amicus

У Сехуна появился парень. Нельзя сказать, что Чонин расстроен по этому поводу. Но если бы Се решил их познакомить, Чонин бы обязательно, по чистой случайности, конечно, наступил бы тому на ногу или пролил на него что-нибудь горячее. Парень Сехуна – студент, и он старше его на четыре года. Чонина это совсем не волнует, нет-нет. Но он настойчиво подкидывает другу статьи о педофилах (и плевать, что месяц назад Се исполнилось восемнадцать) и время от времени намекает, что если вдруг произойдёт что-то плохое, он, Сехун, всегда может рассказать ему, и уж тогда этому его парню… На уроках Сехун не выпускает телефона из рук и совсем уж глупо улыбается. Чонину хочется отобрать мобильный и вышвырнуть его из окна, дать оборзевшему младшему затрещину и заставить наконец-то слушать учителя. Чонину совершенно плевать на историю, но он будет до хрипоты уверять Сехуна, что она намного важнее его парня-студента. На выходные родители Сехуна уезжают, сплавляя любимого сыночка домой к его лучшему другу в надежде, что родители Чонина присмотрят за ним. Когда деткам было по десять, у них это неплохо получалось. В пятницу вечером Се доставляют до дверей квартиры и мягко впихивают за порог, говоря, чтобы не доставлял семье Ким проблем. Сехун смотрит на родителей взглядом я-вам-это-припомню, потому что мама с папой отправляются к своим друзьям на вечеринку до вечера воскресенья, а его с собой не берут. Предатели. Половину вечера Се переписывается со своим парнем, поднимая раздражение Чонина до небывалых высот. Но недовольство сменяется любопытством, когда младший, пискнув, вдруг выпускает телефон из рук и прижимает ладошки к заалевшим щекам. И нет, это не Чонин сейчас едва не запищал пуще Сехуна от умиления. Спустя полчаса Чонин всё же выбивает из Се не только имя студента, но и некоторые подробности их отношений. - …и на следующие выходные Лухан предложил остаться у него на ночь, - бормочет Сехун скорее подушке в своих руках, чем Чонину. Румянец не сходит со щёк младшего последние десять минут, привлекая внимание Чонина всё сильнее. Не сразу до него доходит смысл. - Стой, что? Остаться на ночь? Сехун кивает, а после всё же неуверенно смотрит на друга: - Это же значит, что он хочет?.. - Да. - О-ох. Сехун растекается по кровати старшего, утыкаясь лицом в успевшую стать родной подушку. Чонин хмыкает и треплет того по волосам, говоря, что рано или поздно они бы пришли к этому этапу. Ответа Сехуна он разобрать не может. Чонин знает Сехуна с самого своего детства. Кажется, если напрячь память, он даже сможет вспомнить, какой лопаткой Сехун любил бить его по голове в песочнице или как часто дёргал его за шорты или волосы, когда ему что-то не нравилось. Сехун – очень хороший друг, и Чонин на самом деле дорожит их дружбой. Но если бы вдруг Се сказал, что хочет с ним встречаться, Чонин ответил бы ему да, о господи, да! * Когда они гасят свет в комнате и забиваются под одно одеяло, Чонин в голове прикидывает, что мог бы сказать Сехуну, чтобы убедить его подождать немного. Ему не нравится парень Сехуна, ему не нравится то, что он старше Се на четыре года, и тем более ему не нравится то, что он предложил Сехуну остаться у него на ночь. Спать Чонину совсем не хочется. Он чувствует под боком острое плечо Сехуна и пытается не дёрнуть ногой, когда к ней прикасается худая лодыжка младшего. Он знает, что Се тоже не спит, но не знает, о чём можно было бы поговорить. Сехун вдруг делает глубокий вдох и быстро, словно боясь не успеть, говорит: - Чонин, можно тебя попросить? Старший хмурится, на космической скорости перебирая все просьбы, которые мог бы озвучить Сехун, и согласно мычит. - Давай, ты будешь моим первым парнем? Даже в самых смелых мечтах Чонин не думал об этом. Об этом - чёрт побери - Сехун на самом деле только что сказал именно это?! - Что? - совсем не глубокомысленно выдыхает Чонин, приподнимаясь на локтях и различая в темноте лицо Сехуна. - Ты слышал, - бубнит тот и трёт ладошками лицо. То ли прикрывается, то ли себя успокаивает. Чонин ложится обратно, неосознанно оказываясь немного ближе. Теперь он чувствует Сехуна рядом отчётливее, и его просьба-предложение повисает в воздухе над их головами. - Ну так что? Мы можем… сделать это? Боковым зрением Чонин отмечает, что Се выжидающе смотрит на него, и удостаивает ответом: - Да. – И чуть погодя: - Можем. - Когда? – Сехун отворачивается и вперивается взглядом в потолок. Чонин заметил, что у того задрожали пальцы и их пришлось сжать в кулак, чтобы дрожь прекратилась. - Когда тебе будет удобнее? Младший теряется и в замешательстве снова смотрит на него. С детства осталась эта привычка – искать помощи у Чонина. Старший понимает, что Се назовёт самый крайний срок, чтобы оттянуть этот момент как можно сильнее. Потому что Сехуну очевидно страшно и неловко. Чонин вновь решает за него. - Завтра. Сехун шумно сглатывает и закрывает глаза. - Хорошо. Завтра. Чонин чувствует, как снова дрожат его пальцы, и в этот раз тянется к ним и накрывает ладонью. Сехун сползает на кровати ниже, устаиваясь под боком старшего, и Чонин обхватывает его рукой за плечи. Вопрос «а мы после этого останемся друзьями?» остаётся неозвученным. С обеих сторон. * Когда в обед субботы Сехун, целый час проведя перед зеркалом, отправляется на прогулку со своим парнем, Чонин впервые за долгое время звонит Бекхёну, договариваясь встретиться у Бёна дома. Бекхён был первым парнем Чонина и, в каком-то смысле, его наставником. Они провели вместе около полугода, после чего разошлись по обоюдному согласию. Бек всегда называл Чонина своим мальчиком, будучи на три года старше и имея более богатый опыт тесного общения с представителями своего пола. И хотя началось всё с обычного «давай научу тебя правильно целоваться», их уроки зашли намного дальше. Прошёл почти год с того дня, как они расстались, но у них до сих выходит поддерживать связь. Бён встречал его привычной болтовнёй с самого порога. Чонин усмехнулся, заметив, что половина слов старшего была о Чанёле, который его парень, который жутко ревнивый, который такой горячий в постели, который работает адвокатом в крупной фирме, который… Угомонился Бекхён лишь когда вылил на младшего всё произошедшее с момента последней встречи, и только после этого задал вопрос. - Так что там насчёт Сехуна? Чонин тяжело вздохнул и начал свою историю. * Беседы с Бекхёном всегда приносили свои плоды, будь то хорошее настроение или дельный совет. Чонин ушёл от старшего только ближе к вечеру, когда домой пришёл не-такой-уж-жуткий-Чанёль. Они, понятное дело, немного общались, ведь Бек никогда не скрывал, кто такой Чонин. Пожалуй, именно это не могло сделать их с Чанёлем друзьями. Он вспомнил, как непривычно податливо Бекхён прильнул к Чанёлю, оттягивая вниз явно не свою футболку, и даже умудрился покраснеть после этого. Рядом с Чонином он себя так никогда не вёл. Сехун уже был дома. Сидел в комнате на кровати Чонина и тыкал очередное сообщение своему Лухану-студенту, но не выглядел больно счастливым. Когда Чонин закрыл за собой дверь на защёлку, младший вовсе выронил телефон на одеяло и весь подобрался. Чонин плюхнулся рядом на кровать, поленившись снять чуть промокшую от весеннего дождя толстовку, и не заостряя внимание на том, как заметно младший волнуется. - Не передумал? - Нет. По тону Сехун очень хотел скорее сказать что-то вроде о-нет-не-трогай-меня-я-вроде-как-совсем-не-готов-к-этому. Но Чонин подумал о том, что через неделю Сехун собирается раздвинуть ноги перед своим парнем, и почему-то стало его совсем не жаль. И не будет жаль, даже если пальцы Се вновь начнут подрагивать. Чонин даже не подумает его успокаивать. Он сам захотел этого. - Это ведь больно? – Чонин всей душой надеется, что дрогнувший голос младшего был лишь плодом его воображения. Он не заставит Чонина чувствовать себя паршиво из-за всего этого. – Чонин?.. «Ты сделаешь мне больно?» - хотел бы спросить Сехун. «Только для того, чтобы Лухан не сделал больнее» - ответил бы Чонин. * Родители Чонина пожелали им спокойной ночи и уснули ещё два часа назад. Сехун, как понимает старший, банально прячется от него в ванной, потому что вода не шумит уже как минимум пятнадцать минут. Чонин полулежит в кресле, закинув ноги на один подлокотник и опираясь спиной на другой, листая сообщения в телефоне младшего. Его неслабо раздражают сопливые фразы о любви от этого Лухана, но ещё более противно читать намёки на секс, которые стали появляться в сообщениях месячной давности. Он видел фотографии парня Сехуна, и лишь это не позволяет называть того уродом, хотя так хочется. Конечно, Лухан совсем не виноват в том, что ему нравится О Сехун. Чонин думает, что Сехун вообще мало кому может не нравиться. Но это же не повод строчить ему свои грязные сообщения и сообщать поутру, что Сехун снился ему всю ночь. Чонину тошно не столько от парня Се, сколько от своих мыслей. Сехун тихо-тихо прикрывает за собой дверь и в точности как Чонин до этого защёлкивает замок, два раза прокручивая ручку. На нём футболка Чонина, и именно сейчас старший думает, что он довольно мил. Вспоминается Бекхён в футболке Чанёля и куча его советов о том, как же сделать так, чтобы Сехуну понравилось. Чонин откладывает телефон, понимая, что Се даже не посмотрел на него, проходя к кровати. Та едва слышно скрипнула под его весом, когда Сехун медленно лёг на спину и уткнулся взглядом в потолок. Чонин, странное дело, почти не чувствовал волнения. Слова Бека о том, что Се уж точно будет нервничать больше, заставляли поднимать в себе уверенность, чтобы младший понял – на него можно положиться. Его разведённые колени сомкнулись, стоило Чонину подойти. Старший снял с себя одежду и забрался на постель, видя, как смущённо заалели скулы Се. Своего обнажённого тела Чонин давно не стеснялся, а вот для младшего это было в новинку. Руки сами собой потянулись к футболке и стянули её, позволяя впервые так откровенно рассматривать своего друга. Чонин дотронулся до его плоского живота кончиками пальцев, и Се ощутимо вздрогнул, напрягая мышцы. Старший аккуратно, чтобы не спугнуть, расстегнул тугую пуговицу на джинсах и потянул вниз собачку молнии. Сехун отвёл взгляд в сторону и сжал зубами нижнюю губу. Когда Се остался полностью без одежды, его ещё подростковая угловатость и нежность кожи показались Чонину совсем родными. Он вспомнил, как однажды Сехун щедро обсыпал его тёплым песком из лопатки и, смеясь, стал убегать, боясь получить в ответ. Чонин улыбнулся. Сехун нервно дышал, боясь посмотреть на него, а Чонин не знал, куда девать всю ту нежность, которая затопила его сердце. Старший наклонился в надежде урвать себе поцелуй, но Сехун ответил непонимающим и недовольным взглядом, напоминая, что просил он совсем не о поцелуях. Чонин помог ему повернуться на бок и сказал согнуть одну ногу в колене, прежде чем достать тюбик со смазкой. Се не казался возбуждённым или сколько-нибудь заинтересованным, тем самым заставляя Чонина чувствовать себя виноватым за то, что сам он уже потихоньку заводился. Когда тюбик открылся с тихим щелчком, Сехун заметно напрягся и словно постарался стать незаметнее. Его глаза были закрыты, одна рука лежала под головой, другая была сжата в кулак. Чонин хотел сжать его пальцы в своих, чтобы понять, насколько тому страшно, но ему подумалось, что и это младшему не понравится. Чонин внимательно наблюдал за Се, когда проталкивал в него один палец. Сехун после его тихого «расслабься» смог совладать с собой, и старший надеялся, что его слов будет достаточно. Растяжка была неторопливой и крайне осторожной. Дыхание Се стало более частым и поверхностным, тонкий пальчик оказался зажат между зубов, и младший тихо постанывал, когда Чонин стал проникать пальцами глубже. - Готов? - Д-да, - Сехун сглотнул, - продолжай. Лишь когда младший оказался повёрнут на спину и зажат между Чонином и кроватью, он открыл глаза, натыкаясь на горящий взгляд и теряясь. Чонин пригвоздил его запястья к подушке, и Сехун едва не задохнулся от вернувшегося так некстати опасения. Он боялся, что будет быстро, что будет резко, что будет больно… Но Чонин, кажется, и не думал об этом – его глаза неотрывно смотрели на Се, взгляд метался по лицу, то и дело цепляясь за губы. «Не надо» - хотел прошептать Сехун. «Поздно» - ответил бы Чонин. Поцелуй оказался неприлично откровенным. Чонин, получив, наконец, возможность, хотел использовать её по полной. Он наслаждался им, переплетая свои пальцы с дрожащими пальцами Се и чувствуя, как тот сжимает его бёдрами. Чонин прикасался к его губам снова и снова, раскрывал их, посасывал кончик языка и проводил своим по ряду зубов. Сехун перестал думать и расслабился, и тогда Чонин толкнулся в него первый раз. * - Это было почти не больно, - прошептал Сехун ему на ухо, перебирая его пальцы своими. – Я думал, будет намного хуже. Благодарный поцелуй пришёлся Чонину в шею, вызывая улыбку и разливающуюся внутри теплоту. Сехун расслабленно лежал рядом, укрытый одеялом по самые плечи, ещё немного стесняющийся своей наготы, но уже спокойно дарящий Чонину поцелуй за поцелуем. Старший надеется, что не успеет пристраститься к нежности Се, ведь получить её ещё когда-нибудь будет вряд ли возможно. Это сейчас Сехун такой – ластится, разнеженный удовольствием и тёплым душем, принятым вместе впервые. Младший переплетает под одеялом их ноги и жмётся ближе. «Спасибо» - сказал бы он, если бы не был таким робким. Чонин бы не нашёлся с ответом. * Неделю спустя Чонин не находит себе места. К этому времени Сехун уже должен быть у своего парня, и от мыслей о том, чем они уже могут заниматься дома у этого Лухана, Чонину совсем уж плохо и тошно. Стук в дверь какой-то слишком оживлённый и совсем не соответствует тоскливому настроению хозяина комнаты. Чонин нехотя открывает и оказывается почти сбитым с ног ураганом, имя которому О Сехун. Младший торопливо захлопывает дверь и вновь бросается Чонину на шею, жарко дыша на ухо и радируя непонятной радостью. - Почему ты здесь? Руки сами собой обвивают талию Се и прижимают ближе. - Мы расстались, - выдыхает он и смеётся, отстраняясь немного от старшего. Чонин думает о десятках вещей одновременно и не знает, какой из крутящихся в голове вопросов озвучить первым. - Лухан сказал, что я ещё слишком мал, и он не хочет портить меня. Так и сказал, представляешь? – смех повторяется, но уже более тихий и уютный, когда Се вновь жмётся к Чонину. «Ты ведь рад?» - хотел бы спросить Сехун. «Безумно» - было бы ему ответом. А ещё Чонин думает, что этот Лухан, может быть, не так уж и плох. Но всё равно недостаточно хорош для Сехуна. * В этот субботний вечер они оказываются у Сехуна дома. Впереди ночной киномарафон, коробка пиццы и разговоры до самого утра. То, что привычно. То, что всегда будет только для них двоих. Они ни разу за прошедшие два месяца не возвращались в разговорах к той ночи. Иногда Чонин ловил себя на том, что снова непозволительно долго засматривается на друга. Но трудно было не вспоминать о нежной коже и горячих губах, о жарком дыхании и пальцах, скользящих по его спине, коленях, сжимающих его всё сильнее, и шее, доверчиво открытой для поцелуев. Чонин думал о Сехуне. И надеялся, что Сехун хоть иногда думает о нём. * Если напрячь память, то Чонин мог бы сказать, какая лопатка была у Сехуна самой любимой. Ещё он бы вспомнил, что и сам нередко засыпал песок в его волосы и таскал за шорты, катая по сочной зелёной траве. Сехун всегда был Чонину хорошим другом. Но когда тот, смущённо краснея, предложил ему встречаться, Чонин, не раздумывая, ответил ему счастливым «да, о Господи, да!»