Идите-ка спать,Долгопупс.

Профессор зелий грустно вздохнул, посмотрел на Невилла, потом на учиненный им кавардак, и хотел уже что-то сказать насчет отработки, как вдруг вспомнил Фрэнка Долгопупса в том же возрасте. Дааа, по сравнению со своим отцом Невилл — сама организованность. Начать с того, что Фрэнк был чистейшей крови маггл. Об этом знали все ученики Хогвартса, но не догадывался ни один профессор. Каким образом подлецы-Мародеры затащили несчастного маггловского мальчишку в Хогвартс-экспресс, Снейп не знал и знать не хотел, но с того дня, как этот увалень появился на пороге магической школы, ни дня не проходило без того, чтобы он во что-нибудь не влип. Во-первых, он никогда не мог самостоятельно найти дорогу и поэтому без конца плутал. Все настолько к этому привыкли, что в гостиной каждого факультета стояла раскладушка, на случай, если Фрэнк приблудится где-то поблизости. Обнаружив потерявшегося грифиндорца, кто-нибудь из сердобольных учеников привычным жестом оправлял ему одежду, приглаживал волосы и вел ночевать к себе — всем уже изрядно надоело провожать его до грифиндорской башни, а пижаму Фрэнк попросту всегда носил с собой в сумке. Он не помнил ни одного пароля, но стражи факультетов, зная его рассеянность, пропускали его и так. Стоило ему, несчастному и растрепанному, появиться на пороге слизеринской спальни, там на некоторое время воцарялась суета: его сажали в кресло, ему стелили постель и угощали чаем с бутербродами (Долгопупс всегда пропускал завтраки обеды и ужины, а потому нередко ходил голодным, все это прекрасно знали). Потом кто-то из слизеринцев подсаживался к нему, терпеливо объяснял пройденые уроки и готовил с ним домашние задания. Именно так, кстати, Снейп выучил состав большинства зелий — объяснив их рецепт магглу, уже вряд ли можно было когда-либо ошибиться в их изготовлении. Да, Фрэнк был, пожалуй, единственным, кому Северус позволял называть себя Нюнчиком. Просто другого имени он запомнить так и не смог. Зато он исправно поздравлял Снейпа с днем рождения. Правда, он часто путал даты и мог сделать это аж четыре раза в год, но при том всегда от души, поэтому Нюниус не возражал. По утрам на Долгопупса общими усилиями напяливали чью-нибудь запасную мантию (свои обычно терял) и гурьбой вели его на завтрак. Готовили к урокам его весьма основательно, учителя нарадоваться не могли на его сочинения (еще бы, их ведь чаще всего писали когтевранцы), а когда его спрашивали на занятиях, Мародеры отвлекали профессоров на себя. Так что, при всей его несобранности, Фрэнка считали отличником. Вообще, Долгопупс был очень застенчивым мальчиком, но когда он влюбился, начался просто форменный кошмар. Он бредил Алисой Стоун, встречая ее в коридоре, не мог произнести ни слова и только мычал и топтался на месте, будто раненый бегемот. Зато Снейпу от него не было никакого спасу — он все уши ему прожужжал, говоря о своей возлюбленной. По вечерам он сочинял для нее жуткие серенады и с наслаждением пел их голосом Хагрида в душе. В конце концов, Снейпу все это так надоело, что в один прекрасный день он сгреб горе-Ромео в охапку и пошел с ним в лес собирать цветы для Алисы. Потом, напялив на него лучшую Малфоеву мантию и лишний раз завязав Фрэнку шнурки, он все так же за руку привел влюбленного оболтуса к дверям гриффиндорской гостиной. Любовь всей жизни "этого идиота" была на месте. Снейп решительно подошел к ней, выставил вперед Фрэнка и сказал: — Алиса, вот ваш Фрэнк. И он уже мне весь мозг вынес, говоря, какая ты красавица. Так что, будь человеком, выходи-ка за него замуж, — и, сунув ей в нос букет, Снейп исчез, оставив счастливого Френка в ее объятьях. ....Профессор зелий вздохнул и грустно взглянул на Невилла. — Идите-ка спать, Долгопупс, поздно уже.