Настоящие истории

      Варрик Тетрас был слишком стар для всего этого дерьма. На своём веку он пережил предательство и сумасшествие Бартранда, восстание кунари и кровавый режим киркволльского рыцаря-командора с последующим её, командора, уничтожением. Он успел распрощаться с друзьями и похоронить врагов. Ему казалось, что после всего этого точно заслужил если не спокойную, то хотя бы комфортную жизнь, даже несмотря на всё творящееся в мире безумие. Однако потом к нему пришла чёртова Кассандра Пентагаст, и он, конечно же, не мог остаться в стороне. Ведь настоящие истории пишутся на полях сражений, а не в уютных кабинетах, а Варрик как никто любил настоящие истории.       Но теперь, в Убежище, ему стала понятна одна простая, но печальная истина: вот и всё. Он перегорел. Его больше не трогают судьбы и не волнуют происшествия. Ему неинтересна эта история. Он стал вести себя, как будто преодолевая магию крови, захватившую его разум: насилу смеялся, насилу сражался, насилу пытался разговорить хмурых и отчаявшихся людей. Но в этом не было прежнего задора, заставляющего таскаться по самым злачным местам только для того, чтобы быть свидетелем самых удивительных событий.       Потому что события внезапно утратили краски.       А люди стали вторичны.       В какой-то момент Варрик с ужасом и печалью осознал, что ни к кому из своего нынешнего окружения он не может по-настоящему привязаться. Кассандра казалась чуть более масштабной пародией на Авелин, Жозефина, с искренним интересом слушающая его рассказы, таила в себе равнодушие и бесчувственность, Каллен был зауряден, как зауряден всякий, на ком висит ярлык «хороший парень». Лелиана напрягала сочетанием беспощадного фанатизма и стремления к абсолютному всеведению, делающим её похожей на «хорошую» сестру-близняшку Мередит. Только в Соласе Варрик видел какую-то глубину, но, пожалуй, он не хотел бы достигнуть её дна, а сам Солас ясно давал понять, что лезть к нему в душу не стоит.       Но главным разочарованием стала девушка-Инквизитор, сама Вестница Андрасте. Выросшая среди любящих родственников, не запуганная в оствикском Круге тиранией храмовников, она была похожа на домашнюю кошку, которую хозяева внезапно решили выгулять на улице. Не круглая дура, конечно, но и не осознающая полностью, какое бремя легло на неё и как её к этому подталкивали. Она с интересом ходила по деревне, интересовалась, кому чем помочь, даже подходила к самому Варрику, чтобы познакомиться и пообщаться. Проблема в том, что Варрик не видел за ней личности. Не видел внутренней силы Хоук. Не видел осознание своего долга Героини Ферелдена.       Леди Тревелиан была пуста, как кровавая марионетка Квентина, и до ужаса предсказуема. Весь жизненный опыт подсказывал Варрику, что она обязательно влюбится в Каллена, а тот в неё, ведь законы жанра одинаковы для всех, будет защищать магов, потому что сама маг, обязательно всем поможет и сделает так, как правильно. Возможно даже захочет помочь ему, хотя его проницательность не прозревала так глубоко в будущее.       У Вестницы не было собственного мнения, а значит, собственной истории и собственного характера. А уж Варрик точно не хотел быть тем, кто ей это мнение привьёт и взрастит. История Инквизиции в его глазах закончилась, не успев толком начаться, и именно тогда он почувствовал и свой возраст, и свой опыт, и всё своё отвращение, неразделимо перемешанное с печалью. Он, конечно, напишет книгу про приключения отважной команды спасителей мира. Варрик лишь подозревал, что она будет худшей среди остальных его книг.       Пока ему оставалось выполнять свою работу и молиться Создателю, чтобы тот ниспослал ему терпения и сил. А потом, когда война завершится (непременно хорошо, ведь по-другому у Тревелиан не бывает), сбежать навстречу тем, кто является истинной страстью Варрика.       Настоящим историям и настоящим героям.