Пустота

- Ханне! Ты здесь? - женский голос эхом прошелестел по окресностям. - Бегу, мам, - детский крик опалил камни развалин. Руины. Куда ни глянь, везде только они. Разве что за непонятно как сохранившейся частью бывшей Стены можно разглядеть пару косых жилищ, которые и домами назвать сложно. Строить сейчас некому. Все усилия идут на поиск выживших по всему континенту. Время стало течь слишком плавно после истребления последнего на весь мир титана, обратившегося в тлен двадцать лет назад. И где-то, возможно, уже обосновались небольшие деревни, но не здесь. Ребёнок лет двенадцати шустро перепрыгивал через встававшие на его пути препятствия, таща за собой младшую сестру, иногда помогая ей перебраться через особенно сложные места. Тихий звук босых ног, где-то по камням, где-то по траве позволял узнать, каким путём они бегут к своему дому. Лохмотья одежды грязны настолько сильно, что уже не жалко ложиться на песок, в попытке проползти через узкие проходы. Сколько раз мать предупреждала их не ходить тут, часто с опаской обнаруживая и убирая осколки стекла, лезвий или костей даже с тропинки к ручью. - Нам лучше не знать, что можно найти у Стены. И, прошу, смотрите под ноги, - с заботой в голосе всегда напоминала она, зная, что любопытство дети не пересилят. Приближаясь к матери, что-то мастерившей на полуобвалившемся крыльце дома, паренёк проворно сократил расстояние и замедлил шаг. Сестра послушно остановилась рядом, взгляд её привычно устремлён к горизонту. - Звала? - он потёр пыльными руками нос, от чего на лице появились серые разводы. - Звала, - утвердительно вторила ему мать, отрываясь от своего занятия, - Иди к воде, умойся, - устало подтолкнула девочку за плечо, та лишь рассеянно пошла в указанную сторону, - Идём. Ханне, вслед за матерью, оказался в их обители. Мама что-то искала средь кучи пыли. Откуда-то выудила маленькую картонную коробку, протёрла её рукой. Обернулась к сыну, заглядывая в глаза. - Смотри, это - небольшой подарок. Помнишь, я говорила об оставшейся нам с Того времени вещи? - Мам, коробка не подошла бы для меча, - мальчик обиженно засопел, выдавая свои ожидания, но с новой догадкой вернул улыбку обратно, - Может, это нож? Да, по рассказам стариков титанов убивали специальным оружием, но оно же было не у всех? - он сел на пол, прислонился спиной к деревянной тумбе. - Нет, это не оружие, - уголки её губ опустились, проступили небольшие морщинки, - Это - память. Память обо всех отдавших свои жизни людях. Но для нас с вами именно этот предмет имеет наибольшее значение, - она стала осторожно разворачивать коробку, но картон рвался по краям. Тогда мать потянула за уже показавшуюся на свет верёвку, доставая странный предмет, - Держи. Она протянула сыну старые очки, оправа которых треснула, стёкол не было вообще. От полного краха их спасло только то, что дужки заменены тканью. - Чьи они? - Ханне зачарованно смотрел на вещь. - Принадлежали нашей родственнице. Она была в отряде разведки и умерла так же, как и все. Только одной из последних, - грусть в голосе не перекроешь ничем, но в нём сквозила благодарность. Благодарность за спасение, за то, что она сейчас жива. - Расскажи? - шёпотом попросил он, - Мам, это нечестно. По отношению к кому бы то ни было - нечестно! Почему запретили помнить о них? Как можно вычеркнуть такой длинный период из истории человечества? Как можно просто пытаться забыть? - Глаза блестели ярым огнём непонимания. - Начну рассказывать - появится больше вопросов. Лучше этого не делать, - попытка убедить себя. Смотря на сына, она уже не понимала, как в таком же возрасте могла спокойно идти по багровой деревне, где нет выживших. Сейчас, общими усилиями, ветры и дожди смывают за нами кровавые итоги прошлых лет. Да, об этом самой не хочется помнить. Но как же военные, с пеной у рта, даже в последние секунды своего существования даровавшие годы жизни тысячам других людей? Тоже забыть? Мир пришёл к этому выводу. А, тем временем, молящее выражение лица напротив подталкивало сдаться, - Знаешь, многие тогда погибли. Как в отрядах, так и среди простых людей. И я делю не по принадлежности к организации. Я делю по взгляду. По глазам. Ханне натянул на голову очки, пристраивая их на лбу. Чуть отросшие, непонятно-коричневого оттенка волосы он ещё до этого действия незаметно убрал в хвост - мешались. Карие глаза смотрели с искрой насмешки. - Похож? - Он сначала широко улыбнулся, но после тон похолодел. Мать не ожидала этого поступка. В темноте, в момент улыбки, как будто наяву послышался громкий радостный крик на всю лабораторию, провозглашавший: "титаны!" А после, серьезно вглядываясь в его глаза, мать с облегчением выдохнула. Не те. Не такие. - Смотря на кого, - вымотавшись, нежно обняла сына, - Они не такие. Твои глаза. Все с пустотой в выражении лица умерли один за другим. Они обязаны были умереть, им не место было в новом мире. В новом мире, без опасности, без потерь. Но если ко всем моя благодарность безгранична, то одного мне действительно было жаль. Он никогда не был пуст, но сам ошибочно относил себя к числу таких людей. И умер в одиночестве, надеюсь, так и не сломившись, умер, забрав с собой последнюю жизнь титана, - она задумчиво провела рукой по голове Ханне, поправляя очки. До боли знакомый и дорогой сердцу предмет. - Разве у сестры... Ты говоришь про пустые глаза, разве у сестры не такие? - У неё это пройдёт. И мысленно дополнила, пытаясь восстановить в памяти образ неугомонной учёной: "Пройдёт, когда она обретёт то, что закроет брешь. Так же, как Ханджи заполняла пустоту шалью притворного увлечения титанами. И, для верности, прятала её за стёклами очков, от которых остались лишь рассыпанные по земле осколки"