***
Марко очнулся и, оклемавшись, с трудом принялся выползать из-под обрушенных досок. Он чудом остался цел, упавший каркас крыши вполне мог размозжить инквизитора об землю. Не было на нем и ожогов. Ливень, по всей видимости, тут же накрыл пожарище и пересилил адскую стихию. Посреди обугленных обломков стоял один единственный стул, на его спинке висел плащ инквизитора, посеревший от пепла и пыли. Продрогший Эмрис накинул его на плечи, благодаря провидение за такой подарок. Рядом из-под обрушенных досок торчала бледная рука, воздетая к небу, с тонкими длинными пальцами. В сумерках она казалась призрачной, нереальной. Пошатываясь и хромая, Эмрис выбрался из обломков на размытую ливнем землю, идти было сложно из-за пробитой ноги. Он не знал, сколько пробыл без сознания, сколько крови потерял и куда подевались все люди, поэтому должен был удостовериться, что хотя бы церковь и близлежащие территории Харт держит под контролем. Какое-то чувство подсказывало Марко, что это не так. Но ведь имеет он право надеяться?.. Под навесом уцелевшей конюшни стоял черный, уже оседланный конь посыльного с мощными копытами и густой гривой. Эмрис похлопал его по крепкой шее и, хорошенько ухватившись, взвалил свое тело в седло. Он сориентировался и прикинул траекторию пути до Лифрука. Игнорируя саднящую боль во всем теле, Марко заставил ноги работать и, ударив в бока скакуна, поскакал в сторону церкви. Если ему повезло очнуться в ту же ночь, и он успеет туда до рассвета, и, если будет нужно, увезет Роксану на руках, пока никому о ней не известно. Белых пальцев, белеющих на фоне огарков, коснулась судорога.***
О ней все-таки узнали деревенские жители. Обманутый народ решил вершить правосудие сам. Не церемонясь с настоятелем, они развели огненный эшафот прямо перед серенькой церквушкой, и, оцепив главный вход, требовали сожжения ведьмы. Увидав столб дыма издали, Марко дрогнул; сердце сжалось, не давая вздохнуть. Он решил сначала, что не успел, несчастную предали огню. В какой-то агонии, подъехав к толпе, он стал пробиваться к кострищу и не заметил ее обугленного тела. Неопытный в тонкостях подобных казней, народники предполагали швырнуть виновницу в заранее подготовленное пламя, как подкидывают поленья в угасающий камин. Марко благословил их наивность. Двери церкви распахнулись, и толпа тут же притихла. Из тьмы зала выступил Гарри Харт. Сутана смотрелась на нем неопрятной, затертой и помятой, волосы спали на высокий лоб. Марко не помнил, чтобы Гарри добровольно показывался кому-либо в таком виде. Ладно, Харт хотя бы цел, но куда делся Эггзи? И что с Рокси? Успела она скрыться или нет? Пара человек с какой-то тяжелой ношей вышли из-за спины настоятеля и выволокли на ступени... Полный холщовый мешок. Толпа не издала ни звука. Эмрис, как и все вокруг, замер, не совсем понимая, что происходит, но напряженно ожидая худшего. Двое подхватили мешок за концы и подняли с каменных ступеней. Кто-то закричал, и все подхватили, воодушевленные чувством какой-то темной власти: — Смерть ей! Смерть! В огонь! Мешок принялись покачивать из стороны в сторону, и, приблизившись к кострищу, швырнули его прямо в центр карательного жерла. Пламя вспыхнуло с новой силой, мелкие зерна прыснули из него и осыпали толпу, вызвав одобрительный гул и ликование, будто то была кровь ненавистной ведьмы. Эмрис высоко поднял брови, не понимая, что происходит. В поисках ответа он обратил взгляд на Харта, но настоятель уже исчез со ступеней. Кто-то дернул Марко за рукав и потащил сквозь толпу назад, к воротам. Он не сводил взгляда с костра и был слишком шокирован происходящим, чтобы дать отпор, и невольно вздрогнул, когда гладкая, нежная рука Рокси скользнула в его запачканную сажей ладонь. — Скорее, — шепнула она в спешке, получше накинув на голову капюшон. Ее тихий голос удивительно четко прозвучал в его голове на фоне ора ликующей толпы. Как будто он специально вытягивал одну ниточку из тысяч. — Марко? — Роксана оглянулась через плечо и резко остановилась. — Что с вами? Вы бледный, — ее взгляд скользнул вниз. — Превеликие силы, как вы вообще передвигаетесь?! Эмрис уже давно не чувствовал ноги, и переставлял их скорее по инерции, нежели по собственному желанию, оставляя по своим следам алые лужицы. Рокси подлезла под руку инквизитора, помогая опереться и доволочь его до коня. — Еще немного, вот так, — она переложила его ладонь на гриву скакуна. — Верхом усидеть сможете? Он кивнул и, собрав последние силы, влез обратно в седло. Она шепнула что-то коню, потрепав того по холке, и изловчилась влезть следом, укрывшись меж рук инквизитора и прильнув спиной к его груди. Ее волосы пахли вереском: горьковато-медовый аромат летней тоски. Он стал его вторым дыханием. Покров ночи скрыл их от чужих взглядов, как накидка — бывалого вора, и только когда они пересекли границу лесов, в молочном тумане полей забрезжил рассвет.