No Solitude

      Мэттью… всего 2 слога, но сколько в них значений. Там и красота, и страсть, и желание… там земля и воздух, огонь и вода. В этом имени есть абсолютно все, и, если бы мне предложили отправиться на необитаемый остров, взяв с собой только одну вещь, я бы взял это имя.       Обладатель этого прекрасного, идеального имени стоит напротив, глядя на меня своими глазами цвета океанских глубин, в которых я вижу столько же, сколько слышу в имени Мэттью. Мой разум растворяется в этих глазах, настолько они прекрасны.       Порой мне кажется, что Мэтт не человек вовсе. Он прибыл из другого мира, где вместо глаз — прекрасные синие кристаллы, а имена там безупречны во всех смыслах этого слова.       Ты протягиваешь свою руку, легко касаешься пальцами моего плеча. Это было прикосновение человека? Нет, не может быть. Человек не может заставить мою кожу пылать, мою кровь кипеть, а сердце ускоряться в несколько тысяч раз. Я пропускаю один вдох, за ним еще один, потом снова. Легким начинает не хватать воздуха, но я не хочу, чтобы ты убирал руку, потому что тогда мне будет не хватать тебя, а ты куда важнее кислорода.       – Мэттью…       Ты подходишь ближе, еще ближе, и воздух начинает накаляться, словно моя спальня превратилась в печь, а мы — в горящие угли. Нет, не останавливайся, не отходи, я не хочу этого. Подойди еще ближе, Мэтт, настолько ближе, насколько только можно. Из школьного курса физики вспомнилось, что два тела соединяются, когда расстояние между ними становится меньше половины молекулы. Я сливаюсь с тобой, образуя единое целое, и нет уже никаких «я» или «ты», есть просто один раскаленный уголь, настолько горячий, что может заменить собой солнце.       – Мэттью Беллами…       Ты касаешься своими губами моих, и это наслаждение в высшей степени, и ничего не может быть лучше. Поцелуй пробуждает меня, но в то же время уносит куда-то далеко. Мне мало этих прикосновений, этих поцелуев, бросающих мое тело то в огонь, то в воду. Мои пальцы снимают с тебя одежду, как голодный человек снимает кожуру с апельсина. Твоя кожа превращается для меня в наркотик, а каждый ее обнажившийся участок — в дополнительный грамм.       Я уже не помню, где мы, кто мы, помню лишь твое имя и то, как сильно я тебя хочу. Я помню, что не должен оставлять тебя ни на мгновение, иначе произойдет что-то ужасное, необратимое. Я помню, что должен растянуть каждую минуту в час, а каждую секунду — в вечность. Но я не справляюсь, и секунды убегают, как песчинки проскальзывают сквозь пальцы. И я не могу собрать эти песчинки снова, они ушли навсегда, оставив мне лишь воспоминание. Но ты останешься со мной, Мэттью. Ты не станешь такой песчинкой, и воспоминание о тебе никогда не заменит тебя самого. Я просто не позволю тебе покинуть меня, слышишь? Никогда.       Ты улыбаешься. Я хочу попробовать твою улыбку, чтобы убедиться, что на вкус она такая же идеальная. Пусть она никогда не сходит с твоих губ.       Наверное, что-то случилось с моим зрением: я смотрю на тебя, а вижу сошедшее с небес божество, упавшую в мои руки звезду, слишком яркую и редкую, чтобы позволять смотреть на нее другим. Это только моя звезда.       Ты немного приподнимаешь меня, положив мои ноги себе на бедра. Какие у тебя сильные руки, боже. Я бы доверил этим рукам свою жизнь.       Я хочу, чтобы ты касался меня, хочу, чтобы ты держал меня, целовал меня, трахал меня. Я не хочу, чтобы ты останавливался, чтобы ты уходил, покидал меня. И ты исполнишь мое желание.       Ты нужен мне, как птицам нужен воздух, а рыбам - вода. Ты нужен мне, как растениям нужен свет, а небу - звезды. Ты нужен мне, как гитаре нужны струны, а роялю - клавиши. Ты нужен мне, нужен так сильно, что я и дня не смогу прожить без тебя. И ты никогда не уйдешь от меня, потому что я нужен тебе так же сильно.       Ты опустил меня на кровать, накрыв своим телом. Наверняка в этот момент температура моего тела поднялась градусов до пятидесяти, никак не меньше. Или же за окном вдруг резко наступил июль. Оба варианта одинаково правдоподобны, но ни один, ни другой не имеют сейчас никакого значения. Важен только ты, я и то, что в эту минуту происходит между нами.       – Мэттью?       Ты оторвался от моей шеи, посмотрел на меня потемневшими, но не утратившими свою красоту глазами.       – Да, Доминик?       – Мэттью, ты ведь всегда будешь со мной? – по-ребячески глупый, но такой сейчас важный вопрос сорвался с моих уст, повиснув в раскаленном нами воздухе.       – Конечно.       Мэттью…