Тем временем, на чердаке

Он валит ее на кровать, и она послушно позволяет ему лечь на себя. В чужом доме, на чужих простынях — это просто неприлично, но им обоим всё равно. Иван и остальные, сидящие на улице возле мангала, сейчас заняты беседами и алкоголем, им нет дела до того, что происходит на другом конце дачного участка. Дом Брагинского — двухэтажный, и даже если кто-нибудь зайдет на первый этаж, то вряд ли полезет на чердак с закрытым люком. Они оба надеются на это. Феликс целует ее страстно и нетерпеливо. Оля раскрывает рот шире и отвечает на поцелуй поляка. Он прикусывает ее губу, потом переходит поцелуем на шею, терзая нежную кожу и оставляя следы, которые ей придется после стыдливо прикрывать шелковым платком, жалуясь на больное горло. Феликс стягивает с нее вязаный свитер, который она привезла с собой из города. Она связала его сама, и ей немного жаль порванного рукава, из которого торчат синие нити. Феликс на порчу вещи не обращает никакого внимания, откидывая его на стоящее рядом с двуспальной холодной кроватью кресло. Но есть еще одна преграда — топ, обрисовывающий не стянутую бюстгальтером грудь. Лукашевич тянется снять его, но потом решает оставить пока так и приникает губами к соскам Оли через ткань. Они явно видны, возбужденные и торчащие так, что так и тянет коснуться. Черненко вздрагивает, а потом расслабляется, позволяя Феликсу ласкать себя и портить при этом очередную вещь. Лукашевич оставляет Олю в покое лишь на мгновение — его ему хватает, чтобы стянуть с девушки влажный от прикосновений языка топ. Оставшаяся без единственной прикрывающей наготу груди вещи девушка немного робеет. Но Лукашевич ободряюще улыбается ей, и она успокаивается, не мешая ему положить ладони на ее груди. Именно положить, а не накрыть — это у поляка не выходит, бюст Ольги слишком большой. Феликс мнёт груди, потом сжимает пальцами соски. Сминает их пальцами, от чего девушка ахает. Потом снова приникает губами к соскам, уже не ограниченными тканью топа. Оля вцепляется пальцами в покрывало, потом переносит руки на волосы Феликса. Это непривычно, что волосы мужчины длиннее волос его избранницы, но их это не смущает. Оля держит светлые длинные пряди, сжатиями показывая свое отношение к действиям Феликса. Тот умело считывает эти намеки. Мнёт груди — слабое сжатие волос, ласкает языком соски — посильнее. Когда Феликс тянется к ширинке Олиных брюк, она отпускает его волосы и помогает ему избавить себя от этой части гардероба. Под брюками у Оли вязаные носки, тоже сделанные самолично. Феликс стаскивает их с девушки, обнажая белые ступни с идеальным педикюром. Оля следит за своей внешностью и всегда выглядит великолепно. Банкет ли это, свидание или акт любви на чердаке загородного дома. — Раздевайся, — шепчет Черненко, и Феликс соглашается с просьбой, ему уже давно жарко. Розово-белый полосатый свитер, подаренный Олей — она знает его пристрастие к розовому цвету и часто делает подобные подарки — летит на кресло. Футболка, носки и брюки тоже. Оставшиеся в одном белье, разгорячённые и влюблённые Феликс и Оля сплетают тела в объятиях. Черненко закидывает ноги на талию Феликсу и вцепляется ему в плечи. Он упирается локтями в кровать по обе стороны от головы Оли и жадно целует украинку. Черненко, уже сгорающая от нетерпения, трётся об Феликса, и он стонет от приятных ощущений. — Без смазки? — хриплым голосом спрашивает Феликс. — С ней, — в голосе Оли нетерпеливое ожидание. Лукашевич целует ее и отстраняется, чтобы найти в кармане брюк тюбик, который Оля приучила его всегда брать с собой. Черненко любит секс, но боится боли. Феликс принимает эту ее боязнь и делает все, чтобы Оля чувствовала себя во время процесса хорошо. Палец в смазке скользит внутрь девушки, уже избавившейся от белья, осторожно, медленно. Оля раздвигает ноги шире и тяжело дышит, запрокинув голову на подушку. Лукашевич двигает пальцем внутри девушки, вставляя его все глубже. Наконец, когда найден предел, Феликс начинает поворачивать палец и касаться стенок влагалища, нанося смазку. Оля терпит и даже немного постанывает от непередаваемых ощущений. Лукашевич в такие моменты не понимает, больно Оле или приятно. «Скорее всего, всё вместе», — решает он и продолжает. — Всё, давай, — просит Оля и елозит ногами, выдавая нетерпение. Феликс осторожно вынимает палец и вытирает его об покрывало. Стягивает уже давно лишнее белье и упирается возбужденным членом в лобок девушки. Направляет орган ниже и входит, очень медленно и осторожно. Оля ахает, а потом сама подается бедрами, насаживаясь на член Лукашевича. Феликс осознает, что осторожность уже ни к чему, и входит на всю длину. Черненко хватается за плечи Феликса и начинает двигать бедрами, пытаясь попасть в заданный поляком ритм. Они действуют гармонично, чувствуя малейшие желания друг друга. Оля с трудом сдерживает стоны, закусив губу, но все же не выдерживает и во весь голос ахает, когда Феликс спускает результат наслаждения в неё. — Прости, я… — она останавливает его кивком и просит продолжить. Толчки длятся еще пару минут, потом девушка выгибает спину, вцепляется в плечи Феликса сильней, оставляя следы ногтей на коже, и обмякает на кровати. Феликс тянется поцеловать ее, но она уворачивается и шепчет: — Быстрее, одевайся, там кто-то внизу. Иван берет из холодильника тарелку с забытыми помидорами и выходит из дома. Ему нет дела до судорожно одевающихся и ломающих голову, куда деть испачканное покрывало, Феликса и Оли. Понявшие, что никто не собирается подниматься к ним на чердак и застукивать их, Лукашевич и Черненко облегченно смеются и тянутся друг к другу, целуясь победно и чувственно. Им невдомек, что сидящие у костра давно догадались, куда и зачем уединились влюбленные. Хотя бы по тому, что окно на чердак приоткрыто и прекрасно доносит до костра все стоны и разговоры. Но никто Ольге и Феликсу об этом не расскажет, зачем смущать? Тем более, что и у костра празднующим Майские ничуть не плохо. И неважно, что приходится прятаться от ливня под дождем от солнца, не желая возвращаться в дом. Из-за происходящего на чердаке и ещё, конечно, из-за того, что это же Майские! И никакие дожди не помешают Брагинскому в компании Плохого Трио насладиться шашлыками и алкоголем. Иногда кидая завистливые взгляды на окно чердака.