Безумие наших тел

Его ру­ки хо­лод­ные, а язык го­рячий и шер­ша­вый, сколь­зя­щий по мо­лоч­но-бе­лой шее. Его ды­хание одур­ма­нива­ет, его за­пах сво­дит с ума. Его лас­ки зас­тавля­ют сер­дце про­бивать хруп­кие реб­ра, лю­бовь рас­цве­та­ет в её ве­нах. Она пь­яна им. Она ис­пи­ла слиш­ком мно­го это­го нар­ко­тика. Этой люб­ви. Гу­бы Дже­рара слад­кие, умо­пом­ра­читель­но слад­кие, оку­на­ющие соз­на­ние в се­рый ту­ман, не да­ющие оч­нуть­ся из это­го рая гре­хов. Из этих объ­ятий, ло­ма­ющих кос­ти и мо­раль­ные ус­тои. Эту се­рую ре­аль­ность. И Лю­си вновь сто­нет впи­ва­ясь ног­тя­ми в его ши­рокую спи­ну, ос­тавляя крас­ные по­лосы, при­чиняя боль. Но боль не спо­соб­на ос­та­новить этих лю­дей, так из­го­лодав­ши­еся по че­лове­чес­ко­му теп­лу. Она из­ги­ба­ет­ся, ког­да Дже­рар впи­ва­ет­ся в её со­сок и про­тяж­но сто­нет. Его че­реп­ная ко­роб­ка, как буд­то хо­чет взор­вать­ся от дав­ле­ния. Но он не не об­ра­ща­ет вни­мание — не хо­чет. Ему важ­на толь­ко Лю­си. Его лич­ный нар­ко­тик. Та­кой лю­бимый. Без ко­торо­го на­чина­ет­ся лом­ка, срав­ни­ма со смертью. Хар­тфи­лия па­да­ет на спи­ну и об­хва­тывая ли­цо Фер­нанде­са теп­лы­ми ла­доня­ми. Она це­лу­ет от­ча­ян­но и страс­тно, слов­но в пос­ледний раз. Она не от­пустит. Ни за что на этом гре­бен­ном све­те! И ни­ког­да! Дже­рар ярос­тно сры­ва­ет одеж­ду, да­вая по­казать, что он — хищ­ник. Но Лю­си не нуж­но по­казы­вать — она чувс­тву­ет это. Чувс­тву­ет сер­дцем. Фер­нандес при­пада­ет к её ма­нящей ко­же и на­чина­ет те­рять рас­су­док. Она его. Ничья боль­ше. Толь­ко его. Каж­дый из­гиб её те­ла — чис­тый секс, каж­дый стон — не­зем­ная страсть. Лю­си же­лан­на. Лю­си лю­бима. И он изопь­ет её до дна. До са­мых тем­ных учас­тков ду­ши и те­ла. Дже­рар све­дет её с ума, как это сде­лала с ним она. Он вры­вается в нее со зве­риным бе­шенс­твом, по­лучая стон, на­пол­ненный чем-то ма­гичес­ким, ма­нящим, что зас­тавля­ет те­рять рас­су­док. Фер­нандес де­ла­ет гру­бые и ярос­тные тол­чки, зас­тавляя Лю­си рвать его ко­жу в кровь и уми­рать от эк­ста­за. Он дви­га­ет­ся так быс­тро, что Лю­си де­рёт глот­ку, сры­ва­ет го­лос, умо­ляя о боль­шем. О пол­ном бе­зумии. Дже­рар впи­ва­ет­ся в её по­кусан­ные ус­та по­хот­ли­вым по­целу­ем, за­водясь еще боль­ше от то­го, как она жа­лос­тли­во сто­нет ему в гу­бы, кон­чая раз за ра­зом. И Лю­си хо­чет слить­ся с ним во­еди­но. В од­но­го че­ловек. Во од­но су­щес­тво. В од­но заб­ве­ние... Ког­да ста­новит­ся не­выно­симо жар­ко и уже бли­зится ко­нец. Лю­си шеп­чет : — Лю­би ме­ня... Лю­би ме­ня глуб­же! С её уст сры­ва­ет­ся стон, и их оку­тыва­ет бес­прос­ветный дур­ман. Ды­хание не мо­жет во­зоб­но­вит­ся, в каж­дой кле­точ­ке рас­судка и те­ла за­села эй­фо­рия и не­зем­ной ор­газм. Ко­жа го­рит су­мас­шедшим ог­нем. Но Лю­си и Дже­рар счас­тли­вы. Они об­ре­ли свое бе­зумие, что по­рой луч­ше люб­ви.