоит миссис Маккол и о чем-то болтает с Линдой, кассиршей. Стайлз не может торчать в проходе и ждать, пока мать Скотта уйдет. У него просто нет на это времени. Он и так задержался, проверяя не по одному разу перечень покупок, записанный на цветной бумаге тупым карандашом. Стайлз внутренне собирается и решительно выезжает из-за стеллажей, обнаруживая свое присутствие. – Стайлз, милый! – в уголках глаз миссис Маккол собираются морщинки, а взгляд теплеет. – Давно тебя не видно, все в порядке? Как устроился в новом доме? Навестил бы нас – Скотт будет рад. Он сейчас весь в делах, устает – совсем без настроения, да и Эллисон в последнее время не приходит... Дерек тоже не вовремя уехал… Ребята, конечно, справляются... Почему бы тебе не заглянуть к нам в ближайшие выходные? Я приготовлю лазанью или закажете со Скоттом пиццу, как в старые добрые времена? Миссис Маккол торопится сообщить информацию, словно доктор на утреннем обходе, который опасается, что пациент умрет, не узнав, от чего его лечат. Стайлз кивает неопределенно, пытаясь изобразить самое дружелюбное выражение лица, но у него не очень хорошо получается совладать с мимикой. Мелисса едва заметно морщится и отводит глаза. Стайлз крутит головой по сторонам, только бы не встречаться с их все понимающими взглядами, оттягивает полы своей клетчатой рубашки, притоптывает ногой и не знает, куда пристроить руки. Тут он вспоминает про купоны и начинает рыться в сумке. Это дает ему прекрасную возможность сделать самый занятой вид на свете. Линда быстро пробивает покупки. Последними идут два огромных пакета с наполнителем для туалета. На выходе до Стайлза доносится: – ... бедный парень: ему так одиноко! Хорошо хоть завел себе питомца... Тележка продолжает испытывать терпение Стайлза. Поэтому он несказанно рад, когда наконец все покупки закинуты в багажник его старого джипа. Стайлз с удовольствием пинает тележку и смотрит, как она, виляя, откатывается в сторону магазина. Ему ужасно не хочется заезжать к Скотту в участок. Но ждать выходных и совершать визит к Макколам – тем более. Не говоря уже о том, чтобы ожидать дома «спасательную операцию». До последнего времени ему удавалось избегать общения и нежелательных визитов – он сменил номер на телефоне и удалил свои аккаунты из социальных сетей. Стайлз понимает, что так не может продолжаться вечно, но всячески оттягивает тот момент, когда придется вернуться в большой мир. Они встречаются в баре неподалеку от полицейского участка. Стайлз в участок все еще не заходит, и хорошо, что Скотт не задает дурацких вопросов. По правде говоря, он вообще не затрагивает болезненные для Стайлза темы, и Стайлз ему за это благодарен. Особенно потому, что понимает – Скотту такой формат общения в новинку. Непривычное молчание длится всего несколько минут, а потом Скотт становится Скоттом. Стайлз знает, если бы появились новости, он бы их уже услышал. А случись что-то неординарное – Скотт тут же вытащил бы Стайлза из его убежища, и никто не смог бы ему помешать. Поэтому Стайлз в пол-уха слушает истории о буднях службы шерифа, настолько привычные, что почти убаюкивают его, и настораживается только тогда, когда Скотт упоминает Хейлов – Дерека и Питера. Питер беспокоится, что Дерек слишком долго ищет Дюкалеона. Оказывается, Дерек всем нужен! В участке ждут не дождутся Дерека. Скотт с нетерпением ждет Дерека. Айзек и Джексон ждут Дерека. В информации Скотта нет ничего особенно интересного для Стайлза, и он даже не делает видимость, что тоже ждет Дерека. Стайлз умело переключает разговор на Эллисон и узнает, что Скотт в очередной раз облажался. При других обстоятельствах Стайлз мог бы терпеливо слушать излияния друга о его неудачах на личном фронте. Но, точно, не сегодня. – Позвони ей и на этот раз сделай все правильно, бро, – роняет Стайлз напоследок. Скотт как всегда, получив моральную поддержку, мгновенно загорается и это хороший повод слинять. На улице жара, в машине духота, а продукты от такого лучше не станут. По дороге Стайлз еще заезжает в аптеку и вываливается оттуда с большим пакетом, вконец измученный. Ему хочется подставить шею под струю прохладной воды, но об этом можно только мечтать, а пока он снова лезет в перегретую машину – климат-контроль, кажется, опять накрылся... и поворачивает в сторону дома. Это не тот дом, в котором Стайлз жил с отцом. Новый дом Стайлза стоит на отшибе. Неприметная калитка на заднем дворе открывается на дорожку, ведущую в сторону леса. Надежный забор скрылся в зарослях терновника. Единственную подъездную дорогу видно почти из всех окон. Хороший дом: не очень большой снаружи, но просторный внутри. Стайлзу он очень нравится. Он по привычке смотрит в зеркало заднего вида, но это, скорее, для проформы. Если кто-то захочет причинить зло – он сможет добраться до дома, и Стайлз не в силах будет ему помешать. Проверка нужна для непрошенных друзей и знакомых. Никто из них еще не был здесь, и Стайлз ясно дал понять, что в ближайшее время не жаждет проявлять гостеприимство. Ворота открываются автоматически. Эта сторона прогресса определенно радует Стайлза. Особенно теперь, когда он вымотан до предела и держится из последних сил. Он заходит прямиком на кухню, волоча за собой тяжелые пакеты. Один из них от такого обращения рвется, и все содержимое вываливается на пол. – Бля-я-ядь, – это все, на что сейчас способен Стайлз. Хочется бросить все нахрен и наподдать ногой напоследок. Но он дает себе установку во что бы то ни стало перетаскать пакеты и разложить по местам покупки. За это он обещает себе награду – прохладный душ. Думая о водных процедурах, об успокоении разгоряченного, уставшего тела и о крепком сне, Стайлз стоически продолжает выполнять свою миссию. Когда ему остается запихнуть коробки с пиццей в морозильную камеру, Стайлз слышит шум на лестнице. Он не оборачивается, прижимается щекой к прохладному пластику дверцы и так замирает. На затылок ложится горячая, тяжелая ладонь. Нажимает, массирует голову, взъерошивая волосы, успокаивающе ведет вдоль позвоночника... У Стайлза рефлекторно начинает тяжелеть внизу живота. Глаза сами собой закрываются. Ладонь возвращается ласкать и массировать шею, и он разочарованно вздыхает. – Я думал, ты еще спишь... Стайлз разворачивается, обнимает Дерека, проникая руками под футболку и касаясь кончиками пальцев невидимой ему сейчас татуировки. – А ты задержался. В голосе Дерека нет упрека, но глаза смотрят внимательно. Не будь Стайлз так расслаблен, Дерек наверняка стал бы выискивать на нем следы возможных неприятностей. Но сердце Стайлза бьется размеренно. Дыхание, если и перехватывает, то Дерек должен понимать, почему. Они оба это знают.***
Стайлз узнает о подобных реакциях своего организма чуть больше года назад. На тот момент заместитель шерифа Дерек Хейл уже некоторое время работает в городе. Его возвращение после учебы в полицейской академии и нескольких лет службы в большом городе – целое событие для Бикон-Хиллз. Отец о нем хорошо отзывается, и Стайлза просто распирает от любопытства. Но любопытство очень скоро сменяется другим чувством. Дерек отвечает односложно, а уж как смотрит... Когда Стайлз появляется в участке, он время от времени чувствует на себе его тяжелый взгляд. Поэтому предпочитает поскорее укрыться – в комнате отдыха со Скоттом, или в кабинете отца, или даже в пыльном архиве. Стайлз начинает иррационально бояться Дерека. Однажды, когда они со Скоттом сидят в комнате отдыха и пьют кофе из служебной кофеварки, входит Дерек. Стайлзу кажется, что из комнаты откачали весь воздух, и у него начинается астма, как раньше случалось со Скоттом. Он по-глупому открывает и закрывает рот, а под футболкой по позвоночнику вовсю текут, собираясь в ложбинку у ягодиц, капли пота. И это при том, что Дерек смотрит на Скотта и говорит с ним и совсем, казалось бы, не замечает Стайлза. Если бы Стайлз был девчонкой, он бы потом задвинул Скотту теорию про ауру и сильную энергетику заместителя шерифа. Хейл недоволен, и Стайлз трясет головой, сбрасывая морок и не желая представлять, каков Дерек в ярости. Когда тот покидает помещение, Стайлз с трудом переводит сбившееся дыхание. Когда в следующий раз он сталкивается с Дереком в дверях кабинета шерифа, Стайлз уже готов впасть в панику. Высокое горячее тело в форменной одежде заполняет прямоугольник дверного проема. Стайлз кое-как протискивается в кабинет и начинает заливаться краской стыда из-за того, что его бешеное сердцебиение не осталось для Дерека секретом. Сердце бьется в самой глотке, и это пугает Стайлза. В следующие несколько дней Стайлзу не удается унять непонятное беспокойство и взять себя в руки, поминутно не вспоминая о заместителе шерифа Дереке Хейле. И тогда он просто перестает заходить в участок. Шериф Стилински, по обыкновению, слишком занят, чтобы заметить, что сын больше не надоедает ему на работе. А может, он только рад этому: никто не напоминает ему о правильном питании и не влезает носом в текущие расследования. Скотта провести не так легко, и Стайлз отделывается глупейшими оправданиями о подвернувшейся срочной работе. Хуже всего по ночам. Стайлзу снятся «мокрые» сны, простыни скручиваются, а наутро подушка влажная от пота. И во всех снах – Дерек. Смотрит на Стайлза так властно, как будто имеет на это право. Иногда Стайлз убегает от Дерека, а иногда сам его ищет. Желая отвлечь и утомить себя до такой степени, чтоб не видеть сновидений, Стайлз ввязывается в распутывание очередной загадки. Скотт пробалтывается о заглохшем в самом начале расследовании пропажи девушки. Стайлз помнит Эрику еще по школе. Она кажется ему хрупкой и беззащитной, а еще он чувствует нечто общее с ней: ее эпилепсия и его СДВГ – делает их не похожими на остальных. Стайлз пытается поставить себя на место Эрики, изучить ее жизнь, окружение, проникнуть в логику поступков. Это неспешное дело, требующее вдумчивого подхода. Стайлз ходит подолгу смотреть на дом, где жила Эрика, бродит по ее любимым местам, присматривается к кругу ее общения. Он легко прячет серьезные вещи под маской добродушного парня, а умело заданные вопросы – под обычный треп. Кто-то произносит имя Дюкалиона, и с этого момента события развиваются по нарастающей. Стайлз не может ни с кем поделиться своими подозрениями, хотя пару раз его так и подмывает разболтать все Скотту. Но он знает, что Скотт, по долгу службы, доложит отцу или, того хуже, – Дереку, а Стайлзу этого совсем не хочется. Столкнуться с взбешенным Дереком? Нет уж, спасибо! Ему не впервой проводить собственные расследования. Системный подход к делу, огромные возможности беспринципного программиста, дающие доступ ко многим закрытым базам данных, природная наблюдательность, аналитический ум и полученные по наследству от матери артистизм и обаяние – Стайлз без ложной скромности может утверждать, что такому как он специалисту были бы рады в полиции. Но ему нравится роль «свободного агента». Не надо никому подчиняться и выполнять дурацкие приказы. Вооружившись отцовским биноклем, Стайлз занимает позицию в кустах возле дома, где живет Дюкалион. Точнее, возле въезда в его поместье. Обнесенное высоким забором, с массивными воротами, из-за которых слышится лай, а иногда даже завывания, – выглядит оно само по себе зловеще. Стайлз не дурак, чтобы лезть внутрь, но понаблюдать за тем, кто въезжает и выезжает из поместья, он же может? Поэтому ему так обидно, когда его вздергивают чуть ли не за шкирку и бесцеремонно волокут сквозь заросли. Раньше он никому не позволял подкрасться к себе незаметно и всегда надеялся оказать достойное сопротивление, а тут… Стайлз ни на минуту не задумывается, что это похищение. Знакомое чувство появляется сразу, как только его перехватывают под грудью одной рукой, а другой зажимают рот. И Стайлз делает нечто странное, такое, чего бы он никогда не сделал в обычной жизни, но что часто видится ему во снах. Он лижет эту горячую ладонь, беспорядочно трется губами, пытается покусывать. Хватка Дерека ослабевает, а его пальцы начинают сами собой толкаться Стайлзу в рот. Стайлз подхватывает это движение, облизывает и сосет, уже плохо соображая, что делает и почему. Краем глаза он замечает, что Дерек притащил его к припрятанному в зарослях джипу. Стайлза опрокидывают спиной на нагретый капот, вклиниваются между разведенных ног и ведут только что побывавшими в жадном рту влажными пальцами вдоль жилки на шее. Он замирает, хотя все его тело вибрирует в предвкушении. Затем рука спускается до ворота рубашки, кружит поглаживающими прикосновениями вокруг ключицы, но ниже не опускается. Стайлз понимает, что сейчас что-то произойдет и ему даже не стыдно, потому что он так делал много раз… в своем воображении. Мгновение... и его отрывают от поверхности, поднимают в воздух, прижимая к груди и.... бросают на водительское сиденье родного джипа. – Чтоб я тебя больше здесь не видел, – почти рычит Дерек, и Стайлзу не надо повторять дважды. Его руки трясутся, и он никак не может попасть ключом в замок зажигания. Он не помнит ни как заводил машину, ни как ехал домой. Просто в одно мгновение его еще трясет от откровенных ласк Дерека, а в следующее – он уже поднимается по лестнице в свою комнату. Стайлз заскакивает в душ и только там до него доходит, что он все еще не снял одежду. Стаскивать с себя мокрые вещи неприятно, но большим сюрпризом становится стояк, обнаруженный в процессе стягивания штанов. Стайлз сползает по стенке, неуклюже расставив ноги, и начинает отчаянно дрочить. Когда Стайлз выключает воду и тянется за полотенцем, он замечает, что так и не снял носки. Ночью он просыпается от того, что кто-то вылизывает его ухо и прикусывает мочку. Стайлз слишком измучен, чтобы сопротивляться такому сну или яви. Он просто разворачивается и подставляет горло, выгибаясь навстречу. Дерек берет его молча, держит нежно и толкается сильно. Обычно, во сне, Дерек с ним ласков – тело Стайлза распаляется быстро, в нем появляется какая-то легкость и невесомость. А сейчас Стайлзу больно. Было больно в момент проникновения, и боль никуда не ушла. Стайлз надеется, что, когда он проснется, то не будет об этом помнить. Зато он может гладить сильные плечи и целовать в приоткрытый рот, царапая нежную кожу лица щетиной. «Стайлз обожает целоваться», – думает он. А вот для его члена боль – не помеха. Стайлз размазывает выделившийся секрет по головке, обводит вокруг нее большим пальцем, одновременно двигает рукой по стволу в такт с поступательными движениями Дерека. Стайлз знает, что кончит – он всегда кончает во сне, в какой бы позе его ни имел Дерек. Стайлз просыпается не раньше полудня. Солнце вовсю светит в открытое окно. Простыни опять скручены. Стайлз с удовольствием потягивается, вспоминая горячий эротический сон. Проснувшееся тело откликается болью. Стайлз делает ему еще больнее, когда резко вскакивает с кровати. Зеркало над комодом отражает все: покрасневшую от чужой щетины шею, отметины на плечах и груди, всклокоченные волосы и безумный взгляд бывшего девственника Стайлза Стилински. Следующей ночью Стайлз не спит. Вглядывается в темноту за окном, чуть ли не ежеминутно тянется к сотовому телефону посмотреть время, беспокойно елозит ногами по постели. Никак не может принять позу, в которой ему будет спокойно и уютно. Безопасно. Стайлз жалеет, что утащил и не спрятал под подушкой Парабеллум отца. Еще большее сожаление вызывают мысли о собственном оружии, которое пропало из бардачка джипа. Не то чтобы он пустил его в ход, скорее это связь с реальностью, в которую Стайлз так до конца и не может поверить. Дерек появляется под утро, когда тревожная чернота становится не такой густой. Стайлз, казалось бы, только на минуту прикрыл глаза, а, открыв их, видит перед собой силуэт полураздетого Дерека. У Стайлза на языке крутится множество вопросов, не считая нецензурных ругательств, готовых пролиться безудержным потоком. Но тут Дерек наклоняется, нависая над ним, учащая сердцебиение Стайлза до такой степени, что словам просто не протолкнуться из глубины. И Стайлз молча протягивает к нему руки. В этот раз он хочет запомнить все, до малейших деталей. Запах желанного, но не привычного мужчины, гладкость его кожи, острое эротическое ощущение от легкой небритости и волос на теле, вкус каждого поцелуя, стоны и междометия. Он пока мало что умеет, скорее, плывет по течению, полагаясь на древние инстинкты. И на Дерека. Стайлз интуитивно чувствует, что на него можно положиться. Уходя, Дерек скупо бросает: – Завтра приду пораньше. Вот так просто! Словно они давнишние супруги. Как будто Дерек где-то у себя в голове решил, что теперь Стайлз его, и точка. Стайлзу хочется каких-никаких, но признаний, разговора о чувствах, в конце концов. Конечно, не тех, которыми его доводит до помешательства Скотт, рассказывая об их отношениях с Эллисон, но на элементарное объяснение он имеет право?***
– Тебя ждут не дождутся, – говорит Стайлз, доставая пиццу из микроволновки. – Обойдутся, – ворчит Дерек, выхватывая кусок на лету. – Они надеются поймать Дюкалеона раньше тебя, – шепчет Стайлз. – Никто не станет ловить Дюкалиона раньше меня. Если только они не хотят иметь дело со мной. Я оставил недвусмысленные распоряжения. Стайлз понимает беспокойство парней и их жажду мести. Он больше других должен гореть нетерпением и желанием отомстить. Ведь это его отца убили. Но сильнее всех других чувств в нем сейчас поселилась тревога за живых. Мертвых он уже оплакал. Осталась только тупая боль потери. Никто не знает, что Стайлз сейчас с Дереком. Для всех – он в одиночестве скорбит по отцу. И никто не догадывается, что Стайлз когда-то был с Дереком. «У меня не должно быть слабых мест», – говорит Дерек на вторую или третью ночь, когда Стайлз отходит от шока, вызванного внезапно объявившимся любовником, и они начинают перебрасываться первыми фразами. Стайлз понимает это и принимает, особенно после рассказа отца о трагической истории семьи Дерека. Стайлз и сам досконально изучил все доступные материалы расследования по тем событиям. Ему хочется думать, что отец догадывался о них с Дереком и не был против. Что касается самого Дерека, то тот предпочел мнение шерифа об их отношениях не выяснять, продолжая лазить в окно.***
Кое-кто начинает замечать, что Стайлз изменился. Тяжело скрывать, что ты безумно счастлив. Тайное знание, согревающее изнутри, проникает через привычную к ласке кожу наружу, заставляя Стайлза постоянно об этом думать. Где-то через полгода их тайных свиданий Дерек назначает встречу в лесу. Стайлз наивно полагает, что это первый шаг к легализации их отношений. Но вместо этого Дерек демонстрирует ему свой волчий облик и посвящает в историю местных оборотней. Стайлзу хочется думать, что он не разочаровал своего парня, не впав в истерику и не забросав его кучей бестактных вопросов. По здравому размышлению, которое случается у Стайлза исключительно вдалеке от Дерека, он предпочитает считать подобный жест доверия чуть ли не более важным, чем идея рассказать всем об их отношениях и начать встречаться официально. Это почти как предложение руки и сердца. И Стайлз успокаивается. Уже позже Стайлз поймет, почему Дерека потянуло на откровения. Дерек появляется очень поздно, когда Стайлз уже весь измучен ожиданием. Он старается лишний раз не названивать, боясь показаться ревнивым. Дерек, скорее всего, не будет обвинять его в излишней подозрительности и тотальном контроле, но промолчит так выразительно, что лучше бы поскандалил. Стайлз уже проходил такое и научился лишний раз не злить сурового заместителя шерифа. Стайлз как всегда вымылся и сидит, прислонившись к спинке кровати. Ему не хочется уснуть, поэтому он не ложится. Дерек заскакивает на подоконник, в полутьме его глаза сверкают. Он мгновенно скидывает одежду. Тяжело падает на пол набедренная кобура. Он так торопится, что прелюдии или долгих постельных игр ждать не приходится. Так происходит не всегда. Иногда они сначала разговаривают, иногда Дерек заваливается спать, откладывая секс до рассвета, а иногда Стайлз приносит в постель еду и кормит его. Но, случается, что Дереку нужен секс немедленно. Потом Стайлз узнает, от отца или Скотта, что произошло что-то чрезвычайное. Или не узнает. Однажды это происходит в годовщину смерти родителей Дерека. Стайлз не обижается и, как может, забирает его боль. В этот раз все происходит не так, как обычно. Дерек проводит рукой по груди и животу, ласкает член, опускается рукой в пах, надавливая на промежность, перебирает яички. Возбужденный долгим воздержанием, Стайлз откликается быстро. Член твердеет, выделяя предъэякулят. Дерек встает на колени и тянется за флаконом со смазкой. Стайлз привычно раскидывает ноги и внезапно получает хорошенькую порцию прохладной субстанции на свой член. Он даже не может сразу сообразить, в чем дело, тупо глядя, как Дерек заводит руку за спину и смазывает себя. Полувставший член Стайлза даже пытается упасть от такой неожиданности, но перехватывается уверенной ладонью. Несколько движений возвращают прежнюю эрекцию. Стайлз приподнимается на локтях, с интересом наблюдая, что будет дальше, как будто это происходит не с ним. Словно он наблюдает секс со стороны – между Дереком и членом Стайлза, живущим собственной жизнью. Самоирония и любопытство позволяют преодолевать и не показывать нервозность. – Сейчас, – Дерек с решительным видом пытается насадиться на член Стайлза. Не самые приятные ощущения. Получается из рук вон плохо. Тогда он бесцеремонно хватает Стайлза, легко перекидывает его так, чтобы тот оказался за его спиной, а сам прогибается, упершись руками в изголовье кровати. – Давай, – командует он. Стайлз все еще не понимает смысл происходящего, и не может даже сказать, нравится ли ему то, что пытается осуществить Дерек. Но ему не хочется выглядеть еще большим дураком, если он откажется. Дереку это зачем-то нужно и Стайлз старается сделать все правильно. Как ни странно, член и не думал падать. Стайлз наскоро растягивает Дерека, опасаясь излишней осторожностью задеть самолюбие партнера. Тот и так недовольным рычанием дает понять, что пора ускориться. Стайлз уповает на хорошую регенерацию оборотней, о которой ему рассказывал Дерек. Одной рукой он упирается тому в поясницу, а другой помогает себе с проникновением. На этот раз все получилось: Дерек расслабляется и принимает. А Стайлзу вдруг становится настолько кайфово, что не передать. Он притягивает Дерека за бедра и въезжает до самого конца так вдохновенно и умело, как будто это не их первый раз в такой позиции. По крайней мере, Стайлз полагает, что умело – в какой-то момент Дерек начинает стонать и подавать навстречу его движениям. И тут же следует окрик: – Не вздумай вынуть! – Дерек так сильно сжимает Стайлза, не удивительно, что он сразу кончает. И только потом замечает на потной спине Дерека затейливую татуировку, кожа вокруг нее еще покрасневшая. Стайлза неудержимо тянет обвести ее по контуру. Дерек деловито целует Стайлза и подхватывает простыню. – Мне нужно в лес – обратиться, – говорит он, вытираясь. – Но я вернусь. Он возвращается под утро, когда Стайлз, передумав всякого, забывается муторным беспокойным сном. – Прости, детка, – Дерек никогда еще не был с ним так ласков. – Мне это было необходимо. Не спрашивай. Иди ко мне... Стайлз и не собирается задавать вопросов. А Дерек снова занимается с ним сексом: впервые на его памяти настолько нежным и неспешным. Через три месяца Стайлз узнает, что Дерек бросил вызов Дюкалиону, и грядет большая битва.***
Стайлз не замечает как, погрузившись в воспоминания, расковырял всю пиццу. Тишину разрывает звук зуммера. – Щенки, – кивает Дерек. – Сиди, я сам. Но Стайлз уже подорвался, забыв про усталость. В переделанном инкубаторе для цыплят крутится один из щенков. Это на него сработал сигнал. Более мелкий, с рыжинкой, он перебирает короткими лапками и уже успел напрудить на пеленку. Второй – черный, лобастый, до сих пор спит, прикрыв голову лапой. Им нет и недели, глазки еще слезятся, зеленые у обоих. Когда они родились, то помещались у Дерека на ладони. Пока их нельзя выпускать даже во двор, поэтому Стайлз притащил наполнителя с запасом. Пригодится, когда их можно будет оставить бегать по комнате, убрав инкубатор. Стайлз щекочет пальцем животик рыжего и из-под ресниц подглядывает за Дереком. Он немного переживает за то, как Дерек относится к щенкам.***
О том, что Дерек выиграл битву, Стайлз узнает не сразу. Он даже не смеет никому позвонить, чтобы не раскрыть тайну Дерека и суть их отношений. Поначалу он обмирает, слыша каждый шум и скрип. Проведя в томительном ожидании много часов, Стайлз уже не может сказать, откуда раздаются звуки. Возможно, они звучат только в его голове. Наконец Дерек звонит, и Стайлз вновь отправляется на знакомое место в лесу. Волк бежит легко, припадая носом к прелой листве, словно и не было жестокой битвы. Стайлз садится прямо на мох у старого дерева и гладит густую шкуру улегшегося у его ног Дерека, незаметно проверяя наличие повреждений. Он помнит, как удивился, что следы от татуировки не прошли мгновенно, и слова Дерека о том, что регенерация – это не панацея и срабатывает не всегда так, как этого хочется. Стайлз понимает, что никакой секс сейчас не снимет с Дерека напряжение битвы, только волчья сущность, но он рад, что Дереку все равно нужен Стайлз рядом. – Расскажи мне, – позже просит Стайлз. Это тот редкий случай, когда они остаются в доме у Дерека. Дерек проносился по лесу, сбрасывая весь негатив, и в человеческой сущности валяется на кровати, все равно напоминая большого расслабленного волка в своем логове. Для Стайлза это первый раз, когда его подпустили так близко. Для Дерека это очень много слов сразу, и Стайлз благодарен ему за то, что он посчитал важным, чтобы Стайлз знал. Дерек неспешно рассказывает про то, как выслеживал Дюкалиона, как связал его личность с гибелью своей семьи, Эрики и еще многих бесследно исчезнувших или убитых жертв. Но эти доказательства оказались хороши лишь для оборотней, но не для официальных властей. Для серьезного сбора улик, получения ордеров, полноценного расследования необходимо время, которого у них не было. Тогда Дерек бросил ему вызов и узнал, что Дюкалион не собирался драться по правилам. Дерек кивает на прикроватную тумбочку, указывая на лежащий на ней увесистый том. Книга немного пахнет дымом, в одном месте переплет опален. Стайлз открывает ее, но там только пентаграммы, рисунки, символы и незнакомый Стайлзу язык, похожий на латынь. Он вопросительно глядит на Дерека, а тот не торопится давать пояснения, долго трет лицо, собираясь с мыслями. – У меня не было выбора. Я никому не мог рассказать. – Дерек делает большую паузу и Стайлз не решается сказать, что уж на него то он мог рассчитывать, ему должен был довериться. Если у них и правда что-то серьезное, а не просто ни к чему не обязывающий секс. Ему столько всего хочется высказать, но боязнь, что тяжелые слова положат конец их связи, останавливает. – Никому, – между тем продолжает Дерек. – Пришлось пройти очень древний обряд, придающий дополнительную силу. Своего рода инициация. – Татуировка, – вспоминает Стайлз. И молчит про, возможно, вторую составляющую таинства. Он не будет спрашивать. Ни за что. И ни за что и никогда не признается, что иногда позволяет себе думать о произошедшем. Он даже до конца не уверен, кончил ли тогда Дерек. А уж сколько причин для подобного поступка он себе надумал! Но Дерек сам возвращается к тем событиям. – И она тоже. И то, что между нами было той ночью. И еще многое мне пришлось сделать самому. Потом, там, в лесу. Обряд дает оборотню силу праматери-волчицы. Нет никого сильнее, чем волк, защищающий своих щенков. – Щенков? – переспрашивает Стайлз. Дерек усмехается редкой улыбкой, демонстрируя острые, даже в человеческой ипостаси, зубы. – Тебе понравится быть отцом. Стайлз еще не успевает свыкнуться с мыслью об отцовстве, тихая радость только-только начинает наполнять его существо, когда вся их жизнь катится под откос. Плохие новости, как всегда, приносит не Дерек, а отец. Поместье Дюкалиона, обысканное и опечатанное после его смерти, скрывавшее в своих подвалах немало жутких тайн, и давшее экспертам работу на долгие месяцы вперед, снова становится головной болью полиции. Криминалисты, вернувшиеся по каким-то своим делам, находят три свежих трупа. Печати целы. Попытка эксгумации останков Дюкалиона оставляет больше вопросов, чем ответов просто потому, что гроб пуст. Дерек морщится, когда Стайлз спрашивает его о подробностях. Он привычно не многословен. – Беты. Секретарь и шофер Дюкалиона опознаны. Одного мы не знаем. Сейчас пробиваем по базе. И, – отвечая на не высказанный Стайлзом вопрос, – ничего нельзя сказать определенно. Питер думает, что такое возможно. Но мы не уверены. Стайлзу до сих пор непривычен и неуютен мир оборотней. Представить, что оборотень может возродиться из мертвых – такое кому угодно сломает психику. Но у Стайлза голова сейчас болит не об этом. И о том, что Дерек, по сути, использовал его вслепую, он подумает позже. Стайлз подходит и прижимается к Дереку поплотнее. Руки оглаживают бока и спину. Дерек тоже обнимает его, словно чувствует, как ему это сейчас необходимо. Стайлзу хочется прикоснуться к животу Дерека, но это слишком откровенно, словно выпустить все страхи наружу. Дерек и так понимает. И все-таки это и вправду Дюкалион. Теперь у него одна цель – уничтожить Дерека, отомстить всем, кто причастен к его смерти. Ему удается получить силу нескольких убитых бет, и он опасен, как никогда. Вся полиция города переведена в режим повышенной готовности. Дерек почти перестает появляться ночью у Стайлза. А когда появляется, занимается с ним сексом: то отчаянно, то пронзительно нежно. Стайлз постепенно учится понимать невербальный язык Дерека. Оценивать его поступки, молчаливые проявления чувств, распознавать многозначительность взглядов, дорожить скупыми словами. Дюкалион умело обходит выставленные ловушки, не попадаясь ни полиции, ни опытным охотникам Арджентам, ни Дереку. А сам наносит удары исподтишка. Если убегающую крысу обкладывают со всех сторон и загоняют в угол, она разворачивается и нападает. Так происходит и с Дюкалионом. Когда преследователи подбираются вплотную, он предпринимает отчаянные, даже безумные в своей обреченности, шаги. Порой, это срабатывает. Если происходит не в кино, где плохие парни всегда проигрывают. В жизни хорошим парням достается по полной. До Стайлза доносятся лишь отголоски смертельной схватки. Все, что он может – не вылезать сутками из интернета, пытаясь отследить передвижения врага. Пока в один из дней за ним не приезжает Дерек, чтоб отвезти в больницу к отцу. Стайлз плохо помнит то время. Память щадит его, оставив только смазанную картину, придающую нереальность происходящему. Раненный Крис Арджент, знакомые ребята из участка, злой и помятый Скотт в бронежилете, участливые взгляды Мелиссы – все сливается в один большой шар, готовый взорваться в одну минуту. А еще противный звук, подключенного монитора. Он звучит неестественно долго, и Стайлзу хочется крикнуть, чтобы кто-нибудь наконец его выключил, но он только шевелит губами да теребит край простыни на постели отца. Вот тогда Стайлз начинает ценить, как это здорово, что Дерек не разговорчив. Все остальные его дико бесят и утомляют. Но только не Дерек. Его прикосновения заставляют ощущать себя живым. Это он находит дом у леса и избавляет Стайлза от необходимости принимать соболезнования и укрываться от сочувствующих взглядов. А когда Дерек не залезает ночью в окно, а приезжает на патрульной машине засветло, выгружает из нее конструкции и принимается мастерить место во внутреннем дворе для щенков, Стайлз осознает, что все, что с ним происходит и еще произойдет – единственно возможная реальность.***
Дерек приносит бутылочки с подогретой смесью. На аппетитный запах просыпается второй волчонок. Оба жадно сосут, оставляя молочные следы на шерстке. Их округлившиеся животики устало вздымаются. Рыжик еще лениво пытается пожевать брату ухо. Невозможно поверить, что они родились совсем крошками, намного раньше срока. Дерек ничего не сказал, просто однажды ушел в лес и притащил два мокрых комочка в зубах. Стайлз тогда совсем растерялся. Он думал, у них еще есть время подготовиться. Они уже переехали в дом у леса. Вернее, Стайлз здесь обосновался, а Дерек продолжал свои, по большей части, ночные набеги. Вот только сейчас задержался на несколько дней из-за волчат. Первую ночь пришлось отогревать малышей теплом собственных тел и бутылками с водой. У Дерека не было сил, чтобы снова обернуться и подставить им горячий волчий бок. Волчата умащиваются на месте, издавая смешные звуки. – Глядя на них, мне снова захотелось есть, – жалуется Дерек. – На этот раз я хочу стейк с кровью. У Стайлза сжимается сердце. Волчий аппетит Дерека сигнализирует лучше хозяина, что он восстановился, а значит Дерек уйдет искать Дюкалиона. Стайлз ничего не может с этим поделать, только ждать. Он отлично научился ждать. Стайлз невольно раскрывает ладонь над волчатами: то ли чтобы погладить, то ли в защитном жесте. И замирает, не дотронувшись. Сытые, они быстро угомонились и уже сопят – равнодушные к большому миру и его проблемам. Дерек подходит сзади, обнимает Стайлза за плечи и прислоняется виском к виску.