Смрад

Джен
R
Завершён
Размер:
10 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
Нравится 0 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Конец света начался со стоявшей на столе ещё тёплой чашки кофе. По крайней мере так он подумает несколько часов спустя. Ну а пока он просто лежал, слушая назойливое жужжание бившейся об стекло мухи. Потолок был белым, над украшенной незамысловатым цветочным узором чашкой кружились завихрения ароматного дымка. Когда он попытается встать, то его взгляд по нелепой случайности сразу же упадёт на неловко примостившиеся на краю узорчатого блюдца кубики коричневого сахара. «Это глупо», — подумает он, спустя две-три минуты, потому что кроме вполне себе заурядной чашки в комнате определённо было на что посмотреть. Но для начала он протрёт глаза, с некоторой неуверенностью ощущая затёкшие от долгой неподвижности руки. Слабо пошевелит деревянными ногами как будто бы убеждаясь, что он в самом деле есть. Волосы взъерошит поток воздуха, вырвавшийся из уныло гудевшего под потолком кондиционера. Похоже, что на улице жарко, потому что он принёс с собой запахи горячего асфальта и высохшей пожухлой травы. Через пять минут он уже будет стоять на полу как будто бы смутно знакомого кабинета, а когда выйдет на улицу, начнёт страдать от того, что в память болезненно отчётливо врезалась каждая, казалось бы, незначительная деталь. Вторая вещь, на которую он обратил внимание была ярко горевшая настольная лампа. Странно, в этой переполненной дешёвым хламом комнате, стол, стоявший у наглухо заколоченного досками окна, казался подозрительным и пустым. Хотя, честности ради, стоит отметить, что в некотором смысле так оно и было. Вероятно, многих бы обескуражило при открытии таинственной комнаты обнаружить самый обычный стол, исчерканный более чем заурядным кухонным ножом и неловко покосившийся на хромой ножке, как неопытная балерина, разыгравшая крайне неудачное па. В самом столе не было ничего интересного, кроме стоявшей на нём лампы и квадрата лежавшего возле неё странного устройства, впрочем, чуть менее интересного, чем всё ещё торчавшие у него из затылка провода. Он залился краской, когда наконец-то отчётливо их почувствовал. Неловкое смущение девственника, случайно забредшего в женский туалет. «Что это?» — рассеянно подумал он. Устройство ещё работало. Он попробовал робко включить его уже после того, как боязливо провёл хрупкими бледными пальчиками по мешанине торчавших из затылка гладких проводов.

Электронный дневник, версия 1.2.9. Добро пожаловать, 0.

      «Ноль — это я? Неправда…»       Он не помнил кто он и где он. По правде сказать, он не помнил ничего. И, вот что странно, это его совсем не тревожило. Как будто его напротив успокаивала образовавшаяся внутри пустота.       Активирую последнюю запись…       Э-э-э… я нашёл какое-то странное устройство. Не знаю, что написать… привет?       Он нервно моргнул. Устройство как будто отражало его немногочисленные мысли. Он снова машинально коснулся как будто тихонько пульсировавших под пальцами тёплых проводков.       Не знаю с чего начать… в голове какие-то странные мысли. Как будто… всё пусто.       Уже другим шрифтом, ниже: «Здесь. Пусто. Всё».       Ох, ну… в общем, я проснулся в какой-то комнате. Здесь окна заколочены, много разноцветных папок, а ещё герань почему-то стоит на верхней полке… не уверен, что так её было бы удобно поливать.       Действительно, герань стояла на покосившейся деревянной полке. Та возвышалась над заваленным всяким железным хламом компьютерным столом. Завёрнутые в скромную обёрточную бумагу конечности примитивных андроидов, шурупы, скрепляющие ленты, ломаное печенье из неисправных микросхем. Рядом со стопкой герметичных пластинок стояла старенькая паяльная лампа, горка крохотных новёхоньких болтиков красиво переливалась в глиняной чаше как собранная железной феей сказочная звёздная пыль. Эти атрибуты увлечённого робототехникой человека почему-то странно смотрелись на фоне скромных обоев в цветочек, которые неуловимо намекали как прост и от того прекрасен был уходящий век. Наряду с манекенами висевших на подставках устройств в комнате красовалась громоздкая старинная мебель вроде диванчика из тёмного дерева с отвратительно розовой вытертой обивкой или же массивного комода, видимо, использовавшегося для хранения уныло свисавших с позолоченных ручек разномастных носков. Набор предохранителей, уютно устроившихся на мягком бархатном ложе, глиняные статуэтки и зловещие маски из Южной и Центральной Африки, новенькие, щеголявшие яркими обложками книги по роботетехнике с подшивками журналов, посвящённых нано-технологиям, коллекция ручек из Китая, стоявшие в винтажном серванте зловещие японские куклы… будь он несколько более поэтичен, то, наверное, мог бы сказать: «Комната, в которой смешались эпохи». Хотя слишком витиевато для того, кто даже не мог вспомнить собственное имя. Он почему-то невольно поёжился от пристального взгляда японской куклы и вновь посмотрел на тускло мерцавший экран.       Минутку… попробую собраться с мыслями. Чувствую себя странно. В голове туман… чувство, что забыл, что именно должен вспомнить. Что-то неуловимое… сложно объяснить. И эта комната… она кажется мне смутно знакомой. Я не только есть здесь. Я здесь уже когда-то был. Через провода я, кажется, подключён к странному устройству. Моя память подводит меня, поэтому я буду вести дневник.       Он невольно перевёл взгляд на свою недавнюю постель. Похоже, именно её дневник окрестил «странным устройством» и, надо признать, некоторая «странность» есть.       «Это» походит на металлическую капсулу…       … хотя внутри самая обычная постель.       Здесь есть провода, маленькие разноцветные лампочки…       И ремни. Вполне очевидные крепкие ремни.       Честно говоря, из всей структуры только они выглядят угрожающе.       Ну не лёгкое же одеяло с узором из плюшевых мишек или же мягкие подушечки в форме сердечек с белоснежной бахромой. Он прижал электронную книгу к груди чтобы встать и надеть валявшиеся рядом с «устройством» мягкие домашние тапочки. На столе стояла чашка кофе, и ему как раз захотелось пить. Проводки, теперь разбросанные по плечам как пряди сильно отросших волос его не тревожили. Он как будто бы знал, что именно так и должно быть.       — Угх…       Странно… я попробовал кофе и словно бы увидел что-то. Это как… вспышка. Даже затылок заныл. Жуть.       Он увидел мужчину, пившего всё то же кофе. Он сидел на этом же стуле, и кофейная пенка оседала на его маленьких смешных усах. Узенькие очки, рыжеватые короткие кудри… брильянтовая запонка на манжете и яркий белый халат. Белое врывается в его сознание как молочная вспышка. Расплывшиеся по серому полотну реальности ослепительно светлое пятно.       Я увидел смутно знакомого человека, но кто он я не знаю. Походит на какого-то учёного, возможно доктора или профессора… скорее всего профессора. Хотя нет, для профессора он слишком молод.       «Дневник» был не прав. Видение мужчины скорее походило на воскресшее воспоминание. Возможно, он всё-таки тяготился заполнившей его до краёв пустоты?..       Я не могу так… пусть я ничего не помню, но мне всё-таки нужно имя! Зачем человеку имя? Наверное, чтобы однажды сказать: «Я это я».       «Эти слова не принадлежат тебе», — подумал он, потому что его терзало похожее смутное ощущение. Этот дневник не отражал его мысли, потому что читая его он не мог сказать: «Он это я».       Мне нужно имя…       Хотя, возможно частично. Возможно, частично «он» это «я».

Пожалуйста, введите имя. Текущее имя: 0.

      Он начал рассеянно нажимать на начавшие хаотично появляться на экране разноцветные буквы. Ада… провал, Мортим… не закончено. Рональ… не хватило последней буквы. Кеви… Никол… Джо…

Немо.

      Немо… неплохое имя Немо. Я кажется помню, что оно означает. «Безымянный» на каком-то древнем языке. Пора уходить, я и так слишком здесь задержался, но для начала нужно себя отключить. Провода не позволяют мне покинуть комнату. Чтобы выйти, мне нужно их выдернуть.       Немо положил пальцы на контрольный узел чисто машинально. Слова на экране оказывали на него сильное влияние, потому что это был единственный проблеск постороннего присутствия в окружавшей его тишине.       «Из-за того, что внутри „пусто” сложно принимать конкретные решения».       Немо искренне поморщился, а когда вытаскивал проводки из узеньких пазов в затылке, кажется, заново научился испытывать гнев. Удаление контактов вызвало неприятное скрежещущее чувство, а ещё он ощутил нечто, похожее на слабую боль.       К чёрту провода! Какая гадость!       «Точно, да!».       Немо раздражённо поправил ночную рубашку. Кроме неё, да мягких тапочек на нём были только лёгкие носки.       «Я могу всё осмотреть, но для начала нужно отсюда выбраться».       Узнать, что происходит. Найти других людей. Немо раздражённо дёрнул единственную дверную ручку. Когда он вышел оказалось, что якобы опустевшей чашки кофе на самом деле не было на столе.

***

      Гостиная была маленькой. Или по крайней мере казалась такой из-за обилия безделушек и всё той же старинной мебели.       Кажется, что мебель в комнате и гостиной одинаковая, но, если присмотреться, можно заметить, что это не так.       Немо так и не заметил неочевидную разницу. В гостиной теснилась мебель цвета напыщенного шоколада, а в комнате она отдавала какой-то особой мягкостью, как только что опавший с душистого бутона розовый лепесток.       Похоже, что здесь жила женщина. А дверь в комнату, в которой я очнулся, прячется за мобильным книжным шкафом.       Гостиная благодаря яркому свету ламп была светлой и пестрела от обилия стоявших в разномастных вазах пышных букетов цветов. То тут, то там на полу валялись разноцветные ленты, на узеньком кофейном столике уютно устроились красивые фарфоровые чашки с ещё тёплым чаем и уже початым сливочным тортиком, а на мягких креслах и громоздком стареньком диване явно прослеживались следы от взрыва хлопушек и дождя из конфетти. Яркий лежак для кошки примостился возле одной из лаковых ножек. В колыбели домашнего любимца почему-то лежал игрушечный робот.       Какие красивые цветы… к ним приколоты открытки. Ну-ка, что здесь написано?       «С Вознесением!», — медленно прочёл Немо. — «Ронни, удачи!», «Поздравляю всех с билетом в Новую Жизнь!».       Почти все обращённые к некому Рону открытки говорили о каком-то «Вознесении». Оставшиеся предназначались женщине по имени Сара и, этих уже самая малость, другому мужчине по имени Майкл.       «Удачи вам, Рон, Сара и Майки! Хочу встретить с вами Новый Рассвет!».       Вознесение? Речь о каком-то празднике?       Немо не обращал внимания на дневник и полез на подоконник. Окон в комнате было много, но все прикрывали плотно сомкнутые жалюзи. Слабый поток свистевшего в щелях воздуха неприятно холодил только слегка прикрытый тонкой тканью живот. Окна не были заколочены как в соседней комнате, и у Немо сразу закружилась голова от ошеломительной высоты. За окном небоскрёбы тонули в море жидкого золота. Водоворот из земли и металла начал затягивать его, стоило лишь раз неосторожно взглянуть вниз. Вдали серел блин холодного океана. Разноцветные булавки машин пестрели внизу как разбросанное по всё тому же дивану сочное конфетти.       Как высоко… и так много зданий. Они огромные! Походят на гигантский каменный забор! Может быть есть кто внизу? Наверное, мне стоит спуститься. Я конечно обойду всю квартиру ещё раз, но похоже, что здесь никого нет.       Немо посетила похожая мысль. Он бесшумно выскользнул в коридор.

***

      «Дорогой, я приготовила завтрак!», «Школа, 6:30», простенький рецепт пирожных с заварным кремом, прибитый всё теми же магнитиками в виде улыбающихся фруктов. Нарисованное розовым фломастером расписание чьей-то диеты. Вырезанный из журнала клубничный торт. Внутри полный холодильник. Соки и воды, молоко, фрукты, в специальных пластмассовых коробочках зелень, а в глубокой зелёной миске по центру почему-то уже подсохший шпинат. Немо проверил нижнее отделение — мясо и рыба. Он взглянул на одну из этикеток, чтобы прикинуть какой сейчас может быть год.       16 августа 2024. Фирма «GoodEat International», Нью-Йорк.       Эти названия ничего ему не говорили. Он вернул упаковку на место и плотно захлопнул дверь. В этой квартире, в отличие от гостиной и «потайной комнаты» была очень простая и, можно сказать, функциональная кухня. Всё холодное и металлическое. Несмотря на «милые» записки в ней совсем не чувствовался уют. Немо немного потоптался и неохотно проследовал в ванную. Всё так же, расчётливый холод и функционал. В ярком держателе для средств личной гигиены лежали зубные щётки. Строгая синяя, нелепая жёлтая и яркая оранжевая. Три. В пластмассовой плошке на раковине лежал свежий кусок мыла. Жасмин. Немо не нравился этот запах. Сладкий и приторный, как протухшая сметана с сахаром. Всё так же неохотно он отворил дверцу маленького шкафчика. Гели для душа, шампуни и крема. Всё дорогое и явно женское. На самом краешке сиротливо примостился мужской лосьон для умывания и пена для бритья.       Выглядит так, как будто здесь жила семья. Может быть я один из них?       Немо начал относиться к записям в дневнике достаточно настороженно. Почему «жила», если квартира покинутой не выглядит? Как будто жильцы разгуливали по ней несколько минут назад.       «Но в ней не чувствуется жизни, — никакой ненароком забытой на диване книги, случайно брошенного конфетного фантика или же валявшихся на полу носков. — Такое чувство, будто здесь недавно сделали уборку». Это была правда. Квартира сияла чистотой, лишившись всех присущих жилому помещению запахов. Немо сам не знал, как он это заметил. Всё равно что зайти в собственную комнату и осознать, что в ней что-то не так. Нечто мелкое, почти неуловимое глазу… но назойливое почти как маячивший возле носа комар.       «Если я собираюсь наружу, лучше поискать тёплые вещи…».       Ну а пока он решил выглянуть в коридор, а для того вполне себе хватало того, что уже было надето на нём.

***

      «Значит, это я…» — подумал он, глядя во всё ещё державшийся в раме на ниточке клея осколок когда-то большого зеркала. Немо был невысоким, на голове — копна сильно растрёпанных тёмных волос. Кожа светлая, а глаза казались почти чёрными. Если бы обезличенное выражение его лица можно было бы как-то охарактеризовать, то, наверное, у него присутствовал несколько растерянный вид. Немо почувствовал свежий синяк на сгибе локтя, когда попытался привести в порядок сильно покосившуюся раму. В коридоре рядом с их дверью царил полный бардак. Тяжелая металлическая тележка врезалась в висевшее на стене зеркало, а потом, видимо, повалившись на бок, расколола служивший прибежищем для старого фикуса глиняный горшок. Выцветший бордовый ковёр был усыпан рулонами туалетной бумаги, салфетками, чистящими средствами, столовыми приборами. Возле черепков горшка и вороха просыпавшейся землицы валялся развалившийся в процессе падения бутерброд.       Она лежит возле стены. И… кажется, она не шевелится.       Немо не сразу заметил её из-за упавшего фикуса и трубок валявшихся на пол ковров.       Это… молодая красивая женщина.       Юбка задрана, голова странно лежит набок. Светлая блузка, непримечательные тёмные туфли. На руке — браслет из фальшивого жемчуга, в свете уныло гудящих ламп тускло поблёскивало казавшиеся в свете всего остального нелепо дорогим золотое кольцо с крупным брильянтом. Немо любопытно склонил набок. Драгоценный камень переливался как слеза. Посмотрев под другим углом, он заметил тянувшуюся вдоль её шеи тонкую ниточку крови. Женщина действительно не шевелилась. Она была мертва. Какое-то время Немо просто молча смотрел на валявшиеся под ногами осколки. Дневник что-то строчил, но ему было всё равно.       «Нужно спуститься. Привести помощь».       Его не обнадёживала висевшая в здании жуткая тишина.

***

      Посреди лестницы лежал мужчина. У него как будто отсутствовала половина лица.       «Такое чувство, что он бежал и притормозил слишком круто. Или споткнулся. В любом случае, он сильно ударился об край пожарного шкафа».       Правая половина лица была сильно сплющена. Из сломанной и словно облезшей челюсти торчали бугорки окровавленных зубов. Слюна смешалась с натёкшей на лестницу красной кашей. Глаз выпал и теперь несчастный будет вечно смотреть в пол одной из своих опустевших глазниц.       «Руки странно скрючены».       Немо осторожно обошёл уже подсохшую лужу. Ему не хотелось к нему подходить.       Они… они все мертвы…       Лестницы и коридоры были усыпаны погибшими. Все они выглядели так, будто смерть застала их врасплох. Он видел обнимавшуюся пару, застывшую на диване в комнате отдыха. Может быть они любили друг друга, когда погибли, но после смерти трупное окоченение сделало так словно они были готовы разорвать друг друга, лишь бы удержать гаснущую жизнь. Немо медленно спускался вниз. На общественном балконе лежали трупы нежившихся на солнце кошек. Чуть выше, рядом с антенной спутникового телевидения примостилось гнездо неподвижных птиц. В окно он увидел улицы замершего в оцепенении города. Жизнь в последнем как будто уже исчезла, однако тот словно ещё не успел до конца это осознать.       — Орешки, сухарики, соки…       По пустынным коридорам изредка сновала тень оставленного на произвол судьбы торгового дрона. Бедняга был даже не в курсе, что все покупатели давно мертвы. «Может быть не очень давно…». Немо не чувствовал запаха. Похоже, что со времени смерти прошло не более нескольких часов. Молодым человеком овладело не менее странное оцепенение. Осознание происходящего приходило с запозданием, но чем больше он осознавал, тем сильнее в его сердце закрадывался страх.       Где я?! Что произошло?! Что случилось?!       Немо бесцеремонно раздел один из трупов. Ему понадобится одежда, чтобы это узнать.

***

      Проваливайте из города, чёртовы сектанты!       Стены безмолвствующего города были покрыты узором из бранных слов. Стоило Немо выйти из здания, как он тут же наткнулся на намалёванное напротив входа жуткое граффити. В нём многорукий огненный демон властвовал над городом, опустив свою жирную тушу на выщербленный в верхушке Эмпайр-стейт-билдинг трон. В небе над ним сновали нарисованные вертолёты, а внизу возилась нарисованная серой краской безликая толпа. Квадратные фигуры тянули к демону похожие на копья руки. Похоже, что они желали многого, хотя у них не было лиц.       Что это?       Ветер подкинул к его ногам мятую газету. На улице было так тихо, что он отчётливо слышать его свист.       Это New York Times‎.       Посередине крупная заметка. Вернее не так, первая полоса.       «Неопознанный летающий объект появился в окрестностях Афин! Правительству Греции удалось установить контакт!».       Статья была сдобрена крупной фотографией. Над полуразвалившимся древним Акрополем действительно кружило НЛО. Однако оно совсем не походило на летающую тарелку. Скорее это было нечто вроде металлического ёршика без ручки, осенённого снизу рядом бронзовых рук. Руки, что удивительно, казались вполне человеческими. Космический корабль возвышался над древним памятником как металлический цветок. Немо подобрал другую газету, а потом, подумав, равнодушно полез в стоявший на углу мусорный бак.       «Со всех концов Земли приходят сообщения о «Вознесении»!».       «Пришельцы! Кто они?».       Нелепое: «Человек или враг?».       «Вознесение…».       В голову неожиданно ворвался вихрь воспоминаний. Казалось, они вернулись стоило ему обвести пальцем единственное слово. Немо начал часто дышать и сильно ударился спиной об стенку мусорного бака. Чуть поодаль, с банановой кожурой на блестящей лысине лежал окоченевший бомж.       «Я всё ещё не уверен насчёт этого „Вознесения”, Сара».       Мужчина морщится. Машинально поправляет на носу сползшие очки.       «Я… я знаю его. Это его зовут «Ронни»…».       Рональд Сандерс. Создатель капсулы по управлению сновидениями. Его отец.       «Жизнь такова, что ни в чём нельзя быть уверенным! — женщина выглядит беспечной. Мужчина напряжённо читает журнал, пока та суетится за плитой. — Но мы должны идти навстречу, если она предлагает что-то хорошее! Принять, Ронни! Просто принять!».       Её глаза такие же, как и у него тёмные. Сара Сендерс. Его мать.       «Ну же, Ронни! — улыбается она. — Мы изменимся после Принятия! Наши гости решили одарить нас волшебным даром! Мы вырвемся из нашей тесной физической оболочки и наконец-то достигнем звёзд!».       «Звёзды мне не нужны, — ворчит Рон. — Да и для полётов в космос у нас есть ракеты».       «Боже, ты не понимаешь! Что значит слетать кучке избранных в космос по сравнению с тем, чтобы всем сроднится с ним?! Ты только подумай, мы узнаем неизведанные тайны Вселенной!».       Они ещё говорят, упоминая какой-то Референдум.       «Народ США принял решение!».       «И пусть! — небрежно тряхнула головой взбалмошная Сара и смиренно сложила руки на груди: — Они знают, что у нас в сердце».       Мужчина допивает кофе, говоря: «Это нелепо». Они заканчивают завтракать (Обедать? Ужинать?), как Рональд неожиданно говорит: «Как Майк?».       «Конечно же он тоже примет участие в Вознесении».       Сара упорно воюет с упрямыми гренками. Её взгляд твёрд, а тон непоколебим.       «Я думаю, это неправильно… он ещё ребёнок, но это не значит, что мы всё должны решать за него».       «Рон, думай о чём говоришь! Он всего лишь подросток! Много ты сам понимал в этом возрасте?».       «Пойми… эти пришельцы на самом деле нечто опасное…».       «Я понимаю, дорогой. Но я хочу для него лучшей жизни».       Рон смотрел на жену с плохо скрываемой болью. Когда Сара попала в секту, поклонявшуюся пришельцам у неё исказились представления о том, что действительно «хорошо». Они уходят. Он видит, как мать таскает его на какие-то странные собрания. Отец спешно отменяет очередную поездку в Египет. Их дом наводняют странные журналы. Мама заставляет его наизусть зачитывать усыпанный звёздами буклет.       «Высшие да принесут нам Спасение…».       Ему кажутся чужими движения собственных губ. Мама всегда с ним. Теперь она разрешает не ходить в школу. Скоро они Вознесутся, единственный враг — отец.       «Скажи, чего ты в самом деле хочешь!».       Отец трясёт его за плечи. Он смачно выплёвывает ему в лицо, что хочет Уйти.       «Прости, — улыбается он, — за то, что навязываю тебе свою волю».       Капсула, катализатор. Ремни. Пустота. Немо моргает и смутно припоминает последнюю ссору с отцом, как тот вцепился в его руки. «Не позволю, — шептал он. — Не позволю тебе исчезнуть… никогда! Ни за что!».       Он справляется с ним. Запихивает в капсулу. Немо… Майкл брыкается. Пытается царапнуть ногтями толстое стекло. Кричит, что из-за такого урода как Рон он не увидит, как Обновится мир! Контакты скрипят, внутри мерцают какие-то странные лампочки. Он продолжает кричать, хотя его взгляд уже начал заволакивать туман.       «Последнее, что я видел… кофе в фарфоровой чашке. И слабая улыбка в посеребрённых кофейной пенкой усах».       Немо с трудом выбрался из мусорного бака. В ушах звенело от уханья крови в висках и жуткой давящей тишины. Он слепо пошёл вперёд. Под ногами хрустели сломанные плакаты. «Нет пришельцам!», «К чёрту Общество Тёмной воды!».       «Тёмная вода»? Так вот как они назывались…».       Он поморщился. Прошлое действительно затягивало его как воющий тёмный омут. Немо прошёл мимо разбитых витрин, в осколках стекла мелькали смутно знакомые лица. Родственники, одноклассники, просто знакомые… хорошо забытые друзья.       Здесь плохо пахнет…       Он отчаянно напрягает отказывающую память. Он не может отпустить эти лица. Удушливый смрад поднимется над небоскрёбами через несколько часов.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.